Везде тревоги: холера! А о человеке — самом главном исцелителе и забыли. Несправедливо.
Роберт Кох. Из числа великих преобразователей естествознания вряд ли сумеют отыскать человека столь "невеликого", незаметного, субтильного, если не сказать тщедушного, в общении унылого, молчаливого, одетого аккуратно, но бедно, поскольку он был беден. Ничего внешне интересного в нем не наблюдалось. Все интересное находилось внутри. Он напоминает агат — камень невзрачный, а расколешь — там целый волшебный мир.
Роберт Кох родился в крохотном немецком городке Краустале в 1843 году. Прилежно учился в знаменитом Гетингенском университете, где, впрочем, способности его никем замечены не были, и стал он простым сельским врачом; пускал кровь, рвал зубы, снимал колики и беспомощно разводил руками над маленькими трупиками, задушенными дифтерийными пленками.
А мечтал о путешествии в джунглях, хотел стать судовым врачом, проплыть вокруг земного шара. Невеста его, девушка милая, недалекая, согласилась выйти за него замуж при одном условии: никаких джунглей, фрегатов: дом, семья, тихая, всеми уважаемая профессия сельского лекаря. Он смирился. Не смирился его дух. Он не любил врачевать, он любил исследовать. Он мог запретить себе джунгли, но не мог запретить микроскоп, который "для потехи" подарила ему жена.
Начал он с сибирской язвы, охватившей всю Европу. Кровь овцы оказалась на предметном столике его микроскопа случайно, но он увидел то, что не видят другие: он увидал бактерии, вызывающие болезнь, механизм их воспроизводства и коварный способ их самоконсервации, позволяющий им возрождаться практически из небытия. Когда он разобрался с сибирской язвой, ему и в голову не приходило что-то об этом опубликовать, кому-то доложить. Одну из самых блестящих научно-популярных книг "Охотники за микробами" написал Поль де Крюи еще в 1926 году. Непременно прочтите ее. Он пишет так о Роберте Кохе: "Первый из всех исследователей, первый из всех когда-либо живших на свете людей, Кох доказал, что определенный вид микроба вызывает определенную болезнь и что маленькие жалкие бациллы могут легко стать убийцами большого грозного животного".
Достоинство, гордость, а, быть может, даже наивность и убежденная скромность почти до конца дней мешали Коху занять то место в мировой науке, которое он заслуживал.
Роберт Кох обнаружил и исследовал возбудителей сибирской язвы, туберкулеза, открыл, так называемую, "триаду Коха" в инфекциях во время ранений, нашел микробов чумы рогатого скота, сонной болезни, возбудителя столбняка и, наконец, холеры, о которой столько говорят сегодня.
Холера всегда мелкими очажками гнездилась в Индии, но время от времени через Малую Азию и Египет перебрасывалась в Европу и даже в Америку. Из своих глухих деревенек Кох в конце концов перебрался сначала в Бреслау, потом в Берлин. И в это время (1883 г.), когда разгорался чисто научный спор между Кохом и великим Пастером, человеком ярким, красноречивым и честолюбивым, который не мог уступить кому-либо лидерства в микробиологии, и пришла из Индии холера. Сначала в Александрию, потом в Европу. В Египет Пастер послал своих самых талантливых учеников: Ру и Тюиллье. Кох поехал со своим помощником Гаффки. Экспедиции, кроме медицинской, носили явно политическую подоплеку: кто победит — французы или немцы. А холера как-то сама собой начала затухать, обе экспедиции стали собираться домой, и в этот момент заразился и умер Тюиллье. Тут уж было не до национального престижа: Кох нес гроб молодого французского микробиолога. В Берлине Кох добивается поездки в Калькутту: очаг холеры там. Он нашел холерную "бациллу-запятую" и установил самые эффективные способы борьбы с ней. Как мы видим, он не победил холеру, но сделал больше всех, чтобы ее победили.
В 1905 году Коху была присуждена Нобелевская премия, а еще до этого — в 1884 году его избрали иностранным членом Петербургской академии наук. А лучше бы назвали улицу в Москве или памятник поставили. Право же, он заслужил...
Петтенкофер — самый убежденный противник Коха, — попросил прислать ему пробирку с сильнейшим холерным вибрионом. И в присутствии коллег выпил ее. И не умер! Почему, — никто не знает. И когда сегодня волнуются: холера, холера! Это не зря. Какая-то тайна в ней осталась...