Джованни Джакомо де Сенгальта — Казанова

Джакомо Джованни Казанову (Джованни Джакомо де Сенгальта — дворянский титул, который он себе присвоил) энциклопедии представляют как итальянского писателя и ученого, автора мемуаров, в которых «описаны многочисленные любовные и авантюрные приключения, даны проницательные характеристики современников, отображены общественные нравы». Однако эти мемуары, скорее всего, мало кто читал, зато о приключениях знаменитого авантюриста известно множество былей и небылиц.

Казанова родился 2 апреля 1725 года в Венеции. Единственными доподлинно известными фактами его биографии являются дата и место рождения и смерти. Остальное покрыто тайной. Историкам остается лишь выдвигать версии, нередко оказывающиеся противоречивыми.

Так, по одной из них, матерью Казановы была молодая актриса из Венеции Занетти Фарусси, а имя отца неизвестно. По другой, отцовство приписывается танцору Казанове, который состоял в законном браке с вышеупомянутой актрисой. Некоторые историки утверждают, что Джакомо — первый сын тайно обвенчавшихся дочери башмачника Цанетты и того же танцора Казановы. Однако впоследствии сам Джакоко говорил, что его отцом был Микеле Гримани, ведущий свое происхождение из старинной театральной семьи.

Образование Казанова получил в Падуе, где учился в школе, а затем в университете. Он изучил право и уже в шестнадцатилетнем возрасте получил докторский диплом. Сам Джакомо увлекался медициной, а родные и близкие хотели, чтобы он непременно стал юристом. В результате конфликта между увлечением и принуждением молодой человек не отдал предпочтения ни тому ни другому.

В октябре 1739 года Казанова вернулся в Венецию. К этому времени он получил великолепное гуманитарное образование, овладел латинским, греческим, французским, древнееврейским языками, немного говорил по-испански и английски. Кроме того, Джакомо преуспел в математике и философии, химии, медицине, истории философии, литературе, алхимии и астрономии, был неплохим скрипачом и плюс ко всему обладал феноменальной памятью.

Однако свои познания в науках Казанова не использовал в профессиональных целях. Неожиданно он поступил в духовную семинарию, принял духовный сан и уже в возрасте 16 лет, будучи аббатом, читал прихожанам проповеди и, естественно, пользовался успехом у молодых особ. Из-за бурных любовных похождений Джакомо выгнали из семинарии. Вскоре он лишился и духовного сана, чему способствовал возмущенный до крайности епископ, заставший его в пылких женских объятиях.

Не задумываясь и ни о чем не сожалея, Казанова поменял рясу на военный мундир, причем офицерский, на который, по правде говоря, права никакого не имел... Однако на руку молодому повесе сыграл распространившийся в родной Венеции слух о том, что он служил в испанской армии и вынужден был покинуть службу из-за дуэли.

В начале апреля 1744 года Казанова отправился на остров Корфу, побывал в Константинополе. Военная служба, так же как и духовная, сопровождалась любовными интрижками и игрой в карты, которая сначала приносила лишь неудачи. Джакомо проиграл все, что только было можно. Но затем решил играть осторожнее, и фортуна в конце концов повернулась к нему лицом. Он мог даже считать себя человеком обеспеченным. К тому же Казанове было обещано повышение по службе, но его ожидания не оправдались: чин достался другому. Это печальное событие вселило в Джакомо абсолютное отвращение к военной службе. Он подал в отставку и вернулся в Венецию, успев к этому времени практически полностью потратить все деньги.

Вскоре Казанова снискал себе славу незаурядной личности. Муниципальный советник писал о нем своему другу, швейцарскому естествоиспытателю А. Галлеру: «Он знает меньше вашего, но знает много. Обо всем он говорит с воодушевлением, и поразительно, сколько он прочел и повидал. Он уверяет, что знает все восточные языки, о чем я судить не берусь. По-французски он изъясняется как итальянец, ибо в Италии он вырос... Он объявил, что он вольный человек, гражданин мира, что чтит законы государей, под властью коих живет. Образ жизни он вел здесь размеренный, его главная страсть, как он дал понять, естественная история и химия... Он выказал познания в кабале, удивления достойные, коли они истинные, делающие его едва ли не чародеем, но я могу судить единственно с его слов; коротко говоря, личность необыкновенная».

Возвратившись на родину, Казанова намеревался сделаться адвокатом, но благие намерения вскоре его покинули. Оставшись без средств к существованию, он поступил в театр музыкантом. Однако, получая всего лишь по цехину в день, вынужден был влачить нищенское существование. К тому же товарищи по оркестру были отъявленными негодяями, и Казанове пришлось к ним присоединиться и вместе с ними по ночам творить бесчинства: к примеру, отвязывать гондолы, которые уносило в открытое море, или будить врачей и посылать их к больному по выдуманному адресу.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не счастливая случайность, круто изменившая жизнь Казановы. Возвращаясь с богатой свадьбы, куда он попал в качестве музыканта, Джакомо встретил старика-сенатора. Вынимая из кармана платок, тот обронил письмо, которое поднял Казанова, за что и был милостиво приглашен в гондолу знатного господина. Неожиданно старику стало плохо. Не зря во время военной службы Джакомо постигал азы гомеопатии и оккультных наук. Именно благодаря приобретенным знаниям он спас от верной смерти и вылечил престарелого венецианского аристократа, сенатора Маттео Биргадина, который в знак благодарности усыновил его. Снова наш герой оказался на вершине благополучия, которого добился не совсем честным путем. Своими красноречивыми разговорами о медицине и кабалистике он очаровал старика и двух его друзей, которые возвели его чуть ли не в ранг чародея. Таким образом Казанова прославился как великий предсказатель.

В мемуарах Джакомо прекрасно охарактеризовал свой тогдашний образ жизни: «Я был не беден, одарен приятною и внушительною внешностью, отчаянный игрок, расточитель, краснобай и забияка, не трус, ярый ухаживатель за женщинами, ловкий устранитель соперников, веселый компаньон, но только в такой компании, которая меня развлекала. Само собою разумеется, что я наживал себе врагов и ненавистников на каждом шагу; но я отлично умел постоять за себя и потому думал, что могу позволять себе все, что мне угодно».

Основными увлечениями Казановы неизменно оставались карточные игры и женщины. Не упускал он также и случая подшутить над своими товарищами, хотя некоторые его шутки были не так уж и безобидны. В июне 1747 года Джакомо пребывал в компании молодых людей в Падуе. Главным их развлечением было подстраивать друг другу разные штуки, причем жертва обязана была вместе со всеми потешаться над своим неожиданным и не таким уж безобидным приключением. Так, когда очередь дошла до Казановы, он провалился в тину и чуть было не захлебнулся ею.

Выяснив всеми правдами и неправдами, кто был виновником случившегося, Джакомо твердо решил ему отомстить и сделал это весьма оригинальным образом. Он раскопал могилу недавно похороненного крестьянина, отрубил у покойника руку, пробрался к спящему обидчику и потянул с него одеяло. Тот, полагая, что это чья-то очередная проделка, попытался схватить шутника за руку. И ему это удалось, однако, увидев мертвую руку, он тронулся рассудком. Подозрение сразу же пало на Казанову. Незамедлительно было составлено донесение, которое представили венецианской полиции. К обвинению присоединилось еще два факта: осквернение могилы и избиение дочери какой-то мещанки. Казанова вернулся в Венецию, где тут же был издан указ о взятии его под стражу. Ему ничего не оставалось, как бежать с родины.

Он разъезжал некоторое время по городам Папской и Венецианской областей. Дорожные приключения были наполнены ссорами, дуэлями и бесконечными карточными играми. Однажды судьба столкнула его с француженкой-авантюристкой, которая была из знатного рода. По неизвестным причинам она покинула Францию без гроша в кармане и готова была сойтись с любым попавшимся на ее пути кавалером.

Как ни странно, Казанова сильно привязался к ней, и когда француженка с необычайной легкостью его покинула, даже впал в тоску. Узнав о том, что в Венеции забыли о его дебошах, Джакомо вернулся на родину и начал вести весьма благопристойный образ жизни. Он каждый день посещал церковь и все свободное время проводил в доме своего покровителя Биргадина, предаваясь чтению и мирным беседам.

Однако вскоре появились новые знакомства. Неожиданно Казанова выиграл три тысячи дукатов в лотерею и решил осуществить свое давнее заветное желание — побывать в Париже, куда и отправился в июле 1750 года. Во Франции Джакомо поступил во франкмасоны, присутствовал на обеде у королевы и не упустил случая заняться каббалистическими предсказаниями, которые, как обычно, принесли ему кругленькую сумму, ведь заинтересовалась его познаниями сама герцогиня Шартрская, дочь принца Конти.

Покинув Париж, Казанова побывал в Дрездене и Вене, а затем вернулся в Италию. Во время своих скитаний он повстречал красавицу, в которую влюбился и решил стать ее мужем. Биргадин в качестве свата отправился к отцу избранницы, однако получил отказ. Отец отправил девушку в монастырь, где она должна была провести четыре года, и обещал возобновить переговоры о браке, если по истечении этого срока Казанова приобретет прочное положение в обществе и сколотит неплохое состояние.

Вместе с тем в своих мемуарах Казанова рассказывает о некой пятнадцатилетней «С. С.» (всех своих любовниц он называл инициалами или вымышленными именами), которую отец отдал в женский монастырь за «шалости» с Джакомо, во время которых она потеряла девственность. Может быть, это была та самая особа, на которой он собирался жениться.

Надо сказать, что пребывание Казановы где бы то ни было неизменно заканчивалось скандалами, в том числе и сексуальными. В мемуарах Джакомо рассказывает, что продолжал встречаться со своей подругой и в монастыре, заодно познакомившись там с молодой монахиней «М. М.» Во время первой интимной встречи «М. М.» с Казановой за их играми в постели из соседней комнаты наблюдал ее любовник. На очередное свидание Джакомо пригласил и «С. С.» Впоследствии в своих мемуарах Казанова написал следующее: «А затем мы втроем, сходя с ума от желания, стали наслаждаться всем, что мы только могли друг у друга видеть... Были даже и такие моменты, когда нам всем казалось, что мы все одного и того же пола — в тех великолепных трио, которые мы исполняли...»

О том, что великий авантюрист довольно своеобразно толковал понятие любви, говорит еще один эпизод. Однажды Джакомо полюбил Леонильду. После того как он вступил с ней в интимную связь, выяснилось, что она его дочь. Результатом сексуальных контактов Казановы и Леонильды стала беременность последней, а затем рождение мальчика. Находясь под впечатлением от своей страсти к дочери, Джакомо написал: «Я никогда не мог понять, как отец может нежно любить свою дочь, если он не спал с ней хотя бы один раз».

Казанова утверждал, что «нет в мире женщины, которая устояла бы перед постоянным проявлением знаков внимания». Выведенная им формула полностью подтверждалась его поступками и количеством женщин, побывавших в его объятиях. Он льстил, а порой просто приставал, пока не добивался желаемого результата. Ради пары прекрасных глаз он способен был переезжать из города в город, в образе лакея прислуживать любимой за обедом. С некоторыми дамами он вел беседы на философские темы. Одной возлюбленной даже подарил целую библиотеку.

Он вступал в интимные связи с аристократками и представительницами королевских родов, с монахинями, служанками, актрисами, танцовщицами, крестьянками, певицами и рабынями; итальянками, француженками, швейцарками, немками, англичанками, гречанками, испанками, польками, голландками и русскими. Возраст его любовниц колебался от 11 до 30 лет. Казанова считал, что семейная жизнь — «могила для любви», украденные же наслаждения приобретают особую прелесть.

Надо сказать, что любовь для Джакомо была не только жизненной необходимостью, но и источником немалых доходов. Он покупал понравившихся ему девиц (особенно его привлекали молоденькие стройные брюнетки), обучал их любовной науке и светскому обращению и перепродавал богатым вельможам, финансистам и даже самому королю.

Любовные неудачи обыкновенно повергали Джакомо в отчаяние, иногда он даже помышлял о самоубийстве, однако быстро находил утешение. Так, после неудачной попытки жениться Казанова пустился в отчаянную игру и проиграл все, до последнего гроша. Потом с молодым миланцем Антонио Кроче основал игорную компанию, благодаря чему быстро поправил свои дела.

Джакомо вернулся в Венецию, где продолжал разгульную жизнь. Он то все проигрывал, так что приходилось выпрашивать средства у своего покровителя, Биргадина, то возносился на вершину благополучия. Такие взлеты и падения сопутствовали ему всю жизнь. Казанова всегда находил способ вернуть обратно проигранное состояние.

Беззаботная жизнь продолжалась до 1755 года, когда венецианская полиция припомнила ему все былые неистовства и проделки и, присовокупив к этим подвигам его любовные интриги, бесконечные карточные игры и занятия черной и белой магией, заключила под свинцовые крыши тюрьмы Пьомби, расположенной во Дворце дожей в Венеции и печально знаменитой своими ужасами.

Считалось, что из свинцовой тюрьмы бежать невозможно, однако через 15 месяцев Казанове это удалось. В течение долгого времени он разрабатывал план побега, сидя в одиночке. К счастью, ему разрешили выходить в соседнюю камеру, где он нашел массивную задвижку. Недолго думая, Джакомо перенес ее к себе и спрятал. Он обточил конец задвижки восемью гранями, которые сходились в острие. Получился великолепный стилет-долото. Именно с его помощью Казанова решил проделать отверстие в полу под своей кроватью, поскольку был уверен в том, что его камера находится над залом заседаний, спустившись в который по полосе из белья и простынь он мог спрятаться под столом, а затем бежать.

Три недели Джакомо долбил деревянный пол, состоявший из трех настилок. Наконец он проделал в дереве сквозную дыру, однако его ожидало досадное разочарование: под деревянными настилками была мраморная кладка, на которой его долото не оставляло и следов. И здесь ему помог его незаурядный ум и начитанность. Казанова вспомнил, как Тит Ливий, описывая переход карфагенцев через Альпы, упоминал о том, что они разбивали скалы топорами, смоченными в уксусе. Уксус у него был. Джакомо получил его от врача для лечебных целей. Казанова облил мрамор заветной жидкостью. Кладка размягчилась, и вскоре вся толща пола была пробуравлена. Оставался только нижний дощатый слой. Казанова осторожно высверлил в нем маленькую дырочку и убедился, что под ним действительно находился зал заседаний.

Цель уже почти была достигнута, однако побег пришлось отложить, так как в камеру к Джакомо поместили товарища по заключению, которого вскоре выпустили, но самого Казанову неожиданно перевели в другую, более удобную камеру. Когда в старой камере тюремщик обнаружил следы деяний узника, он потребовал у заключенного отдать ему топор и другие инструменты, с помощью которых тот пробил пол. Джакомо ответил, что абсолютно не понимает, чего от него хотят. Тюремщики обыскали вещи заключенного, его кровать, подушки, кресла и ничего не нашли.

Пока происходил обыск, Казанова оценил ситуацию и придумал уловку, спасшую его от излишних неприятностей. Он сказал, что если бы в самом деле проделал где-то какую-то дыру, то сказал бы, что все инструменты ему предоставил тюремщик и, воспользовавшись ими, он вернул их обратно хозяину. Обескураженному тюремщику ничего не оставалось делать, как зймять этот инцидент, ничего не докладывая начальству.

С этих пор камеру стали регулярно осматривать. А тюремщик отомстил дерзкому заключенному тем, что приносил ему некачественные пищу и воду. К тому же он приказал Закрыть в камере окна, и узник изнывал от духоты и мучившей его жажды. Однако наблюдательный взгляд Казановы с удовольствием отметил, что потолок не осматривается. Это обстоятельство вселило в него новую надежду на побег. Пытка голодом, жаждой и духотой длилась восемь дней, по истечении которых отношение тюремщика резко изменилось: Казанове снова стали приносить качественную пищу и открыли настежь окна в камере.

Вскоре Джакомо начал переписываться с монахом Марино Бальби. Заключенным разрешили обмениваться книгами, чтобы не тратиться на их покупку. Воспользовавшись тем, что тюремщик был неграмотным, узники прятали в книгах записки, не опасаясь, что кто-то их прочтет. Поскольку Казанова был теперь под подозрением и за ним неусыпно следили, он договорился с монахом, что передаст ему долото, а тот продолбит сначала потолок у себя, потом стену, разделявшую их две камеры, и, наконец, потолок камеры Казановы. Чтобы закрыть образовавшуюся дыру, монах заказал картины, которыми увешал все стены и потолок. В результате никто даже не догадывался о его действиях. С передачей же долота возникли некоторые затруднения, с которыми, впрочем, Казанова успешно справился.

Джакомо попросил купить ему очень большое издание Библии и заявил тюремщику, что хочет отблагодарить Бальби за книги и подарить ему Священное писание. Естественно, в переплете книги предполагалось спрятать долото, однако ее размеры оказались недостаточными и концы инструмента было видно с обеих сторон. Тогда Казанова снова призвал тюремщика и сказал, что хочет сделать монаху еще один сюрприз: послать ему большое блюдо с макаронами, которые он сам хотел бы заправить маслом и сыром. В камеру принесли требуемые продукты и огромное блюдо. Казанова приготовил макароны и спрятал долото в переплет Библии, предварительно завернув его в бумагу. На раскрытую книгу он поставил блюдо, так что оно полностью закрыло Библию, и долото заметить было просто невозможно. Джакомо долго уговаривал тюремщика отнести сразу две вещи, убедив его в том, что по отдельности они не произведут на Бальби желаемого эффекта. Наконец тюремщик сдался и, ничего не подозревая, собственноручно доставил заветный инструмент.

Задуманный план был осуществлен. Монах сразу же принялся за работу, которая успешно была доведена до конца. Накануне побега Казанова решил прибегнуть к колдовству, дабы определить дату своего побега. Он получил предсказание, что его избавление состоится 31 октября, что, как бы это ни было удивительно, и подтвердилось реальными событиями: Казанова оказался на свободе именно в этот день. Преодолев тысячи разных затруднений, он приехал в Париж, где его незамедлительно увлек поток былой жизни с авантюрами, любовными интригами и карточными играми.

Вершиной игорной карьеры Джакомо стало участие в организации государственной лотереи, которая принесла французской казне немалый доход. Сначала власти сомневались в успехе затеи, но Казанова со свойственным ему красноречием убедил их в обратном. В конце концов разрешение на проведение лотереи было получено. Казанова со своими компаньонами действовал от лица короля. Он возглавлял одну из контор по продаже билетов и неплохо преуспел в этом деле.

«Намереваясь обеспечить себе постоянный приток клиентов, — пишет Джакомо в своих мемуарах, — я объявил повсюду, что все выигрышные билеты, содержащие мою собственную подпись, будут приняты к оплате и погашены в моей конторе не позднее 24 часов после окончания тиража. Услышав подобные заверения, толпы желающих приобрести билеты стали осаждать мою контору, а доходы мои сразу резко возросли... Кое-кто из клерков других контор был настолько глуп, что принялся жаловаться Кальсабиги (его партнер по предприятию), обвиняя меня в махинациях, подрывающих их собственные прибыли. Но он отослал их обратно в конторы со словами: «Коль вы хотите перещеголять Казанову, берите с него пример, если, конечно, у вас достанет средств».

Доход от продажи лотерейных билетов составил два миллиона франков, из них 600 тысяч получили ее устроители. Вскоре великого авантюриста знал в лицо весь Париж. Он окружил себя роскошью, достойной собирателя королевских миллионов. Никогда еще фортуна не одаривала его такой благосклонностью. К тому же занятия каббалистикой и магией приносили ему неплохой доход. На руку Казанове играло то обстоятельство, что в то время чуть ли не все представители парижской знати были непомерно увлечены всякого рода оккультными науками.

Судьба свела Джакомо с очень богатой престарелой дамой — маркизой Дюрфэ, которая поведала ему о своей заветной мечте переродиться и вновь появиться на свет, но уже в образе мужчины. Дама просила Казанову проделать с ней эту сверхъестественную операцию. Однако, как ни странно, Джакомо, наповал сраженный простодушием старушки, не воспользовался случаем умыкнуть часть ее миллионов.

Кроме того, Казанова зарекомендовал себя как человек, способный успешно выполнять тайные поручения. В 1757 году по заданию аббата Лавиля он отправился в Дюнкерк, где стояла военная эскадра, и должен был посетить суда с целью выведать их вооружение, запасы провианта, численность экипажа и т. п., о чем составить подробный доклад. За предоставленные сведения Джакомо получил щедрое вознаграждение — 500 луидоров.

Казанова попробовал свои силы даже в бизнесе и торговле. Однажды ему удалось выручить довольно большую сумму от продажи в Голландии обесценившихся французских бумаг. Открытая им мастерская по окрашиванию шелковых тканей прогорела, однако в начале деятельности успела принести ему неплохой доход. После того как предприятие закрыли, Казанова сел в долговую тюрьму. С помощью влиятельных знакомых он выкрутился из этой переделки и вдруг решил покинуть Францию и жениться. Но, поскольку в глубине души Джакомо все-таки панически боялся связывать себя узами брака, из этой затеи снова ничего не вышло.

Таким образом, после нескольких любовных интрижек и дуэлей в 1760 году Казанова пустился в странствия. Прежде всего он побывал в Кельне и Бонне, а оттуда направился в Штутгарт. Его путешествия, как обычно, сопровождались кутежами, картежными играми и экстравагантными романтическими приключениями. Из Штутгарта ему пришлось бежать, ловко ускользнув из-под домашнего ареста, чему способствовал произошедший с ним инцидент.

Три офицера, встретившие Казанову на улице, пригласили хорошо провести время в одном из кабаков. Подсыпав что-то ему в вино, они заставили Джакомо играть в карты. Будучи буквально в полусознательном состоянии, он проиграл огромную сумму денег. Наутро Казанова заявил своим кредиторам, что не собирается отдавать им долга. Офицеры затеяли судебное разбирательство. Обстоятельства сложились в их пользу, поэтому Джакомо и вынужден был бежать.

Казанова направился в Швейцарию. В Цюрихе он чуть было не сделался монахом, но сумел вовремя себя остановить, увидев в гостинице прекрасную незнакомку, которая пленила его сердце.

В Женеве Джакомо встретился с Вольтером, с которым вел философские беседы, и с Руссо. Оттуда он двинулся в Савойю, где решил оказать помощь монахине, попавшей в затруднительное положение. Девушке необходимо было избавиться от нежелательной беременности. Это благополучно удалось, но ее сопровождала пожилая монахиня. Чтобы старушка ничего не заподозрила, ее пришлось усыплять опиумом. После очередного такого усыпления она не проснулась. Старую монахиню с почестями похоронили, девушку отправили обратно в монастырь, а Казанова спешно выехал на юг Франции. В Гренобле он предсказал одной знатной молодой особе, что если та до 18 лет окажется в Париже, то станет фавориткой короля и родит ему сына. Удивительно, что впоследствии предсказания Казановы сбылись.

Джакомо посетил Гренобль, Авиньон, Марсель, Тулон, Ниццу, Геную, Ливорно и Флоренцию, где вел свой обычный образ жизни. С этого времени он стал называть себя шевалье де Сенгальтом. Из Флоренции он был выслан из-за отказа уплатить деньги по подложному документу. Отправившись в Рим, Казанова встретился с Папой Климентом XIII и обратился к нему с просьбой оказать содействие его возвращению на родину, от чего владыка отказался.

Джакомо путешествовал некоторое время по Италии, а затем, в 1762 году, вновь вернулся в Париж, где решил встретиться с маркизою Дюрфэ и провести операцию перерождения. В своих мемуарах Казанова подробно описывает эту шарлатанскую проделку, представлявшую собой «сеть глупостей, за которыми нельзя было даже признать заслуги правдоподобия». Джакомо предсказал, что маркиза возродится в ребенке, которого он зачнет с девственницей знатного рода. Перед проведением операции старушка должна была принести пожертвование, состоящее из золота и драгоценных камней, которые были сложены в шкатулку и брошены в морскую пучину на ее глазах. Правда, накануне драгоценности были изъяты Казановой и заменены свинцовыми слитками.

Из Франции Джакомо отправился в Англию, где промотал практически все нажитое состояние. С оставшимися у него 80 фунтами стерлингов он решил срочно уезжать из Лондона. Однако совершил очередную глупость: снова втянулся в игру и выиграл 500 фунтов, но вексель, по которому Казанова получал деньги, оказался фальшивым. Их под угрозой суда потребовали обратно. Выплачивать долг Джакомо, естественно, было нечем, и он снова пустился в бега. Казанова приехал в Берлин, где был представлен королю Фридриху Великому, который по достоинству оценил его незаурядный ум.

В беседе с Фридрихом ярко проявился импровизационный дар Казановы. Он попеременно превращался в ценителя парков, инженера-гидравлика, хотя ничего в этом не смыслил, военного специалиста, знатока налогообложения. Обычно чем меньше он знал, тем вернее был успех. В большинстве случаев Казанова предпочитал молчать — собеседник сам все объяснит. Нередко необходимую информацию для ответов он черпал из вопросов. Ему приходилось драться на шпагах и пистолетах, но основным его оружием, которое обеспечивало ему неизменный успех в любом обществе, было слово. С юных лет Казанова умел расположить к себе собеседника, заставляя его сочувствовать собственным невзгодам, и в этом он видел одно из главных слагаемых своего успеха.

Из Берлина Джакомо поехал в Санкт-Петербург и поселился там в весьма скромной квартире на Миллионной улице. «Петербург, — писал он, — поразил меня странным видом. Мне казалось, что я вижу колонию дикарей среди европейского города. Улицы длинные и широкие, площади огромные, дома громадные. Все ново и грязно».

Знакомство Казановы с княгиней Дашковой, которая в течение некоторого времени возглавляла Академию наук, послужило поводом иронической насмешки Джакомо. В своих мемуарах он отмечает: «Кажется, Россия — единственная страна, где полы перепутались. Женщины управляют, председательствуют в ученых обществах... Недостает у них одной привилегии — командовать войсками!..» Как поклонник культа любви, он был категорически против подобной роли женщины в политике и науке.

Так же как и в других странах, в России Казанова не упускал случая приударить за хорошенькой женщиной. За 100 рублей он даже купил себе деревенскую красавицу, ставшую его наложницей, о чем, впрочем, впоследствии горько сожалел. Девушка оказалась слишком ревнивой. Чтобы отучить ее от этого порока, Казанова иногда устраивал ей взбучки. По его словам, «это было лучшее средство доказать ей, что я ее люблю. Таков нрав русских женщин. После побоев она становилась нежной и любящей и между нами устанавливалось доброе согласие». Однажды, когда Казанова вернулся домой слишком поздно, она запустила в его голову грузную бутылку. Лишь чудо спасло Джакомо от гибели. После такого чрезвычайного происшествия он принял серьезное решение избавиться от столь пылкой любовницы и не замедлил это осуществить.

Вскоре Казанова поехал в Москву, где его представили Екатерине II. Три раза он удостаивался аудиенции императрицы. Джакомо хотел стать ее личным секретарем или воспитателем великого князя. Он советовал императрице провести реформу русского календаря, учил, как привить тутовник в России. Однако, как и в Пруссии, здесь Казанова не нашел доходной службы и осенью 1765 года уехал из России в Варшаву. В результате дуэли с графом Браницким Джакомо вынужден был бежать в Дрезден, затем в Вену, откуда был изгнан полицией. Отправился в Париж и тоже был выслан. Многие годы он скитался по городам Австрии, Германии, Франции, Испании, Италии, всюду переживая множество приключений. В Мадриде он попал в тюрьму за хранение запрещенного оружия. Если бы не связи с высокопоставленными лицами, Казанове пришлось бы отправиться на каторжные работы.

Не получив выгодного места, Джакомо покинул столицу Испании и отправился в Барселону. По пути он остановился в Валенсии. Прогуливаясь по улицам города, Казанова решил взглянуть на бой быков. Осматривая присутствующих, он заметил даму приятной наружности, которая поразила его величием своей осанки. Она тоже обратила на Джакомо внимание. Это была знаменитая актриса Нина. Казанова не замедлил о ней осведомиться.

Нина была фавориткой барселонского губернатора, который на время удалил ее из города, поскольку поведение этой особы вызвало возмущение епископа. В то время в Испании балеринам были запрещены движения, при которых глазам зрителей могли предстать панталоны. Нина как раз в этом и провинилась. Дирекция наложила на нее штраф за неприличие. Однако это не остановило балерину, и в следующем спектакле Нина выступала вообще без панталон, объяснив это тем, что в данном случае она закон не нарушала.

Губернатор был безумно влюблен в актрису. Она этим пользовалась, вытягивая из него деньги. Но истинное удовольствие доставляло Нине то обстоятельство, что важный сановник готов был ради нее на любые глупости, совершение которых Нина постоянно провоцировала, завязывая мимолетные связи с первым встречным. Очередным объектом развлечений подобного рода и стал Казанова.

Джакомо провел в Валенсии неделю и каждый день навещал Нину. Встречи продолжались и в Барселоне. В конце концов об этом узнал весь город, в том числе и губернатор. Казанову арестовали, шесть недель он провел в заключении. По истечении этого времени его под конвоем доставили в дом губернатора, который объявил Джакомо, что он свободен, но обязан немедленно покинуть не только Барселону, но и Испанию.

Побывав в Швейцарии, Лугано и Турине, Казанова поехал в Ливорно, где должна была остановиться русская эскадра во главе с графом Орловым, Джакомо решил устроиться к нему на службу, однако его постигло очередное разочарование: граф не нуждался в услугах авантюриста. Казанова направился в Рим. В это время он был довольно состоятельным человеком. Его кошелек теперь пополнялся не только за счет выигрышей в карты. Например, в Неаполе он нашел одну из своих дочерей замужем за богатым человеком. Когда-то Казанова дал этой особе пять тысяч экю в качестве приданого. Разбогатев, она вернула деньги обратно.

Поскитавшись еще некоторое время по родной Италии, в 1774 году Казанова вернулся на родину, где в течение семи лет был шпионом инквизиционного трибунала по внутренней службе. У него даже был псевдоним — Антонио Пратолини. Именно 1774 годом Казанова заканчивает свои мемуары. Джакомо было уже около 50 лет. Былая разгульная жизнь его утомляла. Все чаще женщины ему отказывали, и великий соблазнитель решил, что пора отправляться на покой.

Последние годы жизни Казанове не суждено было провести на родине. В 1782 году его изгнали из Венеции за злое сатирическое произведение, которое высмеивало верхушку венецианского общества. Он уехал в Вену, затем на пути в Берлин встретил графа Вальдштейна, который предложил ему место библиотекаря в своем замке. Таким образом, последним пристанищем великого искателя приключений стали три просторные комнаты в северном крыле замка Дю в Богемии, живописном уголке Северной Чехии. Именно здесь он написал свои мемуары, которые были опубликованы уже после его смерти, и пятитомный роман «Искамерон». В конце жизни Казанова превратился в сварливого старичка, который постоянно был чем-то недоволен.

В мемуарах о себе Казанова писал: «Я, Джакомо Казанова, венецианец, по склонностям — ученый, по привычкам — независимый человек и настолько богат, что не нуждаюсь ни в чьей помощи. Путешествую я для удовольствия. В течение моей долгой страдальческой жизни я являюсь жертвой интриг со стороны негодяев». Мемуары он завершил уверениями, что «жил, как подобает философу», и «умирает, как подобает христианину».

В музее, который расположен в замке Дю, стоит кресло. На нем помещена табличка, сообщающая посетителям, что 4 июня 1789 года здесь скончался Джованни Джакомо Казанова. В экспозиции музея представлена также церковная метрика, свидетельствующая о смерти графского библиотекаря.

Добавить комментарий