Вторая мировая война: Тегеранская конференция

Конференция Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР И. В. Сталина, президента США Ф. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля проходила в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. Здесь впервые встретились главы правительств трех веду­щих держав антифашистской коалиции. В работе конференции участво­вали также министры иностранных дел, политические и военные совет­ники.

В центре внимания Тегеранской конференции находились проблемы дальнейшего ведения войны, в особенности вопрос об открытии второго фронта. От его решения зависели сроки окончания войны в Европе, а сле­довательно, судьбы миллионов людей во всем мире, ослабление тягот воен­ного бремени, легшего на плечи трудящихся многих стран, и прежде все­го советского народа. Делегация СССР шла на переговоры с твердым на­мерением окончательно договориться о дате высадки американо-англий­ских войск в Западной Европе. Позиции же делегаций США и Англии по этому вопросу были весьма противоречивы, что и определило остроту развернувшейся полемики.

28 ноября перед открытием конференции И. В. Сталин встретился с Ф. Рузвельтом в советском посольстве, где президенту было предложено остановиться по соображениям безопасности. Рузвельт заявил, что хотел бы отвлечь с советско-германского фронта 30—40 дивизий противни­ка. «...Если это возможно сделать, — ответил Сталин, — то было бы хо­рошо».

На первом пленарном заседании президент США информировал совет­скую делегацию о решении Квебекской конференции предпринять экспе­дицию через Ла-Манш около 1 мая 1944 г. Однако он сразу же оговорился, что если Англия и США начнут проводить крупные десантные операции в Средиземном море, то ее, возможно, придется отложить на два-три меся­ца. Глава американской делегации заверил, что союзники не желают затягивать дату вторжения дальше мая или июня. Но в то же время, под­черкнул он, есть немало и других мест, где могут быть использо­ваны англо-американские войска: Италия, районы Адриатического и Эгейского морей, а также для помощи Турции, если она вступит в войну. Поэтому представители США и Англии запрашивали мнение советской стороны, каким образом лучше всего использовать их вооруженные силы, находившиеся в бассейне Средиземного моря.Сталин ответил, что наилучший результат дал бы удар по врагу в Северной или Северо-Западной Франции, так как «наиболее слабым местом Германии является Франция». Итальянский театр, по его мнению, для наступления непосредственно на Германию не годится, ибо путь к ней закрывают Альпы, этот театр имеет значение лишь для обеспечения свободного плавания судов союзников в Средиземном море.

Черчилль, избрав для ведения дискуссии свой испытанный метод прямо не высказался против высадки на территорию Франции. Свое красноречие он обратил на то, чтобы поставить открытие второго фронта в зависимость от развития операций на Средиземноморском театре. Доказывая, что срок вторжения еще далек, а союзные войска не вправе бездействовать, английский премьер предложил заняться выполнением двух задач, имевших, на его взгляд, первостепенное значение: развернуть наступление в Италии, взять Рим и продвинуться до линии Пиза, Римини вовлечь Турцию в войну. По его мнению, такие действия союзников окажут значительное влияние на румын, которые уже тогда искали путей для выхода из войны, а также на Венгрию и другие страны.

В «балканской стратегии» Черчилля отводилось особое место Турции. По его замыслам, она должна была двинуть свои войска в Юго-Восточную Европу, чтобы совместно с высадившимися там англо-американскими дивизиями предотвратить развитие революционного движения на Балкана и освобождение расположенных в этом районе стран Советской Армией. Еще до переговоров министров иностранных дел Англии и Турции в Кав ре в ноябре 1943 г. А. Иден имел указание добиться от турецкого правительства согласия вступить в войну. Британское министерство иностранных дел считало, что это явилось бы «наилучшим, если не единственным средством предотвратить полное распространение русского влияния на Балканские страны. Если турки сохранят свой нейтралитет, британские силы не смогут, по-видимому, попасть на Балканы до того, как там утвердятся русские».

Политическая подоплека английской стратегии была очевидна. Британский премьер, как и Рузвельт, стремился не допустить глубокого продвижения Советской Армии на запад. Но он надеялся достигнуть этого путем развития операций в Италии и на Балканах. В этом случае, по его замыслам, англо-американские войска могли бы опередить Советскую Армию и первыми выйти в Юго-Восточную и Центральную Европу. «Всякий раз, — говорил Рузвельт своему сыну в Тегеране, — когда премьер-министр настаивал на вторжении через Балканы, всем присутствовавшим было совершенно ясно, чего он на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию. Это понимал Сталин, понимал я, да и все остальные...»

Итало-балканские планы Черчилля явно не соответствовали решениям Московской конференции министров иностранных дел, провозгласившей первейшей целью СССР, США и Англии ускорить конец войны. Создание фронта на Балканах, вдали от важнейших экономических и стратегических центров рейха, привело бы к дальнейшему затягиванию eе и увеличению жертв.

Глава Советского правительства, исходя из настоятельной необходимости скорейшего разгрома врага, предлагал основной операцией 1944 г считать «Оверлорд», а вспомогательной — высадку в Южной Франции. Операция в районе Рима расценивалась им как отвлекающая. Относительно же Турции советские представители считали, что она не вступит в войну, какое бы давление на нее ни оказывали.

Натолкнувшись на принципиальную позицию делегации СССР, У. Черчилль заявил, что он не пожертвует операциями на Средиземном море только ради того, чтобы сохранить дату 1 мая для начала «Оверлорда». Премьер-министр предложил передать вопрос о действиях англо­американских вооруженных сил в Европе в 1944 г. на рассмотрение воен­ных представителей трех держав. Его поддержал Рузвельт. Однако обмен мнениями и на совещании военных представителей не привел к каким-либо положительным результатам. Начальник имперского генерального штаба Великобритании генерал А. Брук не мог даже дать четкого ответа на вопрос Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова, считают ли анг­личане «Оверлорд» главной операцией.

На втором пленарном заседании, 29 ноября, выяснилось, что союзники не имеют согласованного решения о назначении командующего операцией «Оверлорд». Если не известно, кто несет моральную и военную ответствен­ность за ее подготовку и выполнение, заявил Сталин, «тогда операция «Оверлорд» является лишь разговором». После этого Рузвельт и Черчилль заверили главу советской делегации в том, что фамилия главнокомандую­щего будет сообщена вскоре правительству СССР.

Черчилль вновь попытался доказать участникам конференции «преимущества» своего «балканского варианта». Рузвельт, в целом склоняясь к проведению операции «Оверлорд», стал колебаться в отношении ее сро­ка. Открытие второго фронта в Европе вновь оказалось под угрозой срыва. В таких условиях советская делегация заняла твердую линию. Когда Рузвельт, уступая давлению Черчилля, согласился на передачу всех военных вопросов на рассмотрение комиссии, Сталин отверг это предложение: «Не нужно никакой военной комиссии. Мы можем решить все вопросы здесь, на совещании». Он считал важным решить вопросы о дате начала операции «Оверлорд», о главнокомандующем и о необходи­мости вспомогательной операции в Южной Франции. «Мы, русские,— заявил Сталин,— ограничены сроком пребывания в Тегеране. Мы могли бы пробыть здесь в течение 1 декабря, но 2-го мы должны уехать».

Позиция советской делегации возымела действие. Черчилль поспешил внести предложение о том, что они с Рузвельтом согласуют точки зрения и доложат свою позицию советской делегации.

Утром 30 ноября на заседании Объединенного комитета начальников штабов США и Англии после продолжительного обсуждения наконец было принято решение о том, что западные союзники в мае начнут операцию «Оверлорд» и вспомогательную операцию в Южной Франции («Энвил») по возможности в широких масштабах, насколько позволят десантные суда и средства, которыми они будут располагать к тому времени. Было также решено продолжать наступление в Италии с целью выхода на линию Пиза, Римини.

Оправдывая свою предыдущую позицию, английский премьер-министр в беседе со Сталиным пытался представить дело так, будто десантная операция в Бенгальском заливе, которую, вопреки его мнению, наметили американцы на март 1944 г., является препятствием к своевременному про­ведению «Оверлорда». Он доказывал, что в сложившейся ситуации речь идет о выборе не только между операциями на Средиземном море и «Оверлордом», но и между десантом в Бенгальском заливе и датой высадки в Северной Франции. Это была явная увертка, однако глава Советского правитель­ства не стал вступать в дискуссию. Он вновь указал, что Советская Армия рассчитывает на десант в Северной Франции; если же этой операции в мае не будет, то ее не будет вообще, так как затем погода испортится и высадившиеся войска окажется невозможно снабжать в должной мере.

В тот же день на заседании конференции в присутствии Сталина, Рузвельта и Черчилля генерал Брук информировал советскую делегацию о решении союзников провести в мае 1944 г. операции «Овер­лорд» и «Энвил». Глава Советского правительства со своей стороны зая­вил, что с целью «не дать немцам возможности маневрировать своими ре­зервами и перебрасывать сколько-нибудь значительные силы с Восточного фронта на Запад, русские обязуются к маю организовать большое наступ­ление против немцев в нескольких местах, с тем чтобы приковать немецкие дивизии на Восточном фронте и не дать возможности немцам создать какие-либо затруднения для «Оверлорда». Такое заявление было вос­принято союзниками с большим удовлетворением.

1 декабря И. В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль парафировали военные решения Тегеранской конференции. В них были зафиксированы обязательства правительств США и Англии предпринять в течение мая 1944 г. операцию «Оверлорд» одновременно со вспомогательной операцией на юге Франции и обязательство СССР предпринять наступление пример­но в то же время с целью не допустить переброски германских сил с вос­точного на западный фронт. Предусматривалось, что военным штабам трех держав необходимо отныне держать тесный контакт друг с другом в отно­шении предстоявших операций в Европе и консультироваться о мероприя­тиях по дезинформации противника относительно этих операций. В реше­ниях отмечалось, что «партизаны Югославии должны поддерживаться снабжением и снаряжением в возможно большем размере, а также опера­циями «командос» и что с военной точки зрения желательно, чтобы до конца года Турция вступила в войну на стороне союзников.

В декларации трех держав, подписанной в тот же день и опубликован­ной после конференции, указывалось, что СССР, США и Англия согласо­вали планы уничтожения германских вооруженных сил и пришли к пол­ному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые бу­дут предприняты с востока, запада и юга. «Взаимопонимание, достигну­тое нами здесь, — говорилось в этом важном документе, — гарантирует нам победу... Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожать германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха. Наше наступление будет беспощадным и на­растающим». Решения конференции по военным вопросам открывали путь к организации тесного стратегического взаимодействия советских и американо-английских вооруженных сил в войне с общим врагом.

Важное значение для укрепления единства антигитлеровской коалиции и скорейшего завершения войны имело заявление главы Советского правительства о вступлении в войну с Японией после капитуляции Гер­мании. Оно явилось ответом СССР на неоднократные просьбы США и Англии об его участии в войне на Дальнем Востоке. На пленарном засе­дании 28 ноября после краткого обзора военных действий на Тихом океа­не, сделанного президентом США, глава советской делегации Сталин зая­вил, что СССР пока не может присоединиться к борьбе против Японии, по­скольку все его силы заняты на Западе. Он указал, что в настоящее время советские силы на Дальнем Востоке достаточны только для ведения оборо­ны, для наступательных же операций их нужно увеличить по крайней мере в три раза. «Это может иметь место, — сказал Сталин, — когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».

Согласие Советского правительства вступить в войну с Японией после поражения Германии было продиктовано верностью союзническому долгу, желанием ускорить освобождение народов Азии, порабощенных японским империализмом, и быстрее ликвидировать очаг войны и агрессии на Даль­нем Востоке, многие годы угрожавший безопасности СССР. В течение длительного времени японская военщина активно готовилась к нападению на Советский Союз, выжидая только подходящего для этого момента. Япо­ния не выполняла пакт о нейтралитете, вела широкую разведывательно-диверсионную деятельность и передавала информацию гитлеровской Гер­мании. Она систематически нарушала государственную границу и терри­ториальные воды СССР, блокировала его дальневосточное побережье, обстреливая и задерживая торговые суда.

Заявление в Тегеране советской делегации о вступлении СССР в вой­ну с Японией имело огромное военно-политическое значение и далеко иду­щие международные последствия. Как свидетельствует американский воен­ный историк, США с самого начала войны с Японией надеялись на всту­пление в нее СССР. Заявление Советского правительства на конференции, пишет он, «наилучшим путем решало эту проблему и снимало столь бес­покоивший Рузвельта и Маршалла вопрос». О первостепенной важно­сти для США участия СССР в войне с Японией выразительно сказано в составленном еще до конференции документе: «...наиболее важным фактором, с которым должны считаться США в своих отношениях с Рос­сией, является война на Тихом океане. Если Россия будет союзником в войне против Японии, война может быть закончена значительно быстрее и с меньшими людскими и материальными потерями. Если же войну на Тихом океане придется вести при недружественной или отрицательной по­зиции России, трудности неимоверно возрастут и операции могут оказать­ся бесплодными». По свидетельству Р. Шервуда, этой линией американские представители «руководствовались, когда принимались решения в Теге­ране и значительно позже — в Ялте».

Черчилль в беседе со Сталиным 30 ноября 1943 г. подчеркнул, что заявление о присоединении СССР к войне на Дальнем Востоке после раз­грома Германии является «историческим», в отношении борьбы с Японией теперь открылись большие перспективы. В мемуарах Черчилль писал, что советское заявление имело «величайшее значение» и явилось одним из «решающих событий» конференции.

Таким образом, важнейшим результатом Тегеранской конференции явились координация военных усилий СССР, США и Англии против фашистской Германии, принятие решения об открытии второго фронта в За­падной Европе и отклонение «балканской стратегии» британского империа­лизма. Военные решения, принятые в Тегеране, значительно упрочили антигитлеровскую коалицию.

Наряду с проблемами ведения войны на первой конференции глав пра­вительств обсуждались вопросы послевоенной организации и обеспечения прочного мира. Их рассмотрение носило в основном предварительный ха­рактер. Представители СССР, США и Англии обменялись мнениями о бу­дущей международной организации безопасности, устройстве Германии после ее поражения, решении польского и других вопросов. Тегеранская конференция позволила выявить точки зрения ее участников по острым и насущным проблемам послевоенных отношений и подготовить почву для решения некоторых из этих проблем в будущем.

Известно, что в течение долгого времени США и Англия, рассчитывая на ослабление СССР в войне, в своих планах послевоенного устройства сбрасывали его со счетов. Однако по мере роста международного автори­тета и влияния СССР, обусловленных его решающей ролью в борьбе с фа­шизмом и победами Советской Армии, западные державы вынуждены были считаться с необходимостью более тщательной разработки основных про­блем послевоенного урегулирования с учетом роли и места в мире Совет­ского Союза. При этом они пытались заранее, до окончательной победы, связать правительство СССР выгодными для них решениями по тем или иным вопросам. Такие попытки предпринимались и на Тегеранской кон­ференции.

Наиболее отчетливо они проявились при обсуждении вопроса о судьбах Германии. Англо-американские правящие круги еще задолго до кон­ференции создали различные комиссии и комитеты, которые разработали несколько вариантов расчленения Германии, рассчитывая тем самым устранить своего главного конкурента на мировых рынках.

Вопрос о Германии стал предметом внимания уже во время первых неофициальных встреч глав правительств. На обсуждение конференции он был поставлен Рузвельтом в последний день ее работы — 1 декабря. Президент США внес предложение разделить Германию на пять частей, каждая из которых будет представлять независимое государство. В первую часть предлагалось включить Пруссию, уменьшив в размерах и мак­симально ослабив ее; во вторую — Ганновер и северо-западные районы Германии; в третью — Саксонию и район Лейпцига; в четвертую — Гес­сенскую провинцию, Дармштадт, Кассель и районы, расположенные к югу от Рейна, а также старые города Вестфалии; в пятую — Баварию, Баден, Вюртемберг. Кроме того, выделялись районы Кильского канала и Гамбурга, с тем чтобы ими управляли Объединенные нации или четыре державы. Рурскую и Саарскую области предлагалось поставить под контроль либо Объединенных наций, либо попечителей всей Европы.

Английский премьер-министр выдвинул свой план раздела Германии. Он предложил, во-первых, изолировать Пруссию и держать ее в жестких условиях и, во-вторых, отделить от остальной Германии ее южные провинции — Баварию, Баден, Вюртемберг, Палатинат от Саара вплоть до Саксонии и включить их в дунайскую федерацию. Предложение Черчил­ля не представляло чего-то нового. Уже более года он выступал с много­численными проектами образования в Европе сначала федераций и конфе­дераций — скандинавской, дунайской, балканской и других, затем евро­пейского совета из 10 государств и, наконец, Соединенных Штатов Евро­пы. Цель этих новообразований была одна — сохранить буржуазные по­рядки, упрочить английские позиции в Европе и объединить ее против Со­ветского Союза. В США, хотя и с некоторыми оговорками, сочувственно встречались эти планы.

Советское правительство выступило против них, понимая, что главная цель выдвинутой Черчиллем идеи заключалась в образовании анти­советских блоков. Считая, что после окончания войны европейские народы будут интересоваться прежде всего не федерированием, а восстановлением своей независимости, оно рассматривало эту идею как противоречащую интересам народов. Представители СССР обосновали свое отрицательное отношение к созданию федераций и конфедераций еще на Московской конференции министров иностранных дел. В Тегеране глава Советского правительства также выступил против плана Черчилля о создании не­жизнеспособных объединений государств вроде дунайской федерации и высказался за то, чтобы Венгрия и Австрия были самостоятельными го­сударствами.

Пути решения германской проблемы Советское правительство видело не в расчленении Германии, а в ее демилитаризации и демократизации с непременной ликвидацией гитлеровского государства и наказанием его руководителей, а также уничтожением фашистского «нового порядка» в Европе. По мнению правительства СССР, для предотвращения опасности возрождения германского милитаризма великие державы, ответственные за сохранение мира, должны были создать сильный международный ор­ган, который помешал бы Германии развязать новую войну.

Предложенные Черчиллем на конференции меры для обеспечения безопасности в мире, «по крайней мере на 50 лет, путем разоружения Германии, предотвращения перевооружения, установления контроля над германскими предприятиями, запрещения военной и гражданской авиации и путем далеко идущих территориальных изменений» СССР считал недостаточными. Глава Советского правительства напомнил, что после первой мировой войны над Германией также был установлен конт­роль, но он не дал результатов. Во время встреч с Рузвельтом Сталин, сославшись на опыт истории, показывавший прогрессирующее сокраще­ние сроков между войнами, развязанными Германией, обратил внимание на то, что для предотвращения агрессии в будущем следует принять более эффективные меры. Необходимо иметь возможность занять самые важные стратегические пункты с тем, чтобы Германия не могла их захватить. То же нужно предпринять и на Дальнем Востоке, чтобы и Япония не смог­ла развязать новой агрессии. Должен быть создан специальный орган, который имел бы право в случае военной угрозы со стороны Германии или Японии незамедлительно вводить войска в такие стратегически важ­ные районы, чтобы окружить страны-агрессоры и подавить их. Рузвельт выразил полное согласие со взглядами советской делегации.

Обмен мнениями прояснил точки зрения трех держав по германскому вопросу, который для более тщательного изучения его передавался в Ев­ропейскую консультативную комиссию, созданную на Московской конфе­ренции министров иностранных дел СССР, США и Англии.

На Тегеранской конференции обсуждался также польский вопрос. Правящие круги Англии и США, поддерживавшие антинародное, враждебное Советскому Союзу эмигрантское польское правительство в Лондо­не, стремились восстановить такую Польшу, которая была бы послушна англо-американскому диктату и могла бы легко быть превращена в ан­тисоветский плацдарм. Они отрицательно отнеслись к разрыву Совет­ским Союзом дипломатических отношений с польским эмигрантским пра­вительством в апреле 1943 г. Рузвельт и Черчилль в Тегеране возобно­вили попытки добиться восстановления советско-польских отношений, понимая, что без этого не могло быть и речи о возвращении в освобожден­ную Польшу их ставленников из числа сидевших в Лондоне польских эмигрантов.

В ответ на высказанное Рузвельтом пожелание, чтобы Советское пра­вительство начало переговоры и восстановило свои отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне, Сталин заявил, что, если по­следнее прекратит враждебную СССР политику, не будет поддерживать связей с немцами в Польше, солидаризируется с партизанами и станет призывать к активной борьбе с оккупантами, тогда Советское правитель­ство будет готово начать с ним переговоры. Советский Союз вновь под­твердил свою заинтересованность в воссоздании сильного, независимого, демократического польского государства во главе с правительством, за­щищающим национальные интересы страны и дружественно настроенным к СССР.

Значительное место в дискуссиях, главным образом между советской и английской сторонами, занял вопрос о польских границах. Еще в пер­вый день конференции глава советской делегации в неофициальной беседе с главами делегаций США и Англии высказал мысль о том, что территория Польши на западе должна простираться до реки Одер и Советский Союз готов помочь Польше получить такую границу. На пленарном заседании 1 декабря Черчилль изложил мнение английского правительства о польских границах. Смысл его состоял в том, что поль­ское эмигрантское правительство должно отказаться от попыток оттор­жения от СССР Западной Украины и Западной Белоруссии и признать в качестве границы между СССР и Польшей линию Керзона, а «Польшу следует удовлетворить, несомненно, за счет Германии». Соглашаясь с изменением границ Польши, Черчилль надеялся укрепить этим пози ции дискредитировавшего себя польского эмигрантского правительства, которое, даже по мнению американской стороны, имело сомнительные шан­сы на возвращение в свою страну.

Разъясняя советскую позицию относительно границ Польши, Сталин заявил, что «украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские— к Белоруссии», то есть между СССР и Польшей должна существовать граница 1939 года. СССР оставался верен принципу справедливого устройст­ва границ, основанному на учете исторических, этнических, экономиче­ских и других факторов, стремясь к тому, чтобы границы Польши стали границами мира, а не конфликтов и войн и способствовали устойчивости и безопасности в Европе. По той же причине Советский Союз, отстаивая интересы польского народа, считал справедливым и необходимым возвра­щение Польше ее исконных земель на западе.

На том же заседании английский премьер министр огласил следующее предложение по польскому вопросу «очаг польского государства и на рода должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер». Конференция согласилась с этой формулой. Был согласован также вопрос о передаче Советскому Союзу Кенигсберга с прилегающей к нему территорией.

Рузвельт не принимал участия в дискуссии о границах Польши Встре­тившись перед пленарным заседанием со Сталиным, он сказал, что согла­сен со взглядами советской делегации о необходимости восстановления польского государства, восточная граница которого может быть отодвину­та на запад, а западная — продвинута вперед «вплоть до Одера». Однако по политическим соображениям, а именно ввиду предстоявших в 1944 г президентских выборов не может участвовать в настоящее время в реше­нии вопроса о польских границах и высказываться по нему публично.

Конкретного решения по польскому вопросу конференция не приняла. Вместе с тем главы правительств трех государств в принципе догово­рились о правомерности линии Керзона в качестве советско-польской гра­ницы и возвращения Польше ее исконных земель на западе.

На конференции рассматривались некоторые проблемы послевоенного сотрудничества и обеспечения прочного мира. Американская сторона изложила свою точку зрения относительно создания в будущем междуна­родной организации безопасности. В общих чертах об этом уже говори­лось народному комиссару иностранных дел СССР во время его пребыва­ния в Вашингтоне в мае — июне 1942 г., а также английскому министру иностранных дел в марте 1943 г. Согласно схеме президента, изложен­ной в Тегеране, всемирная организация безопасности должна быть ос­нована на принципах Объединенных наций и иметь три органа: Ассам­блею из представителей всех членов Объединенных наций, не имеющую «никакой другой власти, кроме дачи рекомендаций», и собирающуюся «не в одном определенном месте, а в разных местах»; Исполнительный ко­митет в составе СССР, США, Великобритании, Китая, двух европейских стран, одной латиноамериканской, одной страны Среднего Востока, одной азиатской (кроме Китая) и одного британского доминиона, занимающийся всеми невоенными проблемами: экономическими, продовольственными, здравоохранения и т. п.; Полицейский комитет из четырех стран, который следил бы за сохранением мира и за тем, чтобы не допустить новой агрессии Германии и Японии.

Глава Советского правительства высказался в пользу создания международной организации и назвал «схему, изложенную президентом, хоро­шей», но заметил, что малые страны в Европе могут быть недовольны та­кого рода организацией и поэтому, возможно, было бы целесообразным создать две организации: одну — для Европы, а другую — дальневос­точную или мировую. Указав, что это предложение частично совпадает с точкой зрения Черчилля, предлагавшего создать три организации — европейскую, дальневосточную и американскую, Рузвельт пояснил, что «США не могут быть членом европейской организации» и что потребова­лось «такое огромное потрясение, как нынешняя война, для того чтобы заставить американцев направить свои войска за океан» В дальнейшем советская делегация согласилась с предложением создать одну мировую организацию.

Изложенная на конференции американская точка зрения на харак­тер и цели международной организации мало чем отличалась от той, которая была высказана Идену в марте 1943 г. Правда, в Тегеране речь шла уже о «четырех полицейских», в то время как ранее обязанности по сохра­нению всеобщего мира должны были выполнять лишь США и Англия. Франция же вновь отстранялась от активного участия в этой органи­зации.

Хотя тегеранские переговоры и не привели к принятию какого-либо специального решения о создании международной организации, они сви­детельствовали о стремлении трех великих держав к послевоенному сотрудничеству. В заключительной декларации конференции указывалось, что три страны «будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время» и что существующее между ними «со­гласие обеспечит прочный мир».

В подписанной в Тегеране декларации об Иране руководители трех держав, признавая помощь, оказанную этой страной антифашистской коа­лиции, особенно в транспортировке грузов в Советский Союз, в свою оче­редь согласились предоставлять ей экономическую помощь во время войны и в послевоенный период. Они заявили о своем желании сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана.

Тегеранская конференция имела большое значение для хода и исхода второй мировой войны. Впервые за время существования антифашистской коалиции были согласованы планы ведения войны против общего врага, тем самым создавались благоприятные условия для победоносного ее за­вершения. Обмен мнениями по важнейшим политическим проблемам способствовал согласованию взглядов трех держав по ряду вопросов, сближению их позиций по другим, еще не решенным вопросам. Деклара­ция СССР, США и Англии о совместных действиях в войне и о послевоен­ном сотрудничестве явилась важным политическим документом, свиде­тельствовавшим об упрочении антигитлеровской коалиции и провале рас­четов фашистского блока на ее раскол. Конференция вновь подтвердила жизненность ленинских идей о возможности сосуществования и плодотвор­ного сотрудничества государств с различными социально-экономическими системами.

После завершения тегеранских переговоров главы правительств США и Англии вместе с начальниками штабов, экспертами и советниками 2 де­кабря вернулись в Каир для окончательного согласования планов воен­ных действий на 1944 г. Сюда же 4 декабря прибыл президент Турции Исмет Инёню для обсуждения вопроса о вступлении его страны в войну на стороне антигитлеровской коалиции.

Как видно из протоколов второй Каирской конференции, проходившей с 3 по 7 декабря, Рузвельт считал, что обсуждение конкретных меро­приятий по выполнению решений, принятых в Тегеране, не должно вы­звать особых затруднений, так как было достигнуто единство в главном — о сосредоточении основных усилий союзников в 1944 г. в Европе и о сроках открытия второго фронта. Но Черчилль надеялся ревизовать уже согла­сованные планы войны в Европе. В мемуарах английский премьер-ми- нистр впоследствии прямо писал, что «стремился предпринять окончатель­ную попытку склонить американцев к осуществлению альтернативной операции по захвату Родоса».

Опять-таки открыто не выступая против операций «Оверлорд» и «Энвил», английский премьер-министр и его советники вновь стали настаивать на проведении параллельно с ними наступления в восточной ча­сти Средиземного моря, использовав для этого часть сил и средств, пред­назначавшихся для операции «Энвил». С захватом Родоса они связывали и вступление в войну Турции. При этом они считали возможным в угоду операциям на Средиземноморском театре пойти на отсрочку начала воен­ных действий на северо-западе и юге Франции.

Точка зрения английской стороны встретила возражение представителей США. Американские начальники штабов в Объединенном англо­американском комитете начальников штабов отказывались рассматривать английские предложения об операциях в восточной части Средиземного моря, поскольку это ставило под угрозу срыва своевременное начало опе­рации «Энвил». Учитывая отрицательную позицию американской стороны, английский комитет начальников штабов частично отступил от своих тре­бований.

В докладе Объединенного комитета начальников штабов о планах войны в Европе, рассмотренном и утвержденном 5 декабря 1943 г., указы­валось, что «самыми важными операциями в 1944 г. будут «Оверлорд» и «Энвил», которые начнутся в мае. Ни в каком другом районе мира не сле­дует предпринимать никаких действий, которые могли бы помешать успе­ху этих операций». Считалось необходимым сделать все возможное, чтобы увеличить силы для проведения «Оверлорда», как можно скорее рассмот­реть план операции «Энвил» из расчета высадки не менее двух дивизий, а если потребуется, то выделить дополнительные силы и средства. Отно­сительно действий в восточной части Средиземного моря в докладе отме­чалась желательность развернуть военные действия в Эгейском море, захватить остров Родос «при том условии, однако, если это может быть сделано без ущерба для операций «Оверлорд» и «Энвил». На итальянском фронте намечалось продолжать наступление до выхода союзных войск на линию Пиза, Римини. В связи с этим главнокомандующему союзными силами на Средиземноморском театре разрешалось задержать до 15 ян­варя 1944 г. 68 танкодесантных судов, предназначенных для операции «Оверлорд».

Таким образом, западные союзники путем некоторых взаимных уступок нашли взаимоприемлемое решение о планах военных действий в Евро­пе, которое в целом отвечало духу Тегеранской конференции.

В Каире главы правительств США и Англии договорились о назначении главнокомандующего силами вторжения в Западную Европу, им стал американский генерал Д. Эйзенхауэр. Решением этого неотложного воп­роса было выполнено обещание, данное Советскому Союзу в Тегеране, и создано условие, способствовавшее ускорению подготовки к открытию второго фронта.

На конференции получили согласование и некоторые другие вопросы. Главы правительств утвердили предложенный Объединенным комитетом начальников штабов общий принцип использования французских воору­женных сил в предстоявших операциях в Европе. Было решено, что они примут участие в операции «Энвил» и лишь их незначительная часть — в операции «Оверлорд». До этого все французские войска должны были принять участие в военных действиях в Италии. Было намечено распре­деление войск союзников на Средиземноморском театре: английским силам предстояло продолжать кампанию в Италии, а американским совместно с французскими — осуществить высадку на юге Франции.

Предполагая возможность краха Германии под ударами Советских Вооруженных Сил еще до открытия второго фронта и стремясь не опоздать в этом случае к решению европейских дел, западные союзники вновь вер­нулись к плану «Рэнкин». В дополнение к ранее предусмотренным мерам для действий при «чрезвычайных обстоятельствах» Объединенному разве­дывательному комитету ставилась задача: систематически наблюдать за обстановкой в Европе и в начале каждого месяца докладывать о ней Объединенному комитету начальников штабов. Были также уточнены зо­ны оккупации на этот случай: в американскую включались Нидерланды, Северная Германия (на востоке до линии Берлин, Штеттин), Дания и Нор­вегия; в британскую — территория к западу и югу от американской.

В Каире состоялись переговоры президента США, премьер-министра Великобритании и президента Турецкой Республики. Черчилль настойчиво добивался согласия главы турецкого государства объявить войну Германии. И. Иненю, уклоняясь от прямого ответа на это требование, ссылался на военную неподготовленность Турции, ее неспособность про­тивостоять возможным репрессиям со стороны Германии и просил увели­чить ей военную и экономическую помощь.

Рузвельт не настаивал на вступлении Турции в войну, его вполне устраивал ее «благожелательный нейтралитет». Он не был склонен увели­чивать помощь Турции, так как это могло бы отрицательно сказаться на обеспечении всем необходимым главных операций — «Оверлорд» и «Энвил». Переговоры не привели к каким-либо определенным результа­там. Было решено, что англичане направят в Анкару военных экспертов для ведения дальнейших переговоров, а президент Турции представит Национальному собранию доклад о программе совместных действий с со­юзниками Попытка Черчилля во что бы то ни стало добиться вступле­ния Турции в войну и посредством этого гальванизировать «балканский вариант» союзнической стратегии потерпела неудачу.

При обсуждении планов военных действий против Японии вновь развернулась острая дискуссия, отражавшая столкновение интересов амери­канского и английского империализма в бассейне Тихого океана, в Китае и Юго-Восточной Азии. Англия прилагала все усилия к тому, чтобы сохра­нить свои колониальные владения, США же всячески стремились потес­нить своего союзника, захватить как можно больше новых территорий и утвердить свое господство в этом районе земного шара. Еще в марте 1943 г. журнал американских авиационных монополий «Америкэн авиэйшн» выступил с откровенно экспансионистскими планами: «Нам следует не толь­ко захватить все владения, находившиеся под контролем Японии и Лиги наций, но мы должны также контролировать полностью каждый остров на Тихом океане — от Новой Зеландии до Индии, не допуская никаких исключений».

Стремясь не допустить проникновения американских и китайских войск на территорию Бирмы, английская делегация добивалась отмены операций по захвату Андаманских островов и высадке на западном побе­режье Бирмы (операция «Баканир»), которую Рузвельт пообещал Чан Кай-ши провести в Бенгальском заливе. Американская сторона настаивала на осуществлении этой операции, доказывая, что отмена ее может иметь не­желательные военные и политические последствия вплоть до выхода Китая из войны и усиления японских войск на Тихом океане. Возражая, Чер­чилль заявил, что согласие Советского Союза вступить в войну против Японии меняет обстановку на Дальнем Востоке и операции в Юго-Восточ­ной Азии в значительной степени потеряли свою ценность. Кроме того, он ссылался на необходимость переброски десантных судов в Европу для обеспечения операций во Франции. Рузвельт согласился отменить опера­цию «Баканир». В итоге переговоров в Каире было принято решение о том, что «основные усилия против Японии должны быть предприняты на Ти­хом океане» .О решениях второй Каирской конференции относительно ведения войны против Германии в 1944 г., принятых в дополнение к тегеранским соглашениям, президент США и премьер-министр Великобритании инфор­мировали главу правительства СССР. Они сообщали: в целях дезоргани­зации германской военной, экономической и промышленной системы, уничтожения германских военно-воздушных сил и подготовки операции «Оверлорд» стратегический приоритет будет предоставлен бомбардиро­вочному наступлению против Германии; отдано распоряжение всемерно расширить производство десантных средств в Соединенных Штатах и Ве­ликобритании и перебросить некоторое число десантных судов с Тихого океана для этой операции; решено сократить масштабы операции в Бен­гальском заливе, чтобы иметь возможность увеличить десантные средства для высадки в Южной Франции Содержание послания свидетельст­вует о том, что в Каире в целом возобладали идеи Тегерана.

Таким образом, военно-политическая обстановка в мире к концу 1943 г. сложилась под определяющим воздействием коренного перелома в ходе войны в пользу антигитлеровской коалиции, достигнутого прежде всего благодаря победам Советских Вооруженных Сил. Армии госу­дарств-агрессоров терпели поражение. Все больше обострялись противо­речия внутри фашистского блока, углубился его кризис. Ухудшилось экономическое, внутриполитическое и международное положение на­цистской Германии и ее союзников. Усилилась антифашистская борьба народов.

Политические и военные руководители фашистской Германии и милитаристской Японии делали ставку на затягивание войны. Перейдя к стратегической обороне, они рассчитывали стабилизировать фронты, выиграть время для пополнения военно-экономического потенциала, расколоть антифашистскую коалицию и вновь овладеть инициативой в ведении войны.

Политические, экономические и военные возможности антигитлеровской коалиции для достижения победы в войне увеличились. Расширился и окреп союз народов и стран, боровшихся против фашизма. Возросший военно-экономический потенциал главных участников коалиции — СССР, США и Англии обеспечил значительное превосходство в силах и сред­ствах над противником. Все это позволяло им планировать и осуществлять стратегическое наступление большого размаха. Признание правитель­ствами трех великих держав первейшей целью ускорение конца войны, принятые на Тегеранской конференции решения о согласованных уда­рах по Германии явились важной предпосылкой для полного разгрома фашистского блока в Европе, последующего поражения Японии и победо­носного окончания второй мировой войны.

Добавить комментарий