Я стоял на верхушке Эйфелевой башни, разглядывал Париж. Билет на башню стоит 53 франка. Это около 30 тысяч рублей (ноябрь 1994 г.); дешевле палки копченой колбасы, но ведь если все мерить на колбасу, то надо зажмуриться, выключить окружающий мир и питаться морковными котлетами (просто ничего гаже этих котлет я не знаю...).
В конце XIX века Франция готовилась к Всемирной выставке. Что там ни говори, но французы всегда любили пустить пыль в глаза, а тут представлялся случай уникальный. Думали, что бы сделать, как снова удивить мир, и решили объявить конкурс на некое невиданное архитектурное сооружение. Было много фантастических проектов, но выбрали самый фантастический, который принадлежал Александру Густаву Эйфелю.
Это был уже немолодой — за 50 — опытный инженер. В молодости начал строить он по всей Франции железнодорожные мосты, потом основал собственный машиностроительный завод, построил виадук в Португалии, вокзал в Будапеште, железный каркас для статуи Свободы в Нью-Йорке, вращающуюся обсерваторию в Ницце, купол которой весом в 10 тонн легко поворачивал один человек, короче, в инженерном строительном мире был человеком известным. Правда, не без доли авантюризма. Во время гигантской аферы с Панамским каналом (это вам не мелочевка с "МММ": акции выпустили на 1 171 654 000 франков, а актив составлял 231 160 000) Эйфель получил 19 миллионов якобы за составление проекта шлюзов, но выяснилось, что проекта как бы и нет, и деньги пришлось возвращать. Впрочем, не авантюрист и не мог построить Эйфелеву башню.
Проект Эйфеля был воистину космическим проектом. Ничего подобного строительная техника не знала. Высота башни — 300 метров! Вдвое выше пирамиды Хеопса! Самое высокое сооружение в мире! Кто-то из конкурентов пискнул было, что не выйдет ничего, завалится, но писк утонул в море криков восторженных патриотов: строить немедленно и утереть нос всему миру!
С инженерной точки зрения Эйфелева башня, можно сказать, безупречна. Четыре ее ноги стоят на бетонных фундаментах площадью 26 х 26 метров. При весе башни около 9 миллионов килограммов квадратный сантиметр бетонных опор нагружен всего 3 килограммами. Не менее уникальна история строительства. Такого подъемно-транспортного оборудования, как сейчас, у Эйфеля не было, сварки он не знал — вся башня клепаная — 2 500 000 заклепок — состоит более чем из 15 000 (!) отдельных деталей. 5300 чертежей Эйфеля стали воплощаться в отдельные узлы в 1887 году, а 24 февраля 1889 года башня была открыта.
Мы говорили о смелости инженерной и расторопности строительной. Но ведь есть еще и некий эстетический ракурс во всей этой истории. Французы считают свой город самым прекрасным в мире (и я с ними согласен). Когда Лабиеном разрушил Лютецию (древнее название Парижа), Цезарь приказал отстроить ее заново. Париж завоевывали король франков Хлодвиг, норманны, англичане, пруссаки, русские, немцы, наконец, фашисты, но никто город этот серьезно не разрушал, рука не поднималась. И вот в их чудесный, теплый, ласковый Париж врывается это железное чудовище! Башня разрушит Париж больше, чем любая бомбардировка! Башня — плевок в лицо Франции! Башня апофеоз уродства вообще! Поднялась такая волна негодования, которую не вызвало, сколько помню, ни одно городское строительство. Ги де Мопассан, Эмиль Золя, Александр Дюма-сын, Шарль Гуно, 300 (!) самых знаменитых людей Франции написали письмо протеста, полное гнева и горечи. Но башню все-таки построили. Однако Париж клокотал еще очень долго. Знаменитый поэт-символист Поль Верлен приказывал извозчику поворачивать назад, если вдруг ему открывался вид башни!
Удивительное создание человек! Да, конечно, говоря отрешенно, железное создание Эйфеля чуждо тому Парижу, который в туристских картах называют монументальным. Но и представить себе этот великий город без башни уже нельзя! Париж уже любит ее, она стала его символом и размножилась на платках, пепельницах, сумках, брелках, кошельках, в памятных своих модельках, от спичечного коробка до метра высотой.
Да, билет на верхушку башни стоит дорого, но какую длинную очередь я выстоял! Богатый американский негр, провинциал-француз с женой, ребятишки из Германии, группа моих соотечественников, из глаз которых все свободы нынешней демократии так и не могут отсосать постоянного напряженного ожидания чего-то нехорошего. Мы поднимались вместе, чтобы увидеть весь Париж сразу. Бронзовый Эйфель у одной из опор башни пожелал нам доброго пути.