Ясной тропической ночью мы вели долгую беседу с Реми у зарослей ибиска и бугенвилий на берегу фосфоресцирующего моря перед бухтой, некогда служившей тайным убежищем корсарам.
Реми де Хенен не пережил бы столько приключений и у него не было бы такого множества друзей, если бы он был лишен великого дара убеждать и умения рисовать картины, которые захватывают воображение и подкупают своей правдивостью.
В ту ночь, когда Реми рассказывал мне о галионах, перегруженных золотом, о флибустьерах, с дьявольской ловкостью управлявших своими легкими судами, о запятнанных кровью золотых слитках, жемчугах и изумрудах, о дублона, добытых за один час абордажа и спущенных за одну ночь кутежа, он воссоздавал реальную жизнь со всей страстью, которую питал к Карибскому морю, видевшему немало трагедий. Недаром это море с его жгучим солнцем и огненным ромом, с его погибшими цивилизациями, с людьми, любившими цветы и легко прибегавшими к насилию, заразило всю Европу болезнью, подобной тропической лихорадке.
Сумел ли в ту ночь Реми ослепить меня блеском золотых слитков, монет и цепочек?.. Думаю, что нет.
По натуре своей и скептик, а не игрок! Искушать судьбу – не в моих привычках! Но любое дело, которым мне еще не приходилось заниматься на море, всегда привлекает меня.
Правда, моим товарищам и мне уже довел ось в течение пяти лет участвовать в одной грандиозной, хотя и изнурительной археологической операции у островка Гран-Конглуэ, а именно в раскопках обломков римского судна, принадлежавшего некоему Марку Сестию.
Это происходило возле Марселя, у подножия одной из прибрежных скал, на глубине 40 метров. Нашими противниками тогда были море, мистраль, глубина и трудный подход к остову разбитого судна, из которого предстояло поднять на поверхность тысячи амфор. Нам тогда посчастливилось. Кроме амфор, мы извлекли драгоценную посуду и получили неоценимые сведения о жизни, кипевшей на судоходных и торговых путях Средиземноморья, соединявших Грецию и Рим в III веке до нашей эры.
Предложение, с некоторым вызовом сделанное мне Реми в тиши тропической ночи, было совсем иного рода. Речь шла о более позднем кораблекрушении, происшедшем немногим более трех веков назад, в гораздо лучше изученный исторический период времени. От Древнего Рима нам предстояло перейти к новому времени. Кроме того, предложение Реми будило воображение ассоциациями, связанными с такими понятиями, как «галион» и «Карибское море». За ними скрывается история морского разбоя, они воскрешают призраки великолепных моряков, будят воспоминания о всех авантюрах Нового Света и о сложных взаимоотношениях между вновь открытым материком и Европой.
Да, несомненно, игра стоит свеч! Заманчиво пролить некоторый свет на эту главу истории, отголоски которой и теперь еще слышатся при кризисах, революциях, социальных потрясениях, переживаемых Латинской Америкой.