Жанна д’Аарк – обвинение в колдовстве!

Читателю незачем напоминать о том, что на протяжении многих веков мандрагоре приписывалось свойство приносить ее владельцу счастье, удачу, любовь женщин и военные победы. Это растение, именовавшееся также «маленьким земляным человечком», следовало найти у подножия виселицы, где оно зародилось в земле, пропитанной спермой повешенных.

Известно, что повешение приводит к извержению семени у того, кто подвергается такой казни. То, что имеется в виду сперма преступников, воров и пр., давало колдуну, нашедшему мандрагору, возможность видеть в ней средоточие злого духа, способного удовлетворить упомянутые весьма низменные стремления.

Выкапывать ее надо было ночью, предварительно обведя по земле линию вокруг нее, причем для этого полагалось использовать острие меча. Этот круг должен был предотвратить бегство растительного духа, уже усвоившего человеческие качества, благодаря полученной или впитанной землей человеческой сперме. Затем мандрагоре придавали человеческие очертания, одевали ее в одежду, и оставалось лишь оживить ее при помощи соответствующих курений, менявшихся в зависимости от назначения. Для этого призывалась и поселялась в ее тело сущность, которой было суждено оставаться в ней навсегда.

Согласно показаниям Анрие и Пуату на процессе Жиля де Рэ в 1440 г. в Нанте, им неоднократно приходилось вешать детей (вероятно, мальчиков) на железном крюке, заткнув им рот кляпом. Но еще до того, как они умирали от удушья, Жиль де Рэ отцеплял их, ласкал и успокаивал, так что смерть их получала отсрочку. Не следует ли в этих действиях Жиля де Рэ видеть желание получить сперму, извергнутую половозрелыми мальчиками, хотя и девственными, для того чтобы пропитывать ею мандрагоры, размещаемые под этими импровизированными виселицами? По правде говоря, в этих историях все возможно, и, не станем скрывать, бывали дела и похуже. Еще перед второй мировой войной во время ярмарок, проходивших на юге Туниса, колдуны иногда похищали детей и подвешивали за ноги. Они медленно умирали. И когда через ноздри начинал вытекать мозг, колдуны пользовались им для того, чтобы изготовлять колдовские снадобья и средства для наведения порчи, которые они вкладывали в оружейные пули или использовали для смазывания наконечников стрел. Об этих фактах имеются совершенно бесспорные свидетельства.

Один из авторов того времени, Бельфоре, сообщает нам, что «Орлеанская Девственница была обвинена в том, что в течение такого долгого времени она терзала англичан, прибегнув к воздействию мандрагоры». И в самом деле, в ее допросе от 1 марта 1431 г. мы находим следующие строки:

«Допрошенная по поводу того, что она сделала с мандрагорой, ответила, что мандрагоры у нее никакой нет и никогда не было. Но слыхала, что поблизости от ее деревни таковая имеется, хотя сама никогда ее не видела. Также сказала, что слыхала про то, что это вещь опасная и что хранить ее дурно. Однако не ведает, для чего она служит».

«Допрошенная о том, в каком месте находится сказанная мандрагора, о которой ей доводилось слышать, ответила, что слышала, что она в земле, неподалеку от принадлежащего мессиру Пьеру помянутого дерева (речь идет о «дереве фей» в Бурлемоне), но не знает в точности, где это. И сказала, что слыхала, что над этой мандрагорой растет орешник».

«Спрошенная, для чего служит мандрагора, она ответила, что, по слухам, мандрагора приносит деньги, но она сама не верит в это: голоса никогда ничего не говорили ей об этом).

Со своей стороны в обвинительном акте от 27-28 марта 1431 г. в статье VII находит место все то, что относится к мандрагоре, которой она якобы обладала:

«Названная Жанна также имела привычку иногда носить мандрагору на своей груди, надеясь, что этим путем она получит счастье в приобретении богатств и в мирских делах. Она утверждала, что эта мандрагора обладала такой силой и воздействием».

«Эту седьмую статью, о мандрагоре, названная Жанна полностью отрицает».

Приходится согласиться, что Жанна допустила противоречие, давая показания о мандрагоре, находившейся поблизости от ее деревни. Сначала она признала, что мандрагора находилась недалеко от Домреми, но что сама она никогда ее не видела. Но в дальнейшем она указывала на очень точное местонахождение этого растения: поблизости от «дерева фей», принадлежавшего сеньору Пьеру, и под орешником, тем самым деревцем, из которого вырезали волшебные палочки. С другой стороны, она вначале заявила, что не знает, для чего служит мандрагора. Затем она уточнила, что хранить это растение опасно, так как нехорошо, что мандрагора приносит деньги своему владельцу. Если, допустим, эта мандрагора существовала в том месте и в описанных Жанной условиях, то, значит, никто не осмеливался сорвать ее, однако эта бесовская трава вызывала людское любопытство. Трудно, таким образом, допустить, что она никогда не видела это растение...

Но не вызывает никакого сомнения тот факт, что у Жанны никогда не было мандрагоры. Когда она была взята в плен при Компьене вооруженными людьми Бастарда Вандоннского, вассала Жана Люксембургского, то они тут же сорвали с нее ее парчовую накидку на атласной подкладке, сняли с нее кирасу, шлем и золотые шпоры. Ведь все это, а также конь обладали немалой коммерческой стоимостью и составляли отличную добычу.

Но обычно умалчивают о том, что те же вооруженные люди раздели ее догола, чтобы проверить, мужчина она или женщина: это, как известно, весьма занимало ее врагов. Раздевать девушек солдаты не стеснялись...

Если напоминание об этом эпизоде может шокировать некоторых из наших читателей, напомним просто, что он – подлинный. Жан Жермен, тогдашний епископ Шалон-сюр-Сон, советник герцога Бургундского Филиппа Доброго, описал его в весьма похабных выражениях, проникнутых враждебностью к Жанне, в своем труде, написанном по-латыни в 1452 г. и озаглавленном «Книга добродетелей Филиппа, герцога Бургундского».

Тем не менее после этой грубой сцены, конец которой положило появление Бастарда Вандоннского, Жанна смогла одеться, и тогда с ней стали обращаться как с любым рыцарем, взятым в плен. Ей предоставили шатер, в котором она могла спать, вернули ее оруженосца Жана д'Олона, чтобы он мог продолжать ей служить, и стали дожидаться приезда герцога Бургундского.

И в данном случае оказанные ей почести говорят сами за себя. Так вот, эти наемники нашли бы мандрагору, если бы она носила ее под одеждой. Они об этом рассказали бы в дальнейшем. Ничего такого не произошло. В лагере к ней пришел Филипп Добрый, герцог Бургундский. Между ними произошел долгий, таинственный разговор. Вскоре нам предстоит ознакомиться с его откликами и с весьма важным документом.

И все же это обвинение оказалось весьма весомым в глазах руанских судей. В свое время Жанна совершила неосторожность, присоединив к своему уже упомянутому секретариату (состоявшему из двух монахов и одного писца) третьего монаха по имени Ришар. Случилось это в пору ее воинской жизни. И был он не кто иной, как шпион бургундской партии. В самом деле, в своем «Дневнике парижского горожанина», написанном между 1405 и 1449 гг., автор говорит, что «названный брат Ришар выступил со своей последней проповедью в Пари же во вторник, на другой день после дня св. Марка, в 26-й день апреля 1429 г.».

Для того чтобы публично читать проповедь в Париже тех времен, когда город был горячим приверженцем бургундской партии, надо было, разумеется, самому быть ее сторонником и давать соответствующие заверения. Так вот, этот брат Ришар пользовался достаточным влиянием на парижан, пришедших слушать его проповедь, чтобы убедить владельцев мандрагор прийти и сжечь это растение при всем честном народе, невзирая на то, что мандрагора представляла собой большую ценность: «И в ту пору заставил сжечь несколько мандрагор, каковые у многих неразумных людей хранились в надежных местах, так как они питали великую веру в таковую мерзость...»

Вполне, таким образом, возможно, что упомянутый брат Ришар, обуреваемый мыслями о значении, придававшемся в то время мандрагоре, втерся в свиту Девственницы, о чем рассказано выше, во время ее походов, а затем наплел с три короба руанским судьям, чтобы приобрести вес в их глазах, а то и попросту из корысти. У всех стукачей одно средство для оправдания суммы, которой оплачиваются их услуги: все время добывать новую информацию.

Ко всем таким знаниям, таинственным и волнующим, люди в средневековье проявляли большой интерес. Мы уточняли, что Карл V обладал парой мандрагор мужского и женского пола, храня их в кожаном футляре: «пара мандрагор в кожаном футляре» (Опись имущества Карла V, № 1380). Так же обстояло дело в 1420 г. и с герцогами Бургундскими: «маленькая шкатулочка из черной кожи, окованная латунью, в каковой содержатся две мандрагоры, мужского и женского рода» (№ 4116). В «Реестре завещаний» муниципального архива Дуэ за период с 1412 по 1428 г. фигурирует дар «Изображения Мандрагоры». Много позднее Генрих VIII Английский и Альберт Валленштейн, прославленный кондотьер, тоже владели мандрагорами. Бертран Дю Геклен, коннетабль Карла V, первым браком был женат на Тифене де Рагенель, известной как звездочет и предсказательница, использовавшая для своих пророчеств изображения, возникавшие на столе после того, как на него бросали горсть праха. Своими знаниями она направляла боевую деятельность супруга.

Это влечение к магическим действиям доходило подчас до сатанизма. Например, Т. де Козон в своей книге «Магия и колдовство во Франции» рассказывает, что при Карле VI Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, держал у себя на службе некоего Жана де Ба по прозвищу Бо Клер (Пригожий Грамотей), которого тогдашний летописец называет некромантом и вызывателем дьявола, и что герцог Бургундский высоко ценил его за умение вызывать духов. Но Луи, герцог Орлеанский, столь же страстно увлекавшийся подобными делами, боясь, как бы Иоанн Бесстрашный не воспользовался этим искусством в политических целях, приказал арестовать Жана де Ба. Суд состоялся быстро. Некромант был приговорен к казни и сожжен на костре.

То же самое можно сказать и о Ренэ Анжуйском, герцоге Барском, взявшем к себе на службу Франческо Прелати, мастера черной магии, действовавшего при Жиле де Рэ, алхимика, предсказателя будущего по изображениям, образуемым брошенной на стол горстью праха, и сатаниста. После того как он бежал из тюрьмы в Нанте, где был приговорен к смерти в 1440 г., Ренэ Анжуйский назначил его губернатором Ла-Рош-сюр-Иона, и этот маг носил вымышленное имя Франсуа де Монкатен. В 1446 г. он был повешен за то, что пытался вымогать деньги у королевского казначея!

Угрызения совести, связанные с религией, у этих знатнейших господ-венценосцев были весьма слабыми в тех случаях, когда дело касалось их корыстных интересов...

Сомнительно, чтобы Жанна не соприкоснулась бы хоть раз с народными традициями, восходящими к оккультизму. Когда она заявляла, что у нее не «будет никакой силы до св. Иоанна Крестителя», то намекала на день Ивана Купалы, день летнего солнцестояния. Но эта дата — в памяти у всех средневековых специалистов по лечебным травам, у всех колдунов и волшебников. В этот день сбору подлежат «простые» травы, и делается это после хоровода вокруг костра, через который надо прыгать, получая что-то вроде боевого (дословно – «огненного») крещения.

Если Девственница, как мы увидим позже, стала Дамой дез Армуаз, выйдя замуж за Робера дез Армуаза, рыцаря и сеньора де Тишемона, не исключено, что на ее выбор супруга повлияло само его имя. Вступая в этот брак, она отнюдь не действовала из корыстных побуждений! Конечно, семья будущего мужа была очень старинной, рыцарской, породнившейся в своих различных ответвлениях с весьма знатными родами. Но незаконнорожденная девушка, в жилах которой текла только королевская кровь, могла питать самые большие надежды. А Робер дез Армуаз далеко не был вельможей-богачом. Но только может быть и так, что Жанну привлекло его имя.

Армуаз (artemisia vulgaris), как об этом свидетельствует само это название, — «трава Артемиды (или Дианы)», богини-воительницы и охотницы. Это растение тогда называли и «травой Ивана Купалы», «венком Ивана Купалы», «поясом Ивана Купалы», «травой на сто вкусов». Еще ее называли полынью или «травой забвенья». Волшебная трава древних в Египте, Греции и Риме, она была посвящена Артемиде, беспощадной охотнице, стрелявшей из лука, олицетворению Луны. В таинствах Изиды (богини Луны в Египте) посвященные несли в руках ветку полыни (армуаз). Валафрид и Страбон называют ее «матерью всех трав». Называемая также «земляной звездой», она служила для колдунов средством вызывания злых духов, откуда ее другое название – «лунная трава».

Приходится признать, что у Жанны Девственницы – а также воительницы, — так прекрасно ездившей верхом, участвовавшей в боевых потехах, прекрасно обращавшейся с копьем, мечом и боевым топором, много общего с Дианой, вечно девственной богиней, к которой возносились молитвы С просьбой об избавлении от беременности. Ведь Дама дез Армуаз никогда не была в состоянии сделать плотской реальностью свой брачный союз с Робером дез Армуазом. Этим и объясняется его уход в монастырь, после того как его необычная супруга вновь облеклась в военные доспехи и устремилась в очередной боевой поход.

С другой стороны, нам известно из документов по процессу, осудившему ее, а также по процесс у оправдательному, а кроме того, благодаря выступавшим там свидетелям, что у Жанны было два рода подписи. Когда она подписывалась крестом, это означало лживость ее слов, необходимость исправления их смысла. Значит, крест был для нее символом лжи. Напротив, подписываясь кольцом, то есть кружком, она давала понять, что сказанное ею надлежало истолковывать буквально. Тем самым кружок, образ хоровода вокруг костра, свернувшейся в кольцо змеи, круга, защищавшего того, кто предавался магии, был для Жанны средством выражения истины.

Во время руанского процесса на заседании 1 марта 1431 г. был действительно занесен в протокол следующий текст:

«Допрошенная о том, было ли у нее в обычае вписывать в свои письма эти имена Иисуса Христа с помощью крестика, ответила, что в одних письмах она его ставила, а в других – нет. И иногда она ставила крестик в знак того, чтобы кто-либо из ее отряда не поступал бы так, как она написала».

Судьи расценили это заявление как весьма отягчающее.

Все это накладывается на чрезвычайно странный эпизод из жизни Жанны. Относится он к руанскому процессу. Поскольку наши читатели-католики, вероятно, могут заподозрить нас в корыстных, умышленных искажениях истины, мы вновь обратимся к автору, который в их глазах будет вне всяких подозрений. Это отец Дамьен Грегуар из ордена францисканцев. В издательстве «Робер Морель» в Женеве в 1977 г. он выпустил подделку-пародию «Последних писем епископа Пьера Кошона, судьи Жанны» с предисловием уже упоминавшейся Режин Перну. Данная книга может обмануть своей «похожестью», но автор предисловия все же дает понять, что это – пародия. В самом деле, как мы уже говорили, эти письма епископа Бовэ невозможно найти ни в Национальной библиотеке, ни в Национальном архиве, ни в Ватикане.

Важность этого труда заключается, однако, в том, что он свидетельствует о постоянном отказе Жанны читать молитву «Отче наш». Соглашалась она на это лишь при условии, что ее исповедь примет сам Пьер Кошон, а это было невыполнимо, поскольку в противном случае ему пришлось бы отказаться от своей должности председателя церковного суда, где слушалось дело Жанны: так гласило церковное право. Но обратимся к тексту брата Дамьена Грегуара (предполагается, что эти слова говорит сам Кошон):

«Я не могу присоединиться к народному убеждению, согласно которому лица, отдавшиеся Дьяволу, могут читать «Отче наш» только в обратном порядке. Но отчего (я вновь хочу затронуть эту проблему) Жанна отказалась читать перед судом ту молитву, которой научил нас Господь? Этот отказ мне по-прежнему непонятен. Не оттого ли, что она считала нас недостойными слышать, как она молится? В таком случае не погрешала ли она презрением по отношению к нам, членам церковного суда? Может быть, она не считала возможным рассматривать зал заседаний как место для молитвы? Но разве важно, где именно возносится молитва? А может быть, скорее всего (как сама она говорила об этом неоднократно и как недвусмысленно провозгласила на втором, дополнительном допросе 12 марта), потому, что она хотела, чтобы обязательно я сам принял у нее исповедь?..» (указ. соч., с. 107).

Следует обратить внимание на это последнее обстоятельство, учитывая особую настойчивость Девственницы. Но какая же тайна должна была быть доверена ею в рамках таинства покаяния, если она так хотела, чтобы ее услыхал именно Кошон? И значит ли это, что предыдущие исповедники не все услыхали о ее тайной жизни? А ведь отсюда следовала несостоятельность всех отпущений грехов, данных этими духовниками...

Но вернемся к условным знакам, которые она подчас вставляла в свои письма: во-первых, символизирующий истину кружок и, во-вторых, крест, символизирующий ложь.

Странная все-таки вещь: в разгаре христианского средневековья эти символы оказались взаимозамененными! Но следует сказать еще и о другом, об инстинктивных связях с Жилем де Рэ.

В самом деле, когда Карл VII в Шиноне принял решение о том, чтобы снабдить Жанну воинским штатом, то он велел ей выбрать среди полководцев, которых он включал в ее подчинение, того, кто в боях стал бы ее особым защитником. Было бы логично, чтобы она удовольствовалась своим оруженосцем Жаном д'Олоном, бывшим капитаном гвардейцев Карла VI, человеком опытным и надежным, для выполнения этих обязанностей. Возможно, король счел, что, учитывая происхождение Жанны, ей приличествует наставник более высокого ранга. Был среди этих военачальников и Жан Дюнуа, побочный сын Орлеанского семейства, как и она, хотя он и не мог похвастаться тем, что в его жилах текла только королевская кровь. Был там и Жан Потон де Ксентрай, будущий маршал Франции. Был и Этьен де Виньоль по прозвищу Ла Ир, прославившийся своими ратными подвигами. Но оба они были не знатного происхождения. Оставались, таким образом, Жак де Шабанн Ла Палис и его младший брат, Антуан де Шабанн-Даммартен, «внушавшие большой страх англичанам», прямые потомки Карла Великого по женской линии, что значило, что в их жилах течет кровь Каролингов. Раз они были прямыми родственниками королевской семьи, то для исполнения этой роли подходили оба. Но не подошел ни тот, ни другой. Свой выбор Жанна сразу остановила на Жиле де Рэ, еще не ставшем маршалом Франции и простым кузеном через брак по отношению к Карлу VII.

Но если Жиль де Рэ еще не погряз в сатанизме и садизме, которые через 11 лет привели его на виселицу и на костер, на него уже наложил отпечаток ужасный порок – половые извращения. В раннем отрочестве он предавался им, играя пассивную роль; повзрослев, стал играть активную роль, используя мальчиков и девочек. Нет сомнения, что при дворе, где все всё знали и обо всем сплетничали, прискорбные наклонности Жиля ни для кого не были тайной. И вот именно его Жанна выбрала своим телохранителем и ментором. Ни св. Михаил Архангел, ни св. Екатерина, ни св. Маргарита не навестили ее, чтобы отговорить от такого поразительного выбора.

Но вот для Жиля стала Жанна любовью с первого взгляда. Эта юная особа, так напоминавшая некоторыми особенностями юношу, особа, которая не была ни однозначно женщиной, ни однозначно мужчиной, это фактически двуполое существо сразу очаровало Жиля. Отныне он посвятил себя Жанне. Хотя это влияние ни в чем не изменило постепенного подчинения Жиля его извращенным наклонностям. За ним уже установилась репутация вешателя, безжалостно обрекавшего на смерть любого пленника, который был не в состоянии заплатить выкуп. Ничто не говорит о том, что Жанна хоть раз пыталась смягчить его нравы по отношению к побежденным. Возможно, если бы она попробовала сделать его более кротким, он позднее не так бы легко пошел по пути садистских преступлений по отношению к детям, которых он насиловал и пытал в своих крепостях Тиффож, Машкуль и Шантосе.

Как бы там ни было, когда Жанна под Компьеном была взята в плен, он предпринял ряд попыток для ее освобождения, собирая и оплачивая наемников для этой цели. Нам удалось узнать даты некоторых из них: в частности, в 1430 г., в Лувье. Во славу Жанны он приказал написать «Орлеанскую мистерию». Он позаботился о том, чтобы она была разыграна в театре, и оплатил связанные с этим огромные расходы, вследствие чего его финансы окончательно пришли в расстройство, при том, что и без того они были в жалком состоянии, ведь каждое представление обходилось ему втридорога, так как за серию представлений мистерии он выплачивал по 80 тыс. золотых экю.

Став официально Дамой дез Армуаз после своего брака, Жанна Девственница сразу же вновь отправилась в поход. Она начала с того, что прибыла в Тиффож, где, как ей было известно, проживал Жиль. Откуда она знала это? Во Франции, терзаемой войной, в отсутствие каких бы то ни было средств массовых коммуникаций о происходивших в Бретани событиях люди узнавали в Провансе лишь через несколько месяцев. А вот ей было известно, что в Тиффоже она встретится с Жилем, который в ожидании встречи с ней велел приготовить в ее честь новое представление «Орлеанской мистерии». Ясно, что они постоянно поддерживали связь друг с другом.

Новая Дама дез Армуаз выехала из Меца в декабре 1436 г. Значит, в Тиффоже она оказалась в начале 1437 г. Первые преступления Жиля де Рэ относятся к 1432 г., если верить его собственным заявлениям на процессе в Нанте. В 1437 г. он уже был окружен сообщниками: во-первых, обоими его кузенами, Жилем де Сийе и Роже де Бриквиллем; далее – Эсташем Бланше, священником из епархии Сен-Ло, педерастом, как и сам Жиль; затем – Анрие и Пуату, двумя неразлучными дружками, объединенными пороком, преступлением и сатанизмом (их настоящие имена Анри Гриар и Этьенн Корийо). Наконец, в 1438 г. в Тиффоже появился итальянец Франческо Прелати, монах-минорит из епархии Ареццо. Алхимик, предсказатель по пригоршне праха, колдун, едва достигший 24-летнего возраста, он быстро превратился в мастера черных дел в этой зловещей шайке.

А когда весной 1437 г. Дама дез Армуаз отбыла из Тиффожа, то ее сопровождало многочисленное войско, солдат которого оплачивал Жиль де Рэ. Командовал им один из его вассалов, Жан де Сиканвилль. Из некоего текста, находящегося в Национальном архиве, мы узнаем, что Жиль де Рэ действительно участвовал вместе с Дамой дез Армуаз в походе в июне 1439 г. (см.: Сокровищницу хартий, Национальный архив). Это – грамота о помиловании, подписанная 29 июня 1441 г. самим Карлом VII. Речь идет о помиловании этого Жана де Сиканвилля.

Если, как мы вскоре это покажем, Жанна Девственница и в самом деле стала Дамой дез Армуаз, то ее таинственные голоса так ничего ей и не сообщили о моральном падении того, кто являлся ее боевым соратником и покровителем начиная с 1429 г. И ничто не привлекло ее внимания в ходе ее пребывания в замке Тиффож, в котором за пять лет случилось столько убийств и изнасилований множества детей.

Если зрительные и слуховые галлюцинации проистекали из своеобразия ее психического строя, то обе эти паранормальные способности с годами могли ослабеть и даже исчезнуть. Но если их источником были внешние явления, то, значит, обоснованным было недоверие руанских судей, у которых были основания подозревать бесовское влияние вместо воздействия со стороны святых женского пола, которых к тому же никогда не было на самом деле. И надо полагать, что эти таинственные, но злые силы обеспечили неведение Жанны о преступлениях, творимых в Тиффоже. Эти силы покрывали преступления маршала де Рэ, поскольку данные злодеяния вполне соответствовали природе и замыслам этих сил, то есть – нравственному разложению и погибели тех, кто вызывал злых духов.

И если Дама дез Армуаз в самом деле – бывшая Жанна Девственница, то она оказалась обманутой без всякой вины с ее стороны теми же силами и до процесса в Руане, и после него. Нельзя сомневаться в вере и искренности Жанны, когда речь идет о слышимых ею голосах. Если, как утверждал инквизитор Жан Бреаль на оправдательном процессе в 1452 г., «она хитроумно притворялась», то ей никогда не пришлось лгать о своей христианской вере. Конечно, в поведении Девственницы были странности. В Руане, как известно, судьи стремились дознаться, не был ли ее штандарт волшебным. На такую мысль их мог навести эпизод из атаки на Турнель в Орлеане. Первый натиск был отбит. Дюнуа велел трубить отступление. Но Жан д'Олон решил атаковать снова, велев следовать за собой доблестному солдату Николя д'Астараку по кличке Баск, которому изнемогший паж Жанны доверил штандарт. Под градом английских стрел оба они добрались до крепостной стены. Девственница не смотрела в их сторону, но приказала одному из рыцарей своей свиты: «Следите за тем, когда бунчук моего штандарта коснется стены». Прошло какое-то время. Вдруг кто-то радостно воскликнул: «Жанна, бунчук знамени коснулся стены!» «Тогда вперед! — закричала она. — Все в ваших руках». Французы вновь устремились к стенам, Турнель был взят штурмом. Позже говорили, что ее штандарт – талисман победы, но враги ее усмотрели в нем нечто иное.

Известно, что Жанна дважды Былa ранена, что вполне естественно и чего всегда следует ожидать участнику боев. Но поводом дли изумлении и многочисленных комментариев, в которых, как нетрудно догадаться, все объяснялось сверхъестественным вмешательством, божественным или бесовским, стал огромный камень, разбившийся о ее шлем, не причинив ей никакого вреда. Там, где верующие нашего времени видит всего лишь еще одно чудо, противники Жанны усмотрели покровительство злых духов.

Далее следует упомянуть случай в Ланьи, когда Жанна, в объятиях которой оказалась девочка, считавшаяся мертвой, передала этого младенца его матери вполне ожившим. И поныне фанатики Девственницы усматривают в этом чудо. К несчастью, этот случай не получил достоверного подтверждения, да и сомнения, вызываемые им, настолько велики, что католическая церковь не стала даже принимать его во внимание в своем решении от 18 апреля 1909 г. о причислении Жанны к лику святых. А ведь список чудес, приписываемых Девственнице, был и так невелик: три не слишком достоверно подтвержденных излечения, из которых одно связано с «посредничеством пресвятой Богоматери».

Иные ее деяния получают различную оценку в зависимости от того, исходит ли она от бургундцев или арманьяков. Например, как-то Жанна в сопровождении Луи II де Бурбон-Вандома и свиты вельмож поднималась к Шинонскому замку для появления на официальном приеме в ее честь. Навстречу ей по тому же спуску ехал всадник, который при виде девушки в мужском костюме грубо выругался и грязно пошутил. Девственница остановилась и просто сказала: «Вы богохульствуете и всуе поминаете ими Господа нашего. А ведь вы уже так близки к нему...» Впоследствии стало известно, что человек этот упал в воду и утонул, увлекаемый своим тяжелым снаряжением. Враги Жанны усмотрели в этом воздействие «сглаза». Мы же просто скажем, что она «предвидела» эту скорую смерть.

В Жаржо она внезапно велела Жану Алансонскому встать на другое место, «иначе эта пушка убьет Вас». Юный герцог перешел на другое место, и в то же самое мгновение пушечное ядро поразило владыку де Люда, неосторожно приблизившегося и занявшего место, где только что находился герцог.

Отметим, что таинственные голоса стали слышаться Жанне на 1З-м году ее жизни. Весьма вероятно, что это было связано с началом полового созревания, которое не получило того завершения, какое обычно бывает у девочек. Но существует бесчисленное множество свидетельств по поводу феноменов, связанных с привидениями и т.п., неизменно сочетающихся с присутствием в доме мальчика или девочки, только что достигших половой зрелости. И всеми традициями магии, как арабской, так и западной, отмечается роль некоторых детей в качестве медиумов в действиях, связанных с гаданиями. Жанна стала медиумом с той поры, как она достигла 13-летнего возраста.

Как уже говорилось, экспертиза девственности Жанны в Руане показала, что Жанна была не в состоянии иметь нормальные половые сношения с мужчинами: этого никак не позволяло строение ее половых органов. Более того, у нее никогда не было менструаций, которые знаменуют собой начало половой зрелости женщины. Та девственность, которой Жанна так искренно и откровенно гордилась, едва ли была ее личной заслугой.

Вот почему судьи сочли, «что Жанна страдала противоестественными пороками; они решили, что св. Михаил – это инкуб; как много мужчин и женщин было сожжено в то время за сношения с инкубами и суккубами!l Из соображений стыдливости Кошон уничтожил все относившееся к нравственности, и точно так же было сделано при оправдании. Тем не менее оставались следы, дававшие возможность проникнуть в ход мыслей судей и угадать, какие цензурные изъятия были сделаны» (см.: Р. де Ринье. Ключ к судебной оши6ке, совершенной монсеньором Пьером Кошоном).

Не исключено, впрочем, что ее отказ спать с пожилой женщиной, ее упорное желание делить свою постель только с молодыми женщинами были вменены ей в вину в ходе процесса как что-то вроде признания в склонности к лесбийской любви. В те времена люди спали голыми, и обвинители не пощадили Жанну. Исключение составил монсеньор Кошон. Дело в том, что гомосексуализм карался смертью – обычно сожжением на костре. Но, как отмечает Раймон де Ринье, епископ Бовэ убрал эти обвинения из текста процесса, хотя и очевидно то, что они были выдвинуты в ходе допросов, невзирая на достойную жизнь Девственницы.

Можно понять, каким образом ей удалось сохранить эту девственность, когда в женской одежде она оказалась добычей похоти своих стражей, английских наемников из разряда «неотступных приставал», которые истерзали ее так, что все «лицо у нее было истерзанное и покалеченное», как сказал на оправдательном процессе Изамбар де ла Пьер. Это длилось три ночи и два дня, пока Жанна не попалась в ловушку, вновь решив одеться в свою мужскую одежду, что снискало ей обвинение в вероотступничестве. Но английские наемники, видя, что не могут овладеть ею насильно, решили, что тут действуют бесовские чары, поскольку их физиологические познания явно сводились к нулю.

Изучая вопрос о тяготевших над Жанной подозрениях в колдовстве, мы не можем завершить этой темы, не коснувшись истории с кольцами, которые она носила и которые так сильно тревожили любопытство руанских судей.

Пьер Каз в своем труде, озаглавленном «Истина о Жанне д' Арк, или Разъяснения по поводу ее происхождения» и выпущенном в1819 г., справедливо настаивает на важности этого вопроса. Кольца эти были у нее отняты бургундцами и Пьером Кошоном. Едва ли можно поверить, что соблазнила их стоимость колец. Между тем епископ Бовэ Пьер Кошон придавал им большое значение. На заседании 1 марта 1431 г. он допрашивал Девственницу о надписях, выгравированных на них.

Такой вопрос может сбить с толку, если не заподозрить Пьера Кошона в желании под прикрытием такого допроса выяснить, осмелится ли Жанна произнести то, что он считал магическими словами, заклинаниями, формулами, которые непременно придут ей на память, если эти кольца служат для колдовских операций.

Ответ Жанны был не менее поразительным. Она сказала, что одно из колец получено в подарок от отца или матери. Значит, она не могла вспомнить в точности – от кого? Второе кольцо досталось ей в дар от брата, но она не уточнила – от которого из них. Что до надписи, «ей кажется», что она включала слова «Иисус + Мария». Весьма мало вероятно, чтобы она не знала, что гласит эта надпись на кольце, которое она носила на пальце столько лет подряд. Тем более, что те же слова по ее просьбе фигурировали также на ее штандарте.

В сознании руанских судей эти кольца на самом деле выглядели все время как носители колдовских действий. То и дело этот вопрос повторяется в различных абзацах обвинения, с которым выступил Эстиве (статья ХХ); речь постоянно шла о колдовских чарах (см.: Процесс, I, 236).

А ведь было бы так просто показать всем кольцо, на которое пали все эти подозрения. Но Кошон ничего такого делать не стал, невзирая на требования Девственницы.

Тем не менее следует признать, что главное из колец, то, на котором была надпись «Иисус + Мария», было ей возвращено, коль скоро она подарила его накануне своей казни Генри де Бофору из рода Плантагенетов, кардиналу Винчестерскому и Английскому. И сам факт такого подарка заставляет заподозрить что-то необычное в этой казни.

Жан де Бофор подарил это кольцо малолетнему королю Генриху VI, тому самому, который заявлял, что так сильно любит Девственницу. По его смерти кольцо по наследству в конце концов попало в один музей. В XIX веке драгоценный предмет был вверен попечению хранителя Британского музея в Лондоне. В 1947 г. по неизвестным причинам, которые, однако, проливают своеобразный свет на надежность английских музеев, кольцо Жанны было продано с молотка. Купил его некий англичанин, доктор Джеймс Хэссон из Лондона.

А в 1953 г. Жан Фавр, мэр Ля-Тюрби, департамент Приморские Альпы, на протяжении ряда лет поддерживавший контакт с новым владельцем этого предмета, объявил, что это кольцо скоро вернется во Францию. И действительно, в начале апреля 1953 г. кольцо было выставлено в часовне св. Иоанна, в Ля-Тюрби.

В августе того же года мы его осмотрели. Это было серебряное кольцо шириной в 5-6 мм, а толщиной самое большее 2 мм. Снаружи видна была надпись «Иисус + Мария». Оба слова были разделены крестом, концы которого утолщались. Так делалось всегда для разделения слов и божественных имен при операциях, совершавшихся в ходе магических церемоний. Такими же крестами украшались парадные плащи членов ордена тамплиеров (храмовников), госпитальеров, тевтонских рыцарей и пр.

Все же заметим, что от этого скромного, но бесценного кольца не исходило никакого таинственного излучения, если не считать его значения как прекрасной старинной вещи, имеющей историческую ценность.

Добавить комментарий