Лжедмитрий II, или Тушинский вор (?-1610) был вторым самозванцем Смутного времени (конец XVI — начало XVII в.) и сейчас известен тем, что выдавал себя за чудом спасшегося Лжедмитрия I, а значит, и настоящего царевича Дмитрия, в свое время якобы тоже чудом спасшегося.
Откуда Лжедмитрий II происходил, как его звали и кем он служил до того, как стал «царем», до сих пор не известно. По разным слухам, он был то ли учителем из Белоруссии, то ли все-таки русским, может быть, крещеным евреем, а может, некрещеным. Судя по тому, что он хорошо знал церковные книги, можно было бы предположить, что он был духовного звания по происхождению или по службе.
Но такое предположение плохо вяжется с его внешним обликом и манерами. Говорили, что человеком он был очень грубым, никаких манер не придерживался и постоянно сквернословил. О монашеском смирении и о скромности не могло идти и речи.
Началось все со слухов. Кто-то из бывших приближенных Лжедмитрия I стал распускать по Москве новость, что царю Дмитрию (то есть Лжедмитрию I) все-таки удалось спастись от заговорщиков-бояр. Потом эти слухи начали распространяться по другим городам и попали даже на Украину, где под предводительством Болотникова стали собираться отряды для защиты несправедливо лишенного трона Дмитрия. Василий Шуйский и его окружение пытались прекратить эти домыслы, но безуспешно. Во-первых, они искусно поддерживались, а во-вторых, возмущение народа зашло уже слишком далеко. Самое интересное, что защищались интересы человека, которого дважды не было в живых (и настоящий Дмитрий, и Лжедмитрий I были убиты, первый девяти лет в 1591 году, второй двадцати пяти или шести — в 1606 году). Нужен был реальный человек, чтобы восстание не оказалось беспочвенным.
И такой человек появился в 1607 году. Он возник как будто из ниоткуда, потому что никто ни в правящих кругах, ни где-либо еще ничего о нем не знал. Единственное, что про него известно достоверно, это то, что он был задержан в Польше по подозрению в шпионаже, но там выпросил «пропуск на Русь». Хотя поверить в то, что Лжедмитрий II был абсолютно случайным человеком, довольно трудно, потому что он был как-то связан с Мариной Мнишек. Именно она через своего агента Меховицкого посоветовала новоявленному «царевичу» не сразу открывать карты, а немного повременить. Время показало, что расчет был верным.
Лжедмитрий II объявился в Стародубе, сначала назвал себя московским боярином Нагим (дело в том, что мать убитого царевича Дмитрия носила фамилию Нагая) и там начал рассказывать всем о том, что царевич жив. Стародубцы пытались узнать у него, где скрывается Дмитрий. «Боярин» не стал этого говорить, и его подвергли пыткам, во время которых Лжедмитрий II и «сознался» в том, что он и есть Дмитрий. Его сообщник, Алексей Рукин, подтвердил признание. По свидетельству очевидцев, Лжедмитрий II принял грозный вид, махнул палкой и воскликнул: «Ах вы сякие дети, я государь!», после чего пытавшие тут же бросились к его ногам и просили прощения за то, что сразу не узнали его.
Вскоре у Лжедмитрия II появились союзники и войска. Он захватил несколько городов, среди которых были, например, Карачев, Брянск и Козельск. Позже он получил подкрепление из Польши, Литвы и Запоржья. Его грамоты и слухи о нем быстро распространялись по Руси и в Польше, и со всех сторон к нему стекались все новые и новые союзники. Естественно, большинство понимало, что никакой он не царевич, — особенно те, кто знал его предшественника. Лжедмитрий II был просто удобной фигурой, за которой можно было бы добиваться различных целей. Поэтому его так же легко оставляли, как и присоединялись к нему.
Более того, во многих случаях он был просто марионеткой у опытных руководителей.Совместно с Болотниковым Лжедмитрий II занял еще несколько городов, но известие о сдаче Тулы войску Василия Шуйского заставило его отступить. За этим последовали еще несколько городов, взятых и сданных. Борьба продолжалась с переменным успехом. В мае 1608 года над войском царя Василия все же была одержана победа. Решающую роль сыграло, наверное, то, что в армии Лжедмитрия II появилось еще несколько тысяч поляков. Повстанцы подошли к Москве, но, поскольку сразу взять ее не удалось, самозванец расположился в Тушине (почти 20 км от столицы).
В сентябре Лжедмитрий II взял в жены Марину Мнишек, вдову Григория Отрепьева. (Брак этот был больше формальностью, потому что по «легенде» Марина уже была женой Лжедмитрия, и они только тайно обвенчались.) Тушино стало новой столицей. У царственных супругов появился дворцовый штат, придворные, боярская дума, свой патриарх, митрополит Филарет Романов, правда, еще не посвященный, но уже исполнявший свою должность. Отсюда, собственно, и повелось меткое и точное прозвище нового лжецаря: Тушинский — по месту, вор — потому что незаконным образом присвоил власть.
Лжедмитрий II вскоре настроил против себя народ. Он не был фактическим правителем, но тем не менее распоряжался казной: посылал из Тушина сборщиков податей, а подати взимались скорее по настроению, чем по закону. К тому же параллельно собирал налоги поляк Сапега, являвшийся союзником Марины Мнишек. Действия русских и польских приверженцев правительства Лжедмитрия II приняли характер мародерства. Образовывавшиеся шайки грабили, нападали на отдельных людей и целые города, просто издевались. Все это определенным образом сказывалось и на авторитете нового царя. Народ уже не верил, что в Тушине правит настоящий, спасшийся Дмитрий: все понимали, что это был самозванец. И отдельные города начали выходить из-под власти Лжедмитрия.
Самозванец в очередной раз попытался взять приступом Москву. Но к ней двигалось подкрепление официальной армии, несколько отрядов союзников Лжедмитрия было разбито, и столица осталась свободной.
В это время польский король Сигизмунд III, который один раз уже подвел Григория Отрепьева, выступил в поход на Смоленск, и поляки из армии Лжедмитрия II стали переходить к Сигизмунду. Самозванец, лишившийся польской поддержки, бежал в верную ему Калугу, где к нему вскоре присоединилась Марина Мнишек. Снова наступило короткое затишье в жизни царствующего Лжедмитрия.
Опять потерпел поражение, на этот раз от поляков, Василий Шуйский. Путь на Москву был освобожден, и Лжедмитрий не преминул воспользоваться этим. Он попутно захватил еще несколько городов, тем самым упрочивая свою власть, и дошел до самой столицы. Удача словно благоволила самозванцу, потому что престол тоже был свободен: Шуйского отдалили от власти, а потом насильно отправили в монастырь. Но московские бояре решили, что лучше посадить на трон польского королевича Владислава, чем Лжедмитрия, и последний снова остался не у дел. Тем более что в Москве размещался польский гарнизон, и дорога туда оказылась просто закрытой. Лжедмитрию II ничего не оставалось, как возвратиться с женой в Калугу.
Погиб беспокойный «царь» не от руки русского и не от руки поляка. Убил его татарин Урусов, которого Лжедмитрий в свое время подверг телесному наказанию. В 1610 году, когда «царь» выехал на охоту, его подкараулил Урусов и рассек самозванцу саблей плечо, а затем его брат отрубил Лжедмитрию II голову. Для города, свыкшегося с этим человеком в качестве царя, его убийство было большим потрясением. На трон посадили сына Лжедмитрия, а всех татар в Калуге перебили донские казаки.
В заключение нужно сказать, что история погибшего царевича Дмитрия на этом не закончилась. Кроме Лжедмитрия I, или Григория Отрепьева, бывшего царем в 1605—1606 годах, и Лжедмитрия II, за Дмитрия выдавал себя менее известный Сидорка, он же Псковский вор, который в 1911—1912 годах добился признания его царем во Пскове и у отрядов бывшего 1-го Земского ополчения. Его выдали правительству и отправили в Москву. Дальнейшая судьба Сидорки неизвестна.