В начале XX века авиация все больше входила в моду. Публика в Старом и Новом Свете жаждала сенсаций... И дождалась. Амелия Эрхарт (1897—1937?) — стала первой женщиной, перелетевшей в одиночку через Атлантику и единственной, кто сделал это дважды, причем побив рекорд скорости. Но этого ей было мало. Она пошла на новый рекорд — перелет вокруг Земли по линии экватора. Однако он стал для нее роковым... Тайна гибели героической американской летчицы остается неразгаданной до сих пор.
Амелия Эрхарт скучала в своем бостонском доме, куда она после окончательного разрыва родителей переселилась вместе с матерью и сестрой. Стояло лето 1927 года.
«Время несется, 24 июля мне уже тридцать... Никогда не думала, что окажусь в таком болоте», — подобные мысли явно не раз посещали ее светлую голову, когда она начинала задумываться о смысле собственной жизни и о том, что теперь вот вынуждена работать служащей по социальному страхованию. Быть может, ее переживания наконец-то попали, как говорится, Богу в уши, но однажды тишину дома разорвал телефонный звонок:
— Алло, мисс Эрхарт? С вами говорит издатель Джордж Палмер Путнэм, — раздался в трубке приятный баритон. — У меня есть для вас сенсационное предложение...
Незнакомый голос в трубке ее действительно не обманул... В общем, уже через неделю Амелия сидела в нью-йоркском кабинете крупнейшего американского издателя Джорджа Путнэма, и он, респектабельный мужчина средних лет «с заученным нью-йоркским обаянием», как отметит впоследствии сама Эрхарт, сделал ей предложение... стать первой женщиной, которая перелетит Атлантический океан! Она ожидала всего, что угодно, только не этого: сообщение Путнэма действительно оказалось более чем сенсационным.
Джордж Путнэм из знаменитого издательского дома «G.P. Putnam's Sons» ловко расставил ловушки. Для начала он подсунул амбициозной Амелии, которая уже несколько месяцев страдала от осознания собственной невостребованности, статью из «Бостон Глоуб», в которой ее назвали «лучшим пилотом-женщиной США». Надо сказать, что журналист, бравший у нее интервью, наградил девушку столь высоким званием скорее для красного словца (дело, мягко говоря, обстояло далеко не так), но сама Амелия в это свято поверила.
— Как видите, мисс Эрхарт, никому другому я бы не рискнул сделать такое предложение, — «вербовщик» откинулся на спинку кресла, которое прекрасно гармонировало с остальным интерьером его роскошного стильного кабинета, и с выражением посмотрел ей в глаза. — Дело в том, что на днях на нас вышла наша соотечественница, аристократка, проживающая в Лондоне, миссис Эми Гест. Она готова, так сказать, обеспечить материальную часть проекта.
Действительно, активная феминистка, энтузиастка женской авиации, 55-летняя госпожа Гест приобрела трехмоторный «Фоккер F7», на котором намеревалась сама совершить перелет через Атлантику. Однако ее семья категорически восстала против таких безумных планов, и тогда она обратилась к Путнэму с тем, чтобы издатель нашел подходящую кандидатуру для неслыханного рекорда. Непременно женщину, причем хорошенькую и фотогеничную. Гест пообещала взять на себя всю финансовую поддержку, а раскруткой будущей героини она попросила заняться опытного в этом деле Путнэма. И, надо сказать, она не ошиблась — издатель в самом деле знал толк в пиаре.
Если оглянуться на несколько лет назад, то следует отметить, что тема авиаперелетов была хитом Америки уже почти десяток лет. Впервые через Атлантический океан американцы без посадок перелетели еще в 1919 году по маршруту Нью-Йорк —Ньюфаундленд — Азорские острова — Португалия — Англия. А 27 мая 1927 года — незадолго до встречи Джорджа с Амелией — мир следил уже за американцем Чарлзом Линдбергом, бывшим почтовым летчиком, который первым в истории совершил одиночный перелет через Атлантику по маршруту Нью- Йорк — Париж. Джордж Путнэм принял самое активное участие в создании и рекламе книги летчика «Дух Сен-Луиса», заработав на ней немалые деньги.
— ...Хотя, мисс Эрхарт, — продолжил плести свою паутину хитрый Путнэм, — будет одно маленькое условие: официально именно вы будете считаться командиром экипажа, но миссис Гест пожелала, чтобы вместе с вами летела и нанятая ею команда из пилота и штурмана — Уилмера Штульца и Луи Гордона.
— Что?!! — Амелия гневно тряхнула коротко стриженой головкой. — Вы хотите сказать, что я должна лететь в качестве... багажа?! Это же чистой воды надувательство! — Девушка резко встала с видом оскорбленного достоинства. Она чуть было не расплакалась, но с тех пор, как она обстригла свои роскошные каштановые волосы, Амелия старалась не давать больше воли женским слабостям.
— Но посмотрите на вещи трезво. Условия ставлю не я, а мне. Зато я могу поручиться, что если вы их примете, то это даст вам много других шансов, мисс Эрхарт. — В словах Путнэма была своя логика. — Чтобы летать, нужны немалые деньги, не так ли? У вас они есть?
Против подобного аргумента у Амелии не было слов. Она прекрасно понимала: либо она принимает предложение и тогда... Либо ей придется возвращаться в Бостон, в свою скучную жизнь... Нет, только не это!
ПРИВИВКА ПРОТИВ СТРАХА, БРАКА И ПРОЧИХ УСЛОВНОСТЕЙ
Амелия Эрхарт появилась на свет 24 июля 1897 года в городе Атчисоне штата Канзас в богатом доме бабушки и дедушки Отисов. Здесь же через два с половиной года родилась и ее сестра — Мюриэль. Ее дед, Альфред Отис, преуспевающий судья, один из самых состоятельных граждан Канзаса, настоял на том, чтобы внучки первые годы своей жизни росли в его доме, в «приличных» условиях. Дело в том, что отец девочек, Эдвин Эрхарт, жалкий адвокатишка с небольшим жалованьем, не оправдал надежд Отиса и не смог предоставить семье приличного, в его понимании, содержания. Мезальянс родителей был очевиден, и потому, быть может, Амелия из самого детства вынесла недоверие к институту браку.
Амелия с ранних лет возненавидела всевозможные «девичьи штучки»: свои собственные первые платья, шляпки, банты, оборки, а заодно скуку и роскошь золотисто-бежевой гостиной Отисов и их прислугу в накрахмаленных передниках. Зато дед научил ее стрелять из охотничьего ружья, и это было понастоящему здорово. В сарае Амелия азартно охотилась на крыс и издавала победный клич индейцев, если удавалось подстрелить добычу. Некоторые биографы пишут, что у Амелии рано проявились мальчишеские интересы, что не совсем соответствует правде: она любила и принарядиться, и нацепить бабушкину шляпку, и изобразить из себя модницу. Что действительно она рано невзлюбила, так это будничную рутину, состоящую из занятий в закрытой привилегированной школе, домашних уроков, а также необходимость соблюдать правила хорошего тона в общении с гостями. В 1908 году девочки переехали к родителям в Айову. Там Амелии поначалу понравилось гораздо больше: все было разнообразнее, проще и веселее. Однажды отец взял старшую дочку с собой на ярмарку, где проходил городской праздник. И та, которой суждено было стать великой летчицей, впервые увидела аэроплан: «Нечто металлическое, обмотанное проволокой, совершенно неинтересное». В общем, на первом свидании они друг другу не понравились.
Вскоре в ее жизни произошли заметные события. Ее отец стал постоянно пить, и мать его оставила. Забрав дочерей, она перебралась в Чикаго. Миссис Эрхарт, видимо, поддавшись обаянию моды на феминистские взгляды, решила начать самостоятельную жизнь, без мужа и опеки богатых родителей, так что ей теперь нередко с трудом приходилось сводить концы с концами. Амелия там окончательно расстанется с высокомерием барышни из высшего общества, привитым ей бабушкой и дедушкой. В Чикаго, где она завершит свое образование, ей придется смириться с бедностью во всем, от еды до одежды, да еще с насмешками, причиной которых не раз становился ее отец. Эдвин частенько приезжал навестить дочерей и разгуливал по городу навеселе, — на него даже показывали пальцем. Все эти обстоятельства научили Амелию держаться независимо и уметь давать отпор. Однажды она даже избила девчонку, посмевшую пренебрежительно высказаться об ее отце.
Вскоре Амелия превратилась в высокую и стройную девушку с длинной темно-русой косой ниже пояса. В общем, пришло время строить планы на будущее. И тут, вопреки ожиданиям родных, она твердо заявила, что замуж не хочет и не выйдет никогда. Более того: Амелия дала себе клятву никогда не зависеть от мужчины.
Младшая сестра Мюриэль уехала после школы учиться в Канаду, а Амелия решила составить ей компанию. В Торонто она устроилась в военный госпиталь сестрой милосердия. Там девушка смогла увидеть все ужасы войны — Канада участвовала в Первой мировой войне, — так что Амелии пришлось ухаживать за ранеными, оставшимися без рук, без ног, слепыми, обожженными, отравленными ядовитыми газами. Там 17-летняя девушка твердо решила, что нашла свое призвание — медицину. Она вернулась домой и поступила на медицинский факультет в Колумбийский университет. Однако, как оказалось, в выборе профессии она ошиблась.
Главную любовь своей жизни Амелия встретила в 1920 году. Дело было так: отец взял ее с собой на летное поле поглазеть на развлекательное воздушное шоу с авиатрюками — родители тогда временно воссоединились, — и там ее сердце екнуло. Народу на представлении собралось видимо-невидимо — аэропланы в те годы как раз вошли в моду, — и она глаз не могла отвести от пируэтов маленьких самолетиков, которые стали теперь для нее чудесными управляемыми птицами. Амелия просто в них влюбилась. На следующий день мисс Эрхарт пришла на крошечный аэродром на Уилшир-бульваре, где за 10 долларов можно было совершить десятиминутную авиапрогулку на маленьком аэроплане с открытой кабиной, пилотируемом летчиком Фрэнком Хоуксом. Когда самолетик медленно взмыл над Лос- Анджелесом, у Амелии от восторга перехватило дыхание. День стоял ясный, и пилот решил сделать дополнительный вираж над Тихим океаном... Это было непередаваемо, невероятно! Она будет, она должна летать сама! Но когда авиапассажирка заявила о своем желании Хоуксу, тот засмеялся ей в лицо. Она была оскорблена — и девушка не сдержалась, нагрубила Хоуксу. А ему хоть бы что: женщина — летать, ха-ха-ха!
Но упрямая Амелия на следующий же день бросилась наводить справки о летных школах для женщин, — и снова все над ней посмеялись. Тем не менее выяснилось, что в США существует несколько летных школ, готовящих в основном военных авиаторов. И тут ее ждал новый сюрприз. Она оказалась вовсе не первой представительницей слабого пола, которой вздумалось тягаться с мужчинами в небе, — что очень задело самолюбие Амелии. Пока она буквально с пеной у рта отстаивала права женщин на обладание небом, некая Харриет Квимби еще в 1911 году стала первой среди американок обладательницей пилотской лицензии и к тому же поставила несколько рекордов: была первой женщиной, совершившей ночной полет, и первой перелетела через Ла-Манш. Второй сертифицированной летчицей США стала Матильда Мойсан...
Ну что ж, не вышло у Амелии стать первой и единственной, тем проще. Зато она в считанные дни сумела найти в Лос-Анджелесе летного инструктора — Аниту Снук, которая тоже была из «пионерок», первой из представительниц прекрасной половины получившей диплом престижной американской школы авиации Кертиса. Снук работала инструктором неподалеку от Лос-Анджелеса на взлетном поле Кин- нер Филд — небольшом аэродроме, принадлежащем Берту Киннеру, производителю маленьких бипланов.
Анита Снук в видавшем виды замасленном комбинезоне возилась с машиной, когда ей сообщили, что ее хочет видеть какая-то барышня. Летчица обтерла руки о кусок ветоши и вышла из ангара... «И что забыла здесь эта красотка, наверное, хочет навести справки о каком-нибудь поклоннике, не иначе», — подумала Анита, разглядывая модно одетую девушку в шелках и лайковых перчатках.
Но незнакомка сразу же перешла к делу, чем еще больше удивила летчицу: она попросилась в ученицы. Быстро взвесив обстановку, Снук назвала огромную по тем временам сумму — 500 долларов за 12 часов учебы. У Амелии не было таких денег, но раз уж она решила, что должна летать, то, значит, и деньги не проблема — она их заработает. Она подрабатывала и в юридической конторе отца, и в телефонной компании, и в аптеке, зато в течение шести месяцев аккуратно оплачивала летные уроки. А когда к своему 25-летию, в 1922 году, она получила наследство — 2 тысячи долларов — то немедленно пустила их в дело: приобрела ярко-желтый одномоторный биплан «Киннер Аэростар». Анита ее предупреждала, что самолетик слабый, с ненадежным двигателем, плохо управляемый, — однако Амелия проявила безрассудную настойчивость. Свое приобретение Эрхарт назвала «Канарейкой» — из-за цвета.
У Амелии Эрхарт отсутствовал страх — вот что сразу отметила Анита в своей ученице. Снук впоследствии писала, что это скорее нежелательное качество для авиатора. Анита вспоминала первую аварию Амелии: во время взлета ученица не сумела достаточно быстро набрать высоту и нос аэроплана врезался прямо в эвкалиптовые деревья, растущие в конце взлетной полосы. К счастью, летчицы только ушиблись. Слегка оправившись, Анита Снук начала искать взглядом свою подопечную: та сидела посреди обломков и... пудрила носик! Заметив остолбеневший взгляд наставницы, Амелия невозмутимо пояснила: «Должны же мы прилично выглядеть, когда сюда сбегутся репортеры». Поразительное хладнокровие! Снук это потрясло. Однако репортеры действительно сбежались: в те годы самая незначительная самолетная авария становилась газетной сенсацией. Амелия Эрхарт вовсе не была прилежной ученицей. По мнению Снук, она пренебрегала теоретической стороной подготовки пилотов, провела считанные часы в библиотеке за изучением книг по аэронавтике, полагая, что всему научится на практике. Она стремилась как можно быстрее заявить о себе и уже в своем первом в жизни интервью, данном летом 1922 года газете «Los Angeles Examiner», Амелия Эрхарт самоуверенно заявила, что «побьет в воздухе все мужские рекорды». На это Снук отреагировала без энтузиазма: «Эрхарт явно закручивала роман, скорее со славой, нежели с небом и самолетами. Лучше бы наоборот. Рекорды кружили ей голову». И было от чего кружиться ее голове, надо сказать, что в октябре 1922 года Амелия Эрхарт установила рекорд высоты среди женщин, поднявшись на 4200 м. Вскоре ею попросту овладел азарт, когда этот рекорд повторила такая же фанатка, Рут Николс.
Безрассудство, упрямство и полное отсутствие страха смерти были главными чертами ее характера, но такие, как она, видно, угодны Богу, коль он столько раз отводил от нее смерть. Амелию предупреждали, что погода нелетная: сплошной туман и нулевая видимость, но она пренебрежительно махнула рукой и поднялась на своей «Канарейке» на уже взятую высоту 4 200 м, а потом еще выше... Профессиональных навыков управления самолетом в подобных условиях у нее не было. Она вошла в намеренный штопор, чтобы справиться с ситуацией, и лишь когда до земли оставалось менее тысячи метров, начала из штопора выходить.
16 мая 1923 года Амелия Эрхарт получила лицензию пилота от Международной федерации аэронавтики. Однако обстоятельства складывались так, что ей пришлось отказаться от самого дорогого — и от неба, и от своей «Канарейки» Окончательный разрыв родителей и переезд в Бостон, где ее ждал скромный заработок и будничная скука, казалось, перечеркнули все то, в чем она преуспела. Она гладила на прощанье свою желтобокую «птичку», которую купил бывший военный пилот, и не могла сдержать слез. Но это было еще не самое страшное. Драма разыгралась буквально через несколько минут. Новый хозяин решил покататься с приятелем, но «Канарейка» словно не пожелала подчиняться незнакомому владельцу: на глазах Амелии она сначала поднялась в воздух и, не набрав и сотни футов, рухнула... Разбитый самолет и два трупа — таков итог. Амелия рыдала, прислонившись спиной к ангару, она в тот момент, как ей казалось, увидела свою собственную судьбу.
Но ничто не могло ее остановить.
ЖЕНЩИНА АМЕРИКАНСКОЙ МЕЧТЫ
Джордж Путнэм сдержал свое обещание. 17 июня 1928 года экипаж из трех человек — Штульц, Гордон и Эрхарт — вылетели на «фоккере», который назвали «Дружба», с канадского Ньюфаундленда и через 20 часов 40 минут приземлились в Беррипорте в Английском Уэльсе. Они преодолели расстояние в 3219 км. Амелия за весь путь ни разу не притронулась к приборам и только наблюдала за действиями пилотов. Она всю дорогу испытывала смешанные чувства: от восхищения пилотами до тихой злости на себя и обстоятельства, — она бы тоже справилась, да ей не дали.
Зато вся слава досталась именно ей. В Лондоне героев встречала ликующая толпа, но люди скандировали только одно имя — «Эрхарт! Эрхарт!», Штульц и Гордон скромно стояли в стороне, на них практически никто не обращал внимания. Амелия была, как говорится, на взводе, она старалась перекричать всех и объяснить репортерами, что она здесь ни при чем: «Я была пассажиром, только пассажиром», — но ее никто не хотел слышать. Ее возражения не вписывались в программу пиара. Главным было только одно: американка Амелия Эрхарт — первая женщина в истории, пересекшая воды Атлантики. Народу было не до нюансов и подробностей. Сам президент Кулидж прислал мисс Эрхарт личные поздравления. Джордж Путнэм дирижировал ситуацией. Он понимал, что с этого момента Амелия — крупный капитал. Теперь ее фотографин красовались на первых полосах всех газет страны, она давала сотни интервью. Путнэм приставил к девушке своего журналиста, и они вместе быстро написали книгу «20 часов 40 минут», в один день ставшую бестселлером. Амелия начала регулярно сотрудничать с журналом «Космополитэн», Джордж также организовал для нее поездки с лекциями по городам Америки, которые тоже оказались делом прибыльным. Отныне у Амелии нет ни секунды свободного времени: ее назначили ассистентом генерального менеджера трансконтинентальных воздушных перевозок, у нее теперь есть специальное задание — првлекать женщин-пассажирок, поскольку в те годы представительницы слабого пола боялись самолетов, и по статистике лишь 2 процента американок отваживались летать. Она организует трансамераканские авиагонки для женщин, создает организацию женщин-пилотов «99» (название по числу членов), кроме того, она много летает, рекламирует сигареты «Лаки страйк», произносит смелые речи о равенстве женщин и мужчин.
Путнэм сопровождает ее повсюду. Сначала он просто делает деньги, раскручивая свою протеже, но в конце концов Джордж Путнэм уже не в состоянии устоять перед обаянием непредсказуемой и острой на язык Амелией, в которую, похоже, влюбился всерьез. Джордж несколько раз подступал к Амелии с предложением пожениться. А что Амелия? О по-прежнему верна единственной любви своей жизни — самолетам. Нет, нельзя сказать, что она была какая-то не такая: однополая любовь не входила в сферу ее интересов — безусловно, кое-какие интрижки с молодыми людьми на ее счету имелись, но чтобы влюбиться... В общем, любовь обошла ее стороной. Путнэм старался втолковать ей, что брак с ним — это гарантия осуществления всех ее замыслов: он вложит в нее деньги, и ее слава будет куда долговечнее, чем, скажем, у героинь кинематографа, которыми Амелия так восхищается.
В конце концов предложение Путнэма она все-таки приняла и 7 февраля 1931 года стала официально именоваться Амелией Мэри Эрхарт-Путнэм.
Изменила ли она своей юношеской клятве? И да, и нет. Ее брак нельзя было назвать «узами», поскольку она оставила себе свободы ровно столько, сколько смогла пожелать. Судя по ее дневникам и письмам, она сама точно не знала, почему приняла предложения Джорджа, — пожалуй, он нравился ей. К тому же их связывали общие интересы: авиация, спорт, книги. А может, 34-летняя Амелия устала от одиночества, а короткие романы, по большей части со знакомыми репортерами в разных городах, наскучили ей. Однако, даже ответив Джорджу «да», Амелия поступила в своем духе: она прислала жениху рукописный вариант их будущего брачного договора, в котором, в частности, оговаривалось, что она имеет право уйти безо всяких условий в ту самую секунду, как разлюбит супруга; что она станет одеваться по своему вкусу и он не смеет заставлять ее носить ненавистные юбки (она ходила, ходит и будет ходить в брюках), что супруг не имеет права вмешиваться в ее летные планы, препятствовать им и выдвигать любые запреты по этому поводу. Последний пункт договора был для Амелии самым главным. Совершенно серьезно Эрхарт подсунула декларацию жениху на подпись.
Ошибочно думать, что Амелия увела Джорджа из семьи. Дороти Путнэм, родившая ему двух сыновей, к моменту появления на горизонте мисс Эрхарт уже давно разлюбила своего супруга и имела роман на стороне. Она хорошо относилась к Амелии и поощряла, мягко говоря, привязанность мужа. Эрхарт отвечала ей взаимностью и даже свою первую книгу «20 часов 40 минут» посвятила не кому-нибудь, а Дороти Путнэм. Ну а когда в 1929 году супруги без особых проблем развелись, Дороти всячески настаивала, чтобы Джордж женился на своей молодой протеже. Сыновья Путнэма, Дэвид и Джордж, обожали мачеху. Между прочим, Амелия несколько раз брала с собой Дэвида, когда рекламировала на самолете жевательную резинку, а Джордж Путнэм-младший, благодаря ей, тоже заболел самолетами и впоследствии стал летчиком.
Вскоре ей подвернулся случай напомнить мужу о брачном договоре. Однажды, ни с того ни с сего, Амелия вдруг заявила, что летит одна через Атлантику — это окончательно решено и более не обсуждается. Муж вздохнул и посоветовал ей запастись кофе, ведь, к примеру, у Линдберга перелет занял 33 часа. Но у Эрхарт имелся свой собственный оригинальный метод не спать — нюхательная соль. Вероятно, амбициозной Амелии не давало покоя осознание того, что вся слава ей досталась как бы авансом, а теперь ей надо доказать, что она может самостоятельно справиться с перелетом через Атлантику.
Исторический вылет на специально оборудованном самолете «Локхид Вега» состоялся 20 мая 1932 года из Харбор-Грейс в Ньюфаундленде. По плану Эрхарт должна была приземлиться на Британских островах. Веселая, в новом кожаном комбинезоне и с шелковым шарфом на шее, она села в кабину пилота и, помахав ручкой, взмыла в небо. Ни волнения, ни страха... Про нее не зря говорили, что инстинкт самосохранения забыли положить ей в колыбель.
Она будто попала наконец-то в свою стихию, где дышала полной грудью и чувствовала себя одним целым с самолетом. Об этом полете Амелия Эрхарт писала, что он прошел для нее как пять минут, хотя в пути оказалось много опасных неожиданностей: несколько раз резко изменялась погода, на полпути сломался высотомер, так что летчица не знала, на какой высоте она летит, а еще вдруг обнаружилось, что немного подтекает горючее. Под конец Амелия все-таки сбилась с курса и при посадке была уверена только в одном: она приземлилась не на Британских островах. Когда шасси коснулось твердой поверхности, она посмотрела на часы: полет длился ровно 15 часов 18 минут. Помимо того что Амелия стала первой женщиной, в одиночку пересекшей Атлантику, она также сделалась рекордсменкой самого длинного беспосадочного полета среди представительниц своего пола. Она вышла из самолета. Вокруг только снег — до горизонта. А там вдруг появилась одинокая темная фигурка и начала приближаться. Вскоре к ней подошел заросший мужчина и с любопытством стал разглядывать это «видение».
— Где я? — только и спросила Эрхарт.
— На галлехерском пастбище, — последовал недоуменный ответ. — А сами-то вы откуда будете? — полюбопытствовал бородач.
— Из Америки, — ответило странное существо непонятного пола.
...После этого перелета через Атлантику Эрхарт превратилась в национальную героиню. Президент Гувер наградил ее медалью Национального географического общества, а американский конгресс крестом «За летные заслуги». До нее ни одной представительнице слабого пола не выпадала подобная честь.
Теперь перед ней распахнулись все двери в высшее общество. Они с Джорджем стали частыми гостями в Белом доме. Когда Гувера сменил Рузвельт, Амелия подружилась с женой президента — Элеонорой и однажды даже предложила ей «прокатиться» на самолете. Первая леди страны вернулась белая, как смерть, а Амелия только хитренько посмеивалась: она позволила себе «м-а-аленький виражик».
Что еще нужно было этой женщине? Слава, деньги, почет — все у нее было. Путнэмы купили роскошный дом в испанском стиле в Пасадене, в Калифорнии, с бассейном, теннисными кортами, бейсбольной площадкой и прочими «маленькими радостями». А ей все неймется... То ли она не может долго находиться на земле, то ли ее душа не может жить без рекордов, но так или иначе, а Амелия Эрхарт о сталась верна себе.
В августе 1932 на самолете «Локхид Вега» Эрхарт перелетела из Лос-Анджелеса в Нью-Джерси, установив мировой рекорд скорости — 19 часов 5 минут и став заодно первой женщиной, совершившей авиа-перелет с одного побережья Америки на другое.
11 января 1935 года — новый перелет, на сей раз через Тихий океан, с Гавайских островов до Калифорнии. Замысел, по мнению знатоков, равносилен самоубийству — пока этого не удавалось никому, из 10 пилотов рискнувших до нее, не выжил ни один. Однако ей везло: ее самолет благополучно приземлился в Окланде. Толпы поклонников встречают свою героиню. Президент Рузвельт высылает поздравления: «Вы снова победили, доказав, что авиация — искусство, доступное не только мужчинам». За этими победами последовали другие: одиночные полеты из Лос-Анджелеса в Мехико за 13 часов 23 минуты и из Мехико в Нью-Джерси за 14 часов 19 минут.
...Вскоре университет Пердью в штате Индиана приглашает Эрхарт занять у них место консультанта по профессиональной женской ориентации. Амелия согласна. Поскольку мировая знаменитость Эрхарт оказала огромную честь университету, то богатый Пердью в ответ создал специальный фонд исследования аэронавтики. В июле 1936 года Эрхарт получила от спонсоров, членов фонда, пожелавших остаться анонимными, 50 тысяч долларов на новый самолет «Локхид Электра 10Е», который в конце 30-х годов считался одной из самых продвинутых моделей.
Ее провозглашают самой выдающейся женщиной года в США. Теперь она не только летчица, но и олицетворение новой женщины XX века, — женщины, свободной от предрассудков, которая строит свою жизнь и карьеру наравне с мужчинами и способна покорять не меньшие высоты, чем они.
«Я из тех, кто надеется, что придет день, когда женщины не будут знать никаких ограничений из-за пола, но будут иметь свободу жить жизнью свободного человека», —заявляет Амелия. И ей внимают... Она — американская мечта 30-х в «женском варианте».
НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ
Амелия Эрхарт была одержима все новыми и новыми рекордами. Однажды она сама призналась мужу, что боится «покорить все высоты». Действительно, тогда бы ее жизнь потеряла всякий смысл: судя по всему, с Джорджем ее не связывала большая любовь, детей она не родила, — только небо и самолеты было «ее все». И как только она стала обладательницей новой «Электры», в ее голове быстро созрела идея повторить подвиг американца Вайли Хардеманна Поста, совершившего в 1933 году первый в истории одиночный перелет вокруг света. Она заболела этой идеей. Только представьте: первый в мире кругосветный перелет — первый, совершенный женщиной, да еще и но самой длинной дистанции — по экватору. Конечно же судьба приготовила такой шанс только для нее. Амелия хотела лететь совсем одна, но, к счастью, ее удалось переубедить. Составить ей компанию согласились два лучших штурмана Америки — Гарри Мэннинги, Фред Нунан, а сам маршрут полета был разработан с востока на запад. 17 марта 1937 года Амелия и два ее штурмана вылетели из Калифорнийского Окленда и взяли курс на Гавайи. Однако при попытке подняться в воздух из Гонолулу прямо на взлетной полосе сломалось шасси, и самолет плюхнулся на брюхо, от удара потек бензин и только чудом не произошло взрыва. Может быть, это был дурной знак. Жаль, что Амелия не верила ни в какие приметы. Но пока «Электру» несколько месяцев ремонтировали, Джордж Путнэм пытался взывать к остаткам здравого смысла своей упрямой жены. Бесполезно! Она все время вынужденного простоя занималась изучением сложных метеорологических условий и пришла к выводу, что лететь лучше наоборот — с запада на восток. Но чтобы отказаться от своих планов или отложить их — не могло быть и речи. Едва «Электру» привели в исправное состояние, летчица снова решила продолжать прерванный полет.
1 июня 1937 года в Майами выдался душным. На знаменитом флоридском аэродроме собралась огромная толпа. Путнэм улучил момент и подошел к Амелии:
— Мели, пока не поздно, я умоляю, откажись от этой дурной затеи. Я все устрою. Газеты напишут, что перед самым взлетом в самолете нашли неполадки. — Джордж смотрел на нее умоляюще, стекла очков скрывали нешуточную тревогу в его глазах.
— Тебе процитировать наш брачный контракт? — прищурившись, спросила Амелия.
Они улетали вдвоем — Амелия и высокий статный штурман Фред Нунан — бывший навигатор из Pan American, лучший специалист по Атлантике. Второй штурман Гарри Мэннинг нашел повод и по каким-то личным причинам отказался от полета. Перед тем как залезть в кабину, Фрэд крепко пожал Путнэму руку, но как-то неловко отвел взгляд. Вскоре поползли слухи о романе Амелии и Фрэда, который якобы наблюдали те, кто встречал и обслуживал экипаж на остановках. Но опровергнуть или подтвердить их утверждения теперь не сможет никто.
Итак, это был последний день, когда Америка видела свою национальную героиню. Вот толпа дружно ахнула — и «Электра», прощально блеснув на солнце красными крыльями, взмыла в воздух...
С каждой остановки Амелия посылала мужу письма с описаниями полета. Газеты публиковали статьи, а мир внимательно следил за каждым этапом ее маршрута. В течение месяца «Электра» без особых приключений и с регулярными остановками для дозаправки пролетела через Пуэрто-Рико, Венесуэлу, Бразилию, Сенегал, Мали, Судан, Эфиопию, Пакистан, Индию, Бирму, Таиланд, Индонезию, Австралию...
29 июня Эрхарт и Нунэн достигли острова Лаэ в Новой Гвинее, который, как отмечала Амелия, был одинокой, заброшенной точкой на краю света. Даже удивительно, что на нем могли жить люди. Отсюда Амелия написала мужу чрезвычайно встревоживший его текст: «Мне кажется, что у меня в запасе остался всего один удачный полет. Когда я завершу это путешествие, то, пожалуй, остановлюсь и больше не буду совершать таких длительных трюкаческих перелетов». Это было совсем не в ее духе — признаться, что пустилась в авантюру. Быть может, то было предчувствие? В одном письме Джордж разобрал тщательно зачеркнутое — «в нашей игре со смертью...» Вот только как далеко зашла игра?
Весь мир облетели фотографии Эрхарт и Нунэна из Лаэ, — их последние фотографии. Амелия выглядит на них совершенно больной и изможденной: круги под глазами, потухший взгляд (ей через месяц должно было исполниться сорок), у Нунана вид тоже не лучше — усталый взгляд обреченного человека.
Экипаж преодолел уже 22 тысячи миль, впереди осталось только 7 тысяч миль пути. Однако следующий отрезок путешествия — от Лаэ к острову Хауленд — 2556 миль, или 4 730 км, — оказался, пожалуй, самым трудным. Хауленд был крошенным островком в Тихом океане, в полкилометра шириной и три с половиной длиной, и найти его среди бескрайних водных пространств оказалось проблемой даже для самого опытного штурмана Америки. Чтобы максимально увеличить запасы горючего, экипажу пришлось отказаться от «лишнего» веса: парашютов, резиновой лодки, запасов еды и питья. Погода тоже была не самая подходящая — Амели ю предупреждали об этом инструкторы по радиосвязи, но она решила не ждать.
«Электра» покинула Лаэ 2 июля в 10 часов утра. В баках находилась 1 тысяча галлонов горючего, которого должно было хватить приблизительно на 20 часов полета. Поскольку радиосвязь над Тихим океаном была очень слабой, американцы специально поставили около острова Хауленд катер береговой охраны «Итака» с радиопередатчиком, который должен был стать проводником для Эрхарт — иначе ей трудно было бы найти остров. Разумеется, Нунэн владел техникой астрономической навигации по звездам и солнцу, кроме того, у них имелись специальные подробные карты, но этого было мало.
...Только через 12 часов после вылета в радиоэфире возник голос Эрхарт: «Облачно. Погода ухудшается... Лобовой ветер...»
Прошло полтора часа ожидания и снова: «Я вызываю "Итаку". Вызываю "Итаку"...» Но сигнал с самолета был настолько слабым, что разобрать дальнейшее не удалось. И снова — глухая тишина. Когда с момента вылета самолета прошло уже целых 18 часов, в эфир неожиданно ворвался прерывистый отчаянный вопль Эрхарт: «Вызываю «Итаку». Вызываю «Итаку». Мы где-то рядом, но не видим вас. Горючего осталось на тридцать минут...»
После сообщения Амелии с «Итаки» немедленно было отправлено несколько шифрованных радиосообщений, использовали азбуку Морзе. Некоторые утверждают, что Амелия никогда не давала себе труда выучить морзянку и потому не могла ничего понять, но даже если так, то рядом находился Нунан, а уж о нем-то вряд ли могли такое сказать.
Вдруг через 18 с половиной часов после вылета из Лаэ голос Амелии Эрхарт снова врывается в эфир: «Наш курс 157—337. Повторяю. Наш курс... Нас сносит на север, нет, на юг...»
Все! Они находились совсем рядом — запас горючего, похоже, был уже на нуле... Командир «Итаки» рассчитывал, что, быть может, пустые баки из-под горючего удержат «Локхид Электру» на плаву около часа. Вызвали гидросамолет. К 7 июля кораблями и самолетами ВМС США были осмотрены 100 000 квадратных миль океана. Несмотря на участие авианосца «Лексингтон», ни летчиков, ни даже следов катастрофы не было найдено.
Это событие потрясло мир, который целый месяц следил за каждым движением героической летчицы, первой отправившейся в кругосветное путешествие.
Журнал «Флайт» опубликовал статью, в которой были строки, больше напоминавшие некролог: «Невозможно себе представить, что летчики, потерпевшие аварию в тропиках, обречены на медле иное умирание. Лучше надеяться на то, что с того момента, как баки «Электры» опустели, конец наступил очень быстро и их муки не были продолжительными».
ЛЮДИ ИСЧЕЗАЮТ — ТАЙНА ОСТАЕТСЯ
Так неужели «Электра» действительно не смогла найти Хоулэнд и оказалась на дне Атлантики? Видимо, ВМС США придерживались именно такого мнения, когда организовывали поиски, поскольку довольно скоро они были прекращены. Но люди, которые действительно хотели найти Амелию, — в первую очередь ее муж, — сомневались в этом с самого начала, хотя бы потому, что «Электра» в принципе не тонет: три пустых бака в каждом крыле и шесть в фюзеляже — отличные поплавки, которые смогли бы держать его на воде сколь угодно долго.
Вскоре после войны появились версии, что экипаж «Электры» совершал полет, имея задание разведки, — самолет был сбит японцами, а люди попали в плен. По этой гипотезе выходило, что, покинув остров Лаэ, Эрхарт полетела не по тому маршруту, о котором знал весь мир, то есть не прямо на Хоуленд, а к северу, через центр Каролинских островов, чтобы уточнить расположение японских аэродромов и флотских баз снабжения в той части океана, которая еще с 30-х годов вызывала беспокойство у США. Можно допустить, что после гибели самолета Амелия осталась жива, и японцы увезли ее на Сайпан, где о ней есть несколько свидетельств. Утверждалось, что двенадцать дней спустя после последнего выхода в эфир Амелии Эрхарт японская рыболовная шхуна нашла каких-то людей, вроде бы европейцев, и их увезли на гидроплане на о. Джалуит, а оттуда на Сайлан в штаб-квартиру японских вооруженных сил на Тихом океане. Более того, одному журналисту удалось найти жителя Сайпана, утверждавшего, что он «видел у японцев белых женщину и мужчину и что женщина якобы умерла от болезни, а мужчина был казнен» в августе 1937 года, то есть примерно через месяц после вылета. Кроме того, два американских морских пехотинца, участвовавшие в десанте на Сайпан, дали интервью. Они рассказали, что в 1944 году занимались эксгумацией трупов американских солдат и офицеров, погибших при штурме. Там были обнаружены также трупы мужчины и женщины в летных комбинезонах, но без знаков отличия. Допрошенные сразу после войны местные жители также вспоминали, что видели в 1937 году на острове американскую женщину в летном комбинезоне. Женщина выглядела больной, левая рука ее была обожжена. Ее конвоировали двое японцев. Однако эта версия, при всем ее правдоподобии, не подкреплена документами, а уж американцы, которые после войны получили доступ ко всем архивам побежденной Японии, могли бы откопать свидетельства о последних днях своей национальной героини...
Допустим, что летчики действительно изменили курс, но ведь горючего у них было в обрез, — на самоубийцу амбициозная Амелия Эрхарт не очень-то была похожа.
Через 64 года после трагедии, разыгравшейся над Тихим океаном, специалисты, неожиданно расшифровали космические снимки атлантического атолла Никумароро, поступившие со спутника. Результаты поразили весь мир. На дне недалеко от острова лежало нечто, в чем историки авиации опознали обломки «Локхид Электры L-10», самолета национальной героини Америки.
Тут же появилась версия, что самолет скорее всего и не садился на воду. Амелия, безусловно, прилагала все усилия, чтобы достичь земли, и в этом ей помогал лучший в мире штурман. Нунан, очевидно, рассуждал так: если мы в назначенное время не вышли на Хоулэнд, значит, мы либо севернее, либо южнее. Но Хоулэнд, не единственный остров в этом районе. Нунан с Амелией решают, что их отнесло на юг и поворачивают на северо-запад, на линию 337—157, в надежде добраться до Хоулэнда.
Известно, что после исчезновения самолета несколько дней подряд в районе были слышны неразборчивые радиосообщения на частоте передатчика «Электры». Плывущий по воле волн самолет не может ничего передавать, поскольку для этого нужно электричество, а значит, генератор и — работающий двигатель. Можно было сделать вывод, что самолет совершил благополучную посадку на каком-либо из островов, откуда его экипаж посылал сигналы SOS.
Предположение оказалось пророческим. То, что осталось от самолета, было найдено именно близ Никумароро, в прошлом острова Гарднера, где, вероятнее всего, Эрхарт и Нунан совершили посадку на прибрежном песке. Некоторое время, пока оставался бензин для генератора, они транслировали на берег призывы о помощи, но вскоре шторм смыл «Электру» в океан. Самолеты, пролетавшие над ними, ничего не смогли разглядеть.
Остров был необитаем. Несколько недель они боролись за жизнь, но... проиграли в этом поединке со смертью. Жители соседних островов, бывавшие на Никумароро, рассказывали, что видели там на берегу занесенные песком скелеты. А разбитый штормом самолет так и остался лежать на дне, где его и обнаружила фотокамера спутника.
Скорее всего, они не были шпионами. Они просто сбились с пути.
Однако единственное, что сегодня можно считать достоверным фактом — это трагическая гибель Амелии Эрхарт, которая так и не смогла завершить свое кругосветное воздушное путешествие.
«Все пространство мира осталось за нами, кроме этого рубежа — океана...» — такие слова были в последнем письме знаменитой летчицы Амелии Эрхарт к мужу.
Они оказались пророческими.