Эта группа – наиболее разнообразная и включает в себя многие оригинальные вещи, изготовленные по прихоти некоторых оружейников либо их патронов. Крайний пример являет собой топор начала XVII в. из лондонского Тауэра, лезвие которого содержит пять пистолетных стволов, воспламеняемых колесцовым замком.
Устройства этого типа обладали наихудшими качествами оружия, совмещенного в них, и, как следствие, никогда не брались на вооружение в широком смысле. Но со второй половины XV в. прослеживается постоянная, хотя всегда ограниченная мода на сочетание короткого ружья с каким-нибудь другим типом оружия.
Самыми ранними примерами этого последнего типа оружия, из которых уцелело очень мало образцов, видимо, были булавы с ручками, которые на самом деле являлись маленькими ручными пушками. Во второй и третьей четвертях XVI столетия изготавливались заметно более совершенные версии этого устройства в форме булав и кавалерийских боевых топоров с рукоятками, которые служили стволом пистолета с колесцовым замком. Существовала редкая группа дубинок с шипами («кропила святой воды»), из которых прогулочная трость Генриха VIII в Тауэре может служить характерным примером. Эти дубинки имели шипы на головках, содержавших короткие ружейные стволы, из которых можно было стрелять вручную.
В тот же период времени была выпущена маленькая группа кинжалов, мечей, охотничьих дротиков, копий и арбалетов в сочетании с колесцовыми пистолетами. Мечи и кинжалы были двух видов. В одном из них короткий пистолет-ствол с колесцовым замком был прикреплен к плоскости лезвия возле рукоятки меча. Но в другом, более редком типе ствол фактически находился в центре лезвия, которое либо завершалось полостью вроде высверливателя сердцевины плодов, либо имело отдельную точку, соединенную с дульной заглушкой.
Большинство образцов оружия, описанных выше, были продуктами периода экспериментов, начавшегося из-за большого интереса к использованию огнестрельного оружия в начале XVI столетия. Тот факт, что с первой половины XVII в. сохранилось сравнительно немного образцов оружия высокого качества, соединенных с каким-либо другим оружием, предполагает, что производство совмещенного оружия в тот период было частично связано с сомнениями в отношении эффективности огнестрельного оружия вообще. Вероятно, второе оружие рассматривалось как средство страховки на случай, если с ружьем произойдет осечка, или вроде резерва, если кончатся боеприпасы. Но видимо, лишь немногие образцы этого совмещенного оружия были на самом деле эффективны, и к 1550-м гг., похоже, пришлось отказаться от всякой мысли об их широком использовании. С этого времени большинство видов совмещенного оружия, принадлежавших обсуждаемой группе, стали индивидуальными продуктами, изготавливаемыми в очень небольших количествах и никогда не принимаемыми в широком смысле. Исключением из этого общего правила, конечно, являются ружья и пистолеты со штыками, постоянно пристегнутыми к ним, которые широко применялись в XVIII и XIX столетиях.