Творчество Захарова – одна из самых ярких и содержательных страниц в истории русской архитектуры 18–19-го столетий. Новаторское значение его деятельности огромно. Никому до него не удавалось осуществить в таких размерах и с такой силой идею здания-массива, господствующего в обширном городском ансамбле и всем строем своих форм выражающего высокую общенародную идею в столь ясных и цельных образах. Адмиралтейство в этом отношении представляет собой явление исключительное во всей архитектуре нового времени, а его автор по праву занимает одно из равных мест среди великих мастеров зодчества, подлинных классиков отечественного и мирового искусства.
Андреян Захаров родился 19 августа 1761 года в семье адмиралтейского чиновника, обер-офицера Дмитрия Ивановича Захарова, который на свое небольшое жалованье сумел воспитать для России двух сыновей, прославивших свою фамилию в науке и искусстве. Первый сын – Яков стал академиком, профессором химии и механики, другой сын – Андреян сделался академиком, профессором архитектуры.
В тихой Коломне, окраине Петербурга, прошли первые годы жизни Андреяна. Семейное положение было тяжелым, поэтому счастливым событием для семьи оказалось определение шестилетнего Андреяна воспитанником в художественное училище при Академии художеств. Маленькому Андреяну Захарову пришлось жить среди чужих людей и быть в полной зависимости от казенных наставников. Это очень отразилось на его характере. Он рос замкнутым, вдумчивым и наблюдательным мальчиком. Его необеспеченное положение побуждало его усердно учиться и работать. Мальчик скоро проявил свои способности к наукам и художеству.
После окончания училища Захаров переходит в архитектурный класс академии. Здесь быстро выявляются талантливость юноши и большие способности его к изобразительному пространственному искусству. За один из своих первых архитектурных проектов – «Загородного дома» – Андреян получает первую академическую премию – Малую серебряную медаль. С каждой ученической архитектурной композицией все шире и шире раскрывается замечательное дарование Захарова. Одно за другим получает он все академические отличия, до высшего – Большой золотой медали. Последней отмечается 3 сентября 1782 года его проект «Увеселительного дома», или, как тогда называли, «Фокзала».
В это время Захаров увлекается новаторскими классическими идеями, пропагандируемыми профессорами Академии художеств Кокориновым и Ивановым, у которых он работал. Поэтому с большой радостью узнает он о том, что по решению Совета Академии «…за успехи и похвальное поведение по силе привилегии академической произведен в 14-й класс художником и отправлен в чужие края пенсионером для приобретения дальнейших успехов в архитектуре». Ведь в «чужих краях», в Париже, куда его посылают, он сможет познакомиться в натуре с прославленными постройками передовых зодчих Франции, о которых столько слышал он уже в Петербургской Академии.
Осенью 1782 года Захаров вместе с тремя другими пенсионерами Академии художеств отплыл из Кронштадта во Францию. В Париже пенсионеры сразу начали посещать класс натурного рисунка в Академии художеств.
По прибытии в столицу Франции Захаров без промедления с рекомендательным письмом профессора А.А. Иванова отправился к крупному архитектору де Вальи. Однако его мастерская была уже укомплектована, русскому зодчему пришлось искать другого учителя. Он попал к малоизвестному архитектору Ж.Ш. Беликару, а затем определился к Шальгрену.
Творческие искания Захарова совпадали с мыслями и устремлениями его нового учителя – Шальгрена, который позднее прославился грандиозной Триумфальной аркой, сооруженной на круглой площади Звезды в Париже.
Андреян упражнялся в копировании работ Шальгрена, занимался композицией, выполнял заданную ему программу архитектурного проекта. В 1784 году Шальгрен послал в Санкт-Петербургскую Академию художеств блестящий отзыв о своем ученике, выдающийся талант и редкая работоспособность которого вызывали у него восхищение.
«В настоящий момент под моим руководством работает Захаров, способностями и поведением которого я не могу достаточно нахвалиться.
Такие люди всегда дают высокое представление о школе, которая их воспитывала, и позволяют высоко оценить учреждение, которое оказывает такое блестящее покровительство искусствам. Если, в чем я не сомневаюсь, рвение, усидчивость, благоразумное поведение этого молодого человека будут продолжаться, вы, конечно, благосклонно встретите его по возвращении…»
После возвращения в Россию Захаров преподает в Академии. С 1794 по 1800 год он занимает должность адъюнкт-профессора архитектуры, архитектора и смотрителя академических зданий, а с 1799 по 1801 год является архитектором города Гатчины. В 1802 году Захаров избирается в члены Совета Академии художеств, в 1803 году становится старшим архитектором Академии. Позднее Оленин о Захарове и его учениках писал: «Будучи… старшим профессором архитектуры, он принес величайшую пользу Академии образованием в оной известнейших из нынешних русских архитекторов».
С 1802 по 1805 год руководство строительством при Адмиралтействе осуществлял Чарлз Камерон. Престарелому архитектору трудно было справиться с постоянно увеличивавшимися объемами проектных и строительных работ и следить за выполнением последних в установленные сроки. Стали подыскивать более молодого и энергичного архитектора. Задача оказалась настолько трудной, что пришлось самому министру П.В. Чичагову заняться этим вопросом. Наиболее подходящей кандидатурой он счел Захарова. В результате 25 мая 1805 года был издан указ: «Главного адмиралтейского архитектора Камерона уволить от настоящей должности, а на место его определить ведомства Академии художеств Захарова с жалованием по тысяче пятисот рублей в год…»
Зодчий разработал много проектов для городов России. Однако большинство его произведений не дошло до наших дней. А без них нельзя составить полное представление о гигантском труде архитектора. На берегах Невы не сохранились Адмиралтейские казармы. От огромного комплекса Морского госпиталя, перестроенного и расширенного Захаровым, остался, да и то с искажениями, небольшой фрагмент на Клинической улице. Не был осуществлен проект монументальных, несмотря на малую высоту, провиантских магазинов на набережной Невы против Горного института. Своеобразие авторского почерка проявилось тут в особой, только этому зодчему присущей чистоте форм, ясности пропорций, в сочетании узких проемов и широких простенков. Скульптура у входов, маски на замковых камнях – элементы принципиального для Захарова синтеза искусств.
Работая главным архитектором Морского ведомства, Захаров руководил множеством построек в адмиралтействах страны. В Петербурге им были созданы на Провиантском острове, на берегу Мойки, у устья Невы деревянные адмиралтейские конюшни на каменном фундаменте. К этой группе проектов относятся планы кадетского корпуса в Николаеве, госпиталя для Казани и несохранившегося Черноморского госпиталя в Херсоне – целого комплекса построек с двором-садом, с компактной планировкой зданий. По его проектам построены церковь во имя апостола Павла в селе Александровском недалеко от Шлиссельбурга, Андреевский собор в Кронштадте.
Реймерс в 1807 году говорил, упоминая о церкви Гатчинского дворца и проекте перестройки здания Академии наук, что «во всех его проектах видно, что этот художник имел большой талант, он обладает знаниями и достигает высоты своего искусства». Это, пожалуй, наиболее интересная из всех характеристик Захарова его почти современником. Уже в 1730-е годы Мейер в пояснительном тексте к его известному рукописному атласу о застройке Петербурга, говоря о Галерном порте, подчеркивал, что «одно имя Захарова достаточно для удостоверения, что в случае построения зданий Галерного порта по составленным им фасадам сие место сделалось бы одним из красивейших заведений столицы».
Все это так, но основным достижением его жизни является здание Главного адмиралтейства в Петербурге, которое перестраивалось, а вернее, строилось заново по его проекту. Захаров приступил к его проектированию и реконструкции с осени 1805 года. Здание Адмиралтейства Ивана Коробова, времен петровского строительства, к началу XIX века уже сильно обветшало, да и устарело по технологической, кораблестроительной части.
Как можно предположить, Захаров сам как новый архитектор Адмиралтейства пришел к мысли о перестройке всех зданий Адмиралтейства. В основе проекта перестройки Адмиралтейства Захаров оставил старый план Коробова. Корпус охватывал три стороны стапельной площадки и верфи. Фортификационные рвы вокруг были засыпаны как ненужные, и на их месте образовалась Адмиралтейская площадь. Все вроде бы оставалось на месте, и при этом все неузнаваемо изменилось. Все архитектурное оформление Захаров решил в монументальных, мощных и торжественных образах русской классики.
Широко раскинулось своим главным фасадом здание Адмиралтейства почти на четыреста метров. Его протяженность разрешена архитектурно не однообразной стеной, а тремя корпусами, поставленными в ряд, в одну линию. Боковые корпуса сделаны массивными и богато украшены фронтонами. Между ними, в средней части двухэтажного, очень простого корпуса возвышается центральная башня над проходными воротами.
Эта башня была главным украшением Адмиралтейства да и всего города в то время. Она поставлена над башней Коробова, деревянная конструкция которой была сохранена и существует до настоящего времени под новым шпилем. Высота новой башни семьдесят три метра.
Сквозь могучий, высотою в три этажа, каменный массив прорезана арка проходных ворот. Эта мощность художественно подчеркнута еще и тем, что арка сделана двойной. Сначала сложенная из крупных камней, а затем гладкая, с богатым орнаментом из знамен и военного снаряжения.
Сверху арку осеняют знаменами две летящие «Славы». По обеим сторонам арки поставлены на гранитных пьедесталах колоссальные группы кариатид, поддерживающих земную и небесную сферы. Карниз решен в мужественном и монументальном дорическом ордере. Триумфальность входа подчеркнута еще воинственным орнаментом стены над карнизом и фигурами воинов на углах массива.
Выше, над главным входом здания, поставлена четырехугольная квадратная башня. Со всех четырех сторон она имеет восьмиколонные галереи-портики. Над каждой колонной изящного и стройного ионического ордера на аттике стоят двадцать восемь статуй. Башня завершается золотым шпилем, украшенным кораблем наверху.
В этом произведении русского архитектора все превосходно. Боковые угловые порталы со стороны Невы гармоничны, просты и в то же время так богаты. Обе громадные арки, прорезанные в гладком массиве стены, обрамлены по углам чудесно найденными по пропорции колоннадами. И как они закончены! Верхний квадрат венчается круглым барабаном, и круглая крыша ступенчато подходит к трем дельфинам, которые своими хвостами держат древко флага. Все детали продуманны, уместны и красивы.
До завершения строительства архитектор так и не дожил. Но многостороннее дарование Захарова было оценено еще современниками. Петербургским Адмиралтейством восхищались Пушкин, Батюшков, Григорович, многие художники. Здание это – не только архитектурный шедевр, но и доминанта центра города, главное звено в системе его ансамблей. Оно завершает перспективы трех улиц, определяя знаменитую трехлучевую планировку Петербурга.
Позднее Павел Свиньин писал об Адмиралтействе, что «сие важное и полезное здание принадлежит ныне к числу главных украшений столицы и весьма справедливо может быть названо исполинским свидетелем новейших успехов русского зодчества». А сегодня без Адмиралтейства невозможно представить себе панораму невских берегов. Творение Андреяна Дмитриевича стало архитектурным символом города на Неве.
Со времени назначения на должность главного архитектора Адмиралтейства и до последних дней жизни Андреян Дмитриевич руководил строительствами во многих портовых городах. Кроме этого, Захаров разрабатывал проекты и составлял сметы, нередко сам заключал договоры с подрядчиками и производил с ними расчеты, решал возникавшие финансовые проблемы. Необычайный размах его творческой деятельности и широта замыслов нередко встречали непонимание адмиралтейских чиновников, часто подменявших деловую рабочую атмосферу отношениями, основанными на интригах и сплетнях.
Чтобы справиться с огромным объемом работ, архитектору необходим был целый штат помощников, которых ему постоянно не хватало. Вследствие этого Захаров вынужден был тратить массу времени на черновую, не требующую его квалификации работу. На протяжении ряда лет он неоднократно обращался в экспедицию Санкт-Петербургских адмиралтейских строений, входившую в состав Адмиралтейского департамента, с просьбой выделить ему помощников. Вместо того чтобы прислать ему помощников, в скором времени был найден повод наложить на него штраф в размере месячного заработка за задержку финансового отчета!
От такой непосильной работы уже по прошествии четырех лет здоровье Захарова было подорвано. Из деловой переписки следует, что архитектор страдал, вероятнее всего, сердечными приступами, периодически повторявшимися из года в год до самой смерти.
Увы, несмотря на всеобщее признание, на любовь учеников, жизнь Захарова нельзя считать счастливой. Ему не суждено было увидеть законченным ни одного своего крупного произведения. Захаров относился к той категории зодчих, которые, окунувшись в строительство, будучи щедрыми в действии, оставались скупыми на слова. Его облик передан на портрете С. Щукина, и он предстает вдумчивым, замкнутым, ушедшим в себя человеком, равнодушным к почестям и славе.
Смысл жизни Захаров видел только в работе. Видимо, поэтому он не обрел семейного счастья, оставаясь холостяком до конца своих дней.
Связав свою жизнь с Петербургской Академией художеств, где он учился, а затем преподавал, архитектор никогда не оставлял проектную и строительную деятельность. Жил архитектор постоянно на академической квартире.
Занимая высокие посты профессора архитектуры в Академии художеств и позднее – «Главных адмиралтейств архитектора», Захаров никогда не кичился своими званиями, часто принимал подрядчиков на дому, в неофициальной обстановке. Безраздельно отдавая себя любимому искусству, сочетая высокий талант с редкой работоспособностью, он считал архитектуру делом всей своей жизни.
Захаров был человеком широкой эрудиции. Сохранившийся каталог его библиотеки свидетельствует о том, что интересовался он как художественной стороной зодчества, так и техникой строительства. В списке можно найти, например, книги о плотничном искусстве, «об искусстве производить в совершенстве сельские строения», «о новой гидравлической машине».
В конце лета 1811 года Захаров заболел и вскоре, 8 сентября того же года, скончался. Ему было всего пятьдесят лет. Похоронили зодчего на Смоленском кладбище.