Предполагаю, что имя это известно далеко не всем читателям, а между тем знать его необходимо, ибо японец Кендзо Танге — один из крупнейших архитекторов XX века и, наверное, крупнейший из доживших до наших дней.
Узнал я о нем, когда "Комсомольская правда" командировала меня на несколько дней в Японию, где в городе Осака проходила очередная Всемирная выставка "ЭКСПО-70". Танге — главный архитектор выставки — встал тогда перед сложнейшей задачей: объединить несовместимое.
Советский павильон предстал в виде гигантского развевающегося знамени, одному Богу известно, как размещались внутри флага (!) выставочные залы. Американский не падал только потому, что наддувался сжатым воздухом. Внутри японского по циклопической трубе ходил лифт, вмещающий 100 человек. Как объединить все это фантастическое разнообразие? Танге нашел этот общий символ. Им стала "Площадь фестивалей" — неописуемая конструкция, внутри которой высилась фигура Солнца, похожая и на древнего идола нашего прошлого, и на детскую снежную бабу нашего настоящего.
Давно заметил: череда жизни великих архитекторов — цепь разочарований. Так было с Микеланджело, с Баженовым, с Корбюзье. Так стало и с Танге. Он думал, что после многомесячного праздника "ЭКСГЮ-70" Всемирная выставка станет зародышем нового Осака — города, не похожего ни на один город мира. Не получилось...
И вторая мечта, главная мечта его жизни, тоже не осуществилась пока. Она зародилась еще до "ЭКСПО", ей уже больше 30 лет, и, можно сказать, что Кендзо Танге всю сознательную жизнь вынашивал в себе этот утопический и прекрасный проект под скромным и безликим названием "Токио-1960". Цена земли в японской столице баснословно велика. Если стоит автомобиль, земля под автомобилем стоит дороже самой машины. Танге и его ученики поняли, что перестроить свою столицу так, как они задумали, невозможно. Они предложили построить свой новый город внутри Токийского залива на искусственных островах. Там будет новый центр, свой аэродром, сверхсовременный жилой массив. Разбросанный по берегам залива Токио, как бы расколотый морем на безмерно удаленные друг от друга районы, обретет так нужный ему центр. Когда в 60-х годах Танге выдвинул эту идею, его посчитали увлекающимся фантазером. Сегодня так не думают, понимают, что Танге прав, осваивать залив надо. Но какая бездна работы впереди! А жизнь так коротка: ведь ему уже за 80...
Шедевры Кендзо Танге главным образом здания административные и культовые: знаменитый мемориал в Хиросиме и детская библиотека там же, муниципалитет в Токио, офисы в маленьком городке Такамацу, зал собраний в Сидзуока, ратуши в Курасики, Кураеси и Симидзу. План развития древней Болоньи в Италии и разрушенного землетрясением югославского города Скопье — перечислять можно очень долго. Но невозможно не сказать об олимпийском комплексе, построенном Танге к играм 1964 года. Я ходил по трибунам стадиона и бассейна, заглядывал в спортивные залы, и всякий раз какое-то ликование охватывало душу от свободного полета, казалось бы, невесомого бетона, от простого и смелого изгиба трехмерных плоскостей, которые, наверное, тысячи архитекторов мечтали вот так изогнуть, да духу не хватило.
Танге — яростный противник типовой архитектуры (м. б., я и пишу о нем потому, что именно здесь ощущаю себя его полным единомышленником). "Типовая архитектура, — говорит Танге, — это своею рода деградация вкуса и разновидность самоуничижения, облаченная в пристойные одежды социального блага и псевдоэкономичности, которая у цивилизованного человека ничего, кроме отвращения и тоски, вызвать не может".
Весной 1994 года Кендзо Танге приезжал в Москву по просьбе Мстислава Ростроповича. Великий музыкант просил великого архитектора помочь в реконструкции нашего Большого театра. Зданию без малого 140 лет, тут уже не отделаешься косметическим макияжем, надо обновлять все нутро огромного театра. Работы оцениваются в 150 миллионов долларов. Танге молча облазил все здание от цоколя до чердаков — ему мало что нужно было объяснять. Потребовал всю документацию по реконструкции и улетел в Токио. Думать.
Несколько лет назад Сергей Агафонов, корреспондент "Известий", спросил Танге, что он считает вершиной своего творчества. Танге ответил: "Вершины нет — есть путь к вершине, и в этом высшая цель жизни, в этом источник недовольства собой и удовлетворения одновременно. Мне много лет, я многое видел, кое-что узнал и понял. Главная ценность — это многообразие окружающего мира, в котором есть место под солнцем для каждого. Оберегая самих себя от всяческих напастей, мы должны беречь и других, а все вместе — нашу планету, счастье жить на которой неизмеримо выше преходящих страстей и вздорных амбиций".