20 октября 1944 года штандартенфюрер СС Отто Скорцени находился в Берлине, в отеле «Адлон», где он намеревался провести полученный им трехдневный отпуск по разрешению своего непосредственного начальника шефа VI отдела Главного управления имперской безопасности Вальтера Шелленберга. Неожиданно штандартенфюрера пригласили к телефону дежурного. Взяв трубку, Скорцени услышал знакомый голос адъютанта фюрера:
– Вам приказано немедленно прибыть в ставку. Машина уже вышла. Не задерживайтесь.
Черный закрытый «Мерседес» доставил Скорцени на аэродром, где уже ждал самолет с запущенными двигателями. Через несколько минут он поднялся в воздух и взял курс на Восточную Пруссию, где располагалась ставка Гитлера «Вольфшанце» – «Волчье логово».
Как позднее вспоминал сам Скорцени, его встретили на аэродроме и повезли на машине через густой лес в ставку. Ее железобетонные бункеры окружали многие ряды колючей проволоки, через которую проходил ток высокого напряжения. Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, машина подошла к бункеру фюрера. Штурмбаннфюреру предложили следовать за молчаливым провожатым в черной эсэсовской форме – тот проводил гостя в приемную и передал его адъютанту.
Скорцени обыскали и повели по длинному слегка наклонному коридору, охранявшемуся рослыми эсэсовцами. В конце коридора оказалась массивная стальная дверь, толщиной не менее полуметра. Визитера еще раз обыскали и нажатием кнопки привели в действие электромотор, открывавший дверь.
Фюрер ждал главного диверсанта рейха в просторной квадратной комнате, стены которой сплошь были увешаны картами. Гитлер стоял за старинным столом из мореного дуба, с прикрепленной к его ножке специальной металлической пластинкой, сообщавшей, что этот стол принадлежал императору французов Наполеону Бонапарту в 1804–1810 годах.
Гитлер выглядел крайне возбужденным. По воспоминаниям Скорцени, фюрер начал с того, что долго хвалил гостя за удачно проведенную операцию по освобождению Муссолини из горного отеля в Гранд-Сало. Потом начал довольно пространно рассказывать о новом, создаваемом учеными рейха чудо-оружии, которое непременно должно принести Германии победу в этой слишком затянувшейся войне. Однако толком о самом оружии, что оно из себя представляет и принципах его действия, Гитлер не обмолвился ни словом. Скорцени только почтительно слушал.
– Да, мы еще покажем всем, на что способны! – фюрер вцепился в стол и сверкнул глазами. – Мир считает, что с Германией покончено? Уже пора назначить время и место похорон? Нет, мы все преодолеем и тогда посмотрим, кто кого похоронит первым!
Гитлер неожиданно вышел из-за стола, взял Скорцени под руку и подвел к одной из висевших на стене карт.
– Видите? – фюрер растопыренными пальцами ткнул в густо заштрихованное разноцветными стрелами пространство на карте. – Здесь будут осуществлены военные акции, которые историки потом назовут «наступление в Арденнах»! Мы нанесем молниеносный удар через Арденнский лес и безжалостно рассечем вражеские армии. Вам необходимо нанести удар, который отвлечет внимание противника от подготавливаемого нами наступления! Этот удар – уничтожение верховного главнокомандующего войсками англо-американских союзников! Операция получает кодовое наименование «Грейф» – «Захват»!
Как вспоминал позднее Отто Скорцени, новое задание фюрера не вызвало у него энтузиазма. Но он благоразумно промолчал, предпочитая не высказывать никаких сомнений в успехе. Фюрер говорил, что подготовка и проведение акции должны осуществляться в условиях строгой секретности. Очень скоро штандартенфюрер понял, что приказ фюрера о соблюдении секретности выполняется неукоснительно: об операции под кодовым наименованием «Грейф» знали только в личном штабе Гитлера и еще два генерала, руководившие войсками на арденнском направлении. Причем один из них – генерал-фельдмаршал Герд фон Рунштедт относился к затее с покушением на Айка Эйзенхауэра с полным презрением и пренебрежением. Он даже открыто заявил Скорцени:
– Ваша затея глупа до идиотизма!
Опытный генерал-фельдмаршал вообще отказал обескураженному таким отношением Скорцени в приеме для обсуждения планов Гитлера. Решив, что сейчас не время затевать свару и бежать жаловаться на Рунштедта, главный диверсант рейха немедленно кинулся к фельдмаршалу Кейтелю – тот должен помочь. Здесь надежды Скорцени полностью оправдались. Кейтель выслушал эсэсовца и благосклонно кивнул:
– Я распоряжусь, чтобы вам оказали необходимое содействие.
Вскоре он направил командирам корпусов и дивизий директиву: «Для выполнения специального задания требуются солдаты и офицеры, бегло говорящие по-английски. Кандидатов, добровольно изъявивших желание участвовать в выполнении задания, откомандировать в распоряжение подразделения подполковника Отто Скорцени. Его штаб находится во Фридентале, куда и надлежит обращаться. Кейтель».
Скорцени был в неописуемом ужасе – с прямотой солдафона генерал-фельдмаршал фактически выдавал противнику, который вполне мог перехватить текст директивы, планы по подготовке и проведению секретной специальной диверсионно-террористической операции. И еще, вдобавок, указывал место дислокации штаба, располагавшегося в замке Фриденталь, где находилась секретная школа «Группы по выполнению особых заданий». Там, неподалеку от Берлина и концлагеря Заксенхаузен, готовили диверсантов по разработанной лично Скорцени программе.
Не зная, на что решиться – как на зло со всех сторон разом обрушились неудачи и неприятности, – Скорцени, в конце концов, решился послать лично Гитлеру шифротелеграмму, в которой излагал все сложившиеся обстоятельства и просил фюрера отменить приказ о проведении секретной операции «Грейф», так как теперь совершенно невозможно рассчитывать на ее успех.
В ожидании ответа он получил срочный вызов к генерал-лейтенанту войск СС, офицеру связи между рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером и Гитлером, бывшему командиру первой кавалерийской бригады СС Герману Фегелейну. Неграмотный конюх, а затем известный жокей, он высоко поднялся благодаря случаю, который свел его с любителем лошадей и старым другом Гитлера неким Вебером. Позднее ловкий Фегелейн существенно упрочил свое положение среди «верхушки» Третьего рейха, женившись на Грете, – родной сестре Евы Браун.
Фегелейн сердито заявил Скорцени, что он вынужден задержать отправленную фюреру телеграмму. Обрушив на главного диверсанта потоки грязной брани, генерал сказал:
– Гитлер никогда не увидит вашего послания! Оно оскорбительно для одного из фельдмаршалов рейха и бросает тень на Генеральный штаб. Выполняйте полученный приказ!
Скорцени понял, что он превратился в заложника обстоятельств. Однако никаких путей отступления у него не оставалось. Тем более в замок Фриденталь уже начали один за другим прибывать добровольцы. Их разбили на группы и начали усиленно ставить американское произношение, кроме того, добровольцев учили жевать резинку, постоянно держать руки в карманах и не вытягиваться при встрече со старшими по званию: для истинно немецких солдат, приученных к жесткой дисциплине, это оказалось трудно. За довольно короткий период времени под руководством Скорцени удалось подготовить более двух тысяч добровольцев, получивших основные навыки диверсионной работы.
Затем сформированные группы скрытно перебросили в специальный тренировочный лагерь под Нюрнбергом. Там, в ускоренном темпе, продолжили диверсионную подготовку и вновь пересортировали людей. Вне зависимости от званий в немецкой армии Скорцени назначал командирами групп тех, кто лучше других владел английским языком. Кроме того, из всей состоявшей в его подчинении спешно собранной и сформированной диверсионной бригады главный террорист выделил специальную ударную команду из пяти групп.
Учитывая возможность того, что противник перехватил директиву Кейтеля и расшифровал ее, Скорцени разработал хитрый план, согласно которому специально подготовленная группа диверсантов, переодетых в форму американской армии, должна доставить его под видом пленного прямо в Версаль, где располагался штаб Эйзенхауэра. В Версале Скорцени со своими людьми намеревался лично покончить с американским генералом, а потом с боем прорываться к своим. План рискованный, дерзкий и почти не оставлявший террористам шансов уцелеть.
В конце первой декады декабря 1944 года бригаду Скорцени спешно перебросили в Арденны. Мелкими группами диверсанты просочились через подвижную линию фронта и сумели смешаться с солдатами 1-й американской армии. Немцы подменяли регулировщиков и направляли войсковые колонны в другую сторону от фронта, уничтожали линии связи, убирали таблички, предупреждавшие о минных полях, и наводили на цели свою авиацию и артиллерию.
Необходимо отдать должное контрразведке союзных англоамериканских войск: ее сотрудники работали с небывалым напряжением и через свою агентуру и радиоперехват им удалось, пусть даже в общих чертах, раскрыть замысел операции «Грейф». Командование приняло решение широко оповестить о замыслах немцев весь личный состав и тем самым получить дополнительные силы в борьбе с диверсантами: каждый английский и американский солдат уже через сутки знал, что немцы готовят покушение на Айка Эйзенхауэра!
Военная полиция получила приказ арестовывать всех подозрительных лиц невзирая на звания и должности. Специалисты по «охоте за шпионами» разработали целый перечень специальных вопросов для проверки задержанных. Преимущественно, эти вопросы относились к чисто американскому образу жизни и жаргону. Например, спрашивалось:
– Кто такой «Голос»?
– Фрэнк Синатра, – без запинки отвечал настоящий американец. И таких вопросов хватало.
Кроме того, лингвисты определили несколько слов, которые не мог правильно выговорить на английском даже хорошо подготовленный в языковом отношении немец.
В результате под арест попали сотни англичан, не знакомых с «американским образом жизни», но вместе с ними задержали и немало немецких диверсантов. По настоянию контрразведчиков генерал Эйзенхауэр переселился с виллы в Сен-Жермен в версальский Трианон, который янки постарались превратить в настоящую крепость. Откровенный страх перед Скорцени и его диверсантами заставил союзников ввести в Париже комендантский час с 20 часов. В это время один из агентов союзников сообщил, что Скорцени придет в парижское кафе «Де ля пе», и там устроили повальный обыск и проверки.
Одновременно, совершенно не поставив в известность командующего союзными войсками, американские спецслужбы решили устроить для Скорцени ловушку. В армии нашли подполковника Болдуина Смита из Чикаго, удивительно похожего на Эйзенхауэра, и сделали его двойником генерала – Смит ездил на известном всей армии джипе командующего в генеральской форме и отвечал на приветствия. Но поместили его на вилле Сен-Жермен, где настоящего Эйзенхауэра уже давно не было.
27 декабря Скорцени приготовился совершить нападение на Версаль по заранее разработанному им плану и отобрал для этого группу из двенадцати человек, которые должны были изображать конвоиров. Однако в последний момент от доверенной агентуры эсэсовцу поступило сообщение: Эйзенхауэр срочно выехал в Реймс. Скорцени тут же изменил план и решил осуществить нападение на автомобиль генерала прямо на дороге. Засаду устроили перед поворотом на Версаль.
Когда штабная машина американцев поравнялась со штабелем сложенных у дороги бревен, из-за него внезапно выскочил джип, в котором сидели четверо в американской форме. Они забросали желтый штабной автомобиль гранатами. Машина свалилась в кювет и загорелась, а через полчаса от нее остался только раскаленный остов. Находившийся в машине двойник. Эйзенхауэра подполковник Смит и все сопровождавшие его погибли.
Террористам не удалось уйти далеко: их частично уничтожили, частично захватила в плен военная полиция американцев. Но Скорцени среди погибших и плененных не оказалось. Никто не мог точно указать, где именно он находится.
Больше попыток покушения на Эйзенхауэра Скорцени не предпринимал. Контрнаступление немцев захлебнулось, и главный диверсант рейха вернулся в Берлин. Гитлер наградил его Железным крестом и поблагодарил за старание. Официально причиной неудач в Арденнах доктор Геббельс назвал устаревшее вооружение и отвратительную погоду, из-за которой многие немецкие колонны вовремя не смогли подойти к фронту по раскисшим дорогам.
На самом деле союзники попали в крайне тяжелое положение и обратились лично к Сталину с просьбой ускорить наступление Красной армии, чтобы заставить немцев хоть немного ослабить мертвую хватку. Русские солдаты своей кровью оплатили жизни англичан и американцев, попавших в ловушку в Арденнах.