Теперь нам предстоит вернуться к повествованию настоятеля собора св. Тьебо в Меце в его «Летописи»:
«После того как братья увезли ее, тотчас же вернулась она на Троицин день в город Марьель, остановившись у Жана Кена, и провела там около трех недель, после чего все втроем отправились к Богородице Радости.
...А потом направилась в город Арлон, который находится в герцогстве Люксембург. Далее, находясь тогда в Арлоне, она пребывала постоянно подле герцогини Люксембургской и находилась там долгое время, пока граф де Варнембург не увез ее в Кёльн к отцу своему герцогу де Варнембургу. И полюбил ее названный граф так сильно, что, когда она надумала возвращаться, он велел сделать для нее красивейшую кирасу, чтобы она облачилась в нее, и потом вернулась она в Арлон, и там был заключен брак мессира Робера дез Армуаза, рыцаря, с названной Жанной Девственницей. И потом уехал этот господин дез Армуаз со своей женой Девственницей в Мец, в свой дом, который он имел близ церкви св. Сеголены. И оставались они там, пока им было это угодно».
Не станем чересчур удивляться тому, что Жанна вновь предстала рядом с герцогиней Люксембургской и в обстановке этого арлонского двора, что она там была важной особой. В самом деле, благодаря своему второму браку в 1419 г. – с Иоанном Баварским, братом Изабо (матери Жанны), Элизабет фон Гёрлиц стала, таким образом, по отношению к Девственнице теткой через брачные связи (Иоанн Баварский Голландский, бывший принц и светский епископ Льежа, был отравлен и умер в 1425 г. (См.: А.Аттен. Жанна-Клод дез Армуаз: от Мозеля до Рейна).
Но когда в Кёльне боевой и самовластный характер Жанны стал вновь требовать своего, ей захотелось встать на сторону одного из двух претендентов на пост архиепископа в Трире. Об этом сообщает Жан Нидер, летописец того времени, в своем труде «Формикариус», написанном в 1437 г., то есть на следующий год после названных событий.
Тотчас же Девственницу вызвал к себе для расследования дела главный инквизитор города Майнца отец Генрих Кальтизерен, член ордена доминиканцев, находившийся тогда по служебным делам в Кёльне. Тем самым еще раз подтверждается тождество Жанны Девственницы и Дамы дез Армуаз, коль скоро в этих обстоятельствах – как при обсуждении проблемы трех пап, затронутой графом д'Арманьяком в 1429 г., — к ней, весьма вероятно, обратились с вопросом о ее мнении по поводу этих двух кандидатур. Вопрос мог исходить от лиц, принадлежавших ко двору герцога Варнембургского. Она, видимо, ответила, и опять с учетом своих «голосов». Но воспоминание о ее пребывании в Руане сделало ее осторожной. Вот почему она поспешила покинуть Кёльн, где ей покровительствовал граф де Варнембург, и укрыться в Арлоне.
Дело в том, что достопочтенный отец Кальтизерен (его называют также Кальтайзен или Кальтизен) выступил с решением о полном отлучении Жанны от церкви. И так как по-прежнему против нее действовал судебный приговор, вынесенный в Руане и приговоривший ее к сожжению на костре, то ее могли потащить на костер без всяких предварительных формальностей.
В самом деле, охранная грамота, выданная ей по приказу графа де Варнембурга, составлена на имя Девственницы Франции: «Девственнице Франции охранная грамота сроком на месяц может быть объявлена недействительной за три дня».
Этот документ хранится в Муниципальном архиве Кёльна. Уже упоминавшаяся книга «Формикариус» достопочтенного отца Жана Нидера содержит многочисленные подробности об этом новом приключении Жанны. Принадлежа к ордену братьев-проповедников, прозванный «Инквизитором ведьм», он был очень хорошо осведомлен о вновь объявившейся Девственнице. И он подтвердил, что, по мнению достопочтенного отца Кальтизерена, именно она якобы по «Господнему велению» «венчала на царство короля Карла Французского». Он приписывает ей невообразимые чудеса, упрекает ее за то, что она носила оружие, военное снаряжение (кирасу, подаренную ей графом Варнембургским), плясала в хороводах с оруженосцами и участвовала в пирах чаще, чем следовало. Жанна не могла избежать всего этого, пребывая при дворе в Шиноне; и отсюда – роскошные наряды, женские или мужские, в которые она там облачалась.
А кроме того, будучи в Кёльне при дворе герцога Варнембургского, отца влюбленного в нее графа, она оказывалась в обстановке, которая полностью отличалась от ее тюремного заключения, длившегося четыре года. И ей было всего 29 лет! Отец Жан Нидер, преисполненный злобной воинственности, забывает, что девица, в жилах которой течет только королевская кровь, не может жить так, как неотесанная ханжа в среде разночинцев, особенно когда у такой девушки было положение военачальника.
Но оба этих свидетеля тождества между Жанной, вновь объявившейся, и Жанной до процесса в Руане чрезвычайно ценны еще и в силу своих чисто личных качеств. Отец Кальтизерен фактически стал с 1 мая 1440 г. мажордомом дворца Святейшего Престола. В Риме он оставался до 1447 г. А отцу Жану Нидеру во время его пребывания в Богемии выпал случай познакомиться с письмом, которое Девственница направила гуситам, угрожая им новым крестовым походом. Как видим, события, связанные с Жанной, его волнуют чрезвычайно.
Вернувшись в Мец, где ей предстояло сочетаться браком с Робером дез Армуазом, она направила гонцов к Карлу VII, который в то время находился в Туре. Речь шла о предстоявшей встрече. О том, как она проходила в Орлеане, мы уже рассказывали. Тотчас же она отправилась в новый поход. Кишера в своем сочинении в V томе передает то, что было написано в «Испанской летописи» дона Альваро де Луна, коннетабля Кастильского. Глава 46 этой летописи озаглавлена: «О том, как Девственница, будучи под Ла-Рошелью, послала за помощью к королю и что коннетабль сделал для нее».
Жанна обратилась к испанскому королю через посла, что вполне соответствует деяниям подлинной Жанны, но было бы несколько дерзким со стороны мнимой Девственницы; король Испании направил ей корабли для помощи при осаде Ла-Рошели. И в той же «Испанской летописи» сообщается, что, «получив эту помощь, Девственница овладела упомянутым городом и одержала еще несколько побед, в которые кастильский флот внес большой вклад». Подробности об этих подвигах можно было прочесть в «Летописи Девственницы», рукопись которой ныне утрачена; но в дальнейшем текст был напечатан в Бургосе в 1562 г. под названием «История Орлеанской Девственницы».
А тот «посол», который доставил королю Кастилии просьбу о помощи от Дамы дез Армуаз (не будем ломать себе голову), был не кем иным, как уже упоминавшимся Жаном д'Арманьяком, который прекрасно, как уже говорилось, знал Жанну и отнюдь не пребывал в неведении относительно ее происхождения: «Дражайшая Дама, препоручаю себя Вашей милости...» Дело в том, что в ту пору Жан д'Арманьяк находится на службе у короля Кастилии. Принимая во внимание, что он дядя Карла Орлеанского и, стало быть, Жанна его племянница через брачные связи, он, уж конечно, был вынужден опознать Жанну в Даме дез Армуаз, гарантом данного тождества он и выступил перед королем Кастилии. Нет сомнения, что такое ручательство за Девственницу, вновь таким образом объявившуюся, он не мог дать, не будучи полностью уверенным в ее личности. Сделаем вывод: «посмертное» существование Жанны, мнимый характер ее казни не составляли ни малейшей тайны для членов королевских семейств как во Франции, так и в Англии, как в Испании, так и в Люксембурге.
Затем Жанна оказалась в Блэ, в той части Гюйени, которая была еще занята английскими войсками, то есть всего лишь в 30 лье от Ла-Рошели.
О взятии Блэ свидетельствует Леон де Розмитал, великий судья Богемии, шурин короля Йиржи Подебрада, гусита и шурина венгерского короля Матьяша. И в самом деле, Леон де Розмитал находился в ту пору в Блэ. В своей «Реляции» (на которую ссылается Кишера в IV томе) он сообщает нам:
«В течение 150 лет этот город принадлежал королям Англии, но он отнят одной вещуньей, которая отвоевала у англичан все Французское королевство. Эта женщина, родившаяся от некоего пастуха, получила от Господа столько энергии, что во всех своих начинаниях она достигала своей цели» (см. в: Bibliothek des Literarischen Vereins, Stuttgart, 1844, издано по латинскому тексту 1577 г.).
Город, осажденный воинами Жанны, оказался в руках Девственницы и хорошо ей известных солдат из Пуату: ведь в свое время при битве у Патэ под ее началом находилось 300 копейщиков и 800 лучников родом из этой провинции.
Далее, Жанна осадила занятый англичанами Бордо. Они капитулировали через шесть недель. Затем она предприняла осаду Байонны, откуда английские захватчики бежали точно так же, как и из Бордо.
Об этих походах в Пуату рассказывается в «Истории Карла VII», написанной Валле де Виривиллем, который сообщает, что в июне 1439 г. Дама дез Армуаз, командовавшая воинами, отличилась в Пуату, где вспыхнула гражданская война. Она находилась там в обществе Жиля де Рэ, маршала Франции.
Надо полагать, что согласие между Жанной и Жилем было кратковременным: в грамоте о помиловании, подписанной Карлом VII и находящейся в упоминавшейся «Сокровищнице Хартии» (архив, J 176), сообщается, что Жиль де Рэ поручил командование воинами, «которое ранее осуществляла некая особа по имени Жанна, называвшая себя Девственницей», Жану де Сиканвиллю, «оруженосцу из Гасконского края», с тем чтобы он предпринял осаду и блокировал Ле-Ман, а если бы ему удалось завладеть городом, он стал бы начальником гарнизона.
Во всяком случае, мы готовы поверить, что отъезд Жанны был вызван бесчинствами воинов. Но есть и другое объяснение. В 1439 г. во время похода в Пуату распространился слух, что она погибла от смертельного ранения. В Орлеане тотчас же было приказано тайно отслужить восемь заупокойных месс (июнь 1439 г.). К счастью, ничего страшного не случилось, она выздоровела, но вынуждена была передать командование Жану де Сиканвиллю. А через два месяца в Орлеане по случаю ее возвращения были, как уже рассказывалось, устроены многочисленные празднества.
Во время похода в Пуату в этих операциях по ликвидации очагов сопротивления участвовал еще один ее боевой соратник – Жан Потон де Ксентрай. Он также прекрасно узнал в Даме дез Армуаз ту Жанну, которой он служил в 1429 — 1430 гг.
На самом деле Жан де Сиканвилль не предпринял осаду Ле-Мана. Как истинный солдат-грабитель, он удовольствовался по обычаю того времени тем, что взял выкуп с нескольких пуатуйских и анжуйских сел. Ле-Ман оставался в руках англичан вплоть до 1448 г. Возможно, что Жанна отказалась подкреплять своим присутствием набеги, которые не только не ликвидировали английское присутствие в этом краю, но, напротив, давали возможность военачальникам и их воинам пировать и жить припеваючи за счет населения. Среди них можно смело назвать Жана де Ла Рошфуко, Андре де Вивонна, Луи д'Амбуаза, Жоржа де Ла Тремоя, да и самого Жиля де Рэ. Потребовал ось девять лет – с 1440 до 1449 г., — пока коннетабль де Ришмон и Пьер де Брэзе, сенешаль Пуату, не очистили в конце концов этот край от расплодившихся там банд.
Что же касается Жанны, Дамы дез Армуаз, Девственницы Франции, согласно официальным актам, ей теперь предстояло возвратиться в Лотарингию.