Япония и Китайское влияние

Однако, если раздвинуть рамки, проблема становится увлекательной: важное значение макрорегиона — феномен не только сегодняшний! В самом деле, чтобы истолковать происходившее в Японии в то время, приблизительно с 500 г. до н. э. до 500 г. н. э., надо обратить внимание на все побережья Желтого моря.

Тогда можно заметить, что в его северо-западной части, в районе современного Пекина, за несколько веков до нашей эры образозалось значительное китайское государство — княжество Янь, чьи монеты археологи в паше время находят на всех берегах залива Бохай и даже Окинавы — что говорит о воздействии Янь на экономику разных регионов!

Эта торговая гегемония привела во II в. до н. э. (около 108 г.) — когда Китай уже более ста лет был централизованной империей — к открытому конфликту между китайским правительством династии Хань и одной из корейских стран, Чосоном, находившимся в районе современного Пхеньяна. Потерпев поражение, жители Чосона были вынуждены смириться с организацией у себя четырех китайских округов: Чэньфань (кор. Чинбон), Лолан (кор. Аннан), Сюаньту (кор. Хёнтхо) и Линтунь (кор. Имдун); независимо от всех плюсов и минусов этих ханьских имперских нововведений и несмотря на их сравнительную недолговечность, они необратимо изменили политическое равновесие в регионе и косвенно способствовали включению Японии в сферу китайского влияния. Один конфликт сменялся другим, и все эти несчастные, которых бросали под ноги военачальникам, превратившимся в управителей, в конечном счете стали по крайней мере использовать общее письмо, китайское, и всю совокупность явлений культуры, которую оно повлекло за собой.

В Японии феномен циркуляции людей и предметов наиболее чувствительно задел северную часть Кюсю, где местное население и новые пришельцы были вынуждены привыкать к сосуществованию. Археологи это поняли несколько десятков лет назад, просто заметив изменения в керамике. Но сегодня их работы, использующие самые разные данные, придают реальности очертания столь же непростые, сколь и изменчивые.

Скромным земледельцам японского Запада хватило двух-трех поколений, чтобы под влиянием крестьян, пришедших с континента, преобразовать рисовые поля в заливные территории. А поскольку технические новшества оказали прямое и благотворное влияние па питание жителей, демографический подъем даже ускорил переход к новому образу жизни.

Зато обитатели Северо-Востока, жившие па разных почвах с разным рельефом, по преимуществу вдоль побережий, и питавшиеся в основном за счет моря, оказали упорное сопротивление, причем растянувшееся на века (до VIII в.!), внедрению земледелия и технологий Яёи в целом.

Широкая дискуссия, начатая лет двадцать назад и все еще актуальная, ведется по поводу хронологии появления этих японских рисовых полей, которые сравнивают с полями поселения Хэмуду в Китае, вызывающими жаркие споры среди специалистов, поскольку по результатам анализов поля Хэмуду относят к 5000 г. до н. э., что делает их одними из древнейших в Евразии.

В этом соревновании за древность развития, которая оказывает такое влияние на современные археологические труды, во всяком случае на Дальнем Востоке, не следует забывать одно существенное обстоятельство. Заливные рисовые тюля Хэмуду — которые кажутся и, похоже, бесспорно являются древнейшими в Восточной Азии — расположены в удачном месте, чем и объясняется их появление: они находятся па дельтовых почвах с естественным орошением и к тому же принадлежат к зоне теплого, даже субтропического климата. Однако китайские археологи ошибаются, когда строят на этой основе теории о сложной социальной организации, которая, на их взгляд, всегда сопутствует заливному рисоводству. Эта древняя форма, пусть даже она, конечно, предполагает минимальное общинное начало у занятых этим делом людей, никоим образом не означает наличия построек, ирригации и обусловленной ими дисциплины — эти явления развились в Китае только к VIII в., а в Японии долгое время имели ограниченное распространение, потому что рис служил прежде всего для выплаты податей. Таким образом, это была особая культура, одновременно очень важная и второстепенная: простые люди выращивали рис, но не употребляли его в пищу, разве что в исключительных случаях.

Японские школьные учебники упорно твердят, что люди эпохи Яёи производили три основных типа изделий, которые можно непосредственно опознать, — керамику, драгоценности и бронзу. Однако каждый вид продукции тесно связан с определенными регионами сообразно природным ресурсам. Так, самые красивые драгоценности изготовляли поселения северо-восточного побережья (Тохоку): в прибрежных утесах своих земель их жители находили необходимые камни, яшму и нефрит. Зато вулканические скалы Северного Кюсю предоставляли прекрасное сырье для производства инструментов, очень хорошо отполированных и отточенных. Что касается бронзовых изделий, долгое время это было оружие, привозимое из Кореи (но оно могло поступать и из Китая); в зависимости от места, обычая и ритуала жители Японии помещали его в могилы и святилища как есть или же переплавляли, чтобы отлить что-либо новое и другое, например, колокольчики эллиптического сечения, с языком или нет, называемые дотащ — их помещали в разломы породы, и они, вероятно, должны были умиротворять памадзу, толстого сома-кошку: на нем по легенде стоит архипелаг, и его движения вызывают землетрясения, с которыми японцы свыклись.

Эти промыслы, далеко выходящие за рамки потребностей натурального хозяйства, позволяют выявить для середины периода Яёи, то есть для рубежа нашей эры, интересный тип эволюции. В то время жизнь архипелага определяло три разных сферы развития: регион Северо-Востока — кормившийся за счет моря и работавший по камню — и две зоны, Запад (западная часть Хонсю) и Юго-Запад (Кюсю), основой экономики которых по-прежнему оставалось рисоводство. Две этих рисоводческих группы были очень похожи и отличались некоторыми особенностями, главная из которых заключалась в том, поддерживали они связи с культурами материка по ту сторону Желтого моря или нет. То есть каждая часть будет жить в своем ритме и, главное, по-разному развиваться. Жители Запада с меньшим запозданием, чем другие, попали в тон Китаю.

Добавить комментарий