Кто убил Наполеона? Париж (май 1960 года)

Майор Лашук согласился встретиться со Стеном Форсхувудом. Швед решил, что удача наконец улыбнулась ему. Самое время!

До того, как он созвонился с Лашуком, визит Форсхувуда в Париж оборачивался полным фиаско. Швед приехал во французскую столицу неделю назад (в уик-энд, предшествующий празднику Вознесения) в надежде увидеть принца Наполеона — Наполеона Луи Жерома Виктора Бонапарта. Наследник императорской семьи, которому он написал из Гётеборга, ответил ему и просил позвонить, когда тот будет в Париже.

Приехав в Париж, Форсхувуд позвонил принцу сразу же в понедельник из номера отеля. Помощница секретаря принца, господина Флери, обещала, что тот перезвонит. Форсхувуд целый день прождал в своем номере, пока его жена, впервые попавшая во Францию, знакомилась со столицей.

Секретарь не позвонил, и в половине восьмого Форсхувуд решает, что может идти ужинать. На следующее утро он вновь звонит помощнице, которая выражает удивление по поводу того, что секретарь не позвонил. Вне всякого сомнения, он сделает это сегодня. Снова бесконечный день ожидания. В среду Форсхувуд вновь соединяется с помощницей, слышит то же самое, и, как в предыдущие дни, телефон молчит.

Завтра, в четверг, начинается праздник Вознесения. Молчание телефонного аппарата убеждает Форсхувуда, что принц Наполеон не желает видеть иностранца, приехавшего из далекой Швеции, чтобы снова открыть дело о смерти его знаменитого предка. Сдержанность принца становится постепенно понятной Форсхувуду. Бонапарт, тем более наследник императорского трона, должен действовать со всей осторожностью во Франции, пусть и во второй половине XX века. Еще не так давно имя Бонапарта вселяло ужас в души немалого числа французов. И только десять лет назад французское правительство отменило закон об изгнании Бонапартов. Дело об отравлении могло бы привести к политическому скандалу и пересмотру правительством предоставленного им права на жительство. У принца есть все основания желать, чтобы останки императора никто не тревожил. На помощь с этой стороны Форсхувуд рассчитывать не может.

Пока он прикован к телефону в своем номере, Форсхувуд может не спеша подумать о расследовании, которое привело его в Париж. В новой роли детектива-любителя он чувствует себя дилетантом, если не простофилей. Глядя в зеркало, он видит солидного джентльмена средних лет, в нем ничего нет от Сэма Спейда или кого-либо еще из сыщиков, действовавших в романах, которые были для него единственным источником сведений о мире преступников и методах их выявления. Он не только не на месте в своей новой роли, но и, если судить по результатам, полный неудачник. Пока он не добился ничего. Если не считать части улицы, просматривавшейся из окна отеля, Форсхувуд почти не видел Парижа, города, так любимого им в молодости. Он ученый, его ждет в Гётеборге работа, в ней-то он, по крайней мере, разбирается. Может быть, ему пора возвращаться домой? Потеряв столько дней, он уже близок к тому, чтобы от всего отказаться. Но он упрям и в последние месяцы отдал столько энергии доказательству своей теории о смерти Наполеона.

Отбрасывая сомнения, Форсхувуд начинает искать другие варианты. Он даже удивляется, почему не подумал загодя об альтернативном плане действий на случай, если ничего не выйдет с принцем Наполеоном. Что ж, придется импровизировать. Он вспоминает, что в примечаниях к «Мемуарам» Маршана упоминается некая «мадам Сильвестр» как владеющая одной из прядей волос Наполеона. Примечания были написаны в самые последние годы, стоило попробовать. Он берет парижский телефонный справочник и снова оказывается в растерянности: там не менее 50 человек с этой фамилией. С кого начать? И в живых ли эта мадам Сильвестр, а если да, то живет ли она в Париже?

Быть может, стоит выбрать кого-то другого? На ум ему приходит фамилия Лашук, к счастью, в справочнике всего одна такая фамилия. Не тот ли это майор Лашук — известный специалист по истории наполеоновского времени, бывший директор военного музея в Доме Инвалидов и редактор «Мемуаров» Маршана? Форсхувуд набирает номер и сразу же соединяется с майором Лашуком. Может ли он обсудить с ним вопрос, касающийся Наполеона? Следует любезное согласие, и встреча назначается на завтра. Форсхувуд думает, что дела наконец начинают идти на лад. В Париже есть кто-то, согласный повидаться с ним.

Человек, принимающий шведа с супругой в гостиной квартиры на Монмартре, коренаст, лыс, среднего роста, неопределенного возраста, как говорят французы, и, как и его гость, джентльмен «старой школы». Он вежлив с Форсхувудом и так галантен по отношению к его супруге, что тот готов поверить в любовь с первого взгляда. Форсхувуд рассказывает о своем основанном на мемуарах Маршана предположении, что Наполеон был отравлен мышьяком. Швед говорит, как всего несколько месяцев назад узнал об открытии профессора Смита из университета в Глазго, позволяющем тестировать содержание мышьяка в организме с помощью одного волоса. «Вот это и привело меня в Париж, — заключает Форсхувуд, — я ищу волосы императора».

— Волосы императора? Но они есть у меня, следуйте за мной,— отвечает Лашук. Стен Форсхувуд не тот тип человека, чтобы захлопать в ладоши и вскрикнуть от радости, но он едва удерживается от этого, когда вслед за Лашуком и Уллабриттой покидает гостиную. В эту минуту ему кажется, что цель его поиска уже видна.

Комната, куда они попадают, — личный музей майора, полный наполеоновских реликвий. На стенах — любовно развешанные шпаги и сабли. В углу — нечто вроде алтаря, на него спускается с потолка драпировка. Посредине — белая гипсовая копия посмертной маски. «Последний лик Наполеона», — говорит Лашук. На алтаре находится и то, за чем приехал в Париж Форсхувуд, — «ковчежец Маршана». Это маленький деревянный ящичек, где слуга Наполеона хранил свои заметки, вывезенные с острова Святой Елены. Внутри — рисунки, выполненные Маршаном во время похорон, игральная карта, на которой в затемненной комнате умирающего императора за неделю до его смерти верный слуга записал последние распоряжения Наполеона.

Там же лежит маленький белый конверт, на котором рукой Маршана написано: «Волосы императора». В конверте прядь волос, срезанных после смерти Наполеона. Форсхувуд смотрит в молчании. Волосы каштаново-рыжеватые, исключительной шелковистости. Они со Святой Елены. Откроют ли они тайну более чем вековой давности?

Майор Лашук торжественно, как человек, выполняющий церемониальный жест, протягивает конверт жене Форсхувуда. Тот подает ей привезенный из Швеции пинцет. Уллабритта (она была ассистенткой в зубном кабинете Форсхувуда до того, как стать его женой) умело отделяет пинцетом один волос от пряди в несколько дюжин и опускает его в маленькую металлическую коробочку, которую подает ей муж.

— Мадам, вы можете взять больше, — предлагает Лашук. Но она вежливо отклоняет предложение, и ее муж не настаивает: деликатность, о которой ему придется позже пожалеть. Форсхувуд осторожно закрывает крышку. Этот волосок подтвердит (или опровергнет) его гипотезу.

— Не хотелось бы вам, мадам, иметь пчелу? — спрашивает Лашук.

Форсхувуд поспешно отвечает, что жена будет очень рада Француз протягивает пчелу размером 10 на 15 сантиметров, сплетенную из тонкой золотой крученой нити. Она украшала коронационный наряд Наполеона. Император выбрал пчелу в качестве своей личной эмблемы, орел же был символом империи, и Форс- хувуду всегда казалось, что выбор пчелы как нельзя более подходил человеку, чья трудоспособность была легендарной. Глядя на золотую пчелу на своей ладони, Форсхувуд вспоминал: когда-то существовал обычай, по которому сюзерен вручал личный символ тому, кого посылал с какой-либо миссией. Форсхувуд мало склонен к мистике, но тот факт, что он одновременно получает в дар золотую императорскую пчелу и бесценный волос, вызывает в нем особое чувство, как если бы Наполеон лично возложил на него миссию раскрыть тайну своей смерти. Не могло быть большей чести, чем получить такое задание от человека, которым швед восхищался превыше всего на свете.

На прощание он говорит майору Лашуку:

— Это самый прекрасный день в моей жизни.

Добавить комментарий