По приказу отца будущий десятый Инка — Тупак Юпанки — должен был путем военных походов расширить границы империи, превратив ее, подобно империи Габсбургов в Европе, в страну незаходящего солнца. Пачакути вскоре на самом деле сумел убедиться в том, что в своем преемнике он нашел действительно сильного и преданного воплотителя своих идей о необходимости постоянного роста, экспансии государства «сыновей Солнца».
Теперь Пачакути мог полностью посвятить себя своему предназначению, столь красноречиво отраженному в его собственном имени. Этот разносторонне одаренный человек давно стремился направить свою невероятную энергию на задуманное им самим преобразование мира, внутреннюю перестройку государства инков, точное определение задач, прав и обязанностей отдельных его классов и групп.
Он хотел посвятить себя также созданию идеологии инков, их религии, то есть тому, что, по его представлению, служило источником силы, пресловутой внутренней энергии общества и государства. Реформы Пачакути должны были распространяться не только на живущих на земле, но и на тех, кто пребывает на небесах, то есть на богов. Наконец, в намерения владыки входило преобразование и столицы его государства, — столицы, которая должна была служить самым убедительным выражением, проявлением величия империи, должна была стать настоящим Римом и Иерусалимом древней Америки. С эпохи Пачакути упоминавшееся выше изречение, что «Куско — это империя, а империя — это Куско», приобретает еще более однозначный смысл.
Планы и деяния талантливого Преобразователя Мира сохранились в памяти перуанских индейцев и после его смерти. Если предшественники Пачакути на троне Куско известны нам, как правило, только своими военными походами да, пожалуй, еще семейными историями, то в преданиях об этом действительно незаурядном правителе отмечается прежде всего его вклад в организацию империи, преобразование общества и религии. Характеризуются и его философские взгляды, законодательные реформы, воззрения в области архитектуры и урбанистики. Приводятся сохранившиеся изречения Пачакути и даже стихи, которые он сам сочинял и сам декламировал. Этот перечень, впрочем, легко мог бы быть продолжен упоминанием целого ряда других сфер интересов Инки.
Кстати говоря, год вступления Пачакути на трон — 1438 год — вообще является первой, самой ранней и наиболее достоверной датой доколумбовой индейской истории Южной Америки, приводимой во всех источниках. Этот факт сам по себе свидетельствует о той выдающейся роли, которую девятый Инка сыграл в истории своей страны и континента в целом.
О разносторонней деятельности Пачакути мы лучше всего можем судить по тем преобразованиям, которые затронули Куско. Современный посетитель Куско своими глазами может видеть следы тех изменений, которые остались в этом перуанском городе со времен Пачакути. Вот почему из всех реформ, осуществленных владыкой, прежде всего стоит упомянуть о перестройке Куско.
Пачакути был в полном смысле слова гением, — гением, который принадлежал своему классу, классу господ. Этот классовый подход к обществу, к миру, к его структуре получил свое отражение и в перестройке Куско, осуществленной Пачакути. Пачакути распорядился снести весь традиционный исторический центр города, который находился в окрестностях Кориканчи и был со времен Манко Капака местом поселения простого люда инков. Он запретил селиться в центральной части Куско всем тем, кто не относился к высшим слоям общества «сыновей Солнца».
Вокруг Кориканчи девятый Инка постепенно создал настоящий «пуп мира» — всего мира. Это было вовсе не удивительно, так как Пачакути был одержим идеей объединения под властью «сыновей Солнца», — властью изначально прозорливой, мудрой и потому законной, всех известных инкам народов, всего известного им мира.
В городе, построенном Пачакути, центральной стала та часть территории, которая была получена в результате канализации обеих рек, протекавших через Куско, и осушения заболоченной земли у их берегов. Это была очень трудоемкая работа. В конце концов владыка приказал сделать над рекой Уатанай свод из каменных плит. Полученная подобным путем территория по решению Пачакути стала большой центральной площадью Куско, состоящей из двух частей. Граница между обеими частями проходила как раз на месте течения реки, заключенной в каменное русло и протекающей теперь под площадью. Первая половина площади, называемая Уакайпата, по воле Пачакути была отведена для больших народных торжеств. Вторая — Кусипата — предназначалась для военных парадов и триумфальных торжеств, устраиваемых в честь возвращающихся домой армий «сыновей Солнца».
Появившаяся при Пачакути двойная плошадь у Кориканчи была поистине сердцем мира инков. От нее исходили четыре основные шоссейные дороги, которые вели в те четыре части света, совокупность которых и составляла Тауантинсуйу. Сердце империи или нулевой километр магистралей инков символизировал так называемый «капак усно», представлявший собой специально обработанную. каменную плиту, на которой во время религиозных церемоний восседал владыка. Посредством капак усно Инка как бы символически соединялся с Инти и вообще с богами.
Основным, центральным местом совершения религиозных обрядов и во времена Пачакути по-прежнему оставалась Кориканча, основательно реконструированная владыкой. Впрочем, теперь более чем когда-либо Храм Солнца предназначался лишь для Инки и его ближних. Для простого народа Пачакути приказал отлить образ бога-Солнца в виде смазливого мальчугана, детское тельце которого было покрыто золотыми пластинками. Это столь похожее на человека изображение божества поставили перед Кориканчей. Именно здесь ему и поклонялся народ.
Вокруг Кориканчи и двойной площади Пачакути и начал постепенно строить новый, «собственный», абсолютно видоизмененный город. Вместо его первоначальных «четырех четвертей империи», заложенных первым Инкой — Манко Капаком, — он построил десять новых городских кварталов, каждый из которых находился под покровительством панаки одного из Инков. В центральной части Куско были расположены кварталы, опекаемые панаками более поздних владык. По воле Пачакути ему самому предназначался квартал Кондорканча («двор кондора»), где Пачакути возвел для себя двойной продолговатый дворец Касана — Коракора.
Позади его резиденции по приказу девятого Инки построили ячауаси — новое здание «университета» для знати, то есть центральное учебное заведение для «сливок» империи. Неподалеку от него, по соседству с дворцом, который позднее будет принадлежать Инке Уайна Капаку, Пачакути реконструировал и основательно расширил акльяуаси — дом «невест Солнца».
Инка строил или же перестраивал в Куско и другие здания, например печально известную Санкайуаси, основанную Майта Капаком, где подвергались пыткам люди, которые угрожали безопасности государства, прежде всего представители элиты империи, то есть кураки и тому подобные. Те несчастные, которые уцелели после допросов «полиции» инков в Санкайуаси и потом не были казнены, должны были провести остаток дней своих в другом печально известном месте, также построенном Пачакути, в Бимбилье — тюрьме для преступников, угрожавших своими деяниями стабильности государства. Жизнь многих узников Санкайуаси обрывалась на государственном эшафоте, перенесенном Пачакути на окраину Куско, в Арауа.
В Арауа при Пачакути преступников вешали. Однако в отличие от Европы здесь государственных преступников, покусившихся на безопасность государства, вешали головой вниз, привязав за правую ногу. В подобном случае смерть наступала не сразу и была более мучительной, чем смерть преступников, казненных в Старом Свете.
Вся перестройка столицы «сыновей Солнца», начиная от реконструкции национального храма и включая канализацию рек, сооружение огромной двойной площади, разделение Куско на десять кварталов и, наконец, постройку упомянутых мест пыток, казней, тюрем, осуществлялась по замыслу самого Пачакути. Легенды повествуют о том, что он будто бы даже вылепил из глины модель города, отражавшую градостроительные представления Инки. Подобно тому как в Чехии король Карл IV видоизменил Прагу, так и Инка Пачакути в Перу коренным образом преобразовал Куско. Поскольку Пачакути везде и во всем был исключительно деятельным человеком, он не только провозглашал свои урбанистические концепции, но и ценой больших усилий претворял их в жизнь.
С помощью миты девятый Инка постепенно использовал на общественных работах и на перестройке города более 50 тысяч рабочих самых различных профессий. Благодаря их труду новый Куско Пачакути рос, как на дрожжах. В это же время владыка начал строительство упоминавшегося выше щита города — крепости Саксауаман.
Строительство Саксауамана, самой большой крепости индейцев во всей Америке, по сути, является символом, отражением организаторских способностей Пачакути, его умения планировать. Вместе с тем это свидетельствует и о его огромной вере в свои силы. Весьма возможно, что Саксауаман, пока он существовал лишь в воображении девятого Инки, мог показаться любому трезвомыслящему деятелю Тауантинсуйу нечто совершенно нереальным, невыполнимым. Пачакути, однако, верил в себя.