Мария Пти, жившая в 1665—1720 годах, была знаменитой французской искательницей приключений. Благодаря своей находчивости и таланту сумела открыть игорный дом в Париже. Наиболее известным ее приключением было путешествие в Персию с французским посольством.
После смерти чрезвычайного посла Фабра она возглавила дипломатическую миссию и с почестями была принята при дворе персидского шаха, предварительно переодетая в мужскую одежду, поскольку в то время и речи быть не могло о женщине-дипломате.
По возвращении на родину Мария предстала перед судом, но была полностью оправдана. На некоторое время о ней забыли, но спустя 10 лет о Марии Пти снова заговорила вся французская столица. Причиной этому послужил визит, причиненный ею прибывшему персидскому послу, который закончился ее арестом. О ее дальнейшем жизненном пути ничего не известно.
Всему Парижу был знаком игорный дом на улице Мазарини, которым владела очаровательная блондинка мадемуазель Пти (Пети). В поисках развлечений к ней забредало множество самых подозрительных личностей, причем некоторые не только для того, чтобы перекинуться в карты. Своим успешным существованием притон был обязан только собственной хозяйке, которая «обладала даром привлекать к себе сердца...»
Пти на протяжении всей своей жизни была довольно неразборчива в отношении мужчин. Любовников она заводила на месяц, на неделю, на день, на ночь... Именно ей принадлежало право выбора того, кто будет рядом с ней и как долго. Но сильную половину человечества подобное положение вещей устраивало, что вполне закономерно.
Однажды вечером в ее заведение зашел мужчина лет пятидесяти. Своим остроумием и пылким взором незнакомец завоевал сердце Марии. Гостя звали Жан-Батист Фабр, он занимался торговлей с восточными странами, имел свое представительство в Марселе и Константинополе.
Описывая свои дела в Османской империи, Жан-Батист сказал: «Я знаком с великим визирем, со всеми пашами и, само собой разумеется, с послом. Господин Ферьоль стал моим другом. Пока он не получил назначения, я даже исполнял его обязанности, а потом занял пост управляющего делами, потому что в Версале меня очень ценят». Однако новый знакомый не упомянул, что в тот момент он был на грани банкротства и в Константинополе его с нетерпением ожидали толпы разъяренных кредиторов.
Спустя некоторое время Фабр опять заглянул в заведение Пти, но уже с предложением составить ему компанию в посольстве к персидскому шаху. Легкая на подъем, Мария охотно согласилась. Но новоиспеченный дипломат дал понять своей возлюбленной, что испытывает некоторые финансовые затруднения и из-за этого их поездка может не состояться. Недолго думая, Мария отдала ему все свои сбережения и продала игорный дом. «Благодаря моим деньгам ты добьешься успеха. Я ничего для этого не пожалею, обещаю тебе», — сказала Пти, вручая деньги своему любимому.
Она настолько доверилась Жану, что даже согласилась написать более чем легкомысленную расписку, суть которой сводилась к следующему: «Я, нижеподписавшаяся, даю обещание сопровождать Ж. -Б. Фабра в Константинополь или же в любое другое место, куда ему придется поехать либо по делам службы короля, либо по собственным делам, и оказывать всяческую помощь в его предприятиях, не требуя за то никакого возмещения и ни при каких условиях не отказываясь от намерения следовать за ним».
Суть более чем трудной миссии Жана и Марии состояла в следующем. Необходимо было наладить экономическое и политическое сотрудничество между Персией и Францией, обогнав тем самым конкурентов в лице Англии, Голландии и Португалии. Кроме того, потенциальный партнер имел стратегическое значение в силу того, что являлся своеобразным плацдармом для проникновения французской коммерции в Индию. Подобные задачи уже неоднократно ставились перед послами различных европейских стран, но не один из них не сумел в полной мере их решить.
В январе 1703 года Фабр получил официальное предписание короля Людовика XIV отправиться в Персию. На сбор подарков шаху ушел целый год! В длинном списке значились: «Настенные часы — 3 штуки, ручные часы — 24, из них 12 — с репетицией, винных погребков из хрусталя — 6, атласов — 3, канделябров — 2, сверх того — несколько картин, из которых одна — с изображением монарха...»
В марте 1705 года долгожданное путешествие началось. Фрегат «Тулуза» отправился из французского порта в открытое море. Никто не знал, что на его борту находилась женщина. Пти была переодета в мужскую одежду. Но как только Марсель скрылся из виду, она удалилась в свою каюту, и вскоре предстала перед изумленной командой в женской одежде. Теперь Мария уже не скрывала свою привязанность к послу и «начала обращаться к нему несколько вольно, что сильно веселило экипаж».
В начале апреля они прибыли в Египет. Оттуда отправились в Алеппо, добравшись до него 17 апреля. Здесь бывшей владелице игорного дома пришлось вновь «замаскироваться», поскольку местное население, исповедовавшее ислам, мягко говоря, не восприняло бы посла, пользующегося советами любовницы. Поэтому Фабр представил ее не иначе, как жену главного мажордома миссии, месье дю Амеля.
Далее их путь лежал в Константинополь, где персидский посланник помог им добраться до Эриваня. Однако здесь их ожидала пренеприятнейшая новость — хан Абдельмассин ненавидел французов и все французское. Теперь под угрозой срыва оказалась вся миссия. Тогда мадемуазель Пти, надев самое красивое платье, отправилась во дворец хана и стала его наложницей.
Это было действительно гениальное решение проблемы. Всего через неделю Фабр получил известие, что верительные грамоты приняты в Исфагане и, как следствие, посольство может без особых проблем двигаться туда.
Однако, когда, казалось бы, все проблемы были уже позади, внезапно заболел Фабр. Агония, превратившаяся в непереносимые мучения, закончилась спустя два дня его смертью.
Нелегко представить, что творилось в голове у Пти, когда скончался ее спутник. Она, не зная обычаев и норм поведения, осталась одна в чужой мусульманской стране, где любого иностранца воспринимали с подозрением и недоверием. Еще одной проблемой было традиционное отношение к женщине как к существу несамостоятельному и неспособному заниматься какими-либо государственными делами.
В этой ситуации Мария проявила сильные черты своего характера. Она не растерялась и решила сама стать главой посольства. С этой целью француженка завладела ключами от сундуков и шкатулок, где хранились секретные бумаги и различные предписания, касающиеся целей поездки.
Другим членам дипломатической миссии Пти объявила: «Мне поручено обучить персидскую королеву французским придворным манерам. Я исполню это любой ценой, а если меня попытаются задержать, то я готова принять мусульманство и прогнать иезуитов...» И уже начальственным тоном объявила: «Пока же нам нужно вернуться в Эривань». Никто не посмел ей перечить.
Приехав в Эривань, Пти оказалась иод надежной защитой хана, который не только предоставил ей убежище, но даже и ходатайствовал перед пашой о признании Марии в качестве официальной посланницы.
Единственной неразрешенной проблемой было несогласие с таким поворотом событий главы христиан Персии монсеньора Пиду де Сен-Олона, который заявлял: «Только одному человеку принадлежит право именовать себя послом Франции. Это звание перешло к юному Жозефу Фабру, племяннику покойного».
Но сообразительная парижанка нашлась и в этой ситуации. Она просто завела себе пару любовников из среды влиятельных чиновников. Ее усилия не пропали даром — вскоре в Тебриз, Исфаган и Эрзерум полетели по- слания, в которых Пти характеризовалась только положительно и ее «профессиональная пригодность» к роли дипломата не оспаривалась.
Однако только что выравненное положение вновь было нарушено огорчительными вестями из Константинополя: французский посол в Турции, месье де Ферьоль, по собственной инициативе решил послать в Персию одного из своих друзей, некоего Мишеля — молодого человека двадцати восьми лет, работавшего в министерстве иностранных дел, с тем, чтобы он занял место скончавшегося Фабра и отстранил от дел мадемуазель Пти.
Мария не растерялась и начала действовать. Получив известие о приближении каравана с протеже господина де Ферьоля, она приказала упаковывать вещи и готовить верблюдов к переходу. Необходимо было опередить конкурента и первой предстать перед шахом.
Несмотря на все усилия, Мишель не сумел обогнать ее, и первой в Нахичевань прибыла Мария. Заручившись поддержкой хана (предварительно став его любовницей), Пти могла себе позволить уже без спешки продолжить путь в Тебриз.
В этом городе ее ожидали новости, которые в полной мере вознаградили усилия молодого дипломата. Из Исфагана пришло официальное разрешение, шах соглашался принять настойчивую посланницу, тогда как ее конкуренту предписывалось вернуться в Эривань...
В столице этой восточной страны Марии Пти, уже ставшей знаменитостью, был оказан поистине царский прием. Она преподнесла шаху подарки французского короля, попутно описывая Францию, ее монарха, блистательный Версаль. Шах был очарован ею.
Демонстрируя воистину царскую щедрость, он отвел ей для проживания целый дворец, осыпал золотом и драгоценностями, выделил особый отряд для ее личной охраны. Еще в недавнем прошлом содержательница игорного дома теперь стала «франкской принцессой».
Даже в самых смелых мечтах она не возносилась на такую головокружительную высоту. Шахский двор настолько восторгался мадемуазель Пти, что даже не обратил внимания на печальное известие о внезапной смерти Жана-Батиста Фабре, сделавшее главенство Марии в посольстве еще менее законным.
Во Франции же умерла фаворитка Людовика XIV мадам де Монтеспан, и все внимание двора было приковано к сценарию дальнейшего развития событий. На время французские власти забыли о персидском посольстве и возникшем споре по поводу того, кого же из дипломатов считать легитимным представителем короля. Но де Ферьоль не преминул напомнить о сложившейся ситуации с миссией и добился своего — были подписаны верительные грамоты на имя Мишеля.
Однако он получил их только в начале 1708 года. А посланница тем временем, вспомнив о непосредственной цели приезда, решила заключить с шахом торговый договор. На обсуждение его пунктов ушла целая неделя, в ходе которой женщина с ловкостью многоопытного дипломата добилась выгодных для французского государства условий. Теперь Франция могла на равных конкурировать с английскими, голландскими, португальскими компаниями. Кроме того, был предусмотрен ряд товаров, право на ввоз которых стало ее монополией.
Когда все проблемы были разрешены и цели достигнуты, Марию подвело здоровье. Недомогание сломало ее. Внезапно нахлынувшая ностальгия заставила Пти отказаться от своей блаженной жизни при дворе персидского шаха и вернуться в родную Францию. По пути домой она заехала в Константинополь, где повстречалась со своим заклятым врагом де Ферьолем. Последний, увидев милое существо, представшее перед ним, оказался полностью обезоруженным и пожалел, что причинил Марии столько неприятностей.
Прибыв в Марсель, мадемуазель Пти была поражена до глубины души, узнав, что она обвиняется в воровстве подарков, предназначавшихся шаху. Не прошло и двух дней, как ее арестовали. Мишель добился своего, и клевета, состряпанная им, достигла цели. Пока оговоренная в течение долгих месяцев сидела в тюрьме, новый посол вручил верительные грамоты в Исфагане, заключил уже полностью готовый торговый договор, одним словом, пользовался теми плодами, которые стали результатом работы талантливой мадемуазель Пти.
Однако справедливость восторжествовала, и «экс-дипломату» вернули свободу. Спустя два года успех миссии под руководством молодой француженки стал еще более очевидным. Шах, никогда не направлявший послов к иностранным монархам, пожелал иметь своего представителя при дворе Людовика XIV. Это был триумф «восточной» внешней политики Франции.
Как только посланник персидского правителя прибыл в Париж, Мария, знавшая его лично, нанесла ему визит. И снова ее заключили в тюрьму. Судя по всему, вскоре она была отпущена, и ее дальнейшая судьба неизвестна. Но в истории имя Марии Пти было и будет неразрывно связано с фантастическими любовными приключениями и успехами французской дипломатии.