Грозная, насыщенная революционной борьбой осень 1793 г. Париж – сердце республиканской якобинской Франции, отбивавшейся от коалиции реакционных держав во главе с Англией, от ударов в спину, наносимых внутренней контрреволюцией. Якобинцы отвечают революционным террором на происки врага, вес народ поднимается на защиту родины.
Боевым штабом революции становится назначенный народным представительством – Конвентом — Комитет общественного спасения. Перед 12 членами этого Комитета отчитываются министры и генералы, он руководит армией на фронте снабжением столицы хлебом, производством пороха, дипломатией молодой республики.
На секретном, как всегда, заседании 2 сентября 1793 г Комитет общественного спасении заслушивает доклад министра Иностранных дел Дефорга. Члены Комитета откровенно обсуждают вопрос о поведении французских послов, многие из которых были еще дипломатами старого режима; честны ли они, может ли Республика доверять их способностям и их верности? Говорится немало горьких слов по адресу некоторых из этих дипломатов и среди них – Энина, французского поверенного в делах в Константинополе. Его даже заподозрили в продажности.
Через несколько недель Энин получил письмо от одного своего давнего знакомого, дона Симона де Лас Казаса, посла испанского короля в Венеции. Испания уже воевала с Францией, а дипломаты все еще не считали нужным прерывать старые связи. Лас Казас дружески и доверительно предупреждал Энина относительно обвинений, которые были выдвинуты против него на заседании грозного Комитета общественного спасения. Энин написал возмущенное письмо в Париж, с жаром отвергая обвинение в коррупции. Получив письмо Энина, Комитет общественного спасения пришел к выводу, что в его составе находится странный шпион. Нечего говорить, что это было открытие первостепенной важности: утечка секретных сведений, которыми располагал Комитет, могла принести неизмеримый вред. Дело шло о жизнях тысяч солдат, об исходе военных операций о безопасности всей Республики.
И очень характерно – отметим это с самого начала — ни у Робеспьера, ни у Сен-Жюста, ни у других членов Комитета не возникло подозрение в отношении кого-либо из служащих, секретарей, присутствовавших на заседаниях. Все были убеждены, что шпионом должен быть один из членов Комитета. Аля этого были основания, и мы – незнакомые со многим из того, что было известно членам Комитета в 1793 г., но зато осведомленные о ряде фактов, которые они не могли знать, — должны признать серьезность этих оснований.
Комитет заседал по утрам – до заседаний Конвента, а иногда и по вечерам, так что прения затягивались до глубокой ночи. На заседаниях помимо членов Комитета присутствовали различные секретари для записи и передачи решений, министры, которых вызывали для отчетов, и некоторые другие лица. Так что, несомненно, имелись люди, частично посвященные в его секреты. Однако у Комитета не было постоянного секретаря, таким образом, видимо, никто, кроме самих членов Комитета общественного спасения, не имел возможности постоянно сообщать о том, что происходило на заседаниях. Комитет мог лишь догадываться, что подобная утечка информации происходит регулярно, но теперь, когда открылись государственные архивы разных стран, хранящие документы тои эпохи, мы знаем это наверняка. Напомним, однако, кто осенью 1793 г. входил в состав Комитета (часть была избрана раньше, часть – несколько позднее). Членами Комитета состояли 12 человек, а именно: 1) Робеспьер, 2) Сен-Жюст, 3) Жанбон Сен-Андре, 4) Эро-де-Сешель 5) Приёр из Марны, 6) Ленде, 7) Барер, 8) Билло-Варенн, 9) Колло-д'Эрбуа, 10) Карно, 11) Кутон, 12) Приёр из Кот-д'Ор.
Комитет был перегружен огромным количеством работы, каждый день он рассматривал сотни самых различных дел, для разбора которых было образовано шесть секций (по два человека в каждой). В результате за членами Комитета были закреплены определенные отрасли администрации (Робеспьер ведал делами, касающимися «общественного мнения», Сен-Жюст и Кутон – революционной полицией и т. д.). Иностранные дела подлежали ведению Барера и Эро-де-Сешеля, а военные (включая производство оружия и снаряжения) – Карно и Приёра (из Koт-д'Ор). Каждый член Комитета имел собственную канцелярию.
Когда Комитет ознакомился с письмом Энина, свидетельствовавшим об утечке информации, подозрения сразу сосредоточились на бывшем аристократе Эро-де-Сешеле. Вероятно, в большей мере это было вызвано тем, что сторонник Дантона Эро-де-Сешель имел какие-то подозрительные знакомства с международными банкирами и спекулянтами, и, несомненно, — недовольством, находившим пищу в связи с внешнеполитическим курсом Эро. Этот курс отдавал авантюризмом, прикрываемым революционной фразой, и мог увеличить и без того длинный список врагов французской республики.
В ноябре – декабре 1793 г., когда пришло письмо Энина, Эро выполнял какое-то поручение Комитета на Рейне. Его отозвали и прямо обвинили в измене. Хотя Эро сумел оправдаться в Конвенте, который даже отказался принять его отставку Комитет общественного спасения был непоколебим Он потребовал, чтобы Эро либо представил более убедительные оправдания, либо настоял на своей отставке. На этом дело ненадолго замерло, а уже через несколько месяцев Эро-де-Сешель бы арестован в числе других Дантон истов и 5 апреля 1794 г гильотинирован по приговору революционного трибунала. В его судебном деле имеется копия письма Лас Казаса в котором сообщались детали заседания. Комитета 2 сентября 1793 г. В заголовке копии указывалось, что эти сведения были сообщены за границу Эро. Революционные деятели так и остались при свое убеждении. Однако это было ошибкой. Оставляя в стороне вопрос, был ли Эро вообще связан с иностранной разведкой можно лишь с полным основанием утверждать, что источником извести о заседаниях Комитета был кто-то другой так как передача информации продолжалась и после казни Эро…
В течение целого века после революции не было пролито ни малейшего света на то, каким образом материалы о секретных заседаниях Комитета общественного спасения попадали в руки врагов якобинской Франции. Но вот в 1894 г. в Англии появился второй том научной публикации «Рукописей эсквайра Д.Б.Фортескью, сохраняемых в Дропморе». (Благодаря родственным связям этот владелец Дропмора унаследовал личные архивы ряда крупных государственных деятелей Англии.) В томе были напечатаны 28 информационных бюллетеней, которые английский посланник в Генуе Френсис Дрейк пересылал с сентября 1793 г. по июль 1794 г. в Лондон. Это были донесения какого-то роялистского агента о деятельности Комитета общественного спасения. В их числе находился и отчет о заседании 2 сентября 1793 г., материалы которого Лас Казас изложил в письме к Энину. Пользующиеся европейской известностью историки – француз А.Олар, англичанин Д.Клефем и др. – единодушно объявили эти бюллетени фальшивкой, с помощью которой роялисты дурачили иностранных дипломатов, а возможно, просто выуживали у тех деньги. Действительно, бюллетени содержат ряд сведений которые плохо согласуются с тем, что мы знаем о некоторых событиях революции из других, безусловно достоверных источников. Бюллетени говорят о каких-то разногласиях Робеспьера и Сен-Жюста, приписывают этим выдающимся революционерам и другим членам Комитета труднообъяснимые и потому малоправдоподобные поступки. И, тем не менее, нам известно: Комитет общественного спасения сам придерживался мнения, что посланная за границу информация (иначе говоря те же бюллетени) содержала, по крайней мере правильный отчет о заседании 2 сентября 1793 г.
Прошло еще 20 лет после опубликования «Рукописей» Фортескью. В 1914 г. выдающийся французский историк Альбер Матьез занялся изучением бюллетеней присланных Дрейком и пришел к выводу, что их нельзя попросту игнорировать, как это делали до той поры. Конечно, во многое, о чем они рассказывают, трудно поверить, но некоторые сообщавшиеся в них сведения, тоже поначалу не внушавшие доверия, при тщательной проверке полностью подтвердились (в том числе такие детали которые вероятно мог сообщить лишь человек, присутствовавший на заседаниях Комитета общественного спасения). Даже то, что, на первый взгляд, кажется ложным, не оказывается таковым при тщательном исследовании. Например, в бюллетене от 2 июня 1794 г. сообщалось о посылке Билло-Варенна в Северную армию. Билло-Варенн остался в Париже, но, как выясняется, действительно имелось принятое, но неосуществленное решение направить его для инспектирования Северной армии.
Матьез предлагал: ни в чем не верить бюллетеням на слово, а стараться проверить упоминаемые ими факты. Этой работой и занялись в последние годы историки, опубликовавшие ряд интересных исследований. Пожелаем им успеха, а сами пока отметим два обстоятельства: во-первых, опубликованные бюллетени составляют лишь часть хранящихся в Англии и, во-вторых, аналогичные сводки информации содержатся и в архивах ряда других стран. Совершенно очевидно, что роялистские шпионы рассылали свои сведения по разным адресам, оказывая услуги всем противникам революционной Франции, а заодно многократно получая плату за один и тот же товар.
Кто же был информатором Френсиса Дрейка? Лицо, непосредственно доставлявшее материалы английскому дипломату-разведчику, мы знаем достаточно хорошо. Это некто граф Эмануэль Луи Анри д'Антрег – в начале революции сторонник конституционной монархии, вскоре, однако, эмигрировавший за границу и взявшийся руководить из Швейцарии роялистской шпионской сетью в Париже. Изучив архивы короля Людовика XVIII (брата казненного Людовика XVI), который во время революции находился в эмиграции, а в 1814 г. вернулся при поддержке иностранных войск на трон, Матьез доказал, что д'Антрег весьма серьезно менял содержание сведений, присылавшихся его агентами. Делал он это с явной целью подстрекнуть иностранные державы к усилению борьбы против якобинцев. К тому же немало преднамеренных неточностей допускали и агенты д'Антрега, снабжавшие его информацией. Уже упоминавшийся французский историк А.Дойон сравнил найденное им в архиве донесение, посланное 26 октября 1793 г. из Парижа д'Антрегу и излагающее инструкции Комитета общественного спасения французскому послу в Венеции, и подлинный текст этих инструкций. Выявилось, что в письме они пересказаны очень неточно, по памяти видимо на основе лишь беглого ознакомления с официальной депешей. Кроме того, в письме имеются и сознательные искажения ее содержания с очевидным намерением повлиять на иностранные правительства в желательном для роялистов духе. Роялист Дютей – представитель принцев в Лондоне – писал, что корреспонденция д'Антрега «не что иное, как роман от начала до конца», что она – плод воображения, и к тому же опасного, потому что все это придумывается с определенно целью.
Но от кого же получал информацию сам д'Антрег? Его главным резидентом в Париже в 1792—1793 гг. был некий шевалье де Поммелле, профессиональный военный и близкий друг члена Конвента Тальена, который в 1794 г. стал одним из лидеров контрреволюционного переворота 9 термидора. Вторым, не менее важным агентом являлся Пьер Жак Леметр – бывший крупный чиновник, который после того, как Поммелле в 1793 эмигрировал из Франции, возглавил шпионскую сеть. Леметр имел массу знакомств и умело добывал информацию; иногда просто выспрашивая болтунов, в других случаях – подкупая мелкими подачками неустойчивых чиновников или депутатов. Помощниками Леметра были аббат Бротье, издатель газет «Журналь женераль де Франс», поддерживавший связи с контрреволюционерами в Вандее, и Франсуа Николя Сурда, бывший судейский чиновник из провинции. (Впоследствии, в правление Наполеона, он стал агентом-двойником.) Шпионский цент был размещен в подвале здания, которое занимало одно правительственное учреждение. Организация имела многочисленные явки, нелегально печатала роялистские листки, многие материал пересылались в Швейцарию по почте на многочисленные, заранее установленные адреса. Чтобы обмануть цензуру Комитет общественного спасения, шпионские донесения вписывались симпатическими чернилами. Хотя Леметр был в 1795 г. арестован и казнен, шпионская сеть в целом продолжала действовать Ученые нашли много писем из Парижа к д'Антрегу; к сожалению, как правило, большинство строчек, написанных невидимыми чернилами и «проявленных» при получении писем, теперь о времени настолько выцвели, что разобрать их пока не удалось.
От кого, однако, сами участники роялистского шпионского подполья получали сведения о заседаниях Комитета общественного спасения? Здесь мы вступаем в самую темную и неизведанную область. Многое, как уже отмечалось, говорит за то, что источником информации мог быть только один из членов Комитета. Но кто? Надо попытаться, говорят западные исследователи, определить предателя, не полагаясь на историческую репутацию членов Комитета. Прежде всего для облегчения задачи в списке деятелей Комитета общественного спасения, приведенном выше, следует выделить тех, кто физически был не в состоянии выполнять функции осведомителя роялистов. Кто же имеет алиби? Как мы уже знаем, прежде всего главный подозреваемый — Эро-де-Сешель. Кроме того, сразу же отпадают Жанбон Сен-Андре и Приёр из Марны, так как они долго находились вне Парижа и не присутствовали на заседаниях. Билло-Варенн и Колло д'Эрбуа еще не были членами Комитета во время заседания 2 сентября 1793 г., отчет о котором д'Антрег направил своим иностранным клиентам. Кутон как раз осенью 1793 г долгое время был в Лионе. Сен-Жюст перемежал пребывание в Париже с поездками в сражавшиеся армии. Ленде находился на западе страны и был отозван в Париж лишь в конце октября 1793 г. Робеспьер? Помимо того, что нелепо и кощунственно подозревать «Неподкупного», фактического главу революционного правительства, Робеспьер также часто не присутствовал на заседаниях, отчеты о которых попадали в руки д'Антрега.
Итак, остаются трое. Среди них один – Барер, человек с не очень чистой репутацией, доказавший своей последующей карьерой, что он был способен на многое. Но в отчетах немало специфически военных сведений (притом оказавшихся при проверке правильными). Барер, видимо, не мог знать эти детали. Остаются двое Приер из Кот-д’Ор и Карно – они оба были в курсе всех военных вопросов. Кто же из двух? Формальным анализом нельзя более исключить ни одного из них. И тут нам на помощь приходит д'Антрег. Оказывается, он вовсе не держит в тайне имя своего осведомителя. В письмах к Лас Казасу от 20 и 27 августа 1794 г. он прямо называет это имя; Карно. Лазарь Карно! Человек, которого сначала сочувствовавшие ему современники, а потом буржуазные историки назвали «Организатором победы». Правда, сочувствовали ему буржуазные историки именно потому, что Карно был «белой вороной» среди якобинцев. Он стремился к созданию «обычной», «регулярной» армии скорее не из-за того, что хотел покончить с анархией, с партизанщиной, а потому, что желал оседлать, подчинить буржуазному руководству грозную стихию народной революционной войны. Даже в наши дни подозрение, высказанное против Карно, вызвало бурное негодование среди влиятельных буржуазных ученых во Франции.
Да и вообще, какая цена словам д'Антрега? Есть ли какие-либо доказательства помимо слов этого весьма нечистоплотного авантюриста? На это можно ответить; у д'Антрега вряд ли могли быть основания лгать в письмах Лас Казасу, не говоря уже о том, что к Карно мы подошли методом исключения почти всех остальных членов Комитета. Данных о связях Карно с роялистскими шпионами в Париже нет. Зато есть косвенное свидетельство связей Карно и д'Антрега. Когда в 1797 г. д'Антрег был арестован в Италии солдатами Наполеона Бонапарта (об этом ниже), он переписывался с Карно – по-прежнему занимавшим высокий пост в правительстве, — испрашивая паспорта для членов своей семьи.
Роялисты могли соблазнить Карно не столько деньгами, сколько обещанием безопасности в случае реставрации монархии Бурбонов. А член Комитета общественного спасения Лазарь Карно в глубине души явно не очень верил в прочность революционного правительства. Его даже прямо обвинили однажды в передаче врагу тайн Комитета. Он участвовал в перевороте 9 термидора. Позднее у Карно явно были роялистские связи, какие-то контакты с армией интервентов. Внутренний анализ бюллетеней д'Антрега также как будто указывает на Карно. В них сообщается, как уже говорилось, много военных сведений. Бюллетень от 23 марта 1794 г. излагает план кампании революционных армий в Северной Франции и Бельгии. Приказы, которыми французским войскам предписывалось начать осуществление этих планов, были подписаны Карно частью непосредственно до, частью сразу же после 23 марта. Многие данные, сообщавшиеся в бюллетенях, были, несомненно, ложными и вряд ли могли исходить от Карно. Но ведь Карно (если это был он) вовсе не являлся единственным источником информации д'Антрега. Да и сам Карно мог, чтобы не выдать себя, сообщать наряду с правдивыми также вымышленные сведения.
И все же ... И все же это еще далеко не доказательство. Ведь можно представить себе, что информатором шпионов мог быть кто-либо из служащих Комитета общественного спасения, секретарей, в частности роялистски настроенных помощников того же Карно. Этому информатору вовсе не обязательно было лично присутствовать на всех заседаниях Комитета, чтобы в общем и целом быть знакомым с решениями высшего органа революционного правительства. Для этого достаточно было бесед с коллегами по работе, просмотра составленных секретарями протоколов заседаний, новых приказов, подписанных членами Комитета. Дрейк в одном из писем в Лондон, посылавшихся вместе с бюллетенями, глухо указывает на секретаря Комитета как источник информации. Но это, возможно, было сделано из соображений конспирации. Кроме того, до личной встречи с д'Антреroм, состоявшейся позже, Дрейк вряд ли мог знать имя шпиона в Париже.
Вероятно, разгадка будет найдена. Но пока архивы продолжают хранить свою тайну...