Краткая историко-географическая справка
Венгрия — страна в среднем течении Дуная. В древности ее территория входила в римские провинции Паннония и Дакия. После падения Западной Римской империи там сложился аварский каганат, разгромленный в VIII в. Карлом Великим, а в IX в. возникла Великоморавская держава западных славян. В 896 г. на эти земли мигрировали из южнорусских степей племена венгров (мадьяр) под предводительством князя Арпада, основавшего династию.
Этот год считается датой «обретения родины» венграми и начала их государственности, признанной королем Германии и Италии Арнульфом. В 1241 г. страну опустошили монголы, затем возникла угроза со стороны Османской империи. Гибель в сражении с турками при Мохаче венгерского короля Людовика (Лайоша) II в 1526 году привела к разделу королевства между Священной Римской империей Габсбургов и османским султанатом.
К 1711 г. под властью Габсбургов оказалась вся страна, остававшаяся частью их империи до начала XX в. Поражение в Первой мировой войне привело к установлению в ноябре 1918 г. независимой демократической республики, которую в 1919 г. на короткое время сменила коммунистическая власть Белы Куна.
С 1920 по 1944 г. Венгрией (номинально — монархия) правил получивший диктаторские полномочия регент Миклош Хорти. Во время Второй мировой войны Венгрия выступала на стороне Германии и ее союзников, после поражения которых была оккупирована СССР. В 1946 г. была провозглашена республикой, а в 1949 г. стала однопартийным коммунистическим государством.
Драматические события осени 1956 года в Венгрии оставили глубокий след в истории послевоенной Европы. Они явились отражением сложнейших проблем и противоречий, сложившихся в эпоху «холодной войны», и вызвали широкий резонанс во всем мире.
Как известно, на завершающем этапе Второй мировой войны не без помощи И.В. Сталина во главе Венгерской партии трудящихся (ВПТ) и страны оказалась группа бывших коминтерновских деятелей во главе с «правоверным сталинистом» Матьяшем Ракоши, вернувшихся на родину из московской эмиграции. По словам Генри А. Киссинджера, в 1950-х — 1960-х годах советника американских президентов по внешней политике, еще в 1930-е годы Ракоши был буквально выкуплен Сталиным из будапештской тюрьмы в обмен на венгерские знамена, взятые в качестве трофеев царскими войсками в 1849 году.
Через несколько лет их руководства страной появились серьезные признаки общественно-политического кризиса в Венгрии, выразившиеся в недовольстве властью, методами управления государством, копировании опыта СССР без учета национальных особенностей.
Политическую обстановку в стране обостряли и экономические проблемы — сокращение зарплаты, рост цен и на этом фоне падение жизненного уровня населения. Начатые руководством страны насильственная индустриализация, кампания по созданию сельхозкооперативов вызвали народный протест против социалистических форм хозяйствования. Советское руководство, внимательно следившее за развитием событий в Венгрии, оценив катастрофичность последствий правления М. Ракоши, предприняло экстренные меры для нормализации обстановки в стране. Венгерские руководители, вызванные в Москву, на прошедшем 13 июня 1953 года Пленуме ЦК КПСС были подвергнуты жесткой критике — за допущенные ошибки, узурпацию власти, репрессии и тяжелую социально-экономическую ситуацию.
Итогом совещания стало назначение премьер-министром Венгерской Народной Республики (ВНР) Имре Надя, которому и было поручено провозгласить перемены, включавшие ряд преобразований по смягчению тоталитарного давления на общество, реформы в экономике и демократизацию существовавшей политической системы.
Здесь, на наш взгляд, важно вкратце охарактеризовать Имре Надя, ставшего главной фигурой в последовавших вскоре событиях.
Имре Надь родился 7 июня 1896 года в городе Капошвар в семье кладовщика Йожефа Надя и домработницы Розалии Шарингер. Учился в высшем коммерческом училище, откуда в 1915 году ушел в австро-венгерскую армию. В июле 1916 года во время брусиловского прорыва был ранен и попал в русский плен. Находился в лагерях в районе Верхнеудинска (Улан-Удэ), на подсобных работах в прибайкальских деревнях, в Иркутске. В марте 1918 года вступил в интернациональный красногвардейский отряд, в котором служил до сентября этого же года. Здесь же был принят в Венгерскую коммунистическую партию (большевиков) (ВКП(б). По некоторым сведениям, принимал участие в подавлении мятежа белоказаками в Верхнеудинске, боях с белыми под Иркутском. Масштабы этого участия и личный вклад Надя неизвестны. В сентябре 1918 года отряд, в котором он находился, сложил оружие, и Надь вместе с другими бывшими военнопленными был возвращен в места прежнего пребывания, где он и работал до поражения Колчака. С приходом красных в Иркутск Надь проявляет активность и вступает в венгерскую красногвардейскую дружину, а с лета 1920 года по март 1921 года служит в особом отделе Иркутской ЧК. В те годы при нехватке грамотных кадров «бойцы-интернационалисты» считались «надежными товарищами», готовыми выполнить любой приказ. Они не были связаны национальными узами с местным населением, не отличались по отношению к ним излишней сентиментальностью и поэтому охотно зачислялись на рядовую работу в чекистские органы. Так заканчивается «интернационалистический» период в жизни Имре Надя.
В 1921 году, после краткого пребывания в Москве, Надь был направлен венгерской секцией Коминтерна на подпольную работу в Венгрию. Сведений об этом периоде его жизни в российских архивах отложилось немного. Тем не менее известно несколько интересных фактов. В частности, о протежировании в Коминтерн, после своего возвращения в Москву в 1929 году, своих ближайших соратников по подпольной борьбе в Венгрии Н. Тиринера и А. Мольнара. На поверку они оказались провокаторами и агентами венгерской полиции, «сдававшими» своих товарищей по революционному движению. Надь же уцелел, что породило в кругах венгерской эмиграции недобрые слухи. Возможно, эти слухи и послужили причиной отказа Надю в приеме в штат ГПУ. Кроме того, в архивных материалах есть документы, свидетельствующие о том, что на чекистов произвели неприятные впечатления «настойчивые попытки Надя устроиться кадровым сотрудников ГПУ». Вместо зачисления в кадры Надю предложили стать негласным агентом (секретным осведомителем), на что он дал согласие 17 января 1933 года. О его работе на органы сохранилось довольно много материалов. Имеется, например, документ, свидетельствующий, что в 1939 году Надь предложил НКВД для «разработки» 38 венгерских политэмигрантов, в том числе Ф. Мюнниха. В другом списке он называет 150 знакомых ему венгров, болгар, русских, немцев, итальянцев, с которыми в случае необходимости он мог бы «работать».
По донесениям Надя (псевдоним — «Володя») было осуждено несколько групп политэмигрантов, состоявших из членов венгерской, германской и других компартий. Все они обвинялись в «антисоветской», «террористической» и «контрреволюционной» деятельности (дела «Аграрники», «Неисправимые», «Агония обреченных» и другие). В другом документе (июня 1940 г.) указывается, что Надь «дал материалы» на 15 арестованных «врагов народа», работавших в Международном аграрном институте, Коминтерне, Всесоюзном радиокомитете. Деятельность «Володи» привела к аресту известного ученого Е. Варги, целого ряда деятелей компартии Венгрии (Б. Варга-Ваго, Г. Фаркаш, Э. Нейман, Ф. Га-бор и другие). Часть из них была расстреляна, часть приговорена к различным срокам заключения и ссылки". В письме председателя КГБ СССР В. Крючкова в ЦК КПСС «Об архивных материалах о деятельности в СССР Имре Надя», подготовленном в июне 1989 г., отмечалось: «Из имеющихся архивных материалов не следует, что Надь сотрудничал с НКВД по принуждению. Более того, в документах прямо указывается, что «Володя» проявляет большую заинтересованность и инициативу в работе, является квалифицированным агентом».
Но вернемся к событиям 1950-х годов.
В результате решений июньского (1953) пленума ЦР ВПТ в общественной жизни Венгрии проявились первые признаки «оттепели». Начались акции реабилитации незаконно осужденных, активизировалась деятельность общественных организаций. Однако процесс демократизации не смог развернуться в полную силу. Используя экономические затруднения на только что начатом пути перехода к рыночным формам хозяйствования, Ракоши, остававшийся первым секретарем ЦР ВПТ, и его окружение предприняло контрманевр. Премьер-министр был обвинен «в серьезном нарушении принципа коллегиальности». Правительственный кризис спровоцировал раскол общества, вылившийся в противостояние реформаторов и консерваторов, в противоборство сторонников «модернизации» социалистического строя и диктатуры, в соперничество между Надем и Ракоши. В результате в апреле 1955 года Надь был смещен с поста премьер-министра, а в декабре исключен из партии. Наступило новое «похолодание». Однако попытки восстановить прежние методы управления страной породили новое сопротивление. В поддержку реформ активно выступила интеллигенция. В прессе появились первые публикации венгерских писателей с критикой принципов партийности в литературе, вмешательства партийных функционеров в творческую деятельность писателей и художников. Стали образовываться различные общественные объединения, приобретавшие все более выраженный политический характер. Центром недовольства и сопротивления режиму стал Союз венгерских писателей. В созданном летом 1956 года кружке «Петефи» под видом литературных дискуссий велась критика существовавшего в стране общественно-политического строя. Это происходило на фоне усилившихся идеологических кампаний Запада: радиостанции «Свободная Европа» и «Голос Америки» занимались активной пропагандой, призывая венгров к открытому выступлению против правящего режима.
Все это способствовало формированию вокруг исключенного из партии, но добивавшегося своей политической реабилитации Надя правительственной оппозиции.
«Масла в огонь» подливали и внешние факторы.
В мае — июне 1955 года произошло знаменательное событие: советские руководители прибыли в Белград с официальным визитом, в том числе для встречи с И. Тито. Примирение с Тито имело далеко идущие политические последствия. Реабилитация Москвой югославского «отступника» автоматически снимала вину со многих людей, репрессированных в ходе кампании против «титоизма». Это оказало сильное воздействие даже на тех, кто в странах Восточной Европы искренне верил в идеалы социализма. В этих государствах, в том числе и в Венгрии, началась кампания по реабилитации лиц, пострадавших за «титоизм».
И, наконец, важной причиной разворачивания движения за «либеральные реформы» стала разоблачившая сталинский режим речь Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС (14—25 февраля 1956 г.). Несмотря на свою «секретность», она в считаные недели, благодаря оперативной работе американских разведывательных органов, стала широко известной в восточноевропейских странах. Критика недавнего прошлого, осуждение культа личности, ошибок и преступлений вызвала в социалистических странах Восточной Европы достаточно сильные, явные или скрытые, антисоветские настроения.
Следствием этого стала масштабная демонстрация 28—29 июня 1956 года в Польше в Познани с призывами «Свободы!», «Хлеба!», «Бога!», «Долой коммунизм!». Демонстрация переросла в уличные стычки, вмешались войска воеводского управления безопасности, открывшие огонь по манифестантам, а затем армия. В результате погибло более 70 человек, около 500 были ранены.
В Венгрии антисоветские настроения стали проявляться сначала в незначительных на первый взгляд эпизодах — отказах в магазинах продавать товары советским военнослужащим и членам их семей, оскорблениях на улицах городов. Затем они стали приобретать все более агрессивный характер. В общежитии советских офицеров в Сомбатхее ночью камнями были разбиты окна. На одном из железнодорожных переездов группу советских солдат забросали из проходившего поезда кусками угля. Комендант Будапешта полковник М.Я. Кузьминов сообщал, что неизвестные лица звонили по телефону в комендатуру, угрожали и предупреждали, что русских за все содеянное ждет кровавая расплата. Подобные инциденты все более набирали силу.
События в Польше встретили горячую поддержку в Венгрии. Ситуацию не смягчила и вынужденная рокировка в руководстве ВНР: 18 июля 1956 года на пленуме ЦК ВПТ была принята отставка Ракоши, который сразу же вместе с женой, советской гражданкой Ф.Ф. Корниловой, выехал в СССР на «лечение». Первым секретарем ЦК ВПТ был избран его верный соратник Эрне Гере. В состав центрального руководства было выдвинуто четыре новых члена, в том числе Янош Кадар и два кандидата, а в ЦК было кооптировано 14 членов и кандидатов. Однако эти изменения, как выяснилось впоследствии, вылились лишь в тактическую комбинацию, мало что менявшую по существу.
В середине октября в Венгрии начались волнения студентов. В Будапеште, Дебрецене, Мишкольце, Сегеде, Сомбатхее и Пече они требовали отказаться от сталинских методов управления страной, прекратить изучение марксизма-ленинизма в университетах и институтах.
22 октября в Будапештском политехническом университете были сформулированы требования из 16 пунктов — созыв съезда партии, удаление сталинистов из руководства, расширение социалистической демократии, возвращение И. Надя на пост премьер-министра, уменьшение налогов на крестьян. К ним добавились призывы к многопартийности, проведению свободных выборов, восстановления старой государственной символики, отмены военного обучения и уроков русского языка, вывода советских войск из Венгрии.
23 октября в 15.00 в Будапеште началась большая студенческая демонстрация, к которой постепенно присоединились представители всех слоев населения. Число демонстрантов достигло 200 тысяч. Власти были в растерянности. Министр внутренних дел Л. Пироша сначала запретил, потом, когда демонстрация приняла невиданно массовый характер, разрешил ее. Однако уже в ходе первых столкновений с силами охраны правопорядка характер демонстрации изменился, появились антиправительственные лозунги. По словам очевидцев, в толпе стали выделяться хорошо организованные группы людей. В 19 часов по радио выступил первый секретарь ЦР ВПТ Эрне Гере. Но вместо того чтобы попытаться найти какой-то компромисс, он заклеймил выступление как «контрреволюционное» и «националистическое» и пригрозил репрессиями. По мнению. В. Мусатова, который долгое время работал в советском посольстве в Будапеште, а затем в аппарате ЦК, где занимался вопросами отношений с социалистическими странами Восточной Европы, он сделал это специально, «желая одним махом подавить восстание». Так или иначе, но заявление Гере только еще больше обострило ситуацию. Унять страсти не смог и И. Надь, выступивший по требованию демонстрантов на митинге перед парламентом. Волнения продолжали набирать обороты. В толпе стали раздаваться выкрики: «Нам не нужны гимнастерки!», «Долой красную звезду!», «Долой коммунистов!» Демонстранты срывали изображения государственного герба с национальных флагов ВНР, сжигали красные флаги. Апофеозом беспорядков стал демонтаж гигантской статуи Сталина, которая затем была разбита на мелкие куски, разобранные на сувениры. Не последнее место занимали и антисемитские лозунги. Значительное количество евреев в руководстве страны, которое, по мнению демонстрантов, несло главную вину в проблемах Венгрии, вызывало народное недовольство по всей стране.
К вечеру обстановка в столице накалилась до предела. Началось восстание. Повстанцам противостояли части государственной безопасности и армии. Еще с началом вооруженных выступлений частям Будапештского гарнизона было приказано занять наиболее важные объекты в городе. Но войск в городе было немного. Так, в донесении на имя министра обороны СССР маршала Жукова сообщалось, что общая численность привлеченных войск составляла всего около 2500 человек. При этом разрешение на открытие огня правительство ВНР не дало, поэтому части и подразделения выступили без боеприпасов. В результате они не смогли оказать противодействие. Некоторые части были разоружены мятежниками, которые к вечеру захватили редакцию и типографию центральной партийной газеты, склад оружия и патронный завод, Западный вокзал и угрожали захватом зданий ЦК партии, МВД и МПС.
Серьезные события разворачивались у здания Радиоцентра Венгрии, куда прибыла толпа демонстрантов, требовавшая доступа к радиоэфиру и до поры до времени сдерживавшаяся полицией и силами госбезопасности (АВХ). Делегацию студентов пропустили в здание для ведения переговоров с директором. Однако вскоре в среде оставшихся на улице демонстрантов распространился ложный слух о том, что одного из делегатов якобы убили. Толпа заволновалась, раздались призывы к штурму здания. В отношении того, как развивались последующие события, мнения современников разделились.
По одной из версий, вскоре после 21 часа из окна радиоцентра кем-то из охраны были выброшены фанаты со слезоточивым газом, а через одну-две минуты сотрудники госбезопасности открыли огонь по толпе. Потом появились белые машины «Скорой помощи». Но вместо врачей из машин выскочили одетые в белые халаты сотрудники госбезопасности. Разъяренная толпа набросилась на них и отобрала оружие. В помощь АВХ были направлены части венгерской армии, но солдаты после некоторого колебания перешли на сторону толпы.
Согласно другой версии, с 21.00 восставшие начали обстреливать здание Радиоцентра, и только когда несколько человек из его охраны было убито и ранено, сотрудники госбезопасности получили разрешение открыть огонь.
Вот как описывает осаду Центра один из командиров охраны радио:
«Около 6—6.30 на улице Шандора Броди появились группы демонстрантов. Толпа непрерывно росла и вела себя все более агрессивно. Она не последовала призыву разойтись, поэтому, чтобы рассеять ее, мы «клином» врезались в толпу и применили гранаты со слезоточивым газом. Позже мы стали давать предупредительные выстрелы, вследствие чего нам дважды удалось очистить улицу Шандора Броди. Но, поскольку толпа видела, что мы стреляем только в воздух, она возвратилась и уже не расходилась более.
Первые одиночные выстрелы боевыми патронами были сделаны демонстрантами с улицы Шандора Броди и почти одновременно со стороны Национального музея — через Дворцовый сад — в 19 часов 30 минут. Стреляли по окнам, возле которых тогда стояло много людей.
Первыми выстрелами были сразу же убиты несколько человек. К тому времени, когда мы получили приказ открыть огонь, среди охраны насчитывалось свыше двадцати убитыми.
Когда мы открыли огонь, улица на какой-то срок опять опустела, но к этому времени мятежники заняли расположенные напротив дома и крыши и оттуда вели обстрел. Стрельба велась из пулеметов не только с улицы Шандора Броди, но также с крыш домов, находящихся на улице Сенткираи...».
Так или иначе, но вскоре после полуночи Радиоцентр был захвачен нападавшими.
В полдень 24 октября по венгерскому радио объявили о введении в Будапеште чрезвычайного положения и установлении комендантского часа. Жителям города запрещалось выходить на улицы в ночное время до 7 часов утра, проводить митинги и собрания. Восставшим предлагалось прекратить вооруженную борьбу и сложить оружие. А за день до этого — днем 23 октября Гере по телефону обратился в Москву с просьбой ввести в Будапешт советские войска, находившиеся в Венгрии по Варшавскому договору. Ночью пленум КЦ ВПТ образовал новое правительство во главе с Имре Надем, который, присутствуя на заседании ЦК, не возразил против приглашения советских войск. Более того, выступив 25 октября по радио, он признал их неизбежность вмешательства в сложившейся обстановке. Однако когда войска уже вошли в столицу, он отклонил просьбу посла СССР подписать соответствующее письмо. Вместо него это сделал бывший глава правительства Хегедюш". Текст обращения гласил: «От имени Совета министров Венгерской Народной Республики прошу правительство Советского Союза прислать на помощь советские войска в Будапешт для ликвидации возникших в Будапеште беспорядков, для быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда». Письмо было датировано задним числом — 24 октября, в Москву оно поступило 28 октября.
В это время в Будапеште происходили довольно странные события. Некоторые исследователи объясняют их растерянностью властей и неразберихой, царившей в различных государственных ведомствах, в том числе и силовых структурах. Другие убеждены, что это были спланированные провокации, предательство и прямое вмешательство западных спецслужб. Речь идет в первую очередь об оружии, оказавшемся в больших количествах в руках повстанцев. Западные средства массовой информации утверждали, что все оно было захвачено в боях с регулярными частями венгерской и советской армий или отобрано у полиции. В то же время, по словам многих очевидцев событий, уже в первый день мятежа на улицах и площадях города появились грузовые автомобили, из которых всем желающим раздавались автоматы и винтовки. Забегая вперед, отметим, за период боев и после их окончания в ноябре 1956 года у мятежников и населения было изъято более 44 тысяч единиц стрелкового оружия, в том числе 11 тысяч 500 автоматов и около 2 тысяч пулеметов, 62 орудия, из них 47 зенитных. Причем около 2 тыс. единиц стрелкового оружия было иностранного производства послевоенного периода.
Каким же образом это оружие оказалось у повстанцев? Действительно, некоторая часть стрелкового оружия была отобрана у венгерских военнослужащих, часть изъята из захваченных повстанцами оружейных складов. Но были и другие «источники». Так, например, известно, что И. Надь, сразу же после того как возглавил правительство, потребовал вооружить партийный актив. Оружие было доставлено в райкомы, в полицию и на крупные предприятия. Однако оттуда оно каким-то образом попало в руки восставших. То же самое произошло и тогда, когда венгерское правительство приняло решение вооружить рабочих.
Сначала министерство обороны долго искало оружие, когда же оно было найдено, то опять в немалом количестве попало в руки восставших.
Да и с повстанцами творились «чудеса». Так, в ходе боев были захвачены и разоружены около 300 человек. Их передали венгерской полиции. Но через несколько дней задержанных снова захватили с оружием в руках. Позднее стало известно, что все задержанные были отпущены по распоряжению начальника полиции Будапешта Шандора Копачи, причем оружие им было возвращено.
23 октября в 23.00, получив приказ начальника Генерального штаба маршала В.Д. Соколовского, части Особого корпуса были подняты по тревоге и двинулись в Будапешт. Им предстояло совершить 75— 120-километровый марш. Расчет был на демонстрацию силы. Оперативная группа штаба Особого корпуса во главе с генерал-лейтенантом П.Н. Лещенко также выехала в столицу, где с большим трудом добралась до Министерства обороны ВНР.
Следует сказать, план действий войск Особого корпуса по поддержанию и восстановлению порядка в Будапеште и на территории Венгрии был разработан штабом корпуса и отработан на карте еще в июле 1956 года. Он получил кодовое наименование «Компас».
Согласно плану восстановление порядка в Будапеште возлагалось на 2-ю гвардейскую механизированную дивизию генерал-майора С.В. Лебедева. Она должна была выдвинуться из Кечкемета и взять под охрану основные объекты венгерской столицы. Ей определялись первоочередные объекты, а также силы и средства для их удержания.
17-я гвардейская механизированная дивизия генерал-майора А.В. Кривошеева должна была прикрыть границу с Австрией и обеспечить общественный порядок в пунктах постоянной дислокации — в городах Дьер, Кесег, Керменд, Сомбатхей. Части дивизии, дислоцированные в Хаймашкаре, составили резерв и предназначались для использования в Будапеште.
Остальным соединениям и частям корпуса предписывалось обеспечить общественный порядок в своих пунктах постоянной дислокации, а также удерживать и оборонять военные городки, аэродромы, склады и другие важнейшие объекты.
В специальной инструкции указывалось: порядок действия частей и подразделений в городе, задачи по охране и обороне объектов, порядок взаимодействия с частями ВНА и некоторые другие вопросы. Особо оговаривался порядок применения оружия.
После доработки 20 июля 1956 года командир корпуса генерал-лейтенант П.Н. Лещенко утвердил новый вариант плана действия Особого корпуса, согласно которому частям корпуса для установления контроля над важнейшими объектами страны и Будапешта отводилось от 3 до 6 часов. После согласования с Москвой новый план получил кодовое название «Волна».
В то время, когда части Особого корпуса выдвинулись к столице, в венгерском министерстве обороны царили растерянность и неразбериха. Сведения о действиях восставших, венгерских частей и полиции поступали самые противоречивые. Министр обороны И. Бата и начальник Генерального штаба Л. Тот были в панике. В Будапеште к тому времени находилось около 7 тысяч венгерских солдат и 50 танков, рассредоточенных по множеству объектов. При этом никто не знал дислокацию и численность сил, находившихся в том или ином районе, насколько они были надежны и какое количество военнослужащих перешло на сторону восставших. В такой
ситуации советскому командованию рассчитывать на взаимодействие и помощь венгерской армии не приходилось.
Первыми в Будапешт в 4 часа утра 24 октября вошли 37-й танковый полк во главе с заместителем командира 2-й гвардейской механизированной дивизии полковником Бичаном и мотоциклетный батальон подполковника Г. Добрунова. Полк получил задачу взять под охрану здания ЦК ВПТ, парламента, советского посольства, мосты через Дунай и освободить захваченный повстанцами Дом радио. Однако еще при входе в город советские части подверглись неожиданному обстрелу со стороны повстанцев. В результате нападения погибло несколько человек, в том числе командир роты мотоциклетного батальона капитан Петроченков. Несмотря на потери, наши солдаты, повинуясь приказу, огня не открывали.
Главные силы дивизии (5-й механизированный полк полковника Пилипенко, 6-й механизированный полк полковника Маякова, 87-й тяжелый танко-самоходный полк полковника Никовского) подошли к Будапешту только к 5 часам. Полки с ходу вступили в бой и за короткий срок очистили от вооруженных групп ряд важнейших объектов, в том числе вокзалы, мосты, и приступили совместно с ранее прибывшими полками к охране зданий ЦК ВПТ, парламента, министерств обороны и иностранных дел, советского посольства, банков, складов и аэродрома. К этому времени группировка советских войск в Будапеште насчитывала около 6 тысяч человек, 290 танков, 1236 бронетранспортеров и 156 орудий.
Во второй половине этого же дня к городу подошли 83-й танковый и 56-й механизированный полки 17-й гвардейской механизированной дивизии генерал-майора А. Кривошеева, которым была поставлена задача обеспечить поддержание порядка в западной части города — Буде и охранять мост через Дунай. Совместно с советскими частями в городе стали действовать четыре дивизии ВНА (7-я мехдивизия, 8-я, 27-я стрелковые и 5-я мехдивизия 3-го стрелкового корпуса). 24—26 октября по приказу генерала Дюрко в Кучкемете венгерскими частями был уничтожен отряд повстанцев в 340 человек. Во время операции в Сабадсалаше убито 7 и ранено 40 мятежников. Вместе с тем на сторону повстанцев перешел ряд подразделений 8-го механизированного полка венгерской армии, строительные и зенитные части столичного гарнизона, отдельные офицеры и курсанты военной академии и училищ.
К исходу 24 октября войскам Особого корпуса в основном удалось выполнить поставленные задачи. Однако, как показали дальнейшие события, предпринятая силовая акция привела к ужесточению сопротивления повстанцев. Ситуация осложнилась уже на следующий день — 25 октября. По мнению Микояна и Суслова, прибывших в Будапешт 24 октября для выяснения обстановки в стране, венгерскую столицу всколыхнуло два события. Первое — инцидент у парламента, когда во время митинга с крыш и чердаков близлежащих домов по безоружным манифестантам и советским солдатам был открыт прицельный огонь, сожжен один танк. Среди погибших — командир полка майор В.П. Бачурин. Он был убит очередью из крупнокалиберного пулемета во время мирной беседы с демонстрантами. В ответ на провокацию советские подразделения и венгерские сотрудники госбезопасности ответили также огнем. По сей день нет точного ответа, кто же устроил эту провокацию. По одной версии, стрельбу с крыш начали сотрудники венгерского ГБ. По другим — группа вооруженных мятежников. Так или иначе, но в результате перестрелки было убито более 60 венгров (по более поздним данным — свыше 200 человек).
Генерал-лейтенант Е.И. Малашенко так вспоминает об этом инциденте:
«Многие подошли к стоявшим здесь танкам, забирались на них и втыкали знамена в стволы орудий. С чердаков зданий, находящихся на площади против парламента, был открыт огонь но демонстрантам и советским военнослужащим. Два венгерских танка, сопровождавшие демонстрантов, сделали несколько выстрелов и исчезли. Командир одного из наших подразделений был убит.
Советские солдаты и сотрудники госбезопасности, охранявшие парламент, открыли ответный огонь по крышам зданий, откуда стреляли. На площади Лайоша Кошута возникла паника. Люди с первыми же выстрелами стали разбегаться в поисках укрытия. Когда перестрелка утихла, многие поспешили покинуть площадь. Двадцать два демонстранта были убиты, многие ранены. Погибли несколько наших военнослужащих и венгерских полицейских...».
Неизвестно, как отмечалось выше, кто стал зачинщиком этой провокации, но несомненно то, что она явилась следствием решения И. Надя об отмене комендантского часа. Оно было принято за несколько часов до инцидента у Парламента, без согласования с советским командованием.
Второе событие — перестрелка у здания ЦК — советские танкисты, прикрывавшие здание, ошибочно открыли огонь по подходящей венгерской роте охраны, приняв ее за отряд повстанцев; 10 венгров были убиты.
Возможно, именно этот инцидент и послужил поводом для публикаций, в которых утверждалось, что многие советские военнослужащие симпатизировали восставшим и оказывали им даже вооруженную помощь. Так, например, австрийская газета «Бильд Телеграф» от 31 октября 1956 года писала:
«Члены АВО (венгерские чекисты) начали стрелять в безоружных демонстрантов... Вдруг башни трех советских танков повернулись с 12 на 3 — так говорится на языке танкистов, и три командира танков по-русски скомандовали: «Огонь!» — но не в демонстрантов, а в чекистов Венгрии. Коммунистические чины безопасности пали под снарядами танков Советской армии. Это было самое большое геройство в истории этой советской воинской части и полнейшее крушение официальной коммунистической идеологии...».
Реагируя на обострение обстановки, советское командование приняло меры по наращиванию группировки войск в венгерской столице.
25 октября к Будапешту подошли 33-я гвардейская механизированная дивизия генерал-майора Г.И. Обатурова (из Отдельной механизированной армии, дислоцированной в Румынии) и 128-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Н.А. Горбунова (из Прикарпатского военного округа). Обе дивизии вошли в состав Особого корпуса. Таким образом, общая численность войск, действовавших в Будапеште, была доведена до 20 тысяч человек.
Тем не менее сопротивление повстанцев, особенно в центре столицы, продолжало нарастать. В связи с этим 33-й дивизии была поставлена задача «очистить от вооруженных отрядов» центральную часть города, где повстанцами были созданы опорные пункты (в секторе Кебанья, ул. Юллеи, районах, прилегающих к Дунаю, казарме им. Килиана и районе кинотеатра «Корвин»). На вооружении повстанцев к этому времени уже находилось не только стрелковое оружие, но и противотанковые и зенитные орудия, гранатометы, противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью.
Следует отметить, что некоторые части 33-й дивизии понесли потери сразу же при входе в город. Были подбиты танк и бронетранспортер, в которых находились командиры двух полков, уничтожены штабные радиостанции. Артиллерийский полк дивизии на проспекте Ференци попал в засаду и почти полностью потерял второй дивизион. Командир полка Е.Н. Кханович получил смертельное ранение. Как это произошло, рассказал в своих воспоминаниях бывший инструктор политотдела Особого корпуса полковник В.И. Фомин:
«Голова ее колонны (33-й дивизии, — А. О.), следовавшей в походном порядке, по сведениям венгров, появилась на окраинах города около шести часов вечера. Командир дивизии генерал-майор Обатуров прибыл к генералу Лащенко за инструктажем гораздо раньше. Он приехал на штабном «газике», одетый, как и водитель, в солдатскую форму: плащ-палатка, на голове — пилотка. Венгерская охрана попросила меня помочь проверить документы солдата, который утверждал, что он — генерал, но удостоверения не показывал. Я проводил комдива к командиру корпуса. А вечером стало известно о нападении на колонну вооруженных групп в районе площади Пратер и на улице Юллеи. Пропустив танки, повстанцы взяли под перекрестный огонь артиллерию дивизии, которая двигалась с нерасчехленными стволами орудий, и тыловые подразделения. Погибло много солдат и офицеров, в том числе и командир артполка. Он так и не успел подать команды «к бою». Дивизия заблудилась в городе и потеряла управление. Генерал Обатуров, как мне позже рассказал Герой Советского Союза, полковник в отставке Г.Д. Добрунов, тогда — командир разведбата 2-й мехдивизии, оказался в очень тяжелом положении. Пришлось опытному разведчику, хорошо знавшему Будапешт, помогать комдиву в нанесении расположения его частей на план города выпуска еще 1945 г.! А ведь такими планами были снабжены в 1956 г. все войска Особого корпуса, что при отсутствии офицеров, знающих язык и венгерскую столицу, создавало большие трудности в ориентации на ее улицах: за одиннадцать лет изменились не только названия многих улиц и площадей, но и их конфигурация».
Уже в городе прямым попаданием снаряда был подбит танк командира полка Литовцева (номер «072»). Из всего экипажа машины удалось спастись только полковнику Литовцеву.
Всего же 25—26 октября 33-я мехдивизия потеряла на улицах Будапешта 130 военнослужащих, не приняв участия ни в одной из акций против вооруженных групп восставших. Понесли потери и другие части, в частности, только 24 октября от рук боевиков погибло более 40 солдат и офицеров 2-й гвардейской механизированной дивизии. При этом были зафиксированы не единичные случаи надругательств над телами погибших, а также зверств и издевательств со стороны восставших по отношению к захваченным советским воинам. Так, по воспоминаниям Л.В. Петухова, в поселке Дунакеси, в 20 км севернее Будапешта, повстанцы напали на колонну советских бензовозов. Бензовозы проскочили, два водителя получили ранение, а в машину с охраной угодил снаряд. Старший группы капитан Г.И. Мисеенков и десять солдат охраны были контужены и взяты в плен. Охрану сразу расстреляли, а у капитана потребовали, чтобы он добровольно перешел на сторону мятежников. Г.И. Мисеенков отказался. Тогда ему, живому, отрубили руку до локтя, ногу до колена, облили соляркой и подожгли.
По словам бывшего старшего инструктора политотдела ОК по спецпропаганде полковника в отставке Виталия Фомина, во многом большие потери первых дней объяснялись моральным настроем личного состава советских войск. «Воспитываемые на уважении суверенитета и независимости братского народа, — вспоминал В. Фомин, — наши воины оказались в крайне тяжелой ситуации. Еще вчера они были желанными гостями на промышленных предприятиях, в производственных кооперативах и госхозах. Теперь же им предстояло встретиться с будапештцами далеко не в дружеской обстановке. К этому они явно не были готовыми. Как, впрочем, и к открытию огня первыми. И в данном случае инструктаж командования корпуса не делать этого был лишним. Что же касается приказа избегать провокаций, то выполнить его оказалось еще труднее. Как показали последующие события, экстремисты и террористы всех мастей широко использовали в своих коварных целях дружественные чувства советских военнослужащих к венгерским гражданам».
На утро 28 октября был запланирован штурм центра столицы совместно с подразделениями 5-го и 6-го венгерских механизированных полков. Однако перед самым началом штурма венгерские части получили приказ своего командования о неучастии в боевых действиях. Объяснялось это тем, что повстанцы якобы были готовы сложить оружие. Действительно, Имре Надь вел переговоры с руководителями вооруженных отрядов Ласло Иванковичем, Гергеем Погранацем и другими и принял их требования. Вслед за тем он позвонил по телефону в Министерство обороны и предупредил, что если будет осуществлен штурм «Корвина», он подаст в отставку. В результате операция была сорвана. С этого момента части ВНА по требованию правительства И. Надя сопротивления повстанцам не оказывали, приказов о ведении действий против восставших не получали. В Будапеште был создан Революционный военный совет в составе генерал-майора Б. Кирай, Л. Кана, И. Ковача, полковника П. Малетера и др.
В этот же день в 17 час. 20 мин. по будапештскому времени И. Надь выступил по радио с декларацией нового правительства. Венгерское руководство осудило прежнюю оценку восстания как контрреволюции, признав его «широким национально-демократическим движением», сплотившим весь венгерский народ в борьбе за национальную независимость и суверенитет. В декларации была намечена программа скорейшего удовлетворения справедливых социальных требований трудящихся, объявлено о роспуске войск и органов госбезопасности и достигнутой между венгерским и советским правительствами договоренности о начале вывода советских войск из Будапешта. О пребывании советских войск в Венгрии в декларации говорилось: «Венгерское правительство выступит с инициативой переговоров об отношениях между Венгерской Народной Республикой и Советским Союзом — в частности, о выводе находящихся на территории Венгрии советских Вооруженных сил — в духе венгеро-советской дружбы, на основе принципов равноправия социалистических стран и национальной независимости».
Советские представители Микоян и Суслов сделали следующий вывод о поведении Надя и его сторонников: «Самое опасное в том, что, своей декларацией разложив морально кадры госбезопасности — наиболее стойких бойцов, — они пока не сумели ничего сделать взамен, чем пользуется реакция». На Западе, наоборот, текст Декларации вызвал положительные отклики.
Заявление И. Надя от 28 октября стало поворотным моментом в развитии октябрьских событий. Защитники конституционного строя оказались деморализованными. Партийный актив, защищавший общественные здания, министерства и райкомы, получил приказ венгерского правительства немедленно сдать все наличное оружие. Наиболее дисциплинированные коммунисты его выполнили, и позже многие из них поплатились за это жизнью.
Решение же правительства об упразднении органов госбезопасности ставило всех сотрудников венгерских спецслужб фактически вне закона. Так, начальник внутренних войск МВД Орбан заявил советскому советнику, что «он соберет офицеров и будет пробиваться в СССР». Бывший заместитель министра внутренних дел Декан, опасаясь резни работников органов и их семей, принял решение «создать отряд из сотрудников и с оружием двигаться к советской границе», а если ему это не удастся, то «партизанить в подполье и бить врагов». Областное управление госбезопасности в городе Сабольч ушло в Румынию, а сотрудники Дебреценского управления подошли к советской границе в районе Ужгорода и обратились к пограничникам с просьбой пропустить их в СССР. Большие группы работников госбезопасности сконцентрировались также на границе с Чехословакией, ожидая пропуска в эту страну.
Переоценка характера событий ставила также крест и на пребывании в венгерской столице советских войск. Следствием этого стала яростная кампания против советских военнослужащих. 30 октября правительство Надя потребовало немедленного вывода советского воинского контингента из Будапешта.
В это время в Москве продолжался активный поиск выхода из все ухудшающейся ситуации. Еще 28 октября, на заседании президиума ЦК КПСС маршал Жуков предложил воздержаться от подавления очага сопротивления в будапештских казармах «Килиан» и в кинотеатре «Корвин», расположенных в жилых кварталах, призвал проявить политическую гибкость. Хрущев предлагал поддержать новое венгерское правительство, помочь ему в провинциях. Его поддержали Каганович, Маленков, Сабуров. Иное мнение было у Ворошилова, Молотова и Булганина.
По итогам этого заседания была принята «Декларация правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами». В Декларации говорилось: «Как показали события последнего времени, возникла необходимость сделать соответствующее заявление о позиции Советского Союза во взаимоотношениях СССР с другими социалистическими странами, прежде всего в экономической и военной областях». Эта Декларация уже 30 октября была передана по радио, на следующий день она была опубликована в прессе.
Вечером 30 октября начался вывод войск из города. В связи с продолжавшимися нападениями на советских военнослужащих вывод войск осуществлялся под охраной танков. Они были «вкраплены» в транспортные колонны с орудиями, развернутыми вправо и влево. Такого рода «елочка» позволяла в любую минуту подавить пулеметное гнездо мятежников. А те не щадили даже санитарные машины, вывозившие раненых из советского госпиталя в Будапеште. В одной из них погиб фельдшер и получили повторное ранение солдаты, которых он сопровождал.
Тем не менее к исходу дня все советские соединения и части были выведены из города и сосредоточились в 15—20 километрах от Будапешта. Штаб Особого корпуса развернулся на аэродроме в Текеле, в месте базирования одной из его авиационных частей. В районах сосредоточения войск приводили в порядок технику и вооружение, запасались боеприпасами, горючим и продовольствием.
Казалось бы, возникали политические методы выхода из конфликта.
Однако к этому моменту ситуация в Москве изменилась на сто восемьдесят градусов. Известные к настоящему времени документы не позволяют окончательно ответить на вопрос о причинах, заставивших Н.С. Хрущева резко пересмотреть свои взгляды на венгерские события. Очевидно, их несколько.
Главную роль, на наш взгляд, сыграли внешние факторы. Суэцкий кризис конца октября (30—31 октября израильские, английские и французские войска начали боевые действия против Египта) был воспринят в Кремле как симптом недопустимого ослабления советского влияния в мире Это и побудило советское руководство к демонстрации военной мощи в Венгрии. Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов. Они расценят это как нашу слабость и будут наступать..., — рассуждал Н.С. Хрущев. Тем более что антиегипетская акция трех стран, которая, к слову, не была поддержана США и осуждена многими западными, и не только левыми, политиками, становилась тем внешним фоном, на котором советская акция в Венгрии могла бы вызвать более снисходительное отношение. Кроме того, государства Восточной Европы являлись по итогам Второй мировой войны признанной зоной влияния СССР и членов Организации Варшавского договора. Поэтому прямое противоборство там с Западом представлялось маловероятным. США и НАТО, считая события в Венгрии чисто внутренним делом советского блока, не предпринимали сколько-нибудь серьезных усилий оказать давление на СССР. По свидетельству бывшего министра обороны ФРГ Ф. -И. Штрауса, «не могло идти и речи о военном вмешательстве НАТО». Тем более что правительство США, используя различные дипломатические каналы, сумело довести до сведения Кремля о своей решимости сохранить полный нейтралитет в отношении возможных советских действий в Венгрии. Да и сам американский президент Эйзенхауэр был занят предвыборной кампанией.
Не менее значимые, на наш взгляд, причины крылись в неуравновешенном, импульсивном характере Н.С. Хрущева, а также начатой еще после смерти Сталина борьбе за власть в ЦК КПСС. Так, югославский посол в СССР В. Мичунович рассказывал, что во время встречи с Тито, которая проходила инкогнито 2—3 ноября 1956 года на острове Бриони, Хрущев заявил, что СССР не может позволить реставрацию капитализма в Венгрии. Это связано с тем, что в Советском Союзе есть немало людей, которые восприняли бы все это примерно следующим образом: при Сталине все были послушными и не было никаких беспорядков. А с тех пор, как эти... (тут Хрущев употребил крепкое выражение применительно к советским руководителям) пришли к власти, начался развал, Венгрия уходит... И все происходит именно в тот момент, когда советское руководство начало кампанию по осуждению Сталина.
По словам Хрущева, как вспоминал В. Мичунович, подобное первыми начнут говорить в Советской армии.
Определенное влияние на бескомпромиссную позицию советских руководителей оказал и сам ход событий в Венгрии: усилившийся разгул террора и, в частности, разгром будапештского горкома партии, в результате которого был смертельно ранен секретарь горкома Имре Мезе и зверски убиты 24 защищавших его венгерских солдата.
1 ноября премьер-министр Имре Надь вручил Андропову ноту с требованием начать вывод советских войск. В этот же день, в 4 часа дня, состоялось экстренное заседание Совета министров Венгрии, единогласно принявшее постановление о выходе страны из Варшавского договора и Декларацию о нейтралитете Венгрии. И. Надь обратился в Организацию Объединенных Наций с посланием, в котором просил помощи четырех великих держав для защиты венгерского нейтралитета. Вечером в 19 часов 45 минут Имре Надь обратился по радио к венгерскому народу с речью, в которой огласил Декларацию о нейтралитете. Свое выступление он завершил словами:
«Призываем наших соседей, как ближние, так и дальние страны, уважать неизменное решение венгерского народа. Несомненно, что наш народ так един в этом решении, как, пожалуй, никогда еще в течение всей своей истории.
Миллионы венгерских трудящихся! Храните и укрепляйте с революционной решимостью, самоотверженным трудом и восстановлением порядка свободную, независимую, демократическую и нейтральную Венгрию».
Обращение И. Надя было воспринято повстанцами как призыв к активизации борьбы. 3 ноября было сформировано обновленное венгерское правительство, в котором коммунистам достались лишь три второстепенных министерских портфеля.
Декларация о нейтралитете, обращение за помощью к западным странам и лишение коммунистов власти не оставляли у Москвы сомнений, что речь идет в буквальном смысле об утрате Венгрии. Это уже был удар по всему социалистическому лагерю. Выход Венгрии из восточного военного союза знаменовал бы собою крушение всей его оборонной системы. И реакция последовала незамедлительно.
Руководство советскими войсками в Венгрии было возложено на главнокомандующего Объединенными вооруженными силами государств — участников Варшавского договора Маршала Советского Союза И. Конева. Началась подготовка к проведению военной операции по наведению порядка в ВНР иод кодовым названием «Вихрь».
А в это время вокруг Будапешта повстанцами спешно создавался оборонительный пояс, усиленный сотнями зенитных орудий. В населенных пунктах, прилегавших к городу, появились заставы с танками и артиллерией. Важнейшие объекты занимались вооруженными отрядами, на улицах патрулировали наряды военнослужащих и национальной гвардии. Численность личного состава венгерских частей в Будапеште достигла 50 тысяч человек. Кроме того, более 10 тысяч человек входило в состав «национальной гвардии», вооруженных групп и отрядов. У повстанцев было около 100 танков.
Тем временем в здании парламента продолжались начатые 3 ноября переговоры о выводе советских войск из Венгрии. Делегацию СССР возглавлял первый заместитель начальника Генерального штаба генерал армии М.С. Млинин, венгерскую — генерал П. Малетер. Советская сторона вела их формально, стараясь выиграть время и дезинформировать венгерское руководство.
Обсуждение конкретных вопросов, связанных с выводом частей Советской армии, поздно вечером 3 ноября по предложению советской стороны было перенесено на советскую военную базу Текель. Члены венгерской делегации приняли здесь участие в торжественном ужине, устроенном для них советскими военными представителями. Была уже почти полночь, когда прием прервался прибытием начальника советской госбезопасности генерала И.А. Серова. В сопровождении офицеров НКВД он вошел в зал и приказал задержать всю венгерскую делегацию. Военное руководство правительства Надя было обезглавлено. Аресту подверглись министр обороны генерал Пал Мелетер, начальник генштаба генерал Иштван Ковач, начальник оперативного управления полковник Миклош Сюч и Ференц Эрдеи.
В 5 часов 15 минут утра 4 ноября на волнах Сольнокского радио (по некоторым сведениям, передача велась из советского города Ужгорода) прозвучало обращение нового, созданного якобы в Сольноке Революционного рабоче-крестьянского правительства во главе с Я. Кадаром. Это сообщение было составлено в форме открытого письма, которое подписали Кадар и три других бывших члена правительства Имре Надя. Они заявляли, что 1 ноября вышли из правительства Имре Надя, потому что правительство было неспособно бороться с «контрреволюционной опасностью». Для «подавления фашизма и реакции» они сформировали Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство.
В 6 часов утра на тех же волнах Кадар объявил новый состав правительства. Он утверждал, что «реакционные элементы хотели свергнуть социалистический общественный строй в Венгрии и восстановить господство помещиков и капиталистов». Далее Кадар сказал, что новое правительство обратилось к командованию советских войск, чтобы оно «помогло нашему народу разбить черные силы реакции и контрреволюции, восстановить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие в нашей стране».
Все политические формальности были соблюдены, и советские войска приступили к выполнению операции по наведению порядка в Будапеште и других городах Венгрии. Здесь следует заметить, что решение об оказании «совместной военной помощи» Венгрии было поддержано высшим политическим руководством стран Варшавского Договора. Тем не менее разгром сил вооруженной оппозиции полностью возлагался на советские войска.
В соответствии с планом операции, получившей название «Вихрь», советским дивизиям предстояло решать следующие задачи:
2-й гвардейской механизированной дивизии захватить северо-восточную и центральную часть Будапешта, овладеть мостами через реку Дунай, зданиями парламента, Центрального комитета ВПТ, министерства обороны, вокзалом Нюгати, управлением полиции и блокировать военные городки венгерских частей, не допустить подхода восставших в Будапешт по дорогам с севера и востока.
33-й гвардейской механизированной дивизии захватить юго-восточную и центральную части Будапешта, овладеть мостами через реку Дунай, Центральной телефонной станцией, опорным пунктом «Корвин», вокзалом Келети, радиостанцией «Кошут», заводом Чепель, арсеналом, блокировать казармы венгерских воинских частей и не допустить подхода восставших в Будапешт по дорогам с юго-востока.
128-й гвардейской стрелковой дивизии захватить западную часть Будапешта (Буда), овладеть Центральным командным пунктом ПВО, площадью Москвы, горой Геллерт и крепостью, блокировать казармы и не допустить подхода мятежников к городу с запада.
Венгерские части разоружить. При этом разоружение частей, не оказывающих сопротивления, осуществлять непосредственно в военных городках.
Для захвата важнейших объектов во всех дивизиях были созданы по одному — два специальных передовых отряда в составе батальона пехоты, а также 150 десантников 108-го гв. пдп на бронетранспортерах, усиленных 10—12 танками. В этих отрядах находились ответственные работники КГБ СССР К.Е. Гребенник, П.И. Зырянов, A.M. Коротков и другие. Они должны были захватить членов правительства Имре Надя и руководителей вооруженного восстания.
Кроме того, для овладения мостами через реку Дунай и другими важными объектами в полках были образованы отряды в составе стрелковой роты, усиленной танками, орудиями и саперными подразделениями.
Тяжелый танко-самоходный полк 11-й механизированной дивизии был придан 33-й мехдивизии генерала Г.И. Обатурова, которой предстояло выполнять наиболее сложные задачи.
Всего в операции по наведению порядка в Венгрии участвовали: соединения Особого корпуса (2-я Николае веко-Будапештская Краснознаменная ордена Суворова и 17-я Енакиевско-Дунайская Краснознаменная ордена Суворова гвардейские механизированные дивизии, 177-я и 195-я гвардейские авиационные дивизии); 8-й механизированной армии (31-я танковая Вислснская Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, 11 -я ровенская Краснознаменная ордена Суворова и 32-я Бердичевская ордена Богдана Хмельницкого гвардейские механизированные, 61-я зенитно-артиллерийская дивизии); 38-й общевойсковой армии (70-я Глуховская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого и 128-я Туркестанская Краснознаменная гвардейские стрелковые, 27-я Черкасская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого и 390-я гвардейская Полтавская ордена Ленина и дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова механизированные, 60-я зенитно-артиллерийская дивизии); Отдельной механизированной армии (33-я гвардейская Херсонская Краснознаменная дважды орденов Суворова механизированная дивизия); 35-я гвардейская Харьковская дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова механизированная дивизия Одесского военного округа; 7-я и 31-я гвардейские воздушно-десантные дивизии; 1-я гвардейская железнодорожная бригада и другие части. На их вооружении имелось более 3000 танков.
Перед началом операции до всего личного состава советских войск в Венгрии был доведен приказ № 1 Главнокомандующего Объединенными вооруженными силами.
В приказе содержался анализ военно-политической обстановки в стране и ставились задачи личному составу советских войск. В нем говорилось:
Приказ
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ОБЪЕДИНЕННЫМИ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ
№ 1
4 ноября 1956 г.
Товарищи солдаты и сержанты, офицеры и генералы! В конце октября в братской нам Венгрии силы реакции и контрреволюции подняли мятеж с целью уничтожить народно-демократический строй, ликвидировать революционные завоевания трудящихся и восстановить в ней старые помещичье-капиталистические порядки.
События показали, что активное участие в этой авантюре бывших хортистов ведет к возрождению в Венгрии фашизма и создает прямую угрозу нашему Отечеству и всему социалистическому лагерю. Нельзя забывать, что в минувшей войне хортистская Венгрия выступала против нашей родины вместе с гитлеровской Германией.
В соответствии с просьбой правительства Венгерской Народной Республики на основе заключенного между странами социалистического лагеря Варшавского договора, обязывающего нас принимать «согласованные меры, необходимые для укрепления их обороноспособности, с тем чтобы оградить мирный труд их народов, гарантировать неприкосновенность их границ и территорий и обеспечить защиту от возможной
агрессии», советские войска приступили к выполнению союзнических обязательств.
Нет сомнения в том, что рабочий класс и трудовое крестьянство Венгерской Народной Республики поддержит нас в этой справедливой борьбе.
Задача советских войск состоит в том, чтобы оказать братскую помощь венгерскому народу в защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Всему личному составу советских войск с полным сознанием своего воинского долга проявить настойчивость и твердость в выполнении задач, поставленных командованием. Оказывать помощь местным органам власти в их деятельности по наведению общественного порядка и установлению нормальной жизни в стране.
Высоко держать честь и достоинство советского воина, крепить братскую дружбу с трудящимися Венгрии, уважать их национальные традиции и обычаи.
Выражаю твердую уверенность, что солдаты, сержанты, офицеры и генералы советских войск с честью выполнят свой воинский долг.
Главнокомандующий Объединенными вооруженными силами Маршал Советского Союза И. Конев
Текст приказа необычен и поэтому требует некоторых уточнений. Его содержание не отвечает самым элементарным требованиям, предъявляемым к боевым приказам.
В документах подобного рода отражаются выводы из оценки обстановки и противника, замысел действий и боевые задачи соединениям и частям, указываются линии разграничения между действующими силами, вопросы взаимодействия, расход боеприпасов, время готовности войск и другое. В приказе № 1 эти составляющие полностью отсутствуют. В чем же дело? Очевидно, он представляет собой чисто пропагандистский документ, направленный главным образом на мировую общественность. Войска же действовали по правилам, предписанным боевыми уставами в соответствии с другим приказом маршала И.С. Конева. Его реальное содержание доводилось до узкого круга лиц в строжайшей тайне. Это подтверждается и архивными документами — донесениями командиров вышестоящему руководству о работе, проделанной по выполнению приказа маршала И.С. Конева № 01.
О том, как протекала операция «Вихрь», рассказал в своих воспоминаниях генерал-лейтенант в отставке Е. И. Малашенко:
«4 октября в 6 часов по сигналу «Гром», означавшему начало операции «Вихрь», сформированные отряды для захвата объектов и главные силы трех дивизий Особого корпуса в колоннах по своим маршрутам одновременно с различных направлений устремились к городу и, преодолев сопротивление на окраинах венгерской столицы, к 7 часам с ходу ворвались в Будапешт.
Соединения армий генералов А. Бабаджаняна и X. Мамсурова приступили к активным действиям по наведению порядка и восстановлению органов власти в Дебрецене, Мишкольце, Дьере и других городах.
Воздушно-десантные части разоружили венгерские зенитные батареи, блокировавшие аэродромы советских авиационных частей в Веспреме и Текеле.
Имре Надь с частью своего окружения покинул парламент, предварительно объявив по радио, что «правительство находится на своем месте», и укрылся в югославском посольстве. Генерал Бела Кирай отдал приказ о ведении боевых действий, переместил свой штаб на гору Яноша, откуда пытался управлять венгерскими частями и вооруженными отрядами «национальной гвардии».
Части 2-й гвардейской дивизии к 7 ч. 30 мин. захватили мосты через Дунай, парламент, здания Центрального комитета партии, министерств внутренних и иностранных дел, горсовета и вокзала Нюгати. В районе парламента был разоружен батальон охраны и захвачены три танка.
37-й танковый полк полковника Липинского при захвате здания министерства обороны разоружил примерно 250 офицеров и «национальных гвардейцев».
87-й тяжелый танко-самоходный полк захватил арсенал в районе Фот, а также разоружил венгерский танковый полк.
За день боя частями дивизии было разоружено до 600 человек, захвачено около 100 танков, два склада артвооружения, 15 зенитных орудий и большое количество стрелкового вооружения.
Части 33-й гвардейской механизированной дивизии, не встречая вначале сопротивления, овладели складом артвооружения в Пештсентлеринце, тремя мостами через Дунай, а также разоружили подразделения венгерского стрелкового полка, перешедшего на сторону восставших.
108-й парашютно-десантный полк 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии внезапными действиями разоружил пять венгерских зенитных батарей, которые блокировали аэродром в Текеле.
128-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Н.А. Горбунова действиями передовых отрядов в западной части города к 7 часам овладела аэродромом Будаерш, захватив при этом 22 самолета, а также казармы школы связи, и разоружила механизированный полк 7-й механизированной дивизии, пытавшейся оказать сопротивление».
Для быстрейшего разгрома вооруженных отрядов в Будапеште по указанию маршала И.С. Конева в состав Особого корпуса дополнительно поступили два танковых полка (100 тп 31тд и 128 тсп 66 гв. сд), 80-й и 381-й парашютно-десантные полки 7 и 31 гв. вдд, стрелковый полк, механизированный полк, артиллерийский полк, а также два дивизиона тяжелой минометной и реактивной бригад.
Большинство этих частей было придано на усиление 33-й механизированной и 128-й стрелковой гвардейской дивизий.
Особенно тяжелыми операциями в Будапеште стали бои по овладению опорными пунктами повстанцев в центре столицы: района Корвин, Университетского городка, площади Москвы и Королевской крепости. Для подавления этих очагов сопротивления были привлечены значительные силы пехоты, артиллерии и танков, применены зажигательные снаряды, огнеметы, дымовые гранаты и шашки. Атаке на сильный узел сопротивления в переулке Корвин, начавшейся 5 ноября в 15 часов, предшествовала массированная артиллерийская подготовка, в которой принимали участие 11 артиллерийских дивизионов, имевших в составе около 170 орудий и минометов, а также несколько десятков танков. К вечеру 71-й гвардейский танковый полк полковника Литовцева и 104-й гвардейский механизированный полк полковника Янбахтина захватили развалины бывшего городского квартала. Во время их штурма отличился экипаж танка «765» 71-го танкового полка, 33-й гвардейской мотострелковой дивизии под командованием гвардии старшего сержанта А.М. Балясникова104. В разгар сражения его тридцатьчетверка на полном ходу ворвалась на позиции противника, на участке, где располагался штаб мятежников. Несмотря на повреждение машины (попадание снарядов в гусеницу и двигатель), экипаж танка продолжал вести бой, забрасывая противника ручными гранатами и расстреливая из личного оружия. Эти минуты позволили пехоте поддержать атаку и вскоре захватить укрепление. За мужество и героизм, проявленные во время боя, командиру танка гвардии старшему сержанту А.М. Балясникову было присвоено звание Героя Советского Союза. Высокие награды получили и рядовые члены экипажа: наводчик Латышев и заряжающий Токарев были награждены орденами Славы III степени, механик-водитель Р. Гук — орденом Красной Звезды.
Медалью «Золотая Звезда» был награжден также командир танкового взвода лейтенант С.С. Цик, возглавлявший штурмовую группу. За бои в венгерской столице получил свой орден Александра Невского и командир роты 114-го гвардейского парашютно-десантного полка 31-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (командир — генерал:майор П. Рябов) капитан Шарип Мигулов105. Это было первое и единственное награждение офицеров таким орденом после окончания Великой Отечественной войны.
«В Будапеште я был четыре раза ранен, — вспоминает Мигулов, — нога прострелена, осколок в голове, в плече и в боку. Рота ушла вперед. Они роту пропустили. А я шел в арьергарде. Вот они по нам и рубанули. Шум, стоны... Вокруг все ребята убиты, а я с простреленной ногой упал, но заметил, что стреляют с четвертого этажа. Рядом со мной гранатометчик лежит неживой. Я дотянулся до гранатомета, переполз за большое дерево. Выстрел. И примерно два этажа на них обрушились. Огонь оттуда прекратился...».
И таких героических эпизодов было множество. Например, подвиг лейтенанта Ф.И. Шипицына, описанный в газете «Красная Звезда» за 1957 год.
«...Это было 6 ноября 1956 года на площади Жигмонда Морица в Будапеште. Группа фашистских мятежников, возглавляемая хортистским генералом Бела Кирай, укрывшись в подвалах и на чердаках зданий, вела огонь по венгерским рабочим и воинам Венгерской народной армии, которые решили выбить мятежников из их укрытий. Вместе с венгерскими патриотами в бою участвовали советские воины... В танках в качестве сопровождающих находились венгерские офицеры, хорошо знавшие расположение города. Майор Хафиек Ласло находился в машине вместе с лейтенантом Федором Шипицыным. В составе этого экипажа были механик-водитель старший сержант Гросс, наводчик сержант Мелин, заряжающий рядовой Орманкулов...
Контрреволюционерам удалось поджечь танк... Венгерский офицер был ранен трассирующей пулей в плечо. На нем загорелась одежда. Создалась такая обстановка, что нужно было немедленно покинуть горящий танк. Но сил у Ласло не было. На помощь венгерскому другу поспешили лейтенант Шипицын и рядовой Орманкулов. При содействии сержанта Мелина они открыли люк танка и помогли Хафиеку Ласло выбраться из горящей машины. В этот момент венгерский товарищ получил еще несколько ранений. Был ранен и лейтенант Шипицын. Рядовой Орманкулов пулеметной очередью был сражен насмерть. Превозмогая мучительную боль, лейтенант Шипицын подтащил венгерского офицера к канавке с водой и погасил на нем горящую одежду. Потом он взял на руки тяжело раненного венгерского офицера и хотел укрыть его в ближайшем доме. Однако Шипицын смог сделать лишь несколько шагов — он получил новые ранения, и силы покинули его. Истекая кровью, советский офицер замертво упал на землю. Хафиек Ласло остался один. На минуту придя в сознание, собрав последние силы, он заполз под ворота дома и уткнулся лицом в холодную землю. Так Ласло пролежал до рассвета следующего дня. Утром 7 ноября двое венгерских рабочих подобрали его в бессознательном состоянии и отправили в безопасное место...
За мужество и отвагу лейтенант Федор Иванович Шипицын посмертно награжден орденом Ленина...».
Несмотря на упорное сопротивление мятежников, 7 ноября части дивизии генерала Г.И. Обатурова овладели радиостанцией «Кошут». В районе пристани частями 2-й гвардейской механизированной дивизии были захвачены катера Дунайской флотилии. Полки 128-й гвардейской стрелковой дивизии штурмовали Королевскую крепость и дворец Хорти на Замковой Горе. В районе крепости действовало более 1000 человек, при их захвате было изъято 350 автоматов, столько же винтовок, несколько минометов, большое количество пистолетов и гранат. Не менее успешно действовали в других городах и населенных пунктах Венгрии и войска генералов А.Х. Бабаджаняна и Х.У. Мамсурова.
В этот же день на советской бронемашине в сопровождении танков в Будапешт было доставлено новое руководство Венгрии во главе с Я. Кадаром.
Несколько очагов сопротивления внутри Будапешта продержались до 8 ноября, а на окраинах — еще несколько дней. 8 ноября в районе пригородного рабочего поселка Чепель, где действовало до 700 человек, имевших на вооружении крупнокалиберные пулеметы, зенитные и противотанковые орудия, повстанцам удалось сбить советский самолет-разведчик Ил-28Р из состава 880-го гвардейского полка 177-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии. Погиб весь его экипаж: командир эскадрильи капитан А. Бобровский, штурман эскадрильи капитан Д. Кармишин, начальник связи эскадрильи старший лейтенант В. Ярцев. Каждому члену экипажа было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В том, что при штурме Чепеля советские войска потеряли только три танка, несомненная заслуга героического экипажа.
С разгромом вооруженных отрядов в Чепеле и Буде, по существу, были завершены боевые действия в Будапеште.
К 11 ноября вооруженное сопротивление было сломлено не только в венгерской столице, но и на всей территории страны. Остатки вооруженных отрядов ушли в подполье. Для ликвидации групп, укрывшихся в прилегающих к Будапешту лесах, производилось прочесывание этих районов. Окончательная ликвидация оставшихся мелких групп и обеспечение общественного порядка осуществлялись совместно с созданными венгерскими офицерскими полками.
По итогам боевых действий 18 декабря 1956 года Указом Президиума Верховного Совета СССР более 10 тысяч советских военнослужащих были награждены орденами и медалями, 26 человек были удостоены звания Героев Советского Союза. Из них 14 посмертно: капитан АА. Бобровский, рядовой Ю.В. Бурмистров, старший лейтенант П.Г. Волокитин, сержант И.М. Горячев, старший лейтенант Г.М. Громницкий, старший лейтенант М.С. Зинуков, капитан Д.Д. Кармишин, старший лейтенант М.П. Карпов, полковник С.Н. Коханович, младший сержант А.И. Кузьмин, капитан Г.П. Моисеенков, капитан Н.В. Мура-лев, сержант А.Д. Соловьев, старший лейтенант В. Ярцев.
Общие потери советских войск в ходе боевых действий в Венгрии составили 706 человек убитыми (75 офицеров и 631 солдат и сержантов срочной службы), 1540 ранеными, 51 человек пропал без вести. Было уничтожено и повреждено большое количество танков, бронетранспортеров и другой боевой техники. Только части 33-й гвардейской механизированной дивизии потеряли в Будапеште 14 танков и САУ, девять бронетранспортеров, 13 орудий, четыре БМ-13, шесть зенитных орудий, 45 пулеметов, 31 автомобиль и пять мотоциклов.
Значительными были и потери венгерской стороны. По данным официального Будапешта, с 23 октября 1956 года по январь 1957 года, пока не прекратились отдельные вооруженные стычки повстанцев с венгерскими властями и советскими войсками, погибли 2502 венгра и 19 226 человек были ранены. Иные цифры приводит западногерманский журнал «Stern» (1998. № 9). По его данным, в ходе венгерских событий было убито 2700 местных жителей, тысячи получили ранения. Советская сторона потеряла 2170 человек, в том числе 669 убитыми. В первые месяцы после подавления восстания Венгрию покинули свыше 200 тысяч человек (при общей численности населения в 10 млн. человек), главным образом молодежь самого активного и трудоспособного возраста. В результате последующих судебных разбирательств (22 тыс. дел) было приговорено к смертной казни 400 человек и 20 тысяч интернированы. Трагичной оказалась и судьба Имре Надя.
Еще в разгар боевых действий в Будапеште, 4 ноября, он с оставшимися ему верными министрами и членами их семей нашел убежище в югославском посольстве. Согласно договоренности с новым правительством Яноша Кадара, всем пожелавшим остаться в Венгрии разрешалось беспрепятственно вернуться домой, остальные могли уехать из страны. Всем гарантировалась неприкосновенность.
Вечером 22 ноября Надь и его соратники согласились покинуть югославское посольство. Но Янош Кадар не сдержал своего слова. При выходе из посольства бывших венгерских руководителей арестовали советские военнослужащие и через день вывезли в Румынию с согласия его правительства. Вся акция была заранее согласована с Москвой и Бухарестом. Кадар утверждал, что югославы были в курсе договоренности, хотя позднее протестовали, почему Надя вывезли в Румынию.
В конце марта 1957 года в Москве Кадар достиг договоренности с советским руководством о том, что Надь и его группа не могут избежать ответственности. В апреле 1957 года их арестовали в Румынии, где они пользовались правом «временного убежища», и тайно перевезли в ВНР. Следствие тянулось до осени 1957 года. К этому времени по «делу Надя» было задержано еще 74 «активных участника контрреволюционного мятежа». Из их числа, по представлению советских компетентных органов, было выделено «руководящее ядро заговорщиков» в количестве 11 человек. В июне 1958 года состоялся закрытый судебный процесс. Имре Надь и несколько его сподвижников, в том числе министр обороны П. Малетер, известный публицист М. Гимеш и Й.Силади, получили высшую меру наказания через повешение. 16 июня в 5 часов утра приговор был приведен в исполнение. Следует отметить, что советское руководство выступило против казни И. Надя. Н. Хрущев советовал Я. Кадару вести дело бывшего венгерского лидера «в мягких рукавичках» (посадить в тюрьму на 5—6 лет, а потом устроить преподавателем в какой-нибудь сельхозинститут в провинции). Кадар не послушался. По мнению некоторых исследователей, за этим крылись «личные обиды» и мадьярское упрямство.
Со дня октябрьских событий в Венгрии прошло более 50 лет. В декабре 1991 года президент СССР М.С. Горбачев в речи по случаю приема венгерского премьер-министра Й. Анталла осудил вторжение 1956 года. Тем не менее и по сей день спорным остается вопрос, кто же составлял основную вооруженную силу «народного восстания», как характеризовали мятеж западные средства массовой информации?
Согласно оценке экспертов различных политических взглядов, число принимавших участие в вооруженных боях в Будапеште составляло 15—20 тысяч (при общей численности жителей столицы — около 1,9 млн. человек). Причем «революционный авангард» — рабочие и крестьяне, по всей видимости, занимали в этом ряду наименьший процент, хотя многие «революционные комитеты» и назывались рабоче-крестьянскими. Вероятно, в индивидуальном порядке значительное количество рабочих все же приняло непосредственное участие в демонстрации и вооруженной борьбе. Это подтверждают и материалы судебных процессов. Однако что показательно, 23 октября ни на одном заводе не была прекращена работа, нигде не было забастовок в поддержку демонстрации, а затем восстания, ни на одном заводе не были организованы вооруженные центры. То же самое можно сказать и по поводу сельскохозяйственных кооперативов, государственных хозяйств.
В связи с затронутым вопросом важно привести наблюдения венгерского философа, подполковника, доктора Йожефа Форижа. В статье «О контрреволюции в Венгрии 1956 года» он отмечает: «Вооруженные очаги были организованы на таких площадях, в таких общественных зданиях, которые с военной точки зрения были хорошо обороняемы и давали возможность скрытно и безнаказанно вести вооруженную деятельность». Грамотные и умелые действия повстанцев во время штурмов и обороны различных объектов отмечают многие очевидцы событий. Анализ боевых действий также говорит о том, что их руководители имели неплохие профессиональные военные навыки. А также в ряде случаев явно специальную подготовку — по ведению боевых действий в городских условиях. Подтверждение тому профессиональный выбор позиций для организации огневых точек, использование снайперов и другое.
Во многих источниках упоминается об участии в борьбе большого количества военнослужащих Венгерской народной армии и внутренних войск. По радио передавались даже факты перехода на сторону восставших отдельных воинских частей. Например, о переходе на сторону повстанцев личного состава Военной академии имени Миклоша Зрини говорит в своем автобиографическом произведении Андраш Хегедюш. Но Й. Фориж опровергает эту информацию. Он, в частности, пишет, что 28 октября 1956 года Военная академия своим полным составом вышла на подавление повстанцев в Корвин кез, которое было сорвано выступлением Имре Надя. Чуть позже на базе личного состава академии был сформирован 2-й революционный полк внутренних войск. «Это, — как подчеркивает Фориж, — значило выступление за социализм» .
Ласло Дюрко — известный венгерский писатель в своей книге упоминает лишь об одной такой части — строительной, располагавшейся в казарме Килиан. В нее, как он пишет: «были призваны дети классово чуждых семей, но не на вооруженную службу».
Бывший начальник штаба Особого корпуса полковник Е.И. Малашенко пишет, что на сторону повстанцев перешла незначительная часть венгерской армии. Так, в Будапеште повстанцев поддержали и оказали вооруженное сопротивление подразделения двух механизированных и одного стрелкового полков, несколько строительных батальонов, около десяти зенитных батарей. В то же время большинство исследователей отмечают, что в целом армия не встала на сторону повстанцев и не выступила против советских войск. Более того, значительное количество венгерских военнослужащих приняло участие в борьбе с вооруженными повстанческими группами и помогало советским войскам.
Здесь, на наш взгляд, важно коснуться вопроса о вооруженной помощи внешних сил, а именно западных стран, заинтересованных в дестабилизации отношений в социалистическом блоке. В первую очередь США. На государственном уровне эта помощь оказана не была. Анализ документов Совета национальной безопасности дает основание полагать, что стремительность венгерских событий застала американских руководителей врасплох. Для оказания военной помощи Венгрии США должны были заручиться согласием своих союзников, но те были заняты войной в Египте. В этих условиях Совет безопасности США снял с повестки дня вопрос о военной помощи Венгрии. Тем более что Австрия вряд ли стала бы рисковать своим нейтралитетом, чтобы пропустить через свое воздушное пространство военно-транспортные самолеты.
Тем не менее известно, что во время венгерских событий в Австрии в качестве руководителя «Международного комитета помощи» находился «легенда» американской разведки, бывший руководитель Управления стратегических служб (УСС) генерал Уильям Д. Донован. По сообщению «Вашингтон дейли ньюс», в конце ноября он вернулся в Вашингтон из Венгрии, границу которой, как пишет газета, он неоднократно переходил во время своего пребывания в Австрии. В Вашингтоне Донован заявил представителям печати, что «снабжение оружием тех, кто еще борется», является лучшей возможностью «оказать помощь» венграм. На вопрос о том, следует ли Соединенным Штатам «содействовать продолжению боев», Донован ответил: «Разумеется!». С началом мятежа Австрию посетил и тогда еще вице-президент США Р. Никсон. Он также выезжал на венгерскую границу и даже беседовал с мятежниками. В ходе судебного разбирательства над И. Надем и его сподвижниками в феврале и июне 1958 года прозвучали фамилии британского военного атташе полковника Д. Каули и члена западногерманского парламента князя X. Фон Левенштейна. Первый из них был обвинен в непосредственном участии в руководстве восстанием, второй назван связующим звеном с «крупными империалистическими капиталистами в Западной Германии».
В большей степени к венгерским событиям были готовы западные спецслужбы. Благодаря их непосредственной помощи была развернута активная работа по формированию и подготовке боевых отрядов и диверсионных групп для заброски в Венгрию. Причем началась она задолго до октябрьских событий. Популярный американский журналист Дрю Пирсон 8 ноября 1956 года сообщил интересные факты. Еще в 1950 году он слышал от венгерского эмигранта доктора Белы Фабиана о «подпольных приготовлениях» в Венгрии, с которыми Фабиан был тесно связан.
«Венгерский народ хочет восстать, — сказал Фабиан Пирсону. — Венгрия желает первой выступить против своих советских господ... я знаю о беспокойстве среди крестьян... Если вы немного поможете, то в Венгрии вспыхнет пожар».
Пирсон спросил Фабиана, чем могло бы помочь правительство Соединенных Штатов.
«Ничего нельзя выиграть в этой жизни, если не рисковать чем-нибудь, — ответил Фабиан. — Пусть рискнут пролить немного крови!».
Воспоминания Пирсона согласуются со словами Д. Энглтона, который в 1956 году ведал контрразведкой и подрывными операциями в ЦРУ. Беседа с ним была опубликована в «Нью-Йорк таймс» накануне двадцатилетия октябрьских событий. Вот как передавала газета рассказ Энглтона:
«К середине пятидесятых годов мы привели в соответствие со сложившимися условиями оперативные группы, которые были созданы по приказу свыше в 1950 году», — сказал Энглтон, сославшись на директиву об учреждении ОПК (Управление координации политики. — Авт.), в концепцию которого входило использование квазивоенных оперативных групп, для того «чтобы ни в коем случае не соглашаться со статус-кво советской гегемонии». Г-н Визнер, рекомендованный генералом Дж. Маршаллом (тогда министр обороны США. — Авт.) на пост руководителя программой подрывных действий, и г-н Энглтон «провели обширную подготовку»... Выходцы из Восточной Европы, частично члены довоенных крестьянских партий в Венгрии, Польше; Румынии и Чехословакии, прошли подготовку в секретных центрах ЦРУ в Западной Германии под руководством экспертов ЦРУ. Г-н Энглтон добавил, что эти части возглавлял «прирожденный лидер из Югославии, в свое время получивший военную подготовку в Австро-Венгрии при Габсбургах».
Один из лагерей подготовки «борцов за свободу» находился вблизи Траунштейна в Верхней Баварии. Известно, что в октябре 1956 года туда прибыла группа венгерских немцев, многие из которых ранее служили в СС. Из них формировались сплоченные группы-ядра мятежных отрядов, которые затем перебрасывались самолетами в Австрию, а оттуда, на санитарных самолетах и машинах уже в Венгрию.
Следует отметить, что основу венгерских боевых отрядов составляли, главным образом, бежавшие в 1945 году на запад хортисты.
О специальных отрядах ЦРУ, подготовленных для участия в боевых действиях в социалистических странах, в том числе в Венгрии, упоминает и бывший сотрудник УСС, а с 1950 года — ЦРУ Уильям Колби. В своих мемуарах «Моя жизнь в ЦРУ» он пишет:
«Со времен создания ОПК под руководством Фрэнка Визнера ЦРУ имело задачу или считало, что имеет ее, — оказывать военную поддержку в стиле УСС группам сопротивления, стремящимся свергнуть тоталитарные коммунистические режимы. В Венгрии такие группы мы называли борцами за свободу... Как только началось восстание в Венгрии, Визнер и высшее руководство управления планов (так с 1952 г. именовалось ОПК, слившееся с другими подразделениями ЦРУ. — Авт.), особенно имевшие касательство к подрывной работе, полностью изготовились к действию — прийти на помощь борцам за свободу оружием, обеспечением связи и воздушным транспортом. Именно для такой работы и были предназначены квазивоенные подразделения ЦРУ».
Благодаря поддержке западных спецслужб подпольные группы военизированного характера создавались и в самой Венгрии. Такие, как «Белые партизаны», «Движение национального сопротивления», «Объединение юнкеров», молодежная организация «Люкс» и другие. К середине 1950-х годов их деятельность резко активизировалась. Только в 1956 году органами безопасности было раскрыто 45 подпольных организаций, задержан ряд агентов западногерманской разведки и ЦРУ США.
Формированием боевых отрядов для отправки в Венгрию занимались активно и эмигрантские организации, в частности «Венгерское бюро» (Австрия), «Каритас» (Австрия) и «Легион венгерской свободы» (Канада). Последняя, по сообщению газеты «Нейес Дейчланд» от 31 октября, планировала переброску трех тысяч волонтеров — бывших офицеров и солдат хортистской армии.
Эмигрантские вербовочные пункты, поддерживаемые западными спецслужбами, действовали в Зальцбурге, Кематене, Хунгербурге и Рейхенау. В Мюнхене, на Локерштрассе, работал вербовочный пункт, возглавлявшийся капитаном американской армии. Отсюда бывшие сторонники нацистов направлялись к месту событий. 27 октября одна из групп (около 30 человек) была переброшена в Венгрию с помощью пограничной нейтральной Австрии. Более 500 «добровольцев» было переброшено из Англии. Из французского Фонтенбло, где тогда располагалась штаб-квартира НАТО, было направлено несколько десятков групп.
Всего же, по некоторым данным, в период активного вооруженного сопротивления в страну было заброшено с помощью западных спецслужб более 20 тысяч эмигрантов. Около 11 тысяч человек, входивших в состав «экспедиционного корпуса», ожидали приказа о выступлении вблизи венгерской границы. А пограничный ресторан Никкельсдорфа (австро-венгерская граница), как писала «Osterreichische Volksstimme», был «похож на перевалочный пункт, куда прибывали люди из Западной Германии, говорящие по-венгерски и одетые в американскую форму... у каждого из них походное снаряжение».
Не остались безучастными к событиям в Венгрии и другие национальные антикоммунистические организации мира, в том числе русские. Фактами об участии русских эмигрантов в боевых действиях на стороне повстанцев автор не располагает. Тем не менее есть данные о диверсионной группе примерно в 200 человек, которая планировалась к заброске в Венгрию с территории Австрии. Во главе диверсантов стоял член НТС с 1942 года Николай Рутченко107. Сведения об этой группе были приведены в документальном фильме «Венгерский капкан», показанном 9 ноября 2006 года на телеканале «Россия».
Более известно о деятельности представителей русских организаций на поприще пропаганды. Особой активностью в этом направлении отличались НТС и РНО108. Приведем образец одного из обращений РНО к советским солдатам и офицерам, переданного по радио.
«РУССКИЕ СОЛДАТЫ.
Как страшный паук, Советский Союз держит в своей паутине страны так называемого восточного блока. Многие из вас посетили и видели там остатки тех свобод и того благополучия, которые были созданы до войны в условиях демократического режима, которого уже почти сорок лет лишена наша Родина.
Советское правительство, с помощью своих агентов, поработило эти государства, лишило их народы каких бы то ни было прав и ввело в них коммунистический режим террора и бесправия.
Первой вспышкой народного гнева было познаньское восстание польских рабочих. На недавнем судебном процессе определенно выяснилось, что поляки боролись за хлеб и свободу. Выяснились также жестокие и бесчеловечные действия коммунистической полиции с ее провокацией, отсутствием законности и издевательством над населением.
Потом в Польше вспыхнуло подлинное народное возмущение. Советские войска были двинуты в Польшу, но в последний момент коллективное руководство сдало и в Польше начинает восстанавливаться режим свободы.
А за Польшей сразу же последовала Венгрия. Доведенный до отчаяния нищетой и бесправием венгерский народ восстал и сбросил презренное и продажное коммунистическое правительство. И В ВЕНГРИИ ПРОИЗОШЛО САМОЕ СТРАШНОЕ. По приказу коллективного руководства советские войска были двинуты на подавление НАРОДНОГО ВОССТАНИЯ. Советская авиация начала бомбардировать венгерские города, советские танки расстреливают венгерских борцов за свободу.
Мы знаем отрадные случаи, когда русские офицеры и солдаты отказывались стрелять в венгерцев. Мало того, они в известных случаях помогали восставшим, выражали свои симпатии венгерским патриотам и братались с ними. Но общее впечатление для всего свободного мира ужасное: по приказу советской власти, которая лживо и лицемерно объявляет себя защитницей трудящихся, русские солдаты оказались в роли усмирителей народного восстания.
РУССКИЕ СОЛДАТЫ.
Завтра примеру Польши и Венгрии последуют другие страны, порабощенные коммунизмом. Вас пошлют на усмирение народных восстаний в Румынию, Болгарию, Чехословакию. Исполняя приказ деспотической власти, вы будете стрелять в толпы людей только потому, что они хотят свободы.
Русский солдат, вековой синоним героизма, жертвенности и человечности, сделается в глазах других народов — палачом свободы. Это отразится на будущих взаимоотношениях освобождающихся от коммунистического ига стран с грядущей свободной Россией.
РУССКИЕ СОЛДАТЫ.
Не исполняйте бесчеловечных и незаконных приказов коммунистической власти, которая держит в страшном рабстве наш народ 39 лет.
Помогайте восставшим народам, которые борются за свою и ВАШУ свободу.
Покажите этим народам все то великодушие, на которое способен РУССКИЙ.
Обратите ваши штыки, пулеметы и танки против коммунистических тиранов, держащих в страшном рабстве наш народ, другие народы и позорящих имя нашей родины.
РУССКИЕ ГЕНЕРАЛЫ И ОФИЦЕРЫ. Покажите пример вашим солдатам. В ваших руках судьба России и ее народа. Свергайте коммунистическую власть. Создайте народное правительство, ответственное перед народом и заботящееся только об интересах нашего Отечества.
Долой бесчестный, рабовладельческий, коммунистический режим.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДНАЯ РОССИЯ.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОЮЗ и ДРУЖБА СВОБОДНОЙ РОССИИ с ДРУГИМИ СВОБОДНЫМИ НАРОДАМИ».
Особую роль в событиях в Венгрии в октябре — ноябре 1956 года играли западные службы «психологической войны». В первую очередь радиостанции «Голос Америка» и «Свободная Европа». Последняя, как отмечал Г. А. Киссинджер в своей книге «Дипломатия», находилась под особым покровительством Джона Ф. Даллеса. Эти радиостанции не только призывали к открытому выступлению против правящего режима, обещая поддержку стран НАТО, но и являлись фактически координирующим органом восстания. Причем даже западные средства массовой информации вынуждены были признать, что многие радиопередачи «Свободной Европы» грубо искажают действительное положение вещей. «Радио «Свободная Европа», — говорилось в статье американского журнала «News Week», — специализировалось на том, чтобы представить коммунистический строй в возможно худшем свете».
Венгерские передачи составлялись при самом активном участии венгерских эмигрантов, большинство из которых в годы Второй мировой войны сотрудничали с немцами. Так, например, организованные специально для Венгрии радиопередачи «Свободной Европы» под названием «Голос Свободной Венгрии» 6 октября 1951 года были открыты графом Д. Дэжеффи, участником антиреспубликанского заговора в Венгрии. В радиопередачах участвовал бывший хортистский дипломат А. Геллерт. Одним из ведущих комментаторов венгерского отдела радио «Свободная Европа» являлся бывший капитан хортистской армии Ю. Боршани, выступавший под псевдонимом «полковник Белл».
В конце октября 1956 года в Мюнхене состоялось секретное совещание представителей американской разведки и руководителей венгерских эмигрантских организаций. На этом совещании был рассмотрен вопрос о том, как пропаганда «Свободной Европы» должна способствовать развертыванию «революционной ситуации» в Венгрии. Была принята тактика «двух этапов»: первый — разгром органов государственной безопасности, запрещение коммунистической партии, декларация о «нейтралитете», экономическое и позднее военное присоединение к западному блоку; второй — свержение социалистического строя, буржуазная революция. С этого момента радиостанция «Свободная Европа» стала, по существу, руководящим органом и организатором мятежных выступлений. Перейдя на круглосуточное вещание, она начала передавать в эфир наряду с общепропагандистскими заявлениями и конкретные боевые указания. Давались советы нелегальным радиостанциям, на какой волне и как вести передачи. Тех, кто не сдал оружие, призывали продолжать сопротивление. Например, когда правительство Имре Надя выступило с призывом прекратить огонь, «Свободная Европа» немедленно призвала своих слушателей сорвать перемирие. Уже упоминавшийся военный эксперт и комментатор «Свободной Европы» «полковник Бэлл» считал, что прекращение огня «так же опасно, как троянский конь».
«Имре Надь и его друзья, — говорил он 29 октября, — хотят коварно, на современный лад, повторить историю с троянским конем. Прекращение огня, как и троянский конь, необходимо для того, чтобы будапештское правительство, которое еще находится в настоящий момент у власти, могло удержать свои позиции до тех пор, пока это только возможно... Тем, кто борется за свободу, нельзя ни на минуту забывать о замысле противостоящего им правительства, ибо иначе повторится трагедия с троянским конем».
Как известно, именно под активным влиянием пропаганды радио «Свободная Европа» и в результате вмешательства некоторых западных миссий перемирие действительно было сорвано. На другой день, буквально спустя несколько часов после вышеприведенной радиопередачи, началась атака на горком партии на площади Республику и другие организации, а также массовые нападения на коммунистов, повлекшие за собой многочисленные жертвы.
31 октября «полковник Бэлл» потребовал передать портфель министра обороны «борцам за свободу», и вскоре, 3 ноября, этот пост занял полковник Пал Малетер109. В тот же день радиостанция «Свободная Европа» выступила с новыми инструкциями: «Пусть ликвидируют Варшавский договор и заявят, что Венгрия не является больше участником договора». На следующий день, 1 ноября, Имре Надь объявил о выходе из Варшавского договора. И таких примеров можно привести много.
Главенствующую роль «Свободной Европы» в разжигании вооруженного конфликта в Венгрии признавали даже представители западной печати. Вот, например, как охарактеризовал передачи этой радиостанции парижский корреспондент газеты «France Soir» Мишель Гордэ, находившийся в Венгрии во время мятежа. «Мы могли слушать передачи иностранного радио, бывшего для нас единственным источником информации из внешнего мира. Мы слышали много лживых сообщений о том, что происходит в Венгрии.
Мы слушали передачи мюнхенской радиостанции «Свободная Европа», предназначенные для стран-сателлитов. Ее нетерпеливый тон и возбужденные призывы к восстанию, вне всякого сомнения, причинили много зла.
За последние несколько дней многие венгры говорили нам, что эти радиопередачи привели к большому кровопролитию». Корреспондент другого французского издания, еженедельника «Expresse», писал о своих будапештских впечатлениях следующее: «Везде в Будапеште я встречал венгров самого различного общественного положения, которые с горечью и даже ненавистью говорили об американцах, о радио «Свободная Европа», о засылаемых воздушных шарах с пропагандистскими листовками». И еще одно свидетельство. Западногерманская газета «Freies Wort» писала: «Мы убеждены, что прежде всего агрессивная пропаганда передатчика «Свободная Европа» в значительной мере виновна в кровопролитии в Венгрии... Пропаганда, которая в конечном счете оплачена кровью введенных в заблуждение людей, является преступлением против человечества».
Говоря о «психологической войне», развернутой западными пропагандистскими службами, важно коснуться двух мифологических сюжетов, получивших распространение на страницах многих «свободных» средств массовой информации. Отголоски этих сюжетов слышатся и по сей день.
Первый миф. По утверждению западных средств массовой информации, во время венгерских событий на сторону мятежников перешло большое количество советских военнослужащих. Так, в частности, в парижском эмигрантском журнале «Возрождение» отмечалось, что уже в первые дни среди раненых повстанцев, которых удалось эвакуировать в Австрию, оказалось немало русских офицеров и солдат. Всего же на сторону «революции», со слов члена Будапештского революционного комитета Пастора, «перешло 3000 русских с 60 танками». Эти же цифры приводятся и в некоторых других эмигрантских изданиях. В то же время А.Н. Пестов, русский белоэмигрант, рассказывая о своем пребывании в Венгрии на страницах авторитетного эмигрантского журнала «Часовой», пишет, что слухи о больших вооруженных отрядах, ушедших якобы в горы, были «чрезвычайно преувеличены». Хотя и упоминает «об одной советской части, примкнувшей к венгерскому отряду». Правда, и это не соответствует действительности. Во всяком случае, данных о переходе каких-либо групп советских военнослужащих к повстанцам нет. Известно лишь о примерно пяти случаях побега в Австрию. Не «всплывали» советские военнослужащие, перешедшие на сторону венгерских повстанцев, и на страницах пропагандистских изданий и в последующие годы.
Тем не менее для оказания помощи «русским героям, примкнувшим к венграм в их борьбе за свободу», были организованы даже специальные комитеты. Инициатором сбора пожертвований выступил ряд русских эмигрантских организаций, в том числе Толстовский фонд, Союз чинов Русского корпуса, Российское национальное
объединение (РНО).
В одном из обращений РНО, опубликованном в «Информационном бюллетене» британского отделения организации (1956, № 64) и перепечатанном парижским «Возрождением», говорилось:
«Русские люди!
По последним полученным сведениям, многие офицеры и солдаты советской армии перешли на сторону венгерских борцов за свободу и сражались в их рядах. В Австрию уже прибыли русские солдаты.
Семь российских организаций уже обратились с особым меморандумом к Международному Красному Кресту, обращая его внимание на исключительно сложное юридическое положение русских, восставших против узурпаторской советской власти, и требуя применения к ним законных норм международного права.
Но одновременно с этим необходима срочная санитарная и материальная помощь. В Германии организуется уже отправка санитарной и продовольственной помощи в Венгрию. В Мюнхене образован особый Русский комитет помощи.
Мы обращаемся ко всем русским людям в Бельгии с просьбой о срочной помощи денежными взносами в пользу русских офицеров и солдат, поднявших в Венгрии знамя борьбы против коммунизма.
Каждая, самая незначительная лепта будет принята с благодарностью.
Все собранные суммы будут срочно направляться в распоряжение Русского комитета в Мюнхене, в руках которого будет централизована эта помощь.
Все взносы просьба направлять на ССР — 60.039 в адрес: de I'Union Nationule Russe, 4, rue Paul-Emile Janson, Bruxelles, или собирать их по подписным листам, передавая их в Канцелярию российского Национального объединения».
По сведениям журнала «Наши вести», только в течение десяти дней более 200 русских эмигрантских семей в Коринтии и Штирии пожертвовали на нужды новых беженцев около 13 000 шиллингов.
Правда, куда пошли собранные русскими эмигрантами средства «для тысяч соотечественников, покинувших «коммунистический рай», автору на страницах тех же эмигрантских газет и журналов найти не удалось.
Второй миф связан с якобы имевшими место «зверствами советских солдат». Этим «фактам» были посвящены многие страницы западных средств массовой информации тех лет. По словам очевидца событий, русского белоэмигранта А. Пестова, которого трудно заподозрить в симпатиях к Советскому Союзу, это не соответствует действительности. В очерке «Я был в Венгрии» он отмечает жесткую дисциплину в советских частях, находящихся под полным контролем их командиров. Бывший офицер Добровольческой армии так описывает свои впечатления о советских солдатах:
«Когда я смотрел на этих русских парней и видел их ежедневно и в самой разнообразной обстановке, я не нашел в них тех «большевиков», которые рисовались мне и рисуются тысячам моих соратников за границей. Мы представляем себе разнузданного разбойника, с вихрем волос, с озверелыми глазами и злобной гримасой, такими мы помним «большевиков» по гражданской войне. Сейчас это такие же русские парни с бритыми головами, с добрыми лицами, с желанием поострить и похохотать, какими были солдаты той роты, которую я, молодой прапорщик, впервые повел в бой в августовских лесах в начале войны. Мои парни проливали свою кровь за Веру, Царя и Отечество. И проливали беззаветно. Эти тоже, может быть, немногие из «вооруженных народов» цивилизованного мира, пойдут в бой, даже не имея запаса сухарей, без всяких консервированных куриц, без полевых кинематографов и лупанаров и без сметающей все и вся перед ними артиллерийской подготовки».
Кроме того, он отмечает «истинно человеческое отношение» со стороны советских военнослужащих к местным жителям, особенно женщинам и детям. Причем не только в первые дни, но и после подавления мятежа. Несмотря на часто подчеркивавшуюся неприязнь к солдатам населения Будапешта, А. Пестов утверждает, что не было ни жажды мести, ни расправ, подчеркивает уважение советских военнослужащих к церкви и исполнение приказов так, чтобы население наименьше страдало.
В заключение очерка следует сказать о последствиях венгерских событий. Они повлияли не только на обострение отношений с западными странами, но и вызвали негативную реакцию в некоторых государствах социалистического блока. Так, один из профессоров университета в городе Брно в статье, опубликованной в газете «Литературны Новины», заметил:
«Наша молодежь заражена также «венгерской болезнью». Мы имеем перед собой молодежь и не знаем в действительности — кого мы перед собой имеем. Юношеские организации для большинства нашей молодежи безразличны... «Коммунистический манифест» рассматривается нашими студентами только лишь как материал для подготовки к очередному семинару...».
С осуждением советской политики в Венгрии выступили и некоторые руководители «дружественных» СССР стран. Премьер-министры Индии, Бирмы, Цейлона и Индонезии в совместной декларации, принятой 14 ноября, осудили вооруженное решение политического кризиса в Венгрии. В своей декларации они писали, что «советские вооруженные силы должны быть выведены из Венгрии в самое ближайшее время» и что «венгерскому народу должна быть предоставлена полная свобода в принятии решений о своем будущем и о форме государственного управления».