Седьмой век пошел: 22 марта 1394 года родился великий астроном Улугбек. Родился в клубах пыли, жаре, звоне зеленых мух, щелканьях бичей, — родился в обозе несметной армии своего деда Тимура — Повелителя мира. Дед был искалечен в сражениях, хромал: не сгибалась нога, одна рука тоже и указательный палец торчал на ней, как сухой сучок.
Дед ходить не любил: или воевал в седле, или пировал лежа. Европейское имя его изменилось до "Ти-мур-ленга", потом — "Тамерлана" — "Железного хромого". Человек был действительно железный. Как дожил он в боях, лишениях и кутежах до восьмого десятка — тайна. Энергию давала ему неутолимая жажда побеждать. И он побеждал, искренне считая, что для этой вселенной одного властителя вполне достаточно и другие просто не нужны...
Улугбек — тоже придуманное имя. Его звали Мухам медом-Тарагаем. Улугбеком — "великим беком" — его в детстве нарекли придворные льстецы, заметив, что всесильный дед ласков со своим внучонком...
О том, каким жестоким стал сегодня наш мир, говорят люди, исторически невежественные. Уверяю вас, мир стал много лучше со времен Тимура. Мы научились мудреному слову "коллегиальность", а тогда сажали на кол не за возражение, а за сомнение. Строили башни из замурованных в глину живых людей. За свою жизнь Улугбек видел отрубленных голов больше, чем звезд на небе. И вот перед вами юный принц, любитель соколиной охоты, азартный наездник, увлеченный, хотя и несчастливый полководец (его не то чтобы побеждали, от него противники уходили, не столько боялись, сколько связываться не хотели), любитель пиров, не дурак выпить. Отнюдь к женскому полу не равнодушный, в меру циничный, усвоивший за многолетнюю междоусобную войну истинные правила и кодексы борьбы за власть: никаких правил! Никакой морали! Вот такой перед вами 18-летний повелитель Самарканда, внезапно превращающийся из этакого "гуляй-парня" в великого ученого. Истинно великого, раз его имя помнят 600 лет!
Улугбек построил астрономическую обсерваторию, не знавшую себе равных и тогда, и много лет спустя. Он создал великий свод "Зидж-и джейдид-и Гурагони" — в котором изложил теоретические основы астрономии и привел каталог 1019 звезд. По точности измерений он не имел себе равных и уточняться стал лишь датчанином Тихо Браге, родившимся через 152 года после Улугбека.
Развалины обсерватории Улугбека существуют сегодня, и много лет раздаются страстные призывы восстановить средневековой уникум. Замечательный знаток восточной астрономии, узбекский академик В. П. Щеглов считал, что камни от квадранта Улугбека далеко растащить не могли, — слишком тяжелы, громоздки, надо искать в фундаментах, колодцах. Владимир Петрович умер, обсерваторию пока не восстановили, но, я думаю, восстановят теперь, поскольку все дело приобретает политическое значение: независимый и никем ныне "не угнетаемый" Узбекистан должен вспомнить хлопоты русского ученого и продемонстрировать миру заботу о культурном наследии.
Но, думается, дело не в обсерватории. Для меня люди всегда были интереснее любых камней. На какие все-таки чудеса способны люди! Как скучный картежник, субъект малоприятный, становится автором великих книг, и к яснополянскому мудрецу приезжают со всего света, чтобы он научил жить. Как туповатый в детстве мальчик, потом — скромный служащий бюро патентов превращается в творца новой физики. Улугбек воспитывался при дворе деда, который не умел ни читать, ни писать. Известно, что внук любил книги. Но неизвестно, были ли у него учителя. Он был воином и по происхождению, по воспитанию и, — что удивительно, — по своей увлеченности военным делом.
Самое таинственное не в том, как точны оказались его расчеты, когда через 200 лет книгу его перевели в Оксфорде, а в том, как он променял на гигантский 29- метровый квадрант полчища боевых слонов, армады своей конницы и кубки со сладким вином в руках прекрасных наложниц.
Выродок. Не вписывался в систему. Против него восстали мать, брат, друзья. Конечно, всех членов Священного совета смущала "неудобная" строка "Корана": "Всякому, имеющему душу, надобно умереть не иначе, как по воле Бога". Но ведь в Совете не случайно собрались мудрейшие люди. Разве не видно, что Улугбек лишен души? И разве любое решение собрания не исходит от Бога?
Предписано было оставить Самарканд и отправляться на богомолье в Мекку. Ему было 55 лет. Он все понял. Путешествие было недолгим: на придорожном постоялом дворе его связали, и, чтобы не пачкать кровью землю, наемник сына перерезал ему горло над арыком. В розовой воде отражались открытые им звезды...
Великий поэт Алишер Навои сказал о нем коротко и просто: "Султан Улугбек, потомок хана Тимура, был царем, подобно которому мир еще не знал".