Вторая мировая война: перенапряжение военной экономики и обострение внутреннего положения Германии в первой половине 1944 г

Крушение военных планов стран фашистско-милитаристского блока, и прежде всего тяжелые поражения фашистской Германии на совет­ско-германском фронте, усугубляло трудности их внутреннего поло­жения. Несмотря на то что Германия ценой большого напряжения еще поддерживала высокий уровень промышленного производства, в ее экономике увеличивалось отставание производства основных материалов и сырья от темпов роста военной промышленности, все больше возрастал разрыв между потребностями вооруженных сил и экономическими возможностя­ми страны.

Политическое и военное руководство фашистской Германии и милитаристской Японии, рассчитывая в последующем перехватить инициати­ву в ведении военных действий и изменить ход войны в свою пользу, при­нимало меры к тому, чтобы укрепить военно-экономический потенциал, значительно увеличить выпуск вооружения и боевой техники.

Оно поощ­ряло дальнейшее сращивание ведущих монополий с государственным аппа­ратом, централизацию руководства военным производством, что вело к росту экономического и политического всевластия монополий, к все более жестокой эксплуатации трудящихся своих стран и усилению гра­бежа оккупированных и зависимых стран. Однако справиться с растущими трудностями войны странам фашистско-милитаристского блока не уда­валось, все более явно обнаруживались признаки кризисного состояния не только в военной, но и в экономической и в социально-политической сферах.

Экономика Германии в первой половине 1944 г. характеризовалась сложными и противоречивыми тенденциями. Промышленное производство, достигнув максимального уровня, начало падать, а выпуск военной про­дукции продолжал еще расти довольно высокими темпами. В то же время было ясно, что за этим неизбежно последует резкий спад всех экономиче­ских показателей.

По-прежнему основная масса капиталовложений шла в отрасли промышленности, непосредственно связанные с военным производством, — металлургию, электроэнергетику, машиностроение. Высокий уровень военного производства поддерживался более жестким распределением сырья для нужд войны, широким использованием поставок из других стран, дальнейшим ограничением невоенной сферы потребления, усилением эксплуатации немецких трудящихся и народов зависимых и оккупирован­ных стран, привлечением дополнительной рабочей силы, в том числе сотен тысяч военнопленных. Но и эти меры не могли уже спасти экономику Гер­мании. Достигнув в I квартале 1944 г. наивысшего уровня за всю войну, промышленное производство стало падать и к июлю было уже ниже сред­немесячных показателей 1943 г. Общий индекс производства основ­ных видов сырья и.материалов (1941 г. = 100) составил в 1943 г. 106 пунк­тов, в марте 1944 г. — 113, а в июле того же года упал до 101 пункта.

Усиление господства монополий, между которыми зачастую возникали противоречия, создавало дополнительные трудности на пути эф­фективного использования мощного военно-хозяйственного потенциала Германии. Стремление к максимальным прибылям толкало крупные концерны и фирмы на то, чтобы часть продукции расходовать на про­изводство выгодных им в обстановке обострившейся конкурентной борь­бы товаров, но не шедших на ведение войны. Усилились спекуляция, коррупция, взяточничество, заключение тайных сделок. В марте импер­ская служба безопасности доносила правительству о незаконных согла­шениях крупных поставщиков сырья, вносящих дезорганизацию в обра­батывающую промышленность. Эти факты были не единичными. Положе­ние оказалось настолько тревожным, что партийная канцелярия 6 мая издала директивное указание, подписанное Борманом, которое требо­вало положить конец развитию коррупции, уклонению монополий от выполнения государственных заказов, фальсификации ими финансовых расчетов.

Как видно, в экономике фашистской Германии происходил противоречивый процесс. С одной стороны, правящие круги пытались уве­личить хозяйственные возможности рейха, с другой — ряд концер­нов и фирм, не видя перспектив роста прибылей в некоторых отрас­лях промышленности, начали сокращать свое участие в военном произ­водстве, стремясь сохранить и упрочить связи с монополистическим капиталом других стран. Поэтому непосредственно на военные цели исполь­зовалось лишь немногим более половины черных металлов, до двух тре­тей свинца и треть цинка.

Меры по регулированию распределения сырья и материалов, предпринятые министерством вооружения и военного производства, возглав­ляемым А. Шпеером, не дали желаемых результатов. Экономия в сырье если и достигалась, то дорогой ценой: за счет сокращения применения легированных присадок в металлургии, снижения показателей надеж­ности металла для ряда образцов военной техники и т. д.

Военная экономика Германии еще продолжала широко использовать ресурсы и промышленные мощности оккупированных стран, доля которых в производстве многих видов сырья составляла 20 и более процен­тов. Оттуда поступали уголь, железная руда, сталь, серный колчедан, марганец, продукция машиностроения и т. д. Так, из стран Западной Европы Германия получала ежегодно до 500 паровозов и тысячи ваго­нов.

Однако и в поступлении сырья из оккупированных стран начались перебои. Например, производство чугуна на этих территориях снизилось с 1042 тыс. тонн в I квартале 1944 г. до 613 тыс. во II квартале. В связи с острой нехваткой легирующих металлов правительственные ор­ганы издали приказ о срочной разработке запасов марганца в Буковине (Румыния). Предпринималась также попытка форсировать добычу хромовой руды в Албании.

В целях удовлетворения нужд военной промышленности Германия продолжала ввозить сырье и материалы из нейтральных стран. И хотя их поступление в сравнении с предшествовавшим годом сократилось, оно все же оставалось значительным. В 1944 г. из Швеции было получено 4,5 млн. тонн железной руды, из Португалии и Испании — 1,2 тыс. тонн вольфрама, из Турции —11,7 тыс. тонн хромовой руды Поступали и другие виды стратегического сырья — олово, целлюлоза, каучук, алюми­ний. Доля многих видов импортного стратегического сырья в промышлен­ном производстве Германии была очень высокой. Так, по никелю она со­ставляла 95 процентов, бокситам — 99, меди — 70, олову — 90 и каучу­ку — 80.

Еще больше усиливался грабеж стран-сателлитов. В Германию вывозилась значительная часть нефти, добываемой в Румынии и Венгрии. Остро стоял вопрос о горючем. Германское руководство беспокоило то, что из-за бомбардировок сократилась добыча нефти в Румынии: если в феврале оттуда была вывезена 21 тыс. тонн, то в мае — всего 9,3 тыс. тонн вместо запланированных 18,3 тыс. тонн. В мае — июне Риббентроп и Кейтель специально обсуждали с румынскими и венгерскими руково­дителями возможности форсирования нефтедобычи и постройки нефте­провода из этих стран в Германию. Росли бесплатные поставки Венгрии в рейх (за 1944 г. они составили 1 046 млн. марок), прибавились расходы на содержание германской оккупационной армии (за год они достигли 1 038 млн. марок). Гитлеровцы потребовали от румынского правительства поставить в 1944 г. в Германию 60 тыс. вагонов пшеницы, 25 тыс. ваго­нов кукурузы и овса, 100 тыс. голов рогатого скота и свиней. Из Фин­ляндии поступало до 60 процентов никеля и кобальта, необходимых Гер­мании для производства специальных сортов стали. Стратегическое сырье и сельскохозяйственные продукты ввозились и из Болгарии.

Ограбление фашистской Германией оккупированных государств и стран-сателлитов, продолжавшиеся поступления стратегического сырья из нейтральных стран, жесточайшая эксплуатация трудящихся, особенно иностранных рабочих и пленных, позволяли ей поддерживать еще неко­торое время высокий уровень производства в главных отраслях экономи­ки. Основные показатели промышленного производства Германии в пер­вой половине 1944 г.

В I квартале 1944 г. еще продолжался рост производства в ведущих отраслях германской промышленности. Во II квартале, как видно из таблицы, выработка электроэнергии, добыча угля и нефти, производство черных и цветных металлов, исключая алюминий, снизились. В неф­теперерабатывающей и химической промышленности наивысший уровень производства приходится также на I квартал. С февраля началось сниже­ние выработки дизельного топлива, с апреля — авиационного и обычного бензина, с марта — азотной кислоты, с апреля — синтетического каучу­ка, с мая — азота и т. д.

В первой половине 1944 г. в целом объем продукции тяжелой индустрии по большинству показателей был меньше, чем в предшествовавшем полугодии.

Производство металла, топлива, энергоресурсов так и не достигло плановых заданий, составленных на базе программы развития обрабаты­вающей промышленности в 1943—1944 гг. В июне 1944 г. план был недо­выполнен на 15 процентов, а по некоторым видам сырья и больше. Кроме того, постепенно, но неуклонно уменьшались и те небольшие резервы сырья, за счет которых до сих пор росло производство в обрабатывающей, особенно военной промышленности.

Сельское хозяйство испытывало недостаток в рабочей силе и технике. Упало производство удобрений. Сократилось поголовье крупного рога­того скота, свиней. Потребление продовольственных товаров населением снизилось. Изгнание вермахта с ряда территорий привело к падению ввоза сельскохозяйственных продуктов.

Из-за бомбардировок начали ощущаться перебои в работе всех видов транспорта, особенно на основных железнодорожных линиях как самой Германии, так и в оккупированных странах. Хотя из-за территориальных потерь и разрушений протяженность железнодорожной сети уменьшилась, производство паровозов и вагонов не удовлетворяло за­просы. Испытывали трудности речной и автомобильный транспорт. Все это вело к срыву графиков военных перевозок.

Обострилось положение с рабочей силой. Сказались большие потери на советско-германском фронте и частые мобилизации в вермахт. Согласно отчету управления военно-хозяйственного планирования рейха прирост рабочей силы с октября 1942 г. до конца 1943 г. составил около 1 млн. человек, в то время как спрос неизменно достигал 2,5 млн. человек. В начале января 1944 г. у Гитлера состоялось специальное совещание по вопросу изыскания и привлечения рабочей силы в промышленное про­изводство, а 25 апреля 1944 г. он издал указ о привлечении к воинской и трудовой повинности лиц, не имевших германского подданства, но дли­тельное время проживавших на территории рейха. Затем это распоряже­ние было распространено на оккупированные территории Европы.

На 31 мая общее число занятого населения в экономике Германии составило 36,1 млн. человек против 36,6 млн. год назад. Хотя уменьшение не было значительным, оно затронуло решающие отрасли промышленного производства. В общем числе занятых насчитывалось 29 млн. собственно немецких рабочих и служащих, около 7,1 млн. иностранных рабочих и военнопленных.

«Тотальные мобилизации» рабочей силы, в том числе и последняя, проведенная в мае, не смогли обеспечить нужды военной экономики. Уполномоченный по использованию рабочей силы Ф. Заукель получил ука­зание срочно изыскать еще 4 млн. рабочих рук . Между ведомствами Заукеля и Шпеера было достигнуто соглашение о совместных мероприя­тиях в этом направлении. Для помощи им привлекались войска СС. Поис­ками трудовых резервов занялись Гиммлер и служба экономической администрации СС.

За счет мобилизаций и перераспределения за первую половину года военная промышленность Германии получила 1 485 тыс. новых рабочих. Увеличилось по сравнению с маем 1942 г. число занятых женщин на 3—4 процента. В мае 1944 г. они составили более половины всего работающего населения рейха — 14,8 млн. человек. Однако решить проблему трудо­вых ресурсов за счет внутренних резервов германским властям так и не удалось.

Их возможности по вербовке и насильственной мобилизации иностранных рабочих значительно снизились из-за потери ряда территорий и роста движения Сопротивления в оккупированных странах. Поэтому в Германии усилилось использование военнопленных и узников конц­лагерей. Были созданы десятки филиалов «лагерей смерти», которые рас­полагались вблизи предприятий крупнейших концернов — производи­телей оружия. К 1944 г. только концерн Круппа имел 138 собственных концлагерей, разбросанных на территории Германии, Австрии, Польши. В годы войны на крупповских заводах было убито и погибло от голода и бесчеловечного обращения более 10 тыс. мужчин, женщин и детей. Печальной известностью пользовался расположенный недалеко от заво­дов Круппа и Сименса концлагерь в Аушвице (Освенциме), где люди ра­ботали до полного физического изнеможения. Фирма «Сименс» имела соб­ственный концлагерь у Хазельхорста, в котором несколько тысяч военно­пленных и иностранных рабочих, подвергавшихся бесчеловечной эксплуа­тации, жили под открытым небом. На военных предприятиях исполь­зовались женщины — узницы специального концлагеря в Равенсбрюке.

Несмотря на трудности, военная промышленность Германии за счет крайнего напряжения сил продолжала наращивать свои мощности. С начала 1942 г. до середины 1944 г. военное производство возросло более чем в 3 раза и составило в июле в стоимостном выражении 3 млрд. рейхсмарок против 1 млрд. в начале 1942 г.

Высокий уровень военного производства поддерживался мерами государственно-монополистического регулирования. К середине года им­перскому министру вооружения и военного производства подчинялась 21 главная комиссия и 12 комитетов (рингов), управлявших производ­ством всех видов вооружения. Этот аппарат через различные подкомис­сии и вспомогательные органы объединял около 6 тыс. руководителей военной промышленности.

Централизация управления военного производства еще больше усилилась после издания во второй половине 1943 г. правительственных директив о концентрации военной экономики, которыми на министерство вооружения и военного производства возлагалась ответственность и за производство сырья и материалов. 20 апреля 1944 г. Шпеер издал приказ о перестройке работы предприятий, предусматривавший новые меры по кон­центрации производства боевой техники и вооружения. В результате уси­лился контроль министерства вооружения и военного производства над военной экономикой, оно фактически стало высшим органом руководства хозяйственным организмом Германии. Концентрация военного произ­водства способствовала усилению роли магнатов финансового капитала в экономической и политической жизни страны. Этому же служила система «личной ответственности» самих предпринимателей за состояние военного производства. В речи перед руководящими работниками своего министерства в начале июня Шпеер заявил, что органы управления воен­ной промышленностью наделены только такими полномочиями, которые совершенно необходимы для их деятельности. В остальном предпринима­телям предоставлена самая широкая свобода действий. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы необходимые распоряжения по управлению производством проходили мимо руководителя предприятия.

Высокие показатели, достигнутые в военной промышленности, скрывая действительное состояние экономики Германии, порождали у наци­стского руководства несбыточные иллюзии и толкали его на авантюризм во внутренней политике. В марте 1944 г. была принята так называемая «программа победы», согласно которой в течение оставшихся девяти меся­цев этого года военное производство предполагалось увеличить на 58 про­центов (то есть ежемесячный прирост должен был составлять 6,5 процен­та), в том числе артиллерийско-стрелкового вооружения — на 98 про­центов, танков — на 73, самолетов — на 74. Однако возможностями для реализации такой обширной программы страна не располагала. Даже в более благоприятных для нее условиях Германия не развивала темпов роста военной промышленности, близких к запланированным. Так, в предшествовавшие девять месяцев, с июля 1943 г. по март 1944 г., прирост сос­тавил лишь 19 процентов, а с марта по декабрь 1943 г. и того меньше — все­го 3 процента . К тому же, как уже отмечалось, страна испытывала недо­статок рабочей силы. Снижался уровень производства топлива и металлов, что неизбежно должно было привести к падению выпуска вооружения и военной техники.

Поражения на советско-германском фронте и переход вермахта к стратегической обороне повлекли существенную переориентацию военной промышленности на выпуск видов оружия и боевой техники, пред­назначенных для решения главным образом оборонительных задач. Вермахт в большем количестве стал получать стрелковое оружие, нача­лось серийное производство автоматической винтовки образца 1943 г., рос выпуск пулеметов и огнеметов. В производстве артиллерийского воору­жения основное внимание теперь уделялось развитию противотанковой и зенитной артиллерии. Увеличился выпуск 75- и 88-мм противотанковых пушек. Было заново освоено производство 128-мм зенитных орудий, одно­временно увеличивался выпуск 105-мм зенитных пушек . С ноября 1943 г. промышленность освоила производство 37-мм спаренных и 20-мм счетве­ренных зенитных установок на шасси танков Т-38 и T-IV.

В области танкостроения делался крен в сторону увеличения производства тяжелых танков и особенно штурмовых орудий. Если в начале 1942 г. ежемесячно сборочные цехи покидали примерно 350 танков и около 50 штурмовых орудий, то в первой половине 1944 г. среднемесяч­ный выпуск танков равнялся 739 единицам, а штурмовых орудий — 573. Причем в течение полугодия выпуск штурмовых орудий удвоился. За это же время германская промышленность произвела 383 противотанко­вых орудия на самоходном лафете. С ноября 1943 г. началось серийное производство нового тяжелого танка T-VI («Тигр II», или «Королевский тигр») весом 68 тонн со 150-мм лобовой броней и броней башни до 180 мм. Он был вооружен удлиненной 88-мм пушкой. В конце декабря с конвейера сошло 75-мм штурмовое орудие на шасси среднего танка T-IV, месяцем позднее — танк-истребитель T-IV также с 75-мм противотанковой пушкой. В феврале начался серийный выпуск самоходных установок (истребителей танков) на шасси тяжелого танка со 128-мм противотанковой пушкой, а спустя два месяца — СУ-38 на шасси танка чешского производства Т-38 с 75-мм противотанковым орудием. Увеличился выпуск СУ-V на шасси тяжелого танка T-V («пантера») с 88-мм противотанковой пушкой.

Самой существенной перестройке подверглась авиационная промыш­ленность. Если в первые годы войны основной задачей самолетостроения являлось производство самолетов нападения — бомбардировщиков, то с 1943 г. оно должно было форсировать выпуск истребителей, выполняв­ших прежде всего оборонительные задачи.

В условиях воздушных налетов союзников и больших потерь самолетов на восточном фронте авиационная промышленность рейха не могла существенно повысить производство старыми методами. 1 марта 1944 г. под руководством генерал-фельдмаршала Э. Мильха и Шпеера создается штаб истребительной авиации, которому ставилась задача поднять выпуск самолетов-истребителей до 4 тыс. в месяц и частично перебазировать производственные сооружения в подземные помещения и на мелкие пред­приятия. Промышленные мощности со строительства бомбардировщи­ков переключались на выпуск истребителей. Строительство транспортных и других самолетов, а также планеров было прекращено. Авиационные за­воды переводились на узкоспециализированное производство и сборку одного типа самолета, на массовый выпуск деталей.

Благодаря принятым организационным мерам и при максимальном напряжении производственных мощностей германской авиационной про­мышленности удалось значительно поднять выпуск истребителей и истре­бителей-бомбардировщиков — с 1186 единиц в феврале до 2513 в апреле. За первое полугодие было выпущено 9823 истребителя и 2274 бомбарди­ровщика, то есть истребителей больше в 4 раза. Завершилось испытание образца нового типа самолета — реактивного истребителя Ме-262, имев­шего скорость 800—875 км в час. Фирме «Мессершмитт» было дано срочное задание выпускать ежемесячно одну тысячу таких истребителей. Их производство началось с мая, но было незначительным. Под большим секретом продолжались работы по изготовлению новых видов оружия — самолетов-снарядов ФАУ-1 и баллистических ракет ФАУ-2. Специально созданная фирма «Миттельверк ГмбХ» получила в октябре 1943 г. задание ежемесячно производить по 1800 ФАУ-2. Однако, начав их производство в январе следующего года, она за первые пять месяцев смогла выпустить лишь 1002 ракеты такого типа.

Производство вооружения для военно-морского флота в целом снизилось. Созданный Шпеером совет по делам кораблестроения занимал­ся претворением в жизнь ускоренной программы строительства подводных лодок новых серий: XXI — океанских и XXIII — прибрежных. Они име­ли большую мощность аккумуляторных батарей, обеспечивавших высокую подводную скорость и дальность плавания, более мощное торпедное во­оружение и снабжались шноркелем. Из-за недостатка времени они запус­кались в производство по чертежам, без предварительного изготовления и испытания опытных образцов. Первая такая океанская лодка была спущена на воду в апреле 1944 г. Всего за 1-е полугодие было спущено на воду 115 лодок главным образом старой конструкции. Кроме того, с верфей сошли два эсминца и три миноносца.

Выпуск вооружения и боевой техники для сухопутных войск и авиации в первом полугодии 1944 г. шел по восходя­щей линии. В середине года военная промышленность Германии достигла самого высокого уровня за все годы войны. Однако работала она с пре­дельным напряжением. Все более увеличивалось противоречие между растущими потребностями войны и имевшимися в стране ресурсами, меж­ду производством сырья и материалов и темпами роста военной промыш­ленности. Если и раньше темпы роста последней значительно опережали прирост продукции энергетической и металлургической промышленности, то с апреля 1944 г., когда уровень производства ведущих отраслей тяже­лой индустрии начал снижаться, эта диспропорция стала катастрофиче­ской. Таяли запасы основных видов сырья и материалов. Не хватало рабо­чей силы. Все больше ощущался недостаток производственных мощно­стей. Крайне обострившиеся трудности во всех сферах экономики сказа­лись на военном производстве Германии, которое в июле достигло макси­мального уровня, но затем началось его снижение

Наряду с возрастанием трудностей в экономике углублялся кризис политического режима в Германии. Недовольство, пока еще глухое и скры­тое, охватывало все более широкие слои немецкого населения, проникнув в среду даже тех, кто раньше безоговорочно поддерживал захватническую войну и нацистов.

Ведущие монополии увеличивали свою экономическую мощь и политическое влияние. Решающее значение в осуществлении внутриполитиче­ских целей имел союз крупных концернов, монополистических объедине­ний с государственным, партийным и военным аппаратом. Все эти звенья слились воедино в гигантский пресс, который давил на плечи трудящихся. Взаимосвязанные действия механизма государственно-монополистиче­ского хозяйства и системы принуждения были направлены на усиление эксплуатации немецких народных масс, угнетение населения оккупиро­ванных и союзных стран.

Процесс концентрации и централизации производства и капитала непрерывно усиливался. В конце 1943 г. почти половина всего акционерного капитала страны приходилась на 108 крупнейших обществ. В 1944 г. в пяти берлинских частных банках-гигантах сосредоточилось свыше 60 процентов балансовой суммы всех германских акционерных банков и свыше 70 процентов всех вкладов в них.

В руках государства и фашистской верхушки продолжали находиться органы управления и принуждения, средства массовой информации, а так­же различные фашистские организации — «Трудовой фронт», «Гитлерюгенд», «Союз немецких девушек», спортивные и другие союзы. Фашизм поддерживал свою диктатуру путем беспощадного подавления всех про­тивников установленного режима.

Но выполнять такие функции фашизму становилось все труднее. Недовольство масс усиливалось в связи со снижением их жизненного уровня. Снабжение потребительскими товарами гражданского населения упало до 50—60 процентов от уровня 1938 г. Резко снизилось качество това­ров. Население страдало от нехватки топлива.

Рабочий класс Германии усиливал борьбу против фашизма. В первой половине года прошли забастовки, в которых, по данным министерства юстиции, приняли участие около 13 тыс. немецких и 200 тыс. иностран­ных рабочих . Тысячи немцев саботировали работу на военных пред­приятиях. Главное управление имперской безопасности отмечало акты са­ботажа на военных заводах Гамбурга, Мюнстера, Кёльна, Бремена и осо­бенно действия «восточных рабочих» во Франкфурте-на-Майне и Галле. Участились случаи бегства иностранных рабочих и военнопленных.

Для того чтобы немецкий народ и дальше отдавал все силы империа­листической войне, нацисты и фашистское государство использовали не только террор и насилие, но и нагнетание в стране психоза и страха. Решению этих задач была подчинена огромная разветвленная система чиновничье-бюрократического аппарата, военно-полицейских и идеоло­гических организаций.

Чтобы укрепить внутреннее положение страны, имперский министр внутренних дел, рейхсфюрер СС и шеф полиции Гиммлер ввел чрезвычай­ные драконовские меры террора. Массовые репрессии встречали поддерж­ку ведущих монополий, которые для этих целей щедро субсидировали СС. Против населения были мобилизованы все органы фашистского наси­лия — штурмовые и эсэсовские отряды, тайная полиция, осведомители, цензоры, чрезвычайные суды, концлагеря. Службы и войска СС с 634 тыс. человек в июле 1943 г. увеличились к концу июня 1944 г. до 795 тыс.

Тех, кто открыто сомневался в победе рейха, нацисты уничтожали. Десятки тысяч противников войны были брошены в концлагеря. В январе — марте за борьбу против фашистского режима было арестовано 133 926 немецких граждан, в последующие три месяца — еще 176 760 человек, а всего за полугодие число арестованных составило 310 686. Многие тысячи патриотов были замучены в застенках гестапо без суда и следствия.

С целью поддержания у солдат и населения боевого духа фашисты усиливали антикоммунистическую пропаганду, нагнетали страх перед по­ражением, выдвигали лозунги «защиты европейской крепости», «выстоять и удержаться». От немецкого народа скрывалась бессмысленность даль­нейшего продолжения войны, внушались надежды на поворот к луч­шему.

Гитлеровское руководство стремилось шире использовать нацистскую партию в идеологическом одурманивании населения и вермахта. В конце 1943—начале 1944 г. издаются директивы партийной канцелярии, стро­жайше предписывавшие всем членам нацистской партии всемерно противо­действовать усиливавшемуся недовольству в стране. Так, 7 января в ди­рективе № 12 от политических руководителей партии требовалось воздей­ствовать на женщин — матерей, жен, сестер, чтобы они своими письмами поддерживали бодрость солдат на фронте. Солдатам же угрожали, что, если они будут плохо сражаться или тем более перейдут на сторону про­тивника, их родственники в Германии подвергнутся казни либо пожиз­ненному заключению в концлагерях.

Пропагандистский аппарат Геббельса пытался протащить идею о неиз­бежной окончательной победе германского оружия. Велась утонченная пропаганда о расколе в ближайшем времени антифашистской коалиции, о применении «чудо-оружия», которое будто бы быстро изменит ход войны, и т. д. Идеологическая шумиха оказывала влияние на многих немцев.

2 января в нацистском органе «Дас рейх» Геббельс писал, что истекший год был годом, в котором Германия сумела сохранить и защитить свои важные экономические и политические позиции, а они «создают предпо­сылку для предстоящей окончательной победы». Массам внушалось, что отступление на восточном фронте является «гениальным стратегическим маневром» с целью объединения всех сил. Радиокомментаторы и сотруд­ники прессы получили директиву освещать военные действия на Востоке в завуалированной форме, чтобы население не могло разобраться в проис­ходивших событиях Высадка англо-американских войск во Франции преподносилась как маловероятное событие. Весной 1944 г. стали утвер­ждать, что вторжение пойдет на пользу Германии, так как поможет вер­махту разбить войска Соединенных Штатов Америки и Англии.

С конца апреля радио и пресса начали распространять фальшивые материалы об «ужасах большевизма». Населению внушалась мысль, что в случае поражения страны его ожидает страшная судьба: большая часть немцев будет отправлена в Сибирь. Возбуждалась ненависть и против за­падных держав, главным образом в связи с бомбардировками. Гиммлер и Геббельс призывали линчевать английских и американских летчиков со сбитых самолетов прямо на улицах.

Тем не менее некоторая часть немецкого народа постепенно освобождалась от дурмана нацистской пропаганды. В стране нарастали ан­тивоенные настроения и антифашистская борьба. Усилилось движение Сопротивления, руководимое находившимся в СССР Центральным Коми­тетом Коммунистической партии Германии (КПГ). На местах борьбу с на­цистским режимом направляло Оперативное руководство КПГ, которое в трудных условиях подполья, нацистского террора вело повседневную работу с подпольными организациями и группами. Оперативное руковод­ство поддерживало постоянную связь с ЦК КПГ, имело разветвленную сеть опорных пунктов также внутри страны. К лету оно было связано с орга­низациями партии и Сопротивления в 26 городах и районах Германии и координировало деятельность около 10 тыс. активных борцов-антифашистов. Кроме того, работало много партийных организаций, еще не имевших контакта с руководящими центрами. Весной Оперативное ру­ководство разработало план освобождения Э. Тельмана из фашистской тюрьмы в Баутцене. Однако осуществить операцию не удалось из-за но­вой волны арестов, обрушившихся на немецких коммунистов в нача­ле июля.

Показателем усиления работы КПГ в массах служило расширение антифашистской пропаганды и агитации. В Лейпциге с апреля начала вы­ходить газета «Видерштанд», в Рурской области — газета «Унзер кампф». Организации Сопротивления распространяли в Бадене газету «Ди Вархайт», а в Штутгарте — «Абендцайтунг». Выпускались также листов­ки, призывавшие население к борьбе против войны и нацистского режима.

Наиболее крупные подпольные организации действовали в Берлине во главе с А. Зефковым, Ф. Якобом, Б. Бестлейном, в Тюрингии во главе с Т. Нойбауэром, М. Позером, в Саксонии под руководством бывшего депутата рейхстага от КПГ Г. Шумана, соратника К. Либкнехта и Р. Люк­сембург. Нелегальные антифашистские группы и организации имелись в ряде городов Западной Германии — Гамбурге, Кёльне, Дортмунде, Мюнхене и других. Сильный подпольный центр сложился в концентраци­онном лагере Заксенхаузен, где находились многие руководящие деятели КПГ — А. Баумгарте, Б. Лейшнер, М. Рейман, Э. Шнеллер и другие. Все эти организации вели работу среди трудящихся крупных промышлен­ных предприятий, военных заводов, в концентрационных лагерях. Про­водились сборы продовольствия, денег, одежды для немецких подполь­щиков, иностранных рабочих, военнопленных, узников концлагерей. Участились факты саботажа на военном производстве, порчи готовой про­дукции.

Немалое беспокойство у нацистов вызывала растущая подпольная антифашистская деятельность в Германии советских людей — военнопленных и насильственно угнанных в рабство в Германию. В Хемнице, Кёльне, Ганновере, Лейпциге, Штеттине были раскрыты подпольные организации во главе с советскими патриотами.

Компартия Германии усилила антифашистскую работу в вермахте. Специальный сектор, созданный Оперативным руководством КПГ, устанавливал связь с солдатами в госпиталях, с личным составом некоторых управлений командования сухопутных сил, ПВО Берлина, а также с отде­лом пропаганды вермахта в ОКБ. Среди военнослужащих распростра­нялись листовки и другие печатные материалы, велась разъяснительная работа, нелегально издавался ежемесячник «Солдатские письма». Но в условиях кровавого нацистского режима эта работа не получила широ­кого размаха.

Увеличились масштабы и эффективность движения «Свободная Германия», главная цель которого заключалась в том, чтобы ускорить по­ражение фашизма и еще во время войны заложить предпосылки для пост­роения в будущем миролюбивого германского государства. 5 января состоялся VI пленум Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ), который, обстоятельно обсудив положение на фронте и в тылу, поставил новые задачи перед движением. Прежний лозунг об организованном отводе вермахта вопреки воле Гитлера с оккупированных терри­торий был заменен новым: «Прекращение боевых действий и переход на сторону Национального комитета «Свободная Германия». При смене так­тики учитывалось снижение морального состояния немецких солдат и офицеров и создание благоприятной возможности для более активного и сознательного перехода их на сторону патриотического антифашистского движения.

Подпольные организации «Свободной Германии», действовавшие в Тюрингии, Саксонии, Берлине, Штутгарте, Дюссельдорфе и других землях и городах, проводили большую работу по созданию в стране своих нелегальных ячеек. Центральный Комитет КПГ, Оперативное руководство КПГ, НКСГ действовали в тесном контакте. Однако некоторую часть коммунистов-подпольщиков первоначально настораживало участие в дви­жении «Свободная Германия» представителей буржуазии. Для внесения полной ясности в этот вопрос Оперативное руководство КПГ разработало весной специальный документ «Мы, коммунисты, и Национальный коми­тет «Свободная Германия». В нем давалась характеристика целей движе­ния «Свободная Германия», указывалось, что его главная задача состоит в создании единого фронта всех противников нацизма, с тем чтобы подры­вать фашистскую военную машину, шире организовать саботаж и вести подготовку к вооруженной борьбе против нацизма. Подпольное руковод­ство КПГ выступило с политической платформой, требовавшей немедлен­ного прекращения войны, заключения перемирия и создания антифа­шистского демократического правительства. В этом важнейшем документе компартии Германии также ставились задачи полной ликвидации эконо­мического и политического могущества крупной буржуазии и восстановения политических свобод внутри страны. Основными лозунгами указан­ной программы были: «Долой Гитлера!», «Долой войну!», «За свободную, независимую и демократическую Германию!». Она определила цель антифашистского движения на данном этапе и наметила перспективы будущих демократических преобразований в стране. Благодаря этому документу выявилось единство политической линии КПГ и НКСГ по соз­данию широкого фронта борьбы за образование демократического герман­ского государства.

5 марта НКСГ опубликовал «Воззвание Национального комитета к народу и вермахту. 25 пунктов к вопросу о прекращении войны». В ответ на лозунг фашистов «победа или гибель» и клевету нацистской пропаган­ды о движении «Свободная Германия» как «ударе в спину» воззвание подчеркивало, что приближение войны к германским границам требует бо­лее активных действий против гитлеровского режима, освещало истори­ческую роль Советского Союза, антифашистской коалиции, показывало социально-классовую сущность движения «Свободная Германия», призы­вало рабочих, крестьян, служащих, мелкую и среднюю буржуазию быст­рее объединиться для свержения фашистской диктатуры, рисовало картину будущей свободной, независимой Германии.

Платформа КПГ и воззвание НКСГ имели важное значение для активизации антифашистского движения, расширения его социальной базы. Движение «Свободная Германия» явилось боевым союзом различных слоев немецкого народа. Ведущей силой его был рабочий класс, руководимый коммунистами, шедшими в авангарде борьбы за объединение всех против­ников нацизма. В него втягивались интеллигенция, молодежь, духовенство. Деятельность НКСГ — радиопередачи, печатные издания, засылка про­пагандистов и т. д. — распространялась и на вермахт.

Углубление внутриполитического кризиса в Германии выразилось и в заговоре против Гитлера, истоки которого ведут еще к 1942 г. В нем участвовали представители различных классов, слоев, политических груп­пировок — крупные землевладельцы, буржуазия, военные, дипломаты, интеллигенция и т. д. В первой половине 1944 г. происходит организаци­онное и политическое оформление заговора: завершается составление пла­на переворота, намечается состав будущего правительства, вырабатыва­ются основные программные документы. Участников заговора торопило то обстоятельство, что гестапо выследило и схватило многих из них.

Политические взгляды заговорщиков были различны — от реакционно-правых до прогрессивно-демократических,— и в связи с этим имелись различные варианты переворота.

Организатор и идейный вдохновитель реакционного большинства заговорщиков К. Герделер — бывший обер-бургомистр Лейпцига, рейхс-комиссар по вопросам цен, доверенное лицо монополистов Круппа и Боша — еще ранее разработал внутри- и внешнеполитическую программу, выражавшую основные требования правых элементов. Ее главное содер­жание оставалось неизменным — физическое устранение Гитлера и сохра­нение такого строя, в котором ключевые позиции находились бы в руках монополистического капитала и крупных землевладельцев. Будущее пра­вительство должно было состоять из представителей военных, буржуазии, духовенства во главе с Герделером. Его программа, призывая к «обороне отечества», содержала ряд антидемократических пунктов, сильно ограничи­вала права трудящихся. Планируемое государство было шагом назад даже по сравнению с буржуазно-демократической Веймарской республикой. Герделер и его окружение игнорировали установление связей с КПГ и ан­тифашистским движением. В области внешней политики намечались заключение сепаратного мира с западными державами и концентрация всех военных сил во главе с вермахтом для борьбы против Советского Союза. Правые группировки поддерживали связь с США и Англией, в частности с А. Даллесом.

Участвовавшая в заговоре патриотически настроенная группа старших офицеров и генералов во главе с начальником штаба управления общих дел армии резерва полковником К. Штауффенбергом и те, кто ее поддерживал, по своим взглядам на способы борьбы с фашизмом и внутриполитическое переустройство Германии были близки к платформе НКСГ. Штауффенберг стоял за прекращение войны на всех фронтах, отказ от захваченных территорий, установление демократической рес­публики в Германии и развитие добрососедских отношений с Советским Союзом. С этой группой поддерживали контакты социал-демократиче­ские функционеры — Ю. Лебер, профессор А. Райхвайн и другие, высту­павшие за сотрудничество с движением Сопротивления, руководимым КПГ. Однако патриотически настроенная группа Штауффенберга состав­ляла меньшинство, развитие событий определялось силами из окружения Герделера. В конце декабря 1943 г. Штауффенберг сделал попытку организовать покушение на Гитлера. Но совещание в ставке, где должно было это произойти, отменили.

Антифашистское движение в тяжелейших условиях нацистского режима тогда еще не могло охватить широкие массы немецкого населения и поднять его на открытую борьбу за свержение фашистской диктатуры. Сказывался длительный период ее экономического и политического гос­подства, фашистский дурман преодолевался с трудом. Нужно было время, чтобы немецкий народ на собственном опыте убедился и окончательно осознал, что его спасение от национальной катастрофы лежит на путях полного слома гитлеровского государства и ликвидации национал-социа­листской партии.