Мария Магдалина: подруга Бога

Хотя официально и проклятая, Богиня спокойно не сда­лась, превратившись в ангелов или Шехину, термин, ис­пользуемый в Талмуде для определения проявлений Бога на Земле в осязаемой форме, хотя изначально в лите­ратуре Шехины были отдельными женскими божками, которые символизировали мудрость. В этом отношении они были эквивалентом греческой Софии, которая в гностических Евангелиях превратилась в Марию Магдали­ну.

Подобно Апостолу Апостолов в «Пистис София», где Магдалина настойчиво вопрошает Иисуса о судьбе тех, кому по его учению уготован рай или ад, одной из функ­ций Шехины быдо выступление «перед Богом в защиту мужчин», «обусловленное тем, что она была сострада­тельна по своей природе». Любопытно, что здесь Маг­далина следует еврейской традиции, хотя это редко упоминается в кругу ортодоксов.

Хотя термин «Шехина» не упоминается в Библии, аналогичные фигуры появляются там в разной форме, например, как персонаж «Мудрость», провозглашающая исступленно: «Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли... Тогда я была при нем ху­дожницей, и была радостью каждый день, веселясь перед лицом Его во все времена, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими».

Осторожно названная «подругой» Яхве Шехина резвится и скачет в Царстве Божьем и «имеет мнение, ум, волю и собственную личность». Она выполняет роль ад­воката дьявола, пытаясь повлиять на Бога и изменить его настрой, точно так же, как Мария Магдалина гностичес­ких Евангелий уговаривает Иисуса быть более милосерд­ным по отношению к грешникам, которым уготован ад. Этих подруг очень любят божества, чья доктрина под­вергается испытанию огнем их уникальной логики. От этого многовекового предания отказались и еврейские, и христианские патриархи, что, вероятно, было отраже­нием их боязни за мужское эго Бога, угрозой которому является слишком толерантное отношение к агрессивной ведьме, находящейся рядом с ним.

Возможно, постоянные вопросы раздражают: в конечном итоге, неудобно, чтобы Бог выглядел подкаблучником. Но с маргинализацией богинь Бог потерял многое в своей уникальности: иначе и быть не могло, когда Он был подвергнут цело направленному процессу создания чисто мужского образа. Парадоксально, но с потерей Женского Начала Бог потерял и Мужское, поскольку сказано в древнеиндийском эпосе: «Если Шива соединен с Шакти, он может доказать свою доблесть Владыки, если же нет, то Бог не в состоянии и пошевелиться».

Как только исчезла жена, Бог стал одиноким роди­телем в состоянии постоянного стресса, страдающим припадками беспричинного гнева и выдвигающим тиранические требования. Вместо любви и сочувствия он вы­пивает страх и дрожь, как в сердцах сжавшихся детей, которые в разгар игры слышат шаги пьяного отца с рем­нем в руках.

Но Шехина выжила как «Дух Святой» — как в иуда­изме, так и в христианстве, добавив Женское Начало и полностью мужскую триаду «Отца, Сына и Духа Свя­того». А в тот момент в иудаизме она превратилась в хе­рувима, чей образ в виде младенца с крыльями столь мил викторианской эпохе, хотя не имеет ничего общего со своим реальным происхождением. Если бы истинный образ был широко известен, то отношение к иудаистским корням — и даже происхождению — христианства могло быть совсем иным.

Добавить комментарий