Талмуд — священная религиозная книга еврейского народа и иудейского вероисповедания — известна остальному миру прежде всего своим невероятным многотомным объемом, схоластичностью содержания, книжной ученостью и малопригодностью для легкого чтения. Талмуд, безусловно, ценен как памятник древней и средневековой истории (многие важнейшие талмудические комментарии, или мидраши, были созданы именно в средние века, хотя основная часть написана в древности).
Однако еще больше Талмуд впечатляет как памятник жизнестойкости самого еврейского народа и незыблемости его традиций, позволивших на протяжении тысячелетий сохранять язык, веру, нравственные устои и уникальную культуру, которой, гонимые всегда и всюду евреи, тем не менее, щедро и бескорыстно делились с любыми народами, с которыми им приходилось сосуществовать. Не приходится сомневаться, что не последнюю роль в сохранении и консервации традиционного еврейского и иудаистического менталитета сыграл именно Талмуд.
Формально Талмуд представляет собой огромный сборник, куда включена масса самых разнообразных и к тому же канонизированных сведений — богословско-догматических, ритуальных, философских, юридических, нравственных, бытовых и даже фольклорных, поскольку в разные части Талмуда включены практически все главные устные предания евреев и комментарии к ним. Структурно Талмуд подразделяется на Мишну — толкование Ветхого завета (всего 63 трактата, распределенных по 6 разделам) и Гемару — толкования к толкованиям Мишны.
Богословско-догматические части Талмуда являются типичными образцами схоластической казуистики, представляющей интерес лишь для иудейских ортодоксов и специалистов по гебраистике. Да и те нередко тонут в утомительных рассусоливаниях вокруг малосущественных деталей и тонкостей догматики и предписаний. Характерным образчиком талмудического высокомудрствования может служить небольшой отрывок из 31-й главы трактата «Авот» раби Нафана (1-я версия):
Десятью речениями создан мир. Какая была в этом надобность для людей? — чтобы показать тебе, кто исполняет одну мицву [заповедь], соблюдает одну субботу или спасает одну душу Израильскую, — тому Писание вменяет это, как если бы он спас целый мир, созданный десятью речениями; а кто совершает один грех, — оскверняет одну субботу или губит одну душу Израильскую, — тому писание вменяет это, как если бы он губил целый мир, созданный девятью речениями; ибо как мы находим о Каине, убившем брата своего, как сказано (Быт. 4, 10): «голос кровей (русский синодальный перевод Библии: крови) брата твоего вопиет во мне»: ведь он пролил одну кровь, откуда же явилось много «кровей»? Это показывает, что крови его сыновей, внуков и всех имевших произойти потомков его до конца поколений встали и кричали перед Господом. Следовательно, ты заключаешь, что один человек равнозначен всему созданному вначале. [Далее, как это и присуще Талмуду, следуют обширные комментарии на данную тему трех ученейших раби.]
Но Талмуд потому и является одной из великих книг человечества, что он вобрал в себя богатство культуры целого народа во всех ее аспектах и гранях. Для массового читателя несомненный интерес представляют драгоценные подробности, относящиеся к библейским событиям и сюжетам. Вот, к примеру, как описывается в Талмуде ветхозаветная история создания мужчины и женщины (по сложившейся традиции комментарии связываются с именем конкретного иудейского богослова):
Раби Симон учил:
Когда Всевышний решил создать человека, между духами небесными произошел раскол. Одни говорили: «сотвори человека», другие: «не твори его».
— Сотвори его, — говорил дух Милосердия, — он будет творить милость на земле.
— Не твори его, — говорил дух Правды, — он ложью осквернит душу свою.
— Сотвори его, — говорил дух Справедливости, — добрыми делами он жизнь украсит.
— Не твори, — говорил дух Мира, — землю враждою наполнит он.
Поверг Господь Правду на землю. И взмолились Ангелы Служения, говоря:
— Владыка миров! Зачем пятнаешь Ты Правду, печать величия Твоего? Подними ее с земли, Господи!
И пока духи вели спор между собою, осуществилось дело божественного творчества.
— Для чего, — сказал Господь, — пререкания ваши? Сотворение человека уже совершилось!
В немногих фразах талмудического диалога перед нами развертывается целая мистерия, не уступающая по выразительности и чеканности лучшим образцам данного жанра. Такая же Драматическая напряженность ощущается и во фрагменте, комментирующем сотворение женщины:
«И Господь образовал Еву из ребра Адама» [текст Торы]. Рассудил Господь так:
— Не сотворю ее из головы его, дабы она не была высокомерной; не из глаз его — чтобы она не была любопытной; не из уха — чтобы не подслушивала; не из уст — чтобы не была болтливой? Не из сердца — чтобы завистливой не была; не из рук — чтобы не была любостяжательной; не из ног — чтобы не была праздношатающейся.
Из ребра — скоромной и скрытой части тела — сотворил Господь женщину и, по мере образования каждого из членов тела ее, приговаривал: «Будь кроткою, женщина! Будь добродетельной, женщина!»
Однако же ни от одного из перечисленных недостатков не свободна женщина!
Духом величайшего трагизма наполнен фрагмент, описывающий отчаяние и беспомощность Адама и Евы, увидавших тело Авеля, убитого Каином:
Истерзанное тело Авеля лежало в поле; кровью его обрызганы были кусты и камни. Верная собака его, овчарка, стерегла убитого, отгоняя хищных птиц и зверей. Полными ужаса глазами глядели Адам и Ева на убитого сына, не зная, что сделать с этим похолодевшим, неподвижным телом. Недалеко от места лежал павший ворон. И вот, бывший тут другой ворон подумал: «покажу этим людям, что следует сделать с трупом», разгреб землю и закопал в ней мертвого товарища. Видя это, Адам и Ева вырыли могилу и похоронили Авеля.
Поэтические жемчужины, подобные приведенным, не столь уж и редки в Талмуде. Есть здесь и другие изумительные по красоте и философской глубине высказывания. К таковым относится и гениальное изречение, которое в свободном переводе звучит так: «Не время проходит — проходим мы». Философская ценность данного вывода во много превосходит убогую значимость многих пухлых научных трактатов, специально посвященных проблеме времени. Талмудический же тезис утверждает: нет времени абстрактного, нет времени «вообще», а есть только конкретные объекты, в том числе и живые люди, которым присуща реальная временная длительность. Пьер Ронсар — самый знаменитый поэт французского Возрождения — написал на эту тему не менее знаменитый сонет, заканчивающийся такими словами:
Проходит жизнь, проходит жизнь, мадам,
Увы, не дни проходят — мы проходим —
И нежность обреченную уводим
Навстречу сокрушающим годам.
Все наши ночи — забытья кануны.
Давайте же любить, пока мы юны.
(Перевод Г. Кружкова)
Так незримо и неотвратимо осуществляется связь времен, культур и людей, творящих культуру. Последняя — всегда связующее звено между прошлым и будущим. Вот почему в любой великой культуре прорастают зерна, зароненные в том числе и Талмудом.