Еще во время учебы на медицинском факультете Ален Бомбар заинтересовался проблемами выживания в экстремальных условиях. После изучения рассказов людей, переживших кораблекрушения, Бомбар убедился, что очень и очень многие выжили, перешагнув через определенные учеными медицинские и физиологические нормы. Люди невероятным образом выживали с малым количеством воды и пищи, в холоде и под палящим солнцем, в шторм и штиль, на плотах и в шлюпках, на пятый, десятый и даже пятидесятый день после катастрофы.
В плавание через Атлантику Бомбар отправился, чтобы на собственном опыте доказать, что:
– человек не утонет, пользуясь надувным плотом;
– человек не умрет от голода и не заболеет цингой, если будет питаться планктоном и сырой рыбой;
– человек не умрет от жажды, если будет пить выжатый из рыбы сок и в течение 5–6 дней – морскую воду.
А еще он очень хотел разрушить традицию, по которой поиск потерпевших кораблекрушение продолжался всего неделю или, в редких случаях, десять дней.
Поначалу плавание не задумывалось как одиночное. Бомбар долго искал себе спутника, даже давал объявления в газетах. Но письма приходили от самоубийц («прошу взять меня с собой в плавание, ведь я уже трижды неудачно пытался покончить собой»), сумасшедших («я очень хороший попутчик, к тому же я дам вам разрешение съесть меня, когда вы проголодаетесь») или не слишком умных злоумышленников («прошу принять в экипаж мою тещу, ее согласие мною уже получено»). Просился на борт и основной спонсор экспедиции, весивший 152 кг и видевший в том неоспоримое преимущество перед худым Бомбаром. В конце концов отыскался безработный яхтсмен, панамец Джек Пальмер. Бомбар никак потом не упрекнул его, но после двух недель пробного плавания из Монако до острова Мальорка, во время которого исследователи съели всего двух морских окуней, несколько ложек планктона и выпили по несколько литров морской воды, Джек Пальмер отказался от дальнейших экспериментов. Отказался не только от тяжелейших мучений, но и от всемирной славы. Он рассказывал: «Ощущения, и без того специфически негативные, усугублялись солнечной радиацией, обезвоживающей организм жаждой и гнетущим чувством абсолютной незащищенности от волн и неба, в которых мы растворялись, постепенно утрачивая собственные “я”. Сотни преодоленных миль, считанные дни броска к спасению, однообразное меню из мяса, сока, жира пойманных рыб, не давали действовать полноценно….»
Из Лас-Пальмаса Бомбар вышел в одиночестве. Свою лодку он гордо назвал «Еретик». Это была туго накачанная резиновая плоскодонка длиной 4 м 65 см и шириной 1 м 90 см с деревянной кормой и легким деревянным настилом на дне. Двигался «Еретик» при помощи четырехугольного паруса размерами примерно 1,5-2 м. Выдвижные кили, весла, мачта, тали и прочее оснащение было предельно простым и малоудобным.
Но «Еретик» сразу начал движение в нужную сторону, ведь Бомбар выбрал проторенный еще Колумбом путь. Все парусные суда пассаты и течения неизбежно выносили к берегам Америки. Но время, затраченное на пересечение Атлантики, у каждого мореплавателя зависело от мореходных качеств судна и – удачи. Ведь пассаты дуют нерегулярно, в чем Бомбар и сам смог убедиться, когда почти на полмесяца застрял в 600 милях от Барбадоса.
В первые же ночи, еще недалеко от канарского берега, Бомбар попал в шторм. При всем желании на резиновой лодке активно сопротивляться волнам было невозможно, можно было только вычерпывать воду. Черпак взять с собой он не догадался, поэтому использовал шляпу, быстро обессилел, потерял сознание и очнулся в воде. Лодка полностью наполнилась водой, на поверхности остались лишь резиновые поплавки. Прежде чем лодка оказалась на плаву, он вычерпывал воду два часа: новая вода сводила на нет всю его работу.
Едва шторм утих, случилась другая беда – лопнул парус. Бомбар заменил его на запасной, но через полчаса налетевший шквал сорвал новый парус и унес вместе со всем крепежом. Пришлось Бомбару зашивать старый, да так и идти под ним все оставшиеся 60 дней.
Ни удочек, ни сетей он с собой не взял принципиально, решил сделать из подручных средств, как и положено потерпевшему кораблекрушение. Он привязал к концу весла нож и загнул кончик, получился гарпун. Когда он загарпунил первую корифену-дораду, то добыл и первые рыболовные крючки, которые сделал из рыбьих костей.
Несмотря на предупреждения биологов, Бомбар обнаружил, что в открытом океане очень много рыбы, причем она непугливая и все ее виды, в отличие от прибрежных, съедобны в сыром виде. Ловил Бомбар и птиц, которых тоже ел сырыми, добела обгладывая кости и выбрасывая только кожу и подкожный жир. Ел и планктон, считая его верным средством от цинги. Около недели пил морскую воду, а все остальное время – выжатый из рыбы сок.
Досаждавших ему акул он бил веслом. Одна из акул напала решительнее других и не боялась ударов. Бомбар предположил, что она уже пробовала человечину, и убил ее, распоров ножом брюхо. А еще лодку могли уничтожить выпрыгивавшие рядом из воды меч-рыбы и парусники. Неизвестное животное ночью отгрызло огромными челюстями тент из прорезиненной ткани. Но опаснее всех акул были гнездящиеся в клееных швах ракушки, они быстро подрастали и могли порвать резину.
В спокойное время Бомбар купался, но купание не помогало избавиться от многочисленных гнойников на теле. От воды и постоянно влажной одежды тело зудело, кожа разбухала и отваливалась лентами, а ногти почему-то быстро вросли в пальцы и причиняли сильную боль.
Многое пережив, Бомбар наконец подошел к берегам Барбадоса. Он был опытным путешественником и не спешил высаживаться на берег. Вот как он описывает это момент в своей книге: «Друг, терпящий бедствие! Когда ты наконец увидишь землю, тебе покажется, что все твои несчастья окончены. Но не торопись! Нетерпение может все испортить. Помни, что девяносто процентов несчастных случаев происходит в момент высадки на землю». Бомбар не торопился, подавал сигналы, шел вдоль берега. В конце плавания он стал случайным свидетелем трагедии, океан показал ему, что отпустил его, а мог бы и погубить. На его глазах рыбацкий баркас вместе с пятерыми рыбаками был потоплен гигантской прибойной волной.
Бомбар обошел остров и пристал к западному берегу, который обращен в более спокойное, чем Атлантика, Карибское море и на котором сейчас размещены курортные отели, а в ту пору были только пустынные пляжи. Бомбар потратил три часа, чтобы преодолеть барьерный риф, а на пляже его уже встречали две сотни вороватых негров. Когда с лодки стали снимать и растаскивать все ценное, Бомбар понял, что он наконец-то не один, а среди людей, на твердой земле. Он понял, что вырвал свою жизнь у океана и доказал, что потерпевший кораблекрушение может выжить два месяца без пищи и пресной воды.
И сразу после плавания, и спустя двадцать лет Ален Бомбар советовал: «Вы можете пить морскую воду шесть дней подряд, потом три дня только пресную воду, потом шесть дней морскую, потом три дня пресную и так сколько угодно. И в конце концов вы спасетесь. Вас ожидает жизнь!»
Главный оппонент – врач Ханнес Линдеманн – дважды на собственном опыте проверял достижения Бомбара. В 1955 г. он 65 дней плыл по тому же маршруту в деревянной пироге. И через год на байдарке проделал путь из Лас-Пальмаса до острова Сен-Мартен за 72 дня. Он тоже выжил. Причем ему было потруднее, чем Бомбару. Когда шторм перевернул его байдарку, Линдеманн едва не погиб.
Но Линдеманн после двух плаваний сделал иной вывод: «С тех пор, как существует человечество, всем известно, что пить морскую воду нельзя. Но вот появилось сообщение, утверждающее обратное, при условии, что организм не обезвожен. Пресса подхватила сенсацию, и сообщение нашло горячий отклик у дилетантов. Я скажу так: конечно, морскую воду можно пить, ведь можно и яд принимать в соответствующих дозах. Но рекомендовать пить морскую воду потерпевшим кораблекрушение – по меньшей мере преступление».
В начале 60-х гг. врачи разных стран проводили исследования на добровольцах, а также опрашивали выживших после кораблекрушения. И обнаружилось, что из 977 потерпевших кораблекрушение и пивших морскую воду погибло почти 40%. А вот из 3994, не выпивших ни капли морской воды, умерли всего 133. В 1966 г. Всемирная организация здравоохранения официально предупредила о недопустимости употребления морской воды. Врачами тема была окончательно закрыта.
В общей сложности Ален Бомбар пил морскую воду две недели (с перерывом на восстановление организма в Лас-Пальмасе). В остальное время он пил сок, выжатый из пойманной рыбы. С тех пор многие исследователи пытались проверить этот факт. Вот что выяснил российский исследователь Виктор Волович: «Тело рыбы на 80% состоит из воды. Но чтобы извлечь ее, необходимо специальное приспособление, нечто вроде портативного пресса. Однако даже с его помощью удается отжать не так много воды. Например, из 1 кг морского окуня можно получить лишь 50 г сока, мясо корифены дает 300 г, из мяса тунца и трески можно нацедить 400 г мутноватой пахнущей рыбой жидкости. Возможно, этот напиток, не очень приятный на вкус, и помог бы решению проблемы, если бы не одно серьезное “но” – высокое содержание в нем веществ, небезразличных для человека. Так, в одном литре рыбьего сока содержится 80—150 г жира, 10–12 г азота, 50–80 г белков и заметное количество солей натрия, калия и фосфора».
После многолетних исследований выяснилось, что и рыбий сок лишь в очень малой степени может служить утолению жажды: практически всю выпитую жидкость организм использует на выведение содержащихся в соке веществ.
Состав солей морской воды повсеместно постоянен, меняется только соленость воды. Самая соленая вода в Красном море, в заливе Акаба, ее соленость – 41,5 г на литр. На втором месте Средиземное море у берегов Турции – соленость воды 39,5 г на литр. В Атлантическом океане, в тропиках и субтропиках, соленость тоже очень высока – 37,5 г на литр. В Черном море соленость вполовину меньше – 17–19 г на литр, а в Финском заливе и вовсе 3–4 грамма на литр.
С пищей человек получает 15–25 г соли в день. Избыточные соли выводятся через почки. Чтобы вывести 37 г солей, поступивших с литром морской воды, необходимо 1,5 л воды, т. е. к выпитому литру организм должен добавить еще пол-литра из собственных резервов. Кроме того, почки могут вывести из организма максимум 200 г солей даже при достаточном количестве жидкости. Рано или поздно (через 1–4 суток) почки перестают справляться с нагрузкой, концентрация солей в организме повышается. Соли поражают внутренние органы (почки, кишечник, желудок) и нарушают функционирование нервной системы. Смерть от солевого отравления – типичное явление для свиней, которых кормят отходами кухонь и ресторанов. Человек более устойчив к действию солей, чем животные. Прежде чем умереть от поражения внутренних органов, происходит расстройство психики, человек сходит с ума и может совершить самоубийство.
В настоящее время инструкциями и памятками для терпящих бедствие (такими памятками снабжены спасательные средства) употребление морской воды категорически запрещено.
В то же время имеются и другие примеры, свидетельствующие о скрытых возможностях организма человека.
Пун Лим, моряк американского транспорта, потопленного японцами во время Второй мировой войны, 133 дня находился на баркасе в Тихом океане с очень малым количеством воды и совсем без пищи. Он питался рыбой, крабами и креветками, которые запутывались в клубках водорослей. На 55 дней он растянул имевшийся запас воды, а в оставшиеся дни пил только морскую воду.
В 1945 г. молодой флотский врач Петр Ересько 37 дней плавал в Черном море на шлюпке, не имея никакого запаса пресной воды, и пил только морскую воду (как уже отмечалось, менее соленую, чем в океане).
Уильям Уиллис, мореплаватель-одиночка, который по примеру Тура Хейердала в 1959 г. плыл на бальсовом плоту «Семь сестричек», по его словам, «выпивал в день не меньше двух кружек морской воды и не испытывал от этого ни малейшего вреда».
Поплавский, Федотов, Крючковский и Зиганшин, солдаты с унесенной в океан советской баржи, пили только дождевую воду и ржавую воду из системы охлаждения двигателя и ни капли морской воды. Они ничего не знали ни про Бомбара, ни про исследования 60-х гг. Они выжили, хотя на 49 дней у них имелось всего три ведра картошки, буханка хлеба, банка жира, четыре поясных кожаных ремня и гармонь-хромка, а рыба в штормовом ледяном море не ловилась.
Плавание на «Еретике» и издание книги «За бортом по своей воле» были звездным часом Бомбара. Развивая успех, он доказывал необходимость обязательного оснащения всех судов спасательными плотами. Но на Лондонской конференции по обеспечению безопасности мореплавания 1960 г. решение о надувных спасательных средствах было принято без участия и даже без упоминания имени Бомбара. А ведь какое-то время надувные плоты назывались не иначе как «бомбарами». Что же случилось?
Осенью 1958 г. во Франции, в прибойной полосе на отмели у устья реки Этель, Ален Бомбар с группой из шести добровольцев решил продемонстрировать местным рыбакам эффективность надувного плота. Задачей себе он поставил пересечь прибойные волны туда и обратно. Поначалу все шло, как планировалось. Плот выдержал пять огромных валов, преодолел половину прибойной полосы, но шестой вал его перевернул. Все семеро оказались в воде. Но так как все были в спасательных жилетах, никто не утонул. Тем временем наблюдатели на берегу вызвали спасательный катер. Спасатели, а их тоже было семеро, выловили Бомбара и добровольцев и втащили на катер. Катер показался спасенным таким надежным, что они сняли спасжилеты, а спасатели их не имели с самого начала. И тут заглохли двигатели. Потом выяснилось, что на винты намотался трос от плота. Произошло страшное: набежавшие волны перевернули катер вверх дном. Все 14 человек оказались под ним, в воздушном колоколе. Ален Бомбар, который плавал лучше всех, вынырнул за подмогой. Но девять человек погибли. Бомбар и его последователи доказывали, что произошел всего лишь несчастный случай. Учтя трагедию, спасательные плоты для увеличения устойчивости стали снабжать карманами, которые, наполнившись водой, выполняют функции балласта, именно поэтому перевернуть современный спасательный плот довольно сложно. Плоты улучшили, но репутация Бомбара была безнадежно испорчена.
Сейчас Бомбара вспоминают только благодаря его первому плаванию и книге. Потом он еще не раз предпринимал плавания с самыми разными целями. Он первым доказал, что нельзя сваливать в море радиоактивные отходы. Но 40 лет назад это было не так очевидно, как сейчас. Он занимался изучением морской болезни и бактерицидных свойств морской воды, боролся с загрязнением Средиземного моря. Но главн. ода в возрасте 83 лет, остаются десять тысяч человек, которые написали ему: «Если бы не ваш пример, мы бы погибли».