Открытие Тринидада и Южного материка

С величайшим трудом Колумбу удалось добыть средства на снаряжение третьей экспедиции, далеко не такой внушительной, как вторая — шесть небольших кораблей, около 300 человек команды. Мало нашлось в Испании охотников добровольно отправиться в «Западную Индию» с адмиралом-«неудачником». И Колумб попросил королей открыть двери тюрем для вербовки среди преступников недостающих колонистов. 30 мая 1498 г. флотилия вышла из устья Гвадалквивира.

Не понимая, почему до сих пор он не встречал в своей «Индии» огромных природных богатств, Колумб посоветовался с ученым-ювелиром и по его указанию решил держаться ближе к экватору. У о. Йерро адмирал разделил флотилию: три корабля он послал прямо к Эспаньоле, три других повел к о-вам Зеленого Мыса. Оттуда он взял курс на юго-запад, «намереваясь достичь линии экватора и далее следовать к западу, до тех пор пока остров Эспаньола не останется к северу».

13 июля, но определению адмирала, корабли достигли 5° с. ш. (в действительности — 9°30' с. ш.). «Здесь ветер стих и начался такой великий зной,— писал Колумб королям,— что мне казалось — сгорят и корабли, и люди на них». Штиль продолжался более недели — 22 июля подул попутный ветер, и адмирал решил «следовать все время на запад на линии Сьерра-Леоне», пока не откроется земля.

«31 июля матрос [Алонсо Перес] с мачты адмиральского корабля увидел на западе землю... [похожую] на три скирды или три холма». Это был большой остров, и Колумб дал ему имя Тринидад («Троица»). 1 августа корабли прошли вдоль его южного берега к Песчаному мысу (Икакос, юго-западная оконечность Тринидада). На западе виднелась земля — часть Южно-Американского материка у дельты р. Ориноко; Колумб назвал ее Земля Грасия («Благодать»). От этой «земли» о. Тринидад отделялся проливом шириной в 2 лиги (около 12 км). «Я стал на якорь у... мыса, вне этого пролива, — и увидел, что вода течет в нем с востока на запад с такой же скоростью, как и в Гвадалквивире во время половодья, и так днем и ночью». 2 августа с востока к мысу подошел большой челн с 24 воинами с Тринидада. «Они были молоды и хорошо сложены, кожей не черны, белее всех, кого я видел в Индиях, стройны и телом красивы. Волосы у них длинные и мягкие, остриженные по кастильскому обычаю, а головы повязаны платками из хорошо обработанной разноцветной хлопчатой пряжи... Некоторые были опоясаны этими платками... У меня не было ничего, что могло бы... побудить их подойти к кораблям. Поэтому я распорядился вынести... тамбурин и приказал молодым матросам плясать... Но как только они услышали музыку и увидели танцующих, все они оставили весла, взяли в руки луки и... принялись осыпать нас стрелами ...и я приказал разрядить по ним арбалеты. Они отплыли...»

При попутном ветре суда прошли пролив Бока-дела-Сьерпе («Пасть змеи»). К северу от него воды были спокойны. Случайно зачерпнув воду, Колумб нашел, что она пресная. Он плыл на север, пока не дошел до высокой горы (Патао 1070 м) на востоке гористого п-ова Пария, отделяющего залив Парии от Карибского моря. «Там пролив сделался очень узким... и течение также шло в двух направлениях, и вода бурлила с такой же силой, как и у берегов Песчаного мыса. И точно так же вода в море была пресная». Этот северный пролив был назван Бокас-дель-Драгон («Пасти дракона»). Чем дальше на запад шел Колумб вдоль южного берега Земли Грасия (п-ова Пария), тем все более пресной становилась вода. На побережье росло много незнакомых испанцам фруктовых деревьев, на их ветвях резвилась масса обезьян. Испанцев удивляли мангровые заросли, поднимавшиеся «прямо» из моря. Там, где полуостров расширяется, а горы отступают к северу, суда бросили якорь. «Туземцы... стали подходить к кораблям на бесчисленном множестве каноэ, и у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам были привязаны жемчужины... Они сказали мне, что жемчуг добывается здесь, именно в северной части этой земли».

Высадившихся испанцев индейцы приняли очень радушно. Адмирал полагал, что Грасия — остров, но напрасно искал выхода из залива в западном направлении, следуя вдоль его берегов. А море стало уже опасно мелким. И адмирал направил самое маленькое из своих трех судов — каравеллу «Коррес» — дальше на запад; там оказался тупик.

Тогда испанцы пошли на юго-юго-восток вдоль берега, мимо трех бухт «средней величины» — устья pp. Амана, Сан-Хуан и Рио-Гранде — и достигли четвертой бухты, в которую «впадала огромная река. Глубина в реке была пять локтей, вода пресная, и текла она в огромном количестве». Судя по описанию, они открыли западный рукав дельты Ориноко. Так разъяснились те странные явления, которые наблюдал адмирал,— водовороты в проливах от встречи морских течений с потоками речной воды, пресная вода в заливе. Зато возникло другое тяжелое недоумение: где и как могла образоваться такая могучая река?

Болезнь и порча припасов не позволяли Колумбу оставаться дольше у берегов этой странной земли, которую он сначала окрестил «Грасия», а потом изменил название на Земля Пария. Адмирал решил скорее добраться до Санто-Доминго. Воспользовавшись попутным ветром, 12 августа он благополучно вывел свои суда через «Пасти Дракона» в открытое море. Повернув на запад, он шел два дня «вдоль высокой, очень красивой земли» — северное побережье п-ова Пария. К северу (у 11°05' с. ш.) он видел группу островов Лос-Тестигос («Свидетели»). 15 августа он подошел к островам, где индейцы занимались ловлей раковин-жемчужниц, и матросы набрали у них жемчуга в обмен на безделушки. Самый большой из этих островов (около 1,2 тыс. км2) был назван Маргаритой («Жемчужная»).

Оттуда Колумб двинулся прямо на север, к Эспаньоле. Лежа на койке, обессиленный недугом, Колумб обдумывал значение своих новых открытий. Из письма, которое он несколько недель составлял для королей, видно, как замечательные догадки смешивались в его уме с фантастикой. Масса пресной воды в заливе Пария свидетельствовала о существовании впадающей в него мощной реки, которая могла образоваться только на материке: «Я убежден, что эта земля величайших размеров и что на юге есть еще много иных земель, о которых нет никаких сведений». Но что это был за материк? И тут с совершенно верным выводом переплетался мистический бред: Колумб утверждал, что подошел к земному раю. Он заявлял, что земное полушарие, куда он проник, «представляет собой [как бы] половину круглой груши, у черенка .которой имеется возвышение, подобное соску женской груди, наложенному на поверхность мяча, что места эти наиболее высокие в мире и наиболее близкие к небу»: «Оттуда, вероятно, исходят воды, которые... текут в места, где я нахожусь. И если река эта не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной...», т. е. течет по неизвестному южному материку, северное побережье которого он открыл примерно на 400 км.

Добавить комментарий