К периоду правления Людовика XV относится деятельность знаменитой «женщины» Лии де Бомон. Хоть эта героиня в конечном итоге и оказалась не женщиной, не упомянуть ее имя в нашем рассказе было бы непозволительно.
Умерла она в Англии в возрасте 82 лет в дешевых меблированных комнатах. Хозяйка дома была искренне поражена, когда оказалось, что престарелая дама, за которой она ухаживала последние 14 лет, оказалась… мужчиной.
Шевалье Шарль-Женевьев-Луи-Огюст д’Эон де Бомон был секретным агентом королевского двора Франции, а проще говоря, французским шпионом. Прославился он своим искусством перевоплощения в женский облик и совершенно заслуженно получил прозвища Кавалер-девица и Племянница.
Он родился в 1728 году в Бургундии, в городе Тоннерер, в дворянской семье. Его отец, Луи Эон де Бомон, был юристом, управляющим королевскими владениями, адвокатом при парламенте и мэром Тоннерра, а мать, Франсуаза де Шавансон, – дочерью генерального комиссара королевской армии.
В метрических записях местной церкви новорожденный был записан мальчиком. Однако, как утверждают многие биографы, ребенка с самого появления на свет стали одевать и воспитывать то как мальчика (отец желал иметь непременно сына), то как девочку (мать хотела иметь дочь). Все это выглядит весьма странно. Говорили также, что мальчик, которого наряжали в платьица и панталончики с кружевами, на самом деле и не мальчик вовсе, а девочка, которую отец, страстно хотевший иметь наследника, приказал одевать в мужские костюмы.
Существует и другая, более прозаическая версия: отец семейства, адвокат Луи Эон де Бомон, планировал заполучить выгодное наследство, которое ускользало из его рук в случае рождения дочери.
Так продолжалось до десятилетнего возраста. А потом ребенка поместили в мужской колледж Мазарини, где ему дали приличное по тем временам образование, обильно приправленное розгами.
Юноша был невысокого роста, с пухлым, почти детским лицом, и эта его внешность часто вызывала смех ровесников. Но вскоре весельчаки перестали смеяться, потому что Эон де Бомон оказался не только чертовски умен, но и прославился как один из лучших фехтовальщиков во всей Франции.
Если верить «Мемуарам» самого Эона де Бомона, он однажды шутки ради явился на придворный бал в женском костюме, и это его переодевание привлекло к себе внимание Людовика XV. Однако откуда у короля вдруг возникла шальная мысль послать его в женском платье в Россию, так и остается загадкой. По некоторым версиям, эту мысль ему подсказала его фаворитка маркиза де Помпадур. Видимо, она решила, что в женском наряде Эону де Бомону будет легче втереться в круг приближенных русской императрицы Елизаветы Петровны и нашептывать ей выгодные для Франции вещи.
В то время Англия, извечный враг Франции, вступила в союз с Россией и стала укреплять армию. Людовик XV усмотрел в этом угрозу. Но поскольку французские дипломаты были высланы из столицы России, король при всем желании не мог повлиять на эту ситуацию.
В конечном итоге в 1755 году Людовик XV послал в Петербург двух своих тайных агентов. Им было поручено убедить русскую императрицу Елизавету Петровну отказаться от союза с Англией. Одним из них был шотландский дворянин, шевалье Дуглас, который под видом английского аристократа якобы ехал в Россию по предписанию докторов, порекомендовавших ему здешний климат для поправки здоровья. Вместе с Дугласом ехала и его племянница, хорошенькая молоденькая девица по имени Лия де Бомон. На самом же деле это был Эон де Бомон, щедро снабженный роскошными женскими туалетами.
Пока Дуглас тщетно пытался установить доверительные отношения с русским двором, Лия де Бомон легко вошла в круг царедворцев, приближенных к императрице. Он настолько хорошо вжился в роль благородной девицы, что императрица назначила его своей фрейлиной. Он часто посещал придворные балы, на которые сама Елизавета Петровна частенько являлась переодевшись мужчиной. Вскоре у Лии де Бомон появились пылкие поклонники мужского пола. Никто и не заподозрил, что он мужчина, даже другие фрейлины, с которыми ему случалось спать в одной кровати (приближенные фрейлины спали по двое в постели в покоях, соседствовавших со спальней Елизаветы Петровны).
Явившись на тайное свидание с вице-канцлером М.И. Воронцовым, которого считали сторонником улучшения отношений России с Францией, новоявленная мадемуазель де Бомон была буквально нашпигована шифрами и тайными бумагами. При ней была книга Монтескье «Дух законов». В кожаный переплет этой книги, предназначавшейся для Елизаветы, были вложены секретные письма Людовика XV. В подошве ботинка «девица» носила ключ от шифрованной переписки. Наконец, в корсете было зашито полномочие на ведение переговоров.
При этом Эон де Бомон и Дуглас регулярно отсылали во Францию донесения о состоянии дел в России. Донесения эти выглядели как невинные письма купца, торгующего мехами, так чтобы не вызвать подозрений, если ими вдруг заинтересуется сыскная служба.
Прочитав письма Людовика XV, Елизавета пришла в восторг. Хотя политические отношения между двумя странами действительно были нестабильны, сам Людовик XV всегда был симпатичен императрице. Елизавета Петровна написала ему ответ с предложением прислать своего представителя к русскому двору. Письмо она отдала Эону де Бомону, который теперь, когда обнаружилась его роль в этой небольшой интриге, понравился ей еще больше. Несколько недель спустя Эон де Бомон и Дуглас отбыли во Францию, увозя с собой это ценнейшее письмо.
Эон де Бомон вернулся во Францию, блестяще исполнив возложенную на него миссию: он убедил царицу расторгнуть договор с Англией и заключить союз с Францией. На прощание русская императрица подарила ему 300 золотых монет и миниатюру с собственным изображением. Когда Людовик XV узнал, что Россия готова подписать союзнический договор, он пожаловал Эону де Бомону украшенную драгоценными каменьями табакерку и – в качестве особой награды – произвел его в чин капитана кавалерии.
После этого Эон де Бомон снова отправился в Петербург уже в качестве секретаря посольства. Если кто-то из придворных заметил его поразительное сходство с мадемуазель де Бомон, ответ уже был наготове: он ее брат. Правду узнала только царица, однако она не рассердилась за обман, а лишь посмеялась и предложила Эону де Бомону должность в правительстве и высокий чин в русской армии. Но тот отказался учтиво и изящно, настолько, что это еще более подняло его в глазах царицы.
Он продолжал некоторое время служить посредником между обоими дворами даже после того, как в 1757 году в Петербург прибыл официальный французский посол де л’Опиталь.
Именно во время своего второго пребывания в русской столице Эон де Бомон, по его словам, сумел похитить из самого секретного императорского архива в Петербурге копию «завещания» Петра I.
Рассказ об этом выглядит более чем неправдоподобно и рассчитан на большой запас легковерия у читателя. Но еще более разоблачает Эона де Бомона текст этого «завещания». Достаточно самого беглого анализа, чтобы сделать бесспорный вывод: этот документ не мог принадлежать Петру Великому. А вот Эону де Бомону – вполне…
Нет сомнения, что Эону де Бомону было чрезвычайно выгодно похвастать перед Людовиком XV якобы выкраденным в Петербурге документом.
Дальнейшая судьба Эона де Бомона сложилась не менее драматично. В 1761 году в качестве капитана драгунского полка он принимал участие в Семилетней войне, был адъютантом маршала де Брольи, был два раза ранен. Затем, в 1764 году, он сопровождал герцога де Нивернэ в Лондон, где взял на себя руководство французской шпионской сетью.
К несчастью для Эона де Бомона, у Людовика XV была влиятельная и жадная до власти фаворитка – маркиза де Помпадур. Ее всегда возмущало, что тайная служба Людовика XV находится не под ее контролем.
И Эон де Бомон оказался в числе первых, кто впал в немилость сиятельной фаворитки. Она попыталась вызвать его к себе, но он, зная, что очень рискует, не повиновался ей и остался в Англии.
Если чуть более подробно, то произошло следующее. Людовик XV назначил шевалье секретарем при французском после в Лондоне, что позволяло ему свободно перемещаться и получать все полезные для французских войск сведения. Король уточнил, что никто, кроме графа де Брольи, возглавлявшего Тайный отдел, и месье Терсье, его личного секретаря, не должен знать об этом деле – никто, даже маркиза де Помпадур.
Тем не менее уже через несколько месяцев маркиза де Помпадур, у которой повсюду были шпионы, проведала о тайной переписке короля и Эона де Бомона. Это разгневало маркизу. Ее держали в стороне от политических дел! И она решила уничтожить своего нового врага…
Министр иностранных дел, преданный друг маркизы, прислал ему письмо, которым шевалье отзывался во Францию. Но он ослушался – и оказался прав. Вечером того же дня он получил тайное письмо от короля следующего содержания:
«Версаль, 4 октября 1763 года.
Вы служили мне так же верно в женском платье, как и в том, которое носите теперь. Наденьте снова этот костюм и удалитесь в лондонское Сити. Предупреждаю вас, что я, король, сегодня подписал, но только своим штампом – а не рукою! – вашу отставку. Но я, король, приказываю вам остаться в Англии со всеми бумагами, чтобы ждать дальнейших моих распоряжений. В своей резиденции вы в опасности, а здесь (то есть во Франции) вас ждут сильные недруги».
И тут надо сказать, что у Эона де Бомона в Лондоне имелись кое-какие секретные документы, которые могли обезопасить его. Это были планы французов касательно возможного вторжения в Англию. Если бы Франция стала слишком давить на него, он мог бы переметнуться на сторону англичан и передать им эти документы. С таким компроматом на руках он мог считать себя надежно застрахованным.
А потом в Лондон явился представитель короля граф де Герши. Эон де Бомон тотчас же отправился к дипломату, и де Герши вручил ему отзывные грамоты. При этом де Герши заявил, что шевалье должен немедленно вернуть имеющиеся у него секретные документы. Более того, он сообщил, что благодаря стараниям мадам де Помпадур все ближайшие друзья Эона де Бомона уже изгнаны с тайной службы и дальнейший отказ подчиняться приказам может быть расценен как государственная измена…
Дальше – больше. Сильно разгневанная маркиза де Помпадур не оставила Эона де Бомона в покое. Сначала ему прекратили выплату жалованья, потом перешли к более грубым методам. К нему подослали некоего Трейссака де Вержи, прозябавшего в Англии, с заданием во что бы то ни стало завладеть тайными бумагами. Де Вержи сразу же приступил к «работе», подсыпав Эону де Бомону снотворное, когда он ужинал в компании знакомых. После этого он взломал дверь квартиры шевалье, но ничего там не нашел.
Затем шевалье попытались отравить. Он выздоровел. Его захотели похитить. Он избежал западни.
Однако везение не могло длиться вечно. Но, к счастью для Эона де Бомона, маркиза де Помпадур умерла 15 апреля 1764 года, и теперь он мог вздохнуть свободно.
Гроза разразилась в 1774 году, когда Людовик XV умер от оспы. В целом бессильный против интриг мадам де Помпадур, он все-таки делал хоть что-то, чтобы защитить от ее происков своего агента. Теперь же шевалье остался совсем один и без гроша в кармане. Родовое поместье приносило ему неплохой доход, но для того, чтобы добыть денег, ему необходимо было вернуться во Францию. Однако дома его ждал арест.
И тогда, припомнив свой былой успех в роли «прекрасной дамы», Эон де Бомон написал письмо новому королю, Людовику XVI. В письме говорилось, что все уверены в том, что он – офицер французской армии, но на самом-то деле он женщина и ей бы очень хотелось вернуться домой. Шевалье был уверен, что галантный король французов не причинит вреда даме.
Он не ошибся в своих расчетах. Однако в одном ему крупно не повезло: Людовик XVI пришел в ужас из-за того, что женщина носит мундир офицера французской армии. Он разрешил Эону де Бомону вернуться во Францию, но при одном условии… теперь он до конца жизни должен ходить в женском платье.
Эон де Бомон вынужден был согласиться. Но, вернувшись во Францию в 1777 году, он не выполнил своих обязательств. Когда Людовик XVI узнал о том, что Эон де Бомон по-прежнему носит военный мундир, он отрядил королевских гвардейцев с приказом арестовать его. Эон де Бомон отчаянно сопротивлялся, но его все же скрутили и увезли в тюрьму.
Позже его выпустили на свободу, но терпение Людовика XVI истощилось. В 1785 году король отправил Эона де Бомона в изгнание в Лондон и пообещал выплачивать ему ежегодное содержание, но при условии, что он будет одеваться как женщина.
Изгнанник просто бесился от ярости. Однако лондонцы просто млели от восторга. Англия тогда переживала игорный бум. Люди делали немыслимые ставки на все, что только могло прийти в голову. Вскоре уже заключались пари на то, кто же все-таки этот Эон де Бомон – мужчина или женщина. В общей сложности на кон было поставлено около 120 тысяч фунтов стерлингов (огромная по тем временам сумма).
Эон де Бомон упорно отказывался прояснить ситуацию (поговаривали, что он, разумеется, через подставных лиц, заключал крупные пари о том, к какому же полу он принадлежал). При этом он продолжал ходить в женской одежде, а официально на жизнь зарабатывал уроками фехтования. О его умении сражаться на шпаге ходили легенды. Посмотреть на поединки с его участием собирался весь свет лондонской аристократии. И он без труда побеждал претендентов, которые были намного моложе его.
Похоже, в Англии он полностью свыкся со своим шутовским костюмом.
А в 1787 году английские дворяне собрались понаблюдать за «потешным» поединком двух фехтовальщиков. На этот раз противником шевалье был знаменитый фехтовальщик Сен-Жорж, не знавший до этого поражений. И все же, несмотря на преклонный возраст (почти 60 лет), женское платье с тремя нижними юбками и дамский капор на голове, Эон де Бомон нанес сопернику несколько уколов и выиграл бой.
А в 1796 году один неловкий ученик разорвал своей шпагой сухожилие правой (боевой и кормящей!) руки Эона де Бомона. После этого он несколько месяцев провел в постели.
А умер Эон де Бомон в возрасте 82 лет, в совершенной нищете. Это случилось 21 мая 1810 года. Срочно вызванные прокурор и понятые в присутствии хирурга составили соответствующий официальный документ, где было, в частности, сказано: «И без всякой примеси иного пола».
Тем не менее сомнения остались, и по сей день то тут, то там появляются все новые и новые «компетентные» свидетельства, которые, впрочем, не доказывают ровным счетом ничего. Но факт остается фактом: «он» никогда не был близок ни с одной женщиной, а «она» – ни с одним мужчиной…