Мария Магдалина: Мадонны с грязными лицами

По всей Европе рассеяны небольшие культовые центры, где стерта грань между язычеством и христианством, где имеются свидетельства не только истинного происхож­дения христианства, но также того, какова была реаль­ная Мария Магдалина. Это дома Черных Мадонн, или Черных Дев, — в большинстве случаев точно таких же статуй Мадонны с ребенком, за исключением того, что и Богоматерь, и ее младенец изображены с черными ли­цами и руками.

Где бы они ни находились, они являются предметом страстного поклонения местного населения, которое смотрит на них, как на нечто отличающееся от бледнолицых христианских святых — даже полностью отличающихся от обычной Девы с младенцем. Это под­черкнутое отличие не избежало внимания Католической церкви, которая всегда несколько дистанцировалась от Черных Мадонн.

В 1980 году английский писатель Ян Бегг предпринял несколько путешествий для исследования явления «чер­ные мадонны» и выпустил в 1985 году ставший класси­ческим труд «Культ Черных Мадонн». В нем он конста­тировал: «Враждебность была неприкрытая, 28 декабря 1952 года, когда Американской ассоциации развития наук был представлен доклад о Черных Мадоннах, каж­дый священник и монахиня в аудитории покинули ее». Год 1950 — год далекий, особенно с точки зрения восприятия культуры, поэтому можно было предположить, что с тех пор эти странные статуи нашли свой путь в ши­рокий круг Католической церкви вместе с аналогичными статуями святой Терезы из Аизье и святой Бернадетты в Аурде. Но, хотя известно, что Папа Иоанн Павел II на­вестил с частным визитом некоторых Черных Мадонн, ни один из этих культов не был официально признан, и поклонение им по-прежнему не поощряется. Что же такого неправильного в Черных Мадоннах, что клери­калы продолжают относиться к ним с отвращением? Может быть, дело просто в том, что эти символы всег­да олицетворяют раздражающее Церковь провинциаль­ное поклонение, слишком независимое с точки зрения церковной иерархии, а может быть, есть причина более веская.

Передвигаясь по Европе от одного места к другому, Бегг заметил любопытное явление: хотя статуи Черных Мадонн часто выставлены на видных местах в местных церквях, даже приходские священники ничего о них не знают. На настойчивые вопросы следовал ответ, что Чер­ная Мадонна стоит в церкви уже более пятисот лет, а чернота ее связана с накоплениями вековой грязи — от­вет, бросающий тень на чистоплотность прихожан, — и довольно странный, поскольку некоторые из них по­крашены сравнительно свежей черной краской.

Как бы там ни было, почему несколько особенно зло­вещих и потерявших цвет статуй вызывают столь стран­ное поклонение в течение сотен лет?

Бегг рассказывает, как один коллега спросил священ­ника, почему Мадонны черные, и получил ответ: «Сын мой, она черная, потому что черная». В книге «Открове­ния тамплиеров» мы упоминали об этом эпизоде, чтобы проиллюстрировать отношение Церкви к этой теме. Хотя священник просто отделался от неприятного воп­роса, его слова послужили толчком к этому расследова­нию, поскольку истолковать их можно и в прямом смыс­ле. Может быть, снова торжествует принцип «лезвия Оккама», согласно которому самый простой и очевидный ответ, скорее всего, ответ правильный. Если не тракто­вать ответ священника как реакцию на бессмысленный вопpoc: «Почему лошадь белая?», то его слова можно по­нять в их изначальном смысле: она (статуя) черная, по­тому что она (сама Мадонна) была черной.

Есть и другая сторона явления Черной Мадонны: где бы она ни находилась, это место всегда было местом древнего языческого поклонения. Церковь всегда стре­милась христианизировать древние священные колодцы или священные пещеры, которые были местом проведе­ния языческих ритуалов или поклонения богине. Хитрые церковные старейшины сознавали, что люди по-прежне­му любят эти места и будут поклоняться им, несмотря на официальные проклятия, поэтому они брали их под свою опеку, превращая языческих богов в мифических святых. Хотя следует отметить, что в общем случае в самых зна­чимых языческих святынях Европы Черные Мадонны на­чали появляться позже. Изображения темнокожих Дев с младенцем были почти полностью католическими, хотя по сути оставались языческими идолами.

Большинство мест с Черными Мадоннами ранее тра­диционно ассоциировались со старыми богинями, таки­ми как Кибела, Диана и Исида, — все они всегда изобра­жались темнокожими. Они вместе с другими подобными им богинями были сначала богинями Луны, божествен­ными женскими образами, проявления которых отража­ли три главные фазы Луны: новая Луна, или фаза девы; полная Луна, или фаза плодородного материнства; и тем­ная Луна, когда богиня достигает апофеоза, как вопло­щение мудрости, как старуха-колдунья.

В своей книге «Женская энциклопедия мифов и тайн» Барбара Уокер пишет об универсальности веры в богинь, которые были воплощены в Луне:

«Народ ашанти имел общий термин для обозначения всех божеств: «Бошун» — «Луна». На языке басков для обозначения бога и луны используется одно и то же слово. Индейцы сиу называли ее «Вечная». Прави­тели эритрейской зоны Южной Африки брали себе имя бога «Луна». Гэльское слово, обозначающее Луну «gealach» происходит от имени Гала или Галата, Луна-мать гэльских и галльских племен. Второе название Британии — Альбион, молочно-белая богиня Луны. Персы называли Луну Метра (Матра, мать), «чья лю­бовь проникает повсюду».

Жрицы культов богинь принимали участие в женских мистериях, посвященных соответствующей фазе Луны, делились секретами менструации, физической любви, деторождения — и смерти, поскольку женщины, носи­тельницы жизни, всегда признавались и в качестве хранительниц тайны смерти. Подобно Марии Магдалине с ее кувшинчиком мира, они обихаживали смертные ос­танки тех, кого любили и по кому горевали после того, как они уходили из этого мира, хотя на примитивном уровне сознавали, что жизнь вернется, как возвращается несна после зимы.

Уокер пишет далее:

«Ношение полумесяца было видимым знаком покло­нения Богине. Вот почему пророк Исайя осуждал женщин Сиона за то, что они носят лунные амулеты (Исайя, 3—18). «Полумесяц, который носит Диана и используется при поклонении другим богиням, счи­тается ковчегом или сосудом типа лодки, символом плодородия, в котором находится эмбрион всей жиз­ни». Этот же Ковчег нес в себе богов, таких как Оси­рис, в смерть».

Из всех лунных богинь есть одна, непосредственно связанная с Черными Мадоннами — и, в конечном итоге, с Марией Магдалиной, — прославленная египетская бо­гиня-мать Исида, в чьем ведении находится исцеление и волшебство. Как и Магдалина, она связана с корабля­ми: она плывет в своей великой божественной лодке, пе­ревозя души человеческие, и вечно ищет свою потерян­ную любовь и горюет по нему, по Осирису. Подобно любовнице Иисуса Исида связана с Францией: считают, что Париж, город любви, ранее назывался «Para Isidos» — на греческом языке «около Исиды» — и был посвящен именно ей, как и храм, на месте которого был построен знаменитый собор Нотр-Дам. Более того, в церкви Сен-Жермен-де-Пре сохранилась ее статуя, которую в XV ве­ке разбил кардинал Бриконне, оскорбленный тем, что женщины ставят перед ней свечи и поклоняются точно так же, как Богоматери.

Можно было бы предположить, что богиня из отда­ленного Египта не окажет существенного влияния на языческие культурные центры Франции, но культ рас­пространился на удивление широко, особенно во време­на римского владычества.

Мартин Бернал в своем труде «Черная Афина» (1991) так описывает распространение культа Исиды в Древнем мире:

«Египетской богине-матери Исиде... поклонялись в Афинах с V века, и не только египтяне, но и урож­денные жители Афин. Ко II веку до нашей эры около Акрополя уже стоял храм Исиды, и город Афины по­ощрял культ Исиды в зависимых городах. Даже в Де лосе, городе, посвященном Аполлону, был официаль­но признан культ Исиды и Анубиса (ее спутник, бог с головой шакала), хотя город не был связан с цар­ством Птолемея, который к этому времени уже по­терял контроль над островом. Во II веке Павсаний, у которого нет упоминаний о других восточных куль­тах, сообщает о египетских храмах и святилищах в Афинах, Коринфе, Тебесе и многих других местах».

Однако, как пишет Бернал: «Греция испытала только часть волны, захлестнувшей Римскую империю. Например, наиболее важные храмы, найденные в Помпее 79 го да — когда город был погребен под слоем вулканического пепла Везувия — были «египетские»... покойные императоры... были страстными поклонниками египетских богов».

Исиду часто изображали в образе зрелой молодой чернокожей женщины, ее статуэтки всегда вырезали из черного камня. Никаких сомнений относительно цвета ее кожи нет, никаких торопливых псевдообъяснений о нерадивых уборщиках и копоти от свечей. В одной из своих ипостасей египетская богиня была чернокожей и прекрасной, ее величие неоспоримо верховное.

Хотя Исиде поклонялись как девственности — ученые признают, что от нее Церковь заимствовала идею Марии Богоматери, — для многих тысяч ее поклонников в ней было заключено значительно большее, чем только это. Вce древние богини считались таинственной текучей меняющейся сутью женского начала, которая и Девствен­ница, и даже Девственница-Мать — считались олицетво­рением невозможной, парадоксальной природы всемогу­щества — но также и естественной матерью, и знающей сексуальные тайны, и олицетворением мудрости пожи­лой женщины.

Когда мужчины Церкви начали приспосабливать и маргинализировать женские аспекты христианства, они об­наружили, что никакие усилия, никакие угрозы не могут отвратить простого человека от любви к богине — они полностью отвергли явную «христианскую Исиду», Ма­рию Магдалину. Она была слишком губительной для их концепций, слишком могущественной и, возможно, слишком черной. Она должна была исчезнуть или же, поскольку была слишком хорошо известна и любима, превратиться в нечто жалкое, абсолютно бессильное.

Добавить комментарий