НАРБУТ Владимир Иванович (1888—1944?) — русский поэт. Впечатляющий портрет Нарбута дал Валентин Катаев в повести "Алмазный мой венец", где Нарбут выведен под именем колченогого.
“C отрубленной кистью левой руки, культяпку которой он тщательно прятал в глубине пустого рукава, с перебитым во время гражданской войны коленным суставом, что делало его походку странно качающейся, судорожной, несколько заикающийся от контузии, высокий, казавшийся костлявым, с наголо обритой головой хунхуза, в громадной лохматой папахе, похожей на черную хризантему, чем-то напоминающий не то смертельно раненного гладиатора, не то падшего ангела с прекрасным демоническим лицом...”
До революции 1917 года Нарбут входил в литературную группу акмеистов. Половина этой группы погибла — Николай Гумилев был расстрелян в 1921 г... Осип Мандельштам умер в лагере под Владивостоком.
Нарбут несколько раз чудом уходил от смерти. Его едва не убили крестьяне, громившие родовую усадьбу Нарбутов; поэту топором отрубили кисть руки. Во время гражданской войны Нарбут воевал на стороне красных, был захвачен в плен и расстрелян, но не убит – ночью ему удалось выползти из-под трупов и скрыться. Однако от сталинского лагеря Нарбут не ушел. Он был коммунистом, директором издательства "Земля и фабрика", но еще до ежовско-бериевских чисток лишился всех партийно-издательских постов, поскольку обнаружился документ, подписанный Нарбутом, когда его допрашивали в белогвардейской контрразведке. Ну, а когда чекисты закинули широкий невод, Нарбут, естественно, попался в него довольно быстро.
Точных сведений о его смерти нет, есть только рассказ некоего Казарновского. который приводит в своих воспоминаниях Н.Я.Мандельштам, вдова Осипа Мандельштама:
“Про него (Нарбута) говорят, что в пересыльном [лагере] от был ассенизатором, то есть чистил выгребные ямы, и погиб с другими инвалидами на взорванной барже. Баржу взорвали, чтобы освободить лагерь от инвалидов. Для разгрузки...”
Официальная дата смерти Нарбута – 15 ноября 1944 г., но, скорее всего, это фальшивка. “Дата в свидетельстве о смерти, выданном загсом, тоже ничего не доказывает, — пишет Н.Я.Мандельштам. Даты проставлялись совершенно произвольно, и часто миллионы смертей сознательно относились к одному периоду, например, к военному. Для статистики оказалось удобным, чтобы лагерные смерти слились с военными... Картина репрессий этим затушевывалась, а до истины никому дела нет. В период реабилитации почти механически выставлялись как даты смерти сорок второй и сорок третий годы”.