Юстиниан, мечтавший о возрождении величия Римской империи, стремился, в первую очередь, к усилению в Византии своей единоличной власти. Это отразилось в создании централизованного бюрократического аппарата, строгой системы наказаний, давлении на сенат, подчинении армии. Много времени Юстиниан посвятил борьбе с язычеством и христианскими ересями.
С другой стороны, он вел широкомасштабные войны, строил дороги, дворцы и укрепления, все это приводило к огромным расходам. Поэтому повышались налоги, под гнетом которых оказались и знать, и ремесленники, и крестьяне. В конечном счете, Юстиниан со своим всеобъемлющим контролем, фискальной и религиозной политикой хоть и укрепил государство, но задел интересы практически всех слоев населения. К императору у всех накопилось немало претензий.
Свою лепту в озлобление византийцев внесли некоторые высокопоставленные чиновники Юстиниана. Например, Иоанн Каппадокийский, которого император поставил префектом претория Востока. В ведении Иоанна находился сбор налогов с провинций и столицы, что он и делал с удивительной изобретательностью. Ему удавалось своевременно собрать все и со всех, включая недоимки. Многие новые налоги придумывал он сам. Его подчиненные славились неумолимостью и даже жестокостью. Сам же Иоанн явно злоупотреблял своим положением, открыто обогащаясь, пьянствовал. Юстиниана он устраивал, а вот большинство византийцев ненавидели этого чиновника. Злоупотреблениями был известен и главный законовед государства – квестор Трибониан. Один из отцов «Кодекса Юстиниана» считал, что он сам выше любых законов.
Восстание, о котором пойдет речь, началось и закончилось на Константинопольском ипподроме. Здесь проводились конные состязания, собиравшие тысячи зрителей. Фанаты делились на четыре партии – дима, из которых главными антагонистами являлись две: прасины («зеленые» – по цвету их возниц) и венеты («голубые»). Как правило, говорят, что венетов возглавляла земледельческая знать, в этот дим входило и немало свободных земледельцев. Прасины же представляли торгово‑ремесленные круги. Впрочем, состав партий был довольно пестрым. Димы имели свое выборное руководство, штат прислуги, возниц, артистов, а также дома, лошадей, денежные средства, которые каждая партия получала от своих сторонников. Первоначально это были чисто спортивные организации, но после закона императора Константина об «аккламациях» (праве городского населения выражать возгласами одобрение или неодобрение зачитываемым в цирке постановлениям властей) димы к концу IV в. стали превращаться в своеобразные политические партии. Венеты и прасины стали привлекаться к обороне города, получили право организовывать свою милицию и участвовать в самоуправлении. Наиболее активными членами димов были молодые стасиоты, устраивающие побоища. В 527 г. Юстиниан издал закон о запрете борьбы между партиями ипподрома. Будущее показало, что димы от этого не потеряли своего политического характера.
Восстание начали более радикальные прасины. В январский день 532 г. на ипподроме они пожаловались императору на притеснения со стороны его чиновников, безнаказанные убийства членов своей партии. Император осыпал их ругательствами и не хотел слушать жалоб. Венеты вели себя довольно пассивно. Обиженные главой государства прасины демонстративно покинули ипподром, оскорбив тем самым Юстиниана. В городе произошли кровопролитные стычки между венетами и прасинами. Префект города Евдемон арестовал зачинщиков с обеих сторон. Их приговорили к смерти. Во время казни виселицы сломались, и монахи укрыли осужденных в церкви. Солдаты префекта окружили место, где находились преступники.
13 января на ипподроме проводились очередные бега. Ни прасины, ни венеты не следили за ними, а скандировали требования, обращенные к императору, – отпустить своих избежавших смерти друзей. Юстиниан не удостаивал их ответом. В конце концов обозленные члены димов заявили о создании союза и уже вместе покинули ипподром. Мятежники использовали клич‑пароль «Ника», что значит «Побеждай!». Вскоре события приняли необратимый характер. Вечером повстанцы подожгли резиденцию префекта города, захватили тюрьму, выпустив политических заключенных. Затем запылала вся центральная часть столицы. Толпа бушевала, обыватели спасались на азиатском берегу Босфора. Громили и дома богачей, поскольку к димам присоединилась значительная часть городской черни. Император попытался на следующий день вновь провести игры, но тем самым только еще больше обозлил народ. Толпа у Большого императорского дворца потребовала отстранить от должностей и казнить Иоанна Каппадокийского и Трибониана. Император пошел на уступки, обоих чиновников заменили. Но вскоре бунтари потребовали и нового императора. Так абстрактное требование справедливости приняло более конкретные политические очертания. В городе продолжались поджоги и убийства. Время от времени происходили потасовки и между самими димотами.
Император вызвал в город войска из окрестных городов, но и они не смогли погасить огонь восстания. 18 января Юстиниан явился на ипподром с Евангелием в руках и попытался умиротворить толпу. Он говорил о своей ошибке и своих грехах, обещал никого не казнить, если димы успокоятся. В ответ он услышал только проклятия и вынужден был опять укрыться во дворце. Тем временем к восстанию примкнула часть оппозиционно настроенной аристократии, которые дали восставшим нового императора – аристократа Ипатия. Огромная толпа на ипподроме обсуждала возможность штурма дворца.
Юстиниан совещался со своими сторонниками и уже был готов к бегству. Устыдила императора его жена Феодора, принимавшая активное участие в управлении государством. Евнух Нарсес провел переговоры с лидерами венетов, и ему удалось подкупить их. Лагерь мятежников снова раскололся надвое. Пока они спорили, на ипподром ворвались преданные императору солдаты Велизария и готский отряд Мунда. Они устроили жесточайшую резню, в которой погибло, по некоторым данным, более 30 тысяч человек. Ипатий был схвачен и казнен, многие сенаторы сосланы. Положение Юстиниана укрепилось.