Галион «Нуэстра сеньора де ла консепсьон»?

На сегодня принимается следующая программа работ. Раймон Коль и Ж. П. Дюран перед кинокамерой торжественно поднимут толстые, разъединившиеся доски из «кратера бочонка с гвоздями», но предварительно пометят их, как обыкновенных акул, и затем с помощью землесоса начнут бурить вертикальную скважину, ведущую к корпусу и килю корабля. Кино- и фотосъемки отнимают много времени.

Paймон поднимается крайне разочарованный, так как он не обнаружил под досками ничего, кроме песка и рыхлых пород, напоминающих обломки кораллов или песчаниковые агломераты. Дюма сменяет Раймона, чтобы на месте изменить программу работ. Он начинает расчищать от 30-сантиметрового слоя гальки «палубу» галиона по направлению к носу. Удается вскрыть таким образом несколько квадратных метров толстых параллельно расположенных досок обшивки.

Аналогичное задание получает сменяющая Дюма бригада. К вечеру отрыта значительная часть носовой части по правому борту. Неподалеку от предполагаемого гнезда фок-мачты мы нашли на палубе очень толстое чугунное кольцо и огромный крюк, прикрепленный к железной оковке талей, точно на том месте, где они должны находиться. А рядом с ними – деревянный полиспаст в полной сохранности. В гравии на палубе найдено необычно большое количество красивых разбитых бутылок. Они либо были взяты на борт в качестве палубного груза, либо перенесены на палубу и распиты после крушения оставшимися на рифе людьми.

На этот раз мы с Дюма приходим к убеждению, что корабль сохранился гораздо лучше, чем это предполагалось. Если на глубине одного метра под палубой Раймон не обнаружил ничего, кроме известняка, то объясняется это тем, что галион находится еще ниже. Нам с Дюма хорошо известно, что происходит с деревянным судном, затонувшим в Средиземном море, но мы знаем далеко не все о роли кораллов, которые, возможно, не столько разрушают дерево, сколько предохраняют его от гниения.

Реми де Хенен не устает повторять, что мы стоим над галионом больших размеров, но обнаружили только не значительную его часть.

Дюма полагает, что размеры якорей, вес пушек и величина некоторых чугунных деталей достаточно убедительно свидетельствуют о том, что мы имеем дело с крупным кораблем. Но является ли это судно действительно галионом и к какой эпохе его можно отнести?

Перед самым обедом приказываю проверить в кают-компании мою чертежную доску с калькированным планом галиона, увязанным с теми предметами, которые мы уже нашли, — якорями и пушками. Затем обращаюсь к экипажу с речью, разъясняя, почему мы не должны терять надежды на успех.

Потом мы поднимаемся наверх и опрокидываем на заднюю палубу огромную груду обломков, проглоченных землесосом и выброшенных им в корзины «Джемс энд Мэри». Эта масса, выданная за один день, служит наглядной иллюстрацией повышения производительности труда.

Утром я известил по телефону нашего агента в Пуэрто-Рико о часе прибытия «Калипсо», которое состоится в среду. Он сообщил, что мой сын Жан-Мишель уже находится в Сан-Хуане.

В куче обломков, которые пришлось сортировать при искусственном освещении после обеда, не обнаруживаем ничего, кроме почерневшей ореховой скорлупы!

Вторник, 6 августа. За работу принимаемся в 6 часов утра, чтобы подготовиться к отплытию. Я ныряю в прозрачную воду для обычной утренней проверки рабочей площадки. Дюма и де Xeнeн тоже погружаются в море. После того как мы высвободили доски, общая картина значительно прояснилась. Ось затонувшего судна проходит, видимо, около сломанной пушки на холме. До того как мы поднялись на поверхность, Дюма при обследовании задней стенки траншеи, проходящей вдоль правого борта галиона, обнаружил еще одну пушку. Она расположена почти параллельно двум предыдущим, но направлена в противоположную сторону. Однако главное заключается в том, что эта пушка заключена в коралловый известняк и погребена под ним. Вот блестящее подтверждение гипотезы о том, что холм является остовом галиона. Если это так, то могут оправдаться все надежды!

Мы захватываем с собой обломки снастей и отмечаем местоположение двух новых якорей. Они довольно крупные, но очень узкие.

Фредерику Дюма удалось раскопать в Средиземном море обломки затонувшего судна, относящегося к XVI веку. Во время завтрака он объясняет нам, что у якорей XVI века были огромные кольца. У тех якорей, что обнаружены нами, кольца внушительных размеров. Но, чтобы удостовериться, что мы имеем дело с галионом «Нуэстра сеньора де ла консепсьон», нам достаточно датировать якоря XVII веком. Впрочем, у наших якорей очень широкие лапы, что можно считать хорошим предзнаменованием.

Мы нашли также эфес от шпаги и пистолет, вернее их красноватые оттиски на раздробленных нами кораллах. Эти тени тоже трудно опознать и отнести к определенной эпохе. Итак, тайна остается неразгаданной!

Нам теперь совершенно ясно, что здесь находятся две палубы на очень небольшом расстоянии одна от другой. Верхняя часть корпуса, видимо, расплющена, тогда как низ обволокли кораллы, превратив его в опору.

Мы поднимаем на борт землесос вместе с поплавками, но оставляем на дне две большие металлические корзины, после чего затопляем наш плот «Джемс энд Мэри» перед объективами подводных кинокамер. По возвращении мы снова поднимем плот на поверхность. При затоплении «Джемс энд Мэри» Реми де Хенен остается в воде по самое горло, наблюдая за балластированием. Он не замечает, что барракуда Жюль, которая с самого начала пристально следила за нами, как когда-то ее сородич в Шаб-Руми, все время вертится вокруг его ног, поглядывая на них с. явным вожделением. Мишель Делуар снимает эту комическую сценку.

Компрессор уже погружен в трюм. Наше судно тщательно отмыто. Вечером вся команда примет душ.

Заснуть не удается – тому виной беспокойное море. Волны набегают с левого борта на нос «Калипсо», причем по мере продвижении на запад волнение усиливается.

Добавить комментарий