После встречи Гитлера и Муссолини 19 июля 1943 г. Италия оказалась вынужденной продолжать войну, не рассчитывая на помощь Германии.
Судьба итальянского диктатора к этому времени была предрешена. Заговорщики во главе с министром королевского двора П. Аквароне и начальником генерального штаба генералом Амброзио при содействии представителей фашистской верхушки Д. Гранди, Дж. Боттаи и Г. Чиано, недавно снятых со своих постов, разработали план свержения Муссолини. 24 июля собрался «Большой фашистский совет», не созывавшийся много лет.
Муссолини сделал доклад о положении в стране и на фронте, о результатах встречи с Гитлером. Все говорило о полном крахе внутренней и внешней политики итальянского фашизма. После многочасовых дебатов на голосование был поставлен проект резолюции, подготовленный одним из лидеров оппозиции Гранди. В нем предлагалось передать королю командование всеми вооруженными силами и предоставить ему «высшую инициативу в принятии решений». За принятие резолюции голосовало 19 членов фашистского совета, против — 7.
25 июля Муссолини арестовали. В 22 часа радио передало сообщение о его отставке. «Его Величество Король и Император, — указывалось в сообщении, — назначил маршала Италии П. Бадольо главой правительства, премьер-министром и министром иностранных дел». Далее была передана прокламация короля, в которой говорилось, что он является командующим всеми вооруженными силами. Вслед за этим выступил Бадольо. «Итальянцы, — сказал он, — по решению его Величества Короля и Императора я принимаю военное управление страной со всей полнотой власти. Война продолжается. Италия... остается верной своим обязательствам и следует своим вековым традициям... Попытки нарушить общественный порядок будут беспощадно пресекаться. Да здравствует Италия! Да здравствует империя!».
Глава нового правительства являлся представителем монополистической буржуазии, монархических и высших военных кругов. В свое время он подготовил агрессию против Эфиопии, руководил итальянской интервенцией в Испании, но в 1940 г. был снят с высших военных постов за провал захватнической войны против Греции. Вооруженным силам был отдан приказ «продолжать войну в союзе с Германией».
Свержение Муссолини произошло необычайно легко. Его приближенные не попытались прийти ему на помощь. Это свидетельствовало о том, что все руководящие группы правящего класса стремились переложить на Муссолини ответственность за политику, которую они до недавнего времени целиком поддерживали. Его нужно было принести в жертву во имя общих классовых интересов, не дожидаясь, пока события поставят их под угрозу.
Весть о свержении Муссолини итальянский народ встретил восторженно. По всей стране прокатились многолюдные антифашистские демонстрации. В большинстве городов манифестации продолжались всю ночь. Многие помещения фашистской партии были разгромлены. В дневнике боевых действий верховного главнокомандования вермахта по поводу свержения Муссолини сделана запись: «Результатом было общее ликование, антифашистские собрания и уничтожение фашистских эмблем. Собрания продолжались и в последующие дни и местами приняли антинемецкий характер. В североитальянских городах оживилось социалистическое и коммунистическое движение. Выходят из подполья старые и появляются новые партии».
Падение фашистского диктатора породило радужные надежды у союзного военно-политического руководства. Так, в меморандуме, направленном военному кабинету, а также президенту США, Черчилль писал, что большое значение имеет «немедленный вывод или капитуляция итальянских войск на Корсике, на Ривьере, включая Тулон, и на Балканское полуострове, а именно в Югославии, Албании и Греции». Он считал вполне возможным, что, как только англо-американские войска получат «контроль над Апеннинским полуостровом и над Адриатическим морем и как только итальянские армии эвакуируются с Балкан или сложат оружие, немцы будут вынуждены отойти на север до рубежа Савы и Дуная и, таким образом, оставить Грецию и другие находящиеся под их игом страны».
Период с 25 июля по 8 сентября 1943 г. именуется в итальянской исторической литературе «45 дней». Эти полтора месяца истории Италии характеризуются, с одной стороны, борьбой прогрессивной общественности во главе с коммунистической партией за мир и свободу, за выход из войны и установление в стране демократических порядков, с другой — действиями правительства Бадольо, направленными на подавление прогрессивных сил, на сохранение господства монархических кругов и монополистической буржуазии. В области внутренней политики королевское правительство считало главной задачей предотвратить возможные революционные выступления, а во внешней политике — вывести Италию из войны, заключив втайне от Германии сепаратный мир с западными союзниками
26 июля в ряде городов состоялись совместные совещания представителей антифашистских партий: коммунистов, социалистов, партии действия, христианских демократов и либералов. Совещание, которое прошло в Милане, приняло общую программу, направленную на полную ликвидацию фашизма, наказание фашистских преступников, заключение перемирия, восстановление всех гражданских свобод, немедленное освобождение всех политических заключенных. Коммунисты призвали трудящихся ко всеобщей забастовке. Однако буржуазные партии не поддержали этого призыва, а римский Комитет оппозиции, где влияние правых деятелей было особенно сильным, не включил в свой манифест даже требования о перемирии.
Правительство Бадольо с первых дней пребывания у власти сосредоточило свои усилия на борьбе с антифашистским и антивоенным движением. На встрече с германским военным атташе в Италии Бадольо говорил: «К большим задачам нового кабинета, которые были усложнены уходом многих ведущих чиновников, сразу же присоединилась еще одна трудность: в крупных промышленных центрах — Милане, Турине, Болонье, Специи и Ливорно — вспыхнули коммунистические беспорядки. Подавление последних самым суровым образом являлось первейшей и самой важной задачей нового правительства». Бадольо просил поддержки, уверял в преданности и готовности сотрудничать с Германией. Пытаясь напугать опасными последствиями в случае ухода его правительства со сцены, он заявил атташе: «Если это правительство падет, то на смену ему придет большевистское, а это не в наших и не в ваших интересах».
Правительство Бадольо обнародовало циркуляр, в котором говорилось, что любое нарушение общественного порядка будет беспощадно подавлено в самом зародыше и что для подавления народных выступлений следует применить вооруженные силы «совершенно так же, как если бы они сражались с неприятелем» . 26 июля в стране было введено осадное положение. Запрещались всякие собрания на улицах, войска получили приказ стрелять по толпе.
В то же время правящие круги не могли не считаться с требованиями широких трудящихся масс. Опасаясь, что массы прибегнут к более радикальному решению наболевших проблем, правительство пошло на уступки. Оно приняло постановление о роспуске фашистской партии, объявило политическую амнистию и согласилось на восстановление профсоюзных организаций. Вместе с тем им воздвигались бесконечные препятствия на пути практического и последовательного проведения в жизнь своих деклараций. Почти все фашистские руководители оставались на свободе. Под давлением прогрессивной общественности правительство Бадольо 28 июля приказало освободить политических заключенных, но коммунисты по-прежнему оставались в тюремных застенках. Это вызвало новую волну забастовок в Турине и Милане. Вскоре удалось добиться освобождения из тюрем почти всех политических заключенных.
Антинародная политика правительства Бадольо встречала благосклонное отношение со стороны правящих кругов западных держав, стремившихся сохранить и утвердить в Италии буржуазно-монархический режим и не допустить революционных преобразований. Рузвельт в послании Черчиллю от 30 июля писал: «Мы должны вступить в переговоры с любым лицом или лицами в Италии, которые наилучшим образом, во-первых, обеспечат разоружение и, во-вторых, предотвратят хаос...». В ответном послании Черчилль уверял президента: «Я буду вести дела с любой итальянской властью, которая способна выполнить обязательства. При этом меня нисколько не страшит, если создастся впечатление, что я признаю Савойскую династию или Бадольо, лишь бы они могли заставить итальянцев делать то, что нам нужно для наших военных целей. Хаос, большевизация или гражданская война, конечно, препятствовали бы достижению этих целей».
Чтобы побудить противника к капитуляции, союзники предприняли бомбардировку городов Италии, а утром 13 августа 409 самолетов совершили налет на итальянскую столицу. «Хотя объектами бомбометания, — свидетельствует американский историк М. Дэвис, — являлись железные дороги и аэродромы, разрушению подверглись также жилые дома, церкви и монетный двор. В южной части города, которая состояла главным образом из кварталов бедноты, остались сотни убитых». В этот же день союзная авиация бомбила Милан, Турин и Геную.
Правительство Бадольо, заверяя Германию в своей верности, взяло курс на выход из войны. 15 августа 1943 г. для установления тайных контактов с западными державами генерал Дж. Кастеллано, специально прибывший в Мадрид, встретился с английским послом в Испании С. Хором и заявил о готовности присоединиться к англо-американцам, как только они высадятся в континентальной части Италии. 19 августа в Лиссабоне Кастеллано вел переговоры с американским генералом Б. Смитом. Через десять дней он вернулся в Рим с текстом условий перемирия. В ночь на 1 сентября штаб Эйзенхауэра получил ответ итальянского правительства с согласием капитулировать на условиях, предъявленных союзниками.
О переговорах и содержании условий перемирия с Италией Черчилль и Рузвельт сообщили Сталину. Однако они только информировали Советское правительство об этом, не пригласили его представителей к рассмотрению вопросов повестки дня переговоров, а поставили своего союзника перед свершившимися фактами. Несмотря на такие действия союзников, Советское правительство, стремясь способствовать быстрейшему выводу Италии из войны, после получения 26 августа условий ее капитуляции ответило, что оно уполномочивает генерала Эйзенхауэра подписать их также от имени СССР.
3 сентября представитель правительства Италии Кастеллано, с одной стороны, и начальник штаба союзных сил на Средиземноморском театре Б. Смит, действовавший от имени Объединенных наций, с другой, подписали соглашение о перемирии, предусматривавшее безоговорочную капитуляцию итальянских вооруженных сил. Обнародование акта капитуляции откладывалось до того момента, когда союзные войска высадятся на юго-западном побережье Апеннинского полуострова.