В начале 1945 г. в Японии усилилась закулисная деятельность политических группировок, стремившихся заключить компромиссный мир с союзниками по антифашистской коалиции и тем самым избежать безоговорочной капитуляции.
Воспользовавшись тяжелым поражением войск Чан Кай-ши в 1944 г., высшие государственные деятели Японии предприняли тайные попытки заключить мир с Китаем, чтобы при его посредничестве договориться с США и Великобританией. По настоянию премьер-министра Койсо в Японию пригласили Мяо Вина, в прошлом близкого к Чан Кай-ши. Из-за прояпонских взглядов Мяо был исключен из гоминьдана и вынужден перебраться в Нанкин, но и там он продолжал плести интриги, и только заступничество командования японских экспедиционных сил в Китае спасло его от смертной казни. Обосновавшись в Шанхае, Мяо Вин поддерживал связь со своими друзьями как в Нанкине, так и в Чунцине, в частности с генералом Дай Ли — начальником секретной полиции Чан Кай-ши. Дай Ли в свою очередь был связан с «организацией китайско-американского сотрудничества», то есть с американской разведкой.
В середине марта Мяо Вин прибыл в Токио и заявил, что перед началом переговоров с Койсо он должен встретиться с представителем императорского дома. 17 марта Мяо Вина принял принц Хигасикуни. Мяо просил его передать послание чунцинского правительства лично Хирохито, поскольку «в Японии нельзя верить никому, кроме императора». На вопрос Хигасикуни, почему Чан Кай-ши хочет заключить мир с Японией, Мяо ответил, что «у Чунцина нет желания видеть Японию разрушенной, так как самосохранение Китая зависит от продолжения существования Японии. Япония — это волнорез Китая».
Выразив «теплые чувства и уважение к генералиссимусу Чан Кай-ши», Хигасикуни сказал, что надеется на успешный исход миссии Мяо Гшна, которая должна привести к миру не только с Китаем, но и с США, и со всем миром{99}.
После переговоров с Хигасикуни Мяо Еин встретился с премьер-министром Койсо и от имени чунцинского правительства изложил следующие условия мира: прекращение военных действий в Китае и вывод всех японских войск из этой страны; роспуск нанкинского марионеточного правительства и передача Чан Кай-ши контроля над всей территорией Китая со столицей в Нанкине; начало сепаратных переговоров о Маньчжурии; заключение мира с Великобританией и США.
21 марта Койсо созвал заседание Высшего совета по руководству войной и сообщил о переговорах. Однако условия, изложенные Мяо Бином, вызвали резко отрицательное отношение министра иностранных дел Сигэмицу. которого поддержали военный министр фельдмаршал Сугияма и начальник генерального штаба армии генерал Умэдзу. На заседании было решено, что Мяо Бин должен тотчас уехать в Китай, по Койсо продолжал встречаться с ним, и лишь в апреле, после вмешательства Сигэмицу, Мяо покинул Токио.
Миссия Мяо Бина потерпела провал еще и потому, что в это время усилились попытки использовать в качестве посредника Швецию. Если раньше такие попытки предпринимались представителями верхушечной оппозиции, то лесной 1945 г. активную деятельность развили высшие государственные деятели Японии. Объяснялось это быстро ухудшавшимся военно-политическим положением Германии и Японии.
В конце марта посланник Швеции в Токио В. Багге встретился с бывшим японским посланником в Хельсинки Т. Сакая и сказал, что, по мнению его правительства, союзники не будут настаивать на безоговорочной капитуляции, если Япония проявит «мирную инициативу». Сакая немедленно доложил об этом разговоре Сигэмицу. Последний по совету своего секретаря Т. Касэ использовал как повод для встречи предстоящий отъезд посланника на родину. Сигэмицу просил Багге узнать, какие условия мира имеют в виду США и Великобритания и будут ли эти условия «соответствовать чести Японии». Багге расстался с Сигэмицу в полном убеждении, что японский министр искренен в желании «закончить войну как можно скорее, даже с большими жертвами для его страны». Он обещал Сигэмицу передать ответ своего правительства через посланника Японии в Стокгольме С. Окамото.
По возвращении в Стокгольм у Багге состоялся продолжительный разговор с посланником Соединенных Штатов в Швеции X. Джонсоном, а 10 мая он посетил Окамото, но ввиду смены правительства тот оказался не готовым к разговору. Из телеграммы, посланной Окамото министру иностранных дел Японии Того, следовало, что шведское правительство начнет действовать лишь после получения официальной просьбы Японии. Поскольку «по целому ряду причин такая процедура была неприемлемой», Того проинструктировал японского посланника в Швеции, чтобы тот не предпринимал никаких шагов по предложению Багге.
Еще до получения инструкций из Токио Окамото вновь встретился с Багге, который передал ему неофициальный запрос министра иностранных дел Швеции К. Гюнтера. Без ведома Окамото японский военный атташе генерал М. Оно обратился с просьбой к члену шведского королевского дома принцу Карлу младшему (Бернадотту) установить контакт с королем Густавом V для организации мирных переговоров с союзниками. Принц информировал свое правительство, но усилия Оно получили широкую огласку в мировой печати, и Гюнтер через Багге передал японскому посланнику просьбу прекратить эти закулисные действия.
Таким образом, попытки организовать мирные переговоры с США и Великобританией при посредничестве Швеции успеха не имели. В это же время предпринимались попытки переговоров в Швейцарии, и японские руководители, видимо, рассчитывали на их успешный исход.
В Берне японский военно-морской атташе капитан 2 ранга И. Фудзимура при посредничестве управляющего европейским отделением Осакской пароходной компании С. Цуямы и корреспондента газеты «Асахи» С. Рю встретился с неким Ф. Гаком и договорился об установлении связи с управлением стратегических служб США, то есть американской разведкой. 23 апреля Гак, действуя в качестве посредника Фудзимуры, встретился с представителями этой организации: секретарем А. Даллеса Д. Геверницем, банкиром Уайтом и советником Даллеса по Японии. Гак интересовался, не может ли Даллес содействовать мирным переговорам.
Через три дня после этого визита Гак уведомил японского военно-морского атташе, что группа Даллеса желает ознакомиться с условиями Японии и полномочиями Фудзимуры. О происходящем Даллес сообщил в Вашингтон и 3 мая получил ответ государственного департамента, в котором он, Даллес, уполномочивался принимать любые предложения от японских представителей. 8 мая 1945 г. Фуцзимура послал срочную телеграмму военно-морскому министру и начальнику морского генерального штаба. Подчеркнув, что Даллес играет видную роль в политической жизни США, он просил полномочий для ведения переговоров. По словам Фудзимуры, Даллес обещал содействовать реализации желаний Японии. Вслед за этой телеграммой он послал еще несколько, упорно доказывая свою точку зрения.
В Токио сообщение Фудзимуры вызвало противоречивую реакцию. Офицеры флота не знали, кто такой Даллес и как высок его авторитет в политических кругах США. Кроме того, они не были едины во взглядах на продолжение войны. Адмирал Йонаи склонялся к мысли о целесообразности мирных переговоров, его поддерживал ряд высших офицеров морского генерального штаба и ставки, но Тоёда и его заместитель Ониси решительно выступили за продолжение войны, отвергая переговоры. Дело закончилось тем, что в конце мая Фудзимура получил телеграмму за подписью начальника бюро военно-морских дел морского генерального штаба Хосипы, в которой его предупреждали о необходимости соблюдения предельной осторожности.
Вскоре Фудзимура выяснил, что есть надежда договориться с Соединенными Штатами о сохранении императорской формы правления и японском торговом флоте, но очень трудно достигнуть взаимоприемлемого решения о послевоенном статусе Кореи и Тайваня. Советник Даллеса просил, чтобы из Токио прислали для ведения переговоров лицо более высокого ранга — генерала или адмирала.
Фудзимура немедленно сообщил об этом в Токио. Йонаи согласовал вопрос с министром иностранных дел Того и некоторыми высшими офицерами флота. Адмирал Такаги, давно осознавший целесообразность переговоров, предложил свою кандидатуру, но Тоёда и Описи по-прежнему не соглашались на переговоры, и никакого решения не было принято. Лишь 20 июня Фудзимура получил указание от Йонаи связаться с японским посланником в Швейцарии С. Касэ по ведению мирных переговоров с США. Но время уже было потеряно, и сделать ничего не удалось.
В тот же период независимо от Фудзимуры пытался договориться с Даллесом и военный атташе Японии в Швейцарии генерал С. Окамото. В начале мая 1945 г. Окамото вместе с японскими представителями в Базельском банке международных расчетов Йосимурой и Китамурой вошел в контакт с советником Швеции при этом же банке П. Якобссоном. Йосимура и Китамура изложили условия, на которых Япония могла бы капитулировать: сохранение императорской системы правления, отказ от пересмотра конституции, сохранение за Японией Кореи и Тайваня, интернационализация Маньчжурии.
Встреча Якобссона с Даллесом состоялась в Висбадене. Даллес информировал Вашингтон и получил соответствующие полномочия. В беседе с Якобссоном он сказал, что США не против сохранения института императора, но некоторые союзники придерживаются иной точки зрения. Он посоветовал также Якобссону сообщить японским представителям, что прямые переговоры могут состояться только до возможного вступления в войну Советского Союза.
Совет Даллеса отражал позицию тех политических деятелей США, которые считали, что не следует допускать вступления СССР в войну, так как это неизбежно повлечет за собой его участие в решении послевоенных проблем на Дальнем Востоке.
В мае 1945 г. контакты японских дипломатов с американскими имели место и в Португалии. Советник японской миссии в Лиссабоне М. Иноуэ стремился договориться с представителями США о мире почти на тех же условиях, которые выдвигались в Швеции и Швейцарии. Он пытался запугать американских собеседников тем, что, имея мощный военно-экономический плацдарм на материке и крупную армию, Япония может значительно затянуть войну. Не брезговал Иноуэ и «советской угрозой».
Попытки достижения компромиссного мира с союзниками по антифашистской коалиции потерпели провал из-за того, что интересы противоборствовавших сторон оказались непримиримыми. США требовали максимальных уступок. Япония же чувствовала себя достаточно сильной, чтобы договориться о «почетных условиях».
Характерной чертой мирных маневров было то, что наряду с чиновниками государственного аппарата и офицерами активное участие в них приняли представители монополистического капитала: японцы Цуяма, Йосимура и Китамура, швед Якобссон, американец Уайт.
Все контакты между Японией и США проходили в обстановке строгой секретности. Официальным курсом правительств Койсо и Судзуки являлось продолжение войны до победного конца.
Правящие круги Японии пытались использовать в качестве посредника и Советский Союз. Но эта идея поначалу разделялась далеко не всеми руководителями империи.
Первые попытки вовлечь СССР в организацию мирных переговоров с США и Великобританией предпринимались в феврале 1945 г., когда японский генеральный консул в Харбине Ф. Миякава посетил советского посла в Токио Я. А. Малика и в завуалированной форме попробовал прозондировать позицию СССР в этом вопросе. В марте аналогичный шаг сделал С. Танакамару, президент крупной рыбопромышленной компании «Нитиро», которая вела промысел в советских водах. Однако успеха их действия не имели.
Провал «неофициальных» попыток и особенно денонсация советско-японского пакта о нейтралитете побудили заняться этим вопросом высших государственных деятелей Японии. 20 апреля Того в беседе с советским послом высказал «сугубо личное желание» встретиться с министром иностранных дел СССР.
Резко активизировалась японская дипломатия после капитуляции фашистской Германии. Правящие круги империи понимали, что теперь Япония осталась одна перед могущественной коалицией союзных держав.
В этих условиях они намеревались сыграть на разногласиях среди союзников, вызванных их различными целями в войне.
На заседаниях Высшего совета по руководству войной 11 — 14 мая рассматривалась возможность посредничества Китая, Швейцарии, Швеции и Ватикана. Однако все участники согласились, что эти страны не смогут убедить США в необходимости отказаться от принципа безоговорочной капитуляции.После длительных дебатов генерал Умэдзу высказал мнение, что только Советский Союз может быть посредником в заключении мира с США и Великобританией на условиях, наиболее благоприятных для Японии. Его поддержали Анами и Того.
Избрав СССР посредником, правящая верхушка империи преследовала и другие, более важные цели — добиться благожелательного отношения Советского Союза к Японии и любой ценой предотвратить его вступление в войну. В обмен на возобновление пакта о нейтралитете Япония была готова возвратить Советскому Союзу Южный Сахалин и аренду на Порт-Артур и Дальний, отказаться от рыболовных концессий и прав на железные дороги в Маньчжоу-Го, демилитаризировать Северо-Восточный Китай и Внутреннюю Монголию, открыть для советских кораблей и судов пролив Цугару. В случае крайней необходимости Высший совет по руководству войной соглашался на передачу СССР северной части Курильских островов.
Столь быстрый поворот военно-политического руководства Японии к улучшению отношений с СССР, его «миролюбие» и «уступчивость» объясняются тем, что с вступлением Советского Союза в войну оно теряло последний шанс на приемлемый исход. Высшие офицеры объективно оценивали мощь Советских Вооруженных Сил и поэтому просили Того «сделать все возможное, чтобы предотвратить участие России в войне». Но правильно разобраться во всех аспектах той критической международной обстановки, в которой оказалась Япония после капитуляции фашистской Германии, они не сумели. Милитаристы пытались «выторговать» желательный им нейтралитет Советского Союза. Об отсутствии у японской военщины чувства реальности свидетельствует тот факт, что командование флота надеялось получить от СССР самолеты и нефть в обмен на корабли и некоторые стратегические материалы из Юго-Восточной Азии.
Того не разделял этих иллюзий. Опытный политический деятель, бывший посол в Москве, он хорошо понимал, что вероломная политика Японии в предыдущие годы практически исключила возможность коренным образом улучшить ее отношения с Советским Союзом. Вместе с тем он считал возможным использовать СССР в качестве посредника. Для выполнения этой миссии Того предложил кандидатуру бывшего премьер-министра К. Хироты.
3 июня Хирота встретился с Я. Л. Маликом в курортном местечке Гера (район Хаконэ). Он выразил желание японского правительства достигнуть взаимопонимания с СССР «для сохранения стабильности на Дальнем Востоке». На следующий день Хирота намекнул, что считает беседу началом официальных переговоров. Однако советский посол занял твердую, принципиальную позицию, и попытки Хироты, лица частного, открыть переговоры успеха не имели.
Тем не менее спустя некоторое время Хирота снова появился в советском посольстве и передал Малику конкретные предложения. Так, 24 июня Хирота заявил о возможности экспорта в СССР некоторых стратегических материалов в обмен на поставки советской нефти. 29 июня он пытался прозондировать позицию Малика в отношении заключения соглашения между Японией и СССР о взаимном поддержании мира в Восточной Азии.
Советское правительство справедливо расценило эти предложения как очередной маневр японской правящей верхушки, направленный на сохранение в стране власти реакционных сил, очага агрессии на Дальнем Востоке, а также раскол антифашистской коалиции. В этих предложениях ничего не говорилось об условиях прекращения войны, поэтому они прямо противоречили миролюбивым целям Советского Союза и не могли быть приняты.
Потерпев провал в «инициативе» Хироты, японское правительство решило втянуть СССР в переговоры со своим официальным представителем. 10 июля 1945 г. Высший совет по руководству войной утвердил специальным эмиссаром в Москву Коноэ. Два дня спустя японский посол в Москве Н. Сато передал заместителю министра иностранных дел СССР С. А. Лозовскому письмо, в котором содержалась просьба к Советскому правительству принять миссию Коноэ, и послание императора Хирохито, выражавшее в общих словах стремление Японии положить конец войне.
Внимательно изучив оба документа, Советское правительство убедилось, что в позиции японского руководства существенных изменений не произошло. В послании, никому не адресованном, не были сформулированы ни цели визита Котюэ, ни его полномочия. 18 июля Лозовский информировал Сато, что «Советское правительство не видит возможности дать какой-либо определенный ответ по поводу послания императора Японии, а также миссии князя Коноэ...».
Посол в Москве с 1943 г., Сато оценил обстановку и вскоре рекомендовал руководству империи принять безоговорочную капитуляцию. Но в Токио его предложение оставили без внимания. До последних дней войны японская дипломатия пыталась вовлечь СССР в посредничество.
Стремясь добиться согласия Советского правительства на переговоры с Коноэ и всячески демонстрируя «миролюбие», правящие круги Японии намеревались избежать ответственности за враждебную по отношению к СССР политику в предыдущий период. Более того, показной активностью и «улучшением» советско-японских отношений они рассчитывали шантажировать США и Великобританию, пытаясь выговорить выгодные для себя условия мира.
Но эти надежды не оправдались. Верное своим союзническим обязательствам, Советское правительство информировало на Потсдамской конференции руководителей США и Великобритании о маневрах японской дипломатии.
Анализ действий противоборствовавших сторон в течение января—августа 1945 г. показывает, что они немало сделали для выполнения принятых ими планов. США и Великобритания на этом театре войны существенно увеличили военно-морские и военно-воздушные силы, несколько менее — сухопутные войска. Вместе с тем, сознавая, что без СССР невозможно добиться скорой и решительной победы, на Крымской конференции они достигли договоренности с Советским правительством о вступлении СССР в войну против милитаристской Японии через два-три месяца после капитуляции фашистской Германии.
Руководство милитаристской Японии все надежды возлагало на затягивание войны. В течение первой половины года оно также значительно увеличило свои вооруженные силы. К началу августа Япония имела самую крупную в своей истории сухопутную армию. Быстрыми темпами укреплялась оборона метрополии, Маньчжурии и Кореи. Одновременно правящая верхушка империи активно проводила дипломатическое маневрирование, стремясь расколоть единый фронт союзников по антифашистской коалиции и, главное, не допустить вступления в войну Советского Союза. Однако эти попытки закончились полным провалом.