Мария Магдалина: вопрос истории

Возможно, кто-то думает, что так называемые еретичес­кие книги являются единственными хранилищами аль­тернативной точки зрения на Иисуса.

Однако четыре канонических Евангелия Нового За­вета содержат множество достоверных данных об истин­ном происхождении человека, который назван в них Гос­подом, начиная с трогательной истории Рождества — од­ной из самых известных и любимых.

В ней рассказывается, как Иосиф и его молодая жена Мария (которая была на сносях) оказались на пути в Вифлеем, чтобы принять участие в римской налоговой переписи, и, не найдя места для ночлега, были вынуждены переночевать в хлеву, где и родился Иисус. Ангелы известили пастухов о рожде­нии Младенца, и три волхва, ведомые новой звездой, пришли к хлеву, где, упав ниц, выразили свое обожание, принеся дары золотом (но не у Леонардо да Винчи в «Поклонении волхвов», где оно отсутствует), благово­ниями и миррой. Затем они ушли другим путем, чтобы не привлекать внимания Ирода. Эта теплая сказка всегда освещает и согревает промозглые холодные дни конца декабря своим посланием надежды и радости, выражен­ных в незамысловатой поэзии и трогательных мелодиях рождественских хоралов. Какой христианин забудет то чувство прикосновения к чуду, которое он испытал ре­бенком, глядя в церкви на сцену Рождества в усыпанном соломой хлеву с безмятежной Богоматерью, непроница­емым Иосифом, благоухающими животными, пастухами и волхвами, вставшими на колени в благоговейном пок­лонении? Свечи, благовония и глубокое чувство спо­койствия вместе с ощущением того, что время останови­лось, мгновенно объединяют всех католиков всех возрас­тов в счастливой невинности их. Вся сцена окружена сиянием, в котором есть что-то древнее, надежное, чему можно доверять. К сожалению, во всем этот нет ни слова правды.

Как сухо заметил Десмонд Стюарт в своем труде 1981 года «Чужестранец»: «Направляющая звезда может быть хороша на рождественской открытке, но никак не может служить указателем пути к одному конкретному дому. И другие детали, очаровательные, или странные, или противоречивые, иллюстрируют только темпера­мент или намерения авторов Евангелий». Мы знаем, что день рождения в день зимнего солнцестояния Иисус де­лит с другими умирающими и воскресающими богами, хотя, ко всеобщему изумлению, Папа Иоанн Павел II не­давно объявил, что Иисус Христос в конечном итоге ро­дился все-таки не в этот день. Объявлено это нам было в 1994 году. Однако подробно на эту тему Папа распро­страняться не стал по причинам очевидным: его пастве совершенно незачем знать, что Осирис, Таммуз, Адонис, Дионис, Аттис, Орфей и (в некоторых вариантах) Серапис не только родились в день зимнего солнцестояния, но и матери этих богов оказались в аналогичных нищенских условиях в таких местах, как пещеры, где их и нашли пас­тухи и мудрецы, приносящие дорогие символические дары. Этим языческим богам были даны знакомые нам титулы «Спаситель человечества» или «Добрый Пас­тырь» — хотя они и не были прерогативой только богов. Эти титулы носила Исида, позднее ими наградили и Бо­гоматерь. Некоторые элементы рождественской истории были позаимствованы даже из легенды об императоре-боге Нероне.

Столь отчетливые и частые совпадения между хрис­тианской историей и мифами о многих древних богах не­избежно вызывают подозрения: а была ли миссия Иисуса вообще? Есть ученые (такие как Тимоти Фрейк и Питер Канди), которые считают тысячи совпадений христиан­ской и языческих историй доказательством того, что христианская история была полностью сфабрикована на базе старых мифов — новая версия умирающего и вос­кресающего бога. Но эта идея не нова. Концепция мифа об Иисусе была очень популярна у немецких ученых XIX века и время от времени продолжает всплывать на поверхность. Одним из наиболее серьезных трудов на базе этой концепции была работа Дж. М. Робертсона «Язычники Христы», опубликованная в 1903 году, кото­рую недавно в сокращенном виде опубликовали вновь с предисловием Гектора Хьютона, который пишет: «Ник­то всерьез не утверждает, что Адонис, Аттис и Осирис были историческими личностями... почему же тогда сде­лано исключение для предполагаемого основателя христианства?»

Робертсон писал: «Христианский миф рос за счет поглощения деталей языческих культов... Подобно образу бога-ребенка в культе Диониса, его изображали в пеленках в плете­ных яслях. Он родился в хлеву, как Гор в храме-хлеву у Девственной богини Исиды, Царицы Небесной. Снова, как Дионис, он превращает воду в вино; по­добно Асклепию, он воскрешает мертвых и возвра­щает зрение слепым; как по Аттису и Адонису, по нему скорбят женщины и радуются его воскресению. Воскресает он, как Митра, из склепа, вырубленного в скале...»

Удивительно, что радикальные взгляды Робертсона не произвели особого впечатления в 1900-е годы, но они и сейчас могут поколебать устоявшееся мнение многих. Он пишет: «Подобно Христу, подобно Адонису и Атти­су, Осирис и Дионис страдают и воскресают. Мистичес­кая страсть их поклонников заключается в том, чтобы стать единым целым с богом. Все эти боги едины в том, что могут даровать бессмертие. От митранизма Христос взял ключи от небес и принял на себя функцию рожден­ного девственницей Саошаянта, победителя Зла... В сво­ей сути, таким образом, Христизм есть язычество в новой форме».

Затем Робертсон поворачивает нож в ране, категорически заявляя: «Нет ни одной концепции, связанной с Христом, которая не была бы свойственна какому-ни­будь одному или всем античным культам Спасителя». Он мог бы добавить к этому, что даже в храме Соломона в дни Иезекииля у северных ворот сидела женщина, оплакивающая умирающего и воскресающего бога Таммуза, которому через несколько лет поклонялись так, что даже один из учеников Иисуса, может быть даже его двоюродный брат Фома, был назван в его честь.

Писатели Тимоти Фрек и Питер Ганди начали свою книгу «Тайны Иисуса» с подзаголовком «Был ли Иисус языческим богом?» со списка аналогий между жизнью и учением Иисуса и другим умирающим и воскресающим богом, под обобщенным именем «Осирис-Дионис». Подобие следующее:

— Его отец Бог, а мать смертная девственница;

— Он триумфально въезжает в город на осле, а люди машут пальмовыми листьями, приветствуя его;

— Он умирает в Пасху как жертва во искупление грехов мира.

Для этих авторов связь между Иисусом и всеми другими богами слишком тесная, чтобы допустить какое либо иное объяснение, кроме того, что он никогда не существовал и был соткан из мифов о языческих богах.

На первый взгляд кажется, что языческие корни говорят против исторического Иисуса — умирающего и вое кресающего бога, рожденного богиней в ипостаси Девы, жизнь которого является почти зеркальным отображе­нием жизни древних богов. Однако против этой теории ссть несколько серьезных возражений: первое, зачем изобретать еще одного бога, если культ Сераписа успеш­но заполнил эту нишу? Зачем создавать Бога, имеющего живых учеников, которые заявляют, что встречались с ним? Не все из них были лжецами и циничными созда­телями мифов. Почему был создан еще один умирающий и воскресающий бог, но без супруги? Хотя Магдалину ассоциируют с Софией в гностических текстах, первыми христианскими пропагандистскими материалами были творения Павла, которому приписывают честь создания религии в целом — а в его материалах нет ничего похоже­го на фигуру богини. И, последнее, кому вздумается создавать фигуру бога, столь противоречивую и далеко не идеальную?

Хотя Иисус во многих аспектах, конечно, был богом, взаимозаменяемым другими умирающими и воскресаю­щими богами, знакомство с языческими мифами могло вдохновить его на заимствование их особенностей, что­бы выглядеть более могущественным и привлекатель­ным — он провел некоторое время в Египте и, предпо­ложительно, был хорошо образован. Помимо этого, возможно, стоявшее за ним семейство из Вифании тол­кало его именно в этом направлении, обеспечив ему осла для въезда в Иерусалим. Видимо, и Иисус, и те, что были рядом с ним, — а все говорит о том, что двенадцать учеников к его внутреннему кругу не принадлежали, — были в своих отношениях язычниками, во многом благо­даря своим египетским корням. Реальный Иисус и язы­ческий бог попеременно говорят с нами со страниц Но­вого Завета, что производит временами странное впечатление.

В некоторых местах Нового Завета слышен голос древ­него бога, но в других — голос человека, странствующего вождя культа. Реальный человек прячется среди трясины языческих ассоциаций, и этот человек становится — со­знательно или бессознательно — человеческим воплоще­нием божественного. В то время как Бога помнят, любят и ему поклоняются, человек игнорируется из опасения, что он разрушит тщательно сконструированное здание Церкви. Но он там, скрытый в словах Нового Завета, уп­рямо выбивающийся из-под глянца божественного обра­за снова и снова. Христос в качестве предмета веры про­тиворечит Иисусу как исторической личности.

Помимо этого, определенная группа, у которой в чес­ти был Иоанн Креститель, фигурирующий в трудах Иоси­фа Флавия, знала Иисуса (Иешуа) — реального человека, и одобрением у нее он явно не пользовался: как мы уви­дим в следующей главе, последователи веры этих людей до сих пор ненавидят Иисуса... В конечном итоге, види­мо, все же существовал человек по имени Иисус, чья жизнь в известной степени соответствует жизни мифи­ческих богов. Отвергая заявление христианских аполо­гетов, что все это произошло потому, что он пришел как Бог-Спаситель, представляя собой в то же время паро­дию на таких богов, как Осирис, есть и другие причины для подозрительно языческого поведения Иисуса. И пер­вой среди них можно считать то, что он сам был язычни­ком и намеренно разыгрывал совсем нееврейскую мистерию, освященную временем историю жизни богов. Есть также свидетельства того, что он включил элементы мес­сианства в свой образ действия (например, въезд на осле во исполнение пророчества Ветхого Завета). Это был человек, который не был богом, но был полон решимости сделать свою жизнь такой, чтобы она соответствовала древним мифам о богах.

Почему он решился на это и тем самым подверг опас­ности жизнь своих последователей, мы можем только догадываться. Может быть, он действовал по приказу некой теневой группы, которая лепила из него священно­го царя, он же бог-искупитель, он же мессия. Вполне возможно, что это была богатая и влиятельная семья из Вифании, как предполагают некоторые исследователи. Или же, историческая личность Иисус страдал комплек­сом мессианства — сочетание мании величия со стремле­нием к жертвенности, — как и сотни других людей, кото­рые кончали свою жизнь на кресте от рук римлян или под градом камней от евреев. Он, возможно, пришел из Егип­та в качестве миссионера Сераписа и Исиды, как и мно­гие другие, но только именно в этот крошечный промежуток времени вместе с богиней Марией Магдалиной и другими. Вернувшись в землю своих предков, он не устоял перед искушением предстать перед народом челове­ком великим и был пойман в головокружительную пау­тину из смеси мессианских ожиданий и религиозной славы, выпутаться из которой было невозможно. Как Бог, он требует любви и поклонения, но, как человек, он заслуживает нашей жалости и сочувствия.

Добавить комментарий