Вторая мировая война: Соединенные Штаты Америки в первой половине 1944 г

После Тегеранской конференции политический курс США и Англии стал во многом определяться подготовкой к открытию второго фрон­та в Европе, а также к расширению наступательных операций на Тихом океане.

К концу 1943 г. в большинстве отраслей экономики США были достигнуты максимальные показатели производства за весь период войны. На военные нужды в это время шло около двух третей всей промышленной продукции страны против одной пятой в 1941 г. Объем промышленного производства почти в 2,5 раза превысил средний уровень 1935—1939 гг., а объем среднемесячного военного производства — почти в 7 раз уровень ноября 1941 г.

Эти показатели были достигнуты благодаря исключитель­но благоприятным условиям, в которых развивалась экономика Соединенных Штатов Америки: ввиду того что военные действия развертывались далеко за пределами этой страны, враг не мог воздействовать на ее эконо­мику никакими средствами разрушения; США, обладавшие еще до войны самой крупной в капиталистическом мире индустриальной и сырьевой ба­зой, имели резервы производственных мощностей, которые можно было быстро задействовать в военное время, а наличие тогда многомиллион­ной армии безработных давало предпринимателям возможность при расширении производства удовлетворить потребности в рабочей силе; амери­канские вооруженные силы в военных действиях участвовали в ограничен­ных масштабах, поэтому больших людских и материальных потерь не несли.

В первой половине 1944 г. в большинстве отраслей американской промышленности выпуск продукции повысился по сравнению с предшест­вовавшим полугодием, но в станкостроении, строительной, добывающей промышленности и некоторых других — несколько снизился. Военное производство продолжало увеличиваться, хотя темпы его роста значитель­но упали. Если в 1943 г. оно поднялось на 80 процентов по сравнению с 1942 г., то в 1944 г. планировался рост военной продукции лишь на 25 процентов. Фактически же общий выпуск вооружения по сравнению с 1943 г. увеличился лишь на 8 процентов.

Уровень развития американской тяжелой индустрии и ее ведущих отраслей — энергетики, металлургии, машиностроения — в целом соответствовал потребностям военной экономики. Ощущавшаяся ранее не­хватка стали, алюминия, магния была в основном преодолена за счет расширения производственных мощностей и повышения производительности труда. Тем не менее металлургическая промышлен­ность испытывала затруднения. Производство углеродистой стали в I квартале 1944 г. упало на шесть процентов по сравнению с послед­ним кварталом 1943 г., затормозив выпуск некоторых видов вооруже­ния. Считая, что война идет к завершению, а также опасаясь перепро­изводства и связанных с ним убытков, ряд авиационных компаний резко сократили заявки на алюминий. В результате мощности алюминиевой про­мышленности использовались лишь наполовину, что привело впоследствии к дефициту этого металла В связи с сокращением выпуска зажига­тельных бомб упала потребность в магнии, и его производство стало не­уклонно сокращаться. Выплавку меди повысить не удалось, и покрытие потребностей достигалось за счет увеличения ее импорта.

Значительные успехи были достигнуты в производстве синтетического каучука. Оно возросло в 1944 г. по сравнению с довоенным периодом примерно в 100 раз и составило в первом полугодии 359 тыс. тонн, что почти полностью удовлетворяло потребности страны.

Производство электроэнергии из-за износа и нехватки некоторых видов оборудования начало снижаться. В связи с истощением отдельных месторождений упала добыча нефти. Особенно ощущался недостаток в нефтепродуктах для нужд внутреннего транспорта и населения. Одна­ко отмечался небольшой рост в угольной промышленности, в производ­стве промышленного и в добыче природного газа.

Спрос на продукцию американского сельского хозяйства как на внешнем, так и на внутреннем рынке продолжал расти. Это ускорило техниче­ское оснащение крупных капиталистических ферм. Механизация позво­лила повысить урожайность сельскохозяйственных культур д поднять продуктивность животноводства. Валовая продукция сельского хозяй­ства в 1944 г. увеличилась на 4,5 процента по сравнению с 1943 г. и соста­вила в денежном выражении 24,4 млрд. долларов Вместе с тем в усло­виях капиталистических производственных отношений возможности аме­риканского сельского хозяйства в максимальной мере не использовались, так как шло разорение большого числа мелких и средних фермеров, не имевших средств для механизации своих хозяйств и применения новей­ших методов агротехники. 68,6 процента фермеров не имели тракторов, а 26,8 — и живой тягловой силы.

Морской транспорт благодаря росту производства и сокращению потерь транспортных судов перестал быть узким местом в военной эконо­мике. Железнодорожный парк пополнился в первой половине года 1,3 тыс. локомотивов и 27 тыс. вагонов. Большое внимание уделялось производ­ству транспортных самолетов. Железнодорожные перевозки увеличились к середине года в 2,5 раза по сравнению с довоенным уровнем, а объем работы воздушного транспорта — почти в 6 раз.

В целом производственные возможности США и снабжение сырьем оказались сбалансированными с требованиями военной экономики, но нехватка людских ресурсов на этом этапе стала ее сдерживающим факто­ром. Количество занятых в экономике уменьшилось с 54,5 млн. человек в июне 1943 г. до 54 млн. в июне 1944 г. За этот период занятость в воору­женных силах возросла почти на 2,5 млн. человек. Более трети рабочей силы США составляли женщины. Число безработных, которое в июне 1940 г. составляло 8,1 млн. человек, к лету 1944 г. сократилось до 670 тыс. Частично проблема трудовых ресурсов решалась за счет уд­линения рабочего дня. Так, фактическая продолжительность рабочей не­дели в обрабатывающей промышленности увеличилась по сравнению с 1939 г. на 20 процентов.

В условиях нехватки специалистов обострилась борьба предпринимателей за квалифицированных рабочих, переманивание их увеличивало текучесть кадров, нанося ущерб военному производству. Правительство, стремясь не допустить утечки рабочих из ведущих отраслей промышленно­сти, путем внеэкономического, административного принуждения жестко регламентировало их передвижение. Крупные монополии, получавшие большую часть военных заказов, имели возможность без лишних затрат удерживать рабочих и даже привлекать дополнительную рабочую силу.

Антирабочий характер носила и кампания за введение всеобщей трудовой повинности, начатая во второй половине 1942 г. представителями складывавшегося военно-промышленного комплекса. Они выступали за принятие такого закона, который обязал бы рабочих трудиться там, где им прикажут, и на тех условиях, какие им предпишут. С начала 1944 г. президент США также стал сторонником введения трудовой повинности, что нашло отражение в его послании конгрессу 11 января. Профсоюзы, компартия, другие рабочие организации, а также ряд буржуазно-либе­ральных союзов выступили против всякого принудительного прикрепле­ния к работе. Они предлагали повысить оплату труда в отраслях, испыты­вавших недостаток в людских ресурсах, создать необходимые жилищные, транспортные и прочие условия, обеспечить участие представителей проф­союзов в распределении рабочих по предприятиям в масштабах целых отраслей производства, гарантировать признание профсоюзов, рацио­нально сочетать призыв в армию и обеспечение кадрами производства, запретить все формы дискриминации. Но в условиях государственно-монополистического капитализма такие предложения не могли быть реализованы.

Поскольку актуальная для военного времени проблема обеспечения военной промышленности рабочей силой не входила в компетенцию Упра­вления военного производства, его влияние резко упало. Кроме того, конкуренция, которая не прекращалась между ним и армейскими управ­лениями, ведавшими снабжением, а также противоречия между предста­вителями различных группировок монополий внутри самого управления ослабили позиции этого некогда влиятельного органа. Руководящую роль в системе военно-государственных регулирующих органов начало играть Управление военной мобилизации, осуществлявшее общий контроль над деятельностью других управлений и комитетов правительственной адми­нистрации.

Наряду с задачей распределения рабочей силы внимание военно-государственных регулирующих органов США привлекали вопросы реконвер­сии. В феврале по указанию главы Управления военной мобилизации Дж. Бирнса был составлен подробный доклад о перспективах и методах пе­ревода экономики страны на мирные рельсы, который лег впоследствии в основу правительственной политики по этому вопросу. Предполага­лось после капитуляции Германии перевести предприятия, которые не были заняты в мирное время выполнением заказов для вооруженных сил, вновь на выпуск гражданской продукции, ослабить государственный контроль над производством, ликвидировать специальный налог на круп­ные доходы. Из доклада следовало, что представители ведущих монопо­лий, занявшие ключевые посты в военно-регулирующих органах США, постараются возложить всю тяжесть перевода хозяйства на мирное по­ложение на плечи трудящихся. Практические меры по проведению рекон­версии начали предприниматься со второй половины года.

Уровень военного производства в США в первой половине 1944 г. продолжал оставаться высоким, хотя по многим показателям он был ниже предшествующего полугодия. В первом полугодии 1944 г. сократился вы­пуск вооружений и боевой техники для сухопутных войск, но увеличился для ВВС и ВМФ. Это было вызвано тем, что стрелково-артиллерийского вооружения и бронетанковой техники за предшествовавшие годы произво­дилось более чем достаточно, их потери на фронтах оставались незначитель­ными. В то же время подготовка к открытию второго фронта в Европе, а также наступательные действия на Тихом океане повысили потреб­ности в авиации и флоте. Уменьшение выпуска стрелково-артиллерийского вооружения и бронетанковой техники шло в основном за счет резко­го сокращения производства устаревших образцов, а темпы производства новых видов оружия увеличивались. Был налажен массовый выпуск цельнометаллического, более простого в производстве и лучшего по тактико-техническим данным пистолета-пулемета МЗ образца 1943 г., кото­рый шел на замену пистолета-пулемета Томпсона AI образца 1928 г. В апреле — мае начался массовый выпуск трехствольных 114-мм реактив­ных установок М10.и Т57, с января по июнь с 6 тыс. до 17 тыс. увеличи­лось производство противотанковых реактивных ружей «Базука», проби­вавших броню толщиной 60—90 мм. Производство же противотанковых пушек, оказавшихся менее эффективными по сравнению с реактивными ружьями, упало с 819 в декабре 1943 г. до 543 в мае 1944 г.

В январе — феврале американская промышленность начала выпуск средних танков М-4 «Шерман» с 76,2-мм пушкой или 105-мм гаубицей, заменивших своих предшественников с 75-мм пушкой. Тогда же налаживается производство тяжелого танка М-26 «Першинг». При весе в 41 тонну он имел удовлетворительное бронирование (102-мм корпуса, 145-мм баш­ни) и вооружение (90-мм пушку, два 7,62-мм и один 12,7-мм пулеметы), но обладал ограниченной скоростью (35 км в час). С апреля стали производиться легкие танки М-24 «Чаффи», которые заменили танки М-5 и А-1 «Стюарт», становясь основной боевой машиной разведыватель­ных частей.

В первой половине года в США было выпущено рекордное количество самолетов, 77 процентов из них составили боевые машины, 10 — транспорт­ные, 13 — тренировочные и специализированные. Рост самолетного парка ВВС армии осуществлялся за счет более совершенных боевых машин: сверхтяжелого бомбардировщика Б-29 «Суперфортресс», производство которого началось с середины 1943 г., тяжелых бомбардировщиков Б-17 «Флаинг Фортресс» и Б-24 «Либерейтор», средних бомбардировщиков Б-25 «Митчелл», В-26 «Мародер» и легких А-20 «Бостон»; с декабря 1943 г. на вооружение стал поступать новый легкий бомбардировщик А-26 «Инвейдер». В это же время началось серийное производство тяжелых истребите­лей П-61 «Блек Видоу», предназначавшихся для сопровождения бомбардировщиков при дальних полетах, а также более совершенных истреби­телей П-63 «Кинг Кобра», развивавших скорость до 670 км в час. Увеличи­лось производство истребителей дальнего сопровождения П-38 «Лайтнинг» и истребителей П-39 «Аэрокобра», П-40 «Ворхаук», П-47 «Тандерболт» и П-51 «Мустанг».

Так как военно-морской флот США располагал достаточным количест­вом боевых надводных кораблей основных классов, строительство их в пер­вом полугодии 1944 г. по сравнению с предшествовавшим сократилось. Были спущены на воду линкор, линейный крейсер, 3 ударных и 34 эскорт­ных авианосца, 5 легких крейсеров, 49 эсминцев. Количество подводных лодок, предназначавшихся главным образом для борьбы на морских коммуникациях Японии, возросло более чем на 15 процентов. Значительно увеличился выпуск самолетов морской авиации. С апреля началось производство двухмоторного истребителя дальнего сопровождения Ф7ф.

Готовясь к вторжению в Западную Европу, развертыванию десантных операций на Тихом океане, США ускорили строительство десантных судов. Осуществлялось массовое производство таких типов судов, которые позволяли проводить высадку войск и выгрузку техники на необорудо­ванный берег без пересадки и перегрузки их на высадочные средства. Строительство же торгового флота, особенно судов типа «Либерти» в связи с их заменой новыми судами типа «Виктория», сокращалось.

Строительство новых предприятий в военной промышленности почти прекратилось. Это объяснялось тем, что уровень военного производства к концу 1943 г. в основном удовлетворял потребности, а монополии, учитывая приближение конца войны, стремились переключиться либо на производство гражданской продукции, либо вложить свои капиталы в бо­лее перспективные отрасли военного производства — атомную и ракетную промышленность.

Огромных расходов, затрат сырьевых и людских ресурсов требовало создание и производство атомной бомбы. Ускорение работ в этой области диктовалось не столько военными, сколько политическими соображения­ми — стремлением установить гегемонию США в послевоенном мире.

Военные расходы США продолжали расти и в связи с увеличением численности вооруженных сил, а также возрастанием производства доро­гостоящих видов боевой техники. За первые шесть месяцев 1944 г. они достигли 46,3 млрд. долларов, а в целом за год составили 93 процента рас­ходной части федерального государственного бюджета, или 42,7 процента валового национального продукта страны.

Наивысшего размаха достигли поставки союзникам по ленд-лизу. В первой половине года они составили 8,3 млрд. долларов, что равнялось 18 процентам военных расходов США . В счет ленд-лиза вывозилось 20 процентов производимых в США нефтепродуктов, 6 — металлов, 7 — про­довольствия, 11 — вооружения. Больше половины американских поста­вок по ленд-лизу шло в Британскую империю, в то время как СССР, кото­рый нес основную тяжесть войны против фашистской Германии, Получал поставок почти в два раза меньше. Британская империя удовлетворяла 27,2 процента своих потребностей в вооружении за счет этих поставок. Это увеличивало ее зависимость от американского союзника.

Однако американский монополистический капитал, стремясь усилить экономическую зависимость Англии от США в послевоенный период, стал более осторожно подходить к оказанию помощи Англии по системе ленд-лиза. С конца 1943 г. из списка поставок в Великобританию исключаются некоторые виды оборудования, представлявшие интерес для их после­военного использования. Во время визита заместителя государствен­ного секретаря США Э. Стеттиниуса в Лондон в апреле 1944 г. англи­чанам дали понять, что ленд-лиз с окончанием войны на Тихом океане вообще прекратится.

В Советский Союз в первой половине 1944 г. по ленд-лизу было отправлено 2 748 тыс. тонн грузов на сумму 1 661 млн. долларов. Американ­ское военное руководство начало склоняться к политике использования ленд-лиза для оказания давления на Советский Союз. Так, генерал Мар­шалл в письме к Рузвельту от 31 марта отмечал: «Ленд-лиз — это наша козырная карта в отношениях с СССР». В апреле глава американской воен­ной миссии генерал Дж. Дин рекомендовал удовлетворить просьбу Совет­ского правительства о поставках тяжелых бомбардировщиков дальнего действия при условии предоставления баз для американских военно-воз­душных сил на Дальнем Востоке. Однако президент Рузвельт не счел возможным проводить в жизнь подобные рекомендации.

Помощь США по ленд-лизу Советскому Союзу, несомненно, положительно влияла на его борьбу с Германией. Вместе с тем общеизвестно, что эти поставки составляли весьма незначительную долю от советского произ­водства и не играли существенной роли. Это признают и многие буржуаз­ные историки. Так, американский историк Дж. Херринг, в частности, указывает: «Оборудование и снаряжение, которые были посланы Советско­му Союзу, составляли лишь небольшой процент от русского производства... Ленд-лиз, очевидно, не решал исхода войны в России, но, как об этом сви­детельствовали заявления советских руководителей в период войны, он помогал народу и Красной Армии существенно повысить их боеспособ­ность». В то же время реакционной историографией сделано немало, чтобы преувеличить значение ленд-лиза. Примером может служить книга Р. Джоунса «Дороги в Россию», где он тщетно стремится доказать, что именно благодаря американским поставкам Советская Армия одерживала победы над вермахтом.

Дальнейшее развитие получил обратный ленд-лиз, прежде всего из стран Британской империи. За первую половину года войска США, находившиеся на Британских островах, получили от Великобритании 3 851 тыс. тонн различных товаров, тогда как за предшествовавшие полтора года — 2 950 тыс. тонн Это означало, что они почти на одну треть снабжались англичанами. Из британских владений в США поступали натуральный каучук, медь, бензол, джут, слюда, копра, кожа и другое сырье. Всего за первое полугодие в США по обратному ленд-лизу было поставлено товаров на сумму в 1 223,5 млн. долларов, в том числе из Англии — на 873,4 млн. долларов. Из СССР США получали хромовую и марганцевую руду, платину, иридий и другие товары.

В условиях высокоразвитой капиталистической экономики и производственного бума, вызванного ростом военных заказов, в США продол­жали углубляться острейшие социально-классовые противоречия, свойст­венные государственно-монополистическому капитализму. Война показа­ла, что вторжение государства во все сферы социально-экономической и по­литической жизни США неизбежно и что оно служит интересам крупного капитала. Государство осуществляло свою регулирующую роль главным образом на путях усиления эксплуатации трудящихся и ослабления рабо­чего движения. В этих целях использовался принятый летом 1943 г. закон Коннэли — Смита, ограничивший права профсоюзов на стачки и запре­щавший им взносы на политические кампании.

Усилился процесс концентрации и централизации капитала. В самых больших корпорациях, которые составляли 2 процента от общего числа компаний, в 1944 г. сосредоточивалось 62 процента всей рабочей силы, в то время как перед войной — 49. Усиление концентрации производства в значительной мере порождалось тем, что большую часть выгодных воен­ных заказов получали крупнейшие корпорации. В 1944 г. прибыли монополий достигли после вычета налогов 10,4 млрд. долларов (в 1940 г. они составляли 6,4 млрд. долларов).

Наживаясь на военных заказах, крупнейшие монополии США не порывали свои картельные связи с германскими трестами и синдикатами. 6 января департамент юстиции США предъявил иск компаниям «Э. И. Дю­пон де Немур энд компани», «Ремингтон Арме компани» и английской компании «Империал кэмикл» по обвинению в сотрудничестве с «И. Г. Фар- бениндустри», игравшей видную роль в военной экономике рейха. 16 марта двум американским экспортным компаниями 13 фабрикантам, од­ной британской корпорации было поставлено в вину заключение между­народного картельного соглашения с германской корпорацией и бель­гийской компанией о разделе рынка и установлении экспортных квот во всем мире с целью ограничения производства и сбыта щелочей. Помощник генерального прокурора США У. Бердж писал: «Американские фирмы, члены картеля, не только поставляли свои изделия германским агентам в Южной Америке, но во многих случаях даже выпускали свои товары под немецкими этикетками». Многие из таких преступных связей оста­лись нераскрытыми.

Рост военных прибылей создавал возможность для увеличения оплаты труда рабочих, а повышение цен делало это увеличение необходимым. Однако правительство, взяв курс на замораживание заработной платы и будучи не в состоянии предотвратить рост цен, сознательно воз­ложило тяготы войны на плечи трудящихся. Если основные ставки ра­бочих, по данным профсоюзных исследовательских групп, возросли к концу 1943 г. только на 15 процентов по сравнению с январем 1941 г. (затем они были заморожены), то стоимость жизни увеличилась за этот же период на 43,5 процента. Разрыв между заработной платой и цена­ми являлся одним из важных источников увеличения прибылей моно­полий, стремившихся в ходе войны укрепить свои экономические и со­циальные позиции.

Сверхурочные работы и интенсификация труда при отсутствии должной его охраны повлекли увеличение производственного травматизма. Например, в обрабатывающей промышленности в 1944 г. число несчастных случаев было в 2,7 раза выше уровня 1939 г. По данным государст­венной службы информации, со дня Пёрл-Харбора до 1 января 1944 г. на производстве погибло 37 тыс. человек, то есть на 7,5 тыс. больше, чем на полях сражений; 210 тыс. получили травмы.

Наступление монополий на интересы рабочего класса обостряло клас­совые противоречия. Усилилась стачечная борьба. Если в декабре 1943 г. прошло 355 стачек, в которых участвовали 263 тыс. рабочих, то в мае 1944 г. — 589 стачек с 319 тыс. участников. Но в условиях войны с фашизмом рабочие пользовались этим оружием гораздо осторожнее, чем в довоенные годы, стараясь не наносить ущерб военному производству. Стачки, как правило, бывали кратковременными. Всего за январь—июнь было потеряно 4,3 млн. рабочих дней, что составило приблизительно 0,1 процента всего рабочего времени. Вклад же рабочего класса в повы­шение производительности труда и рост военного производства был чрез­вычайно велик.

Несколько улучшилось положение фермеров. Однако «процветание» военных лет распространялось главным образом на крупных фермеров, в руках которых была сконцентрирована подавляющая часть товарной продукции и которые получали наибольшую выгоду от роста цен на сельскохозяйственные товары. Владея пятой частью всех ферм, 57 процентами фермерской земли, 60 — общей стоимости машин и оборудо­вания, они производили более двух третей валовой продукции сельского хозяйства и почти три четверти товарной. Механизация и технические усовершенствования на крупных фермах содействовали углублению классового расслоения фермерства. Мелкие и средние его слои потеряли почти 18 процентов занимаемой ими площади, в то время как крупные увеличили свои владения на 14 процентов. Почти треть фермеров не явля­лась собственниками земель, на которых они трудились, 55 процентов негритянских фермеров юга страны были издольщиками. Более четверти всех американских фермеров работали дополнительно вне своих хозяйств, так как получали от них низкие доходы. Оставались высокими фермерская задолженность и количество заложенных ферм. Повысились цены на сельскохозяйственные машины и тарифы на перевозку фермерской про­дукции. Таким образом, жизненно важные проблемы американского фермерства оставались неразрешенными. Они были лишь временно завуалированы высокими ценами на продукты сельского хозяйства и возможностью для мелких фермеров найти работу в промышлен­ности.

Несмотря на остроту социальных противоречий и сложность внутриполитической обстановки, американский народ умножал свой вклад в общее дело борьбы с фашизмом. Основную часть вооруженных сил составляли рабочие и фермеры. Только членов профсоюзов в армии и на флоте к октябрю 1943 г. насчитывалось 3 250 тыс. Из 15 тыс. комму­нистов-военнослужащих многие получили ордена, медали и похвальные отзывы за храбрость в боях и образцовое выполнение служебного долга. Их авторитет оказался столь высоким, что 5 февраля военное коман­дование США вынуждено было разослать инструкцию, разрешавшую присваивать офицерские звания военнослужащим — членам ком­партии.

Значительными были и трудовые усилия американских рабочих. С декабря 1942 г. по апрель 1944 г. производительность труда в военной промышленности увеличилась на 30—35 процентов. Профсоюзы выступа­ли за расширение военного производства, в чем их полностью поддержи­вали коммунисты. Одним из важнейших требований при этом было уча­стие профсоюзов в решении производственно-экономических вопросов, в частности через объединенные комитеты рабочих и предпринимателей. К началу 1944 г. было создано 5 тыс. таких комитетов, представлявших 8 млн. рабочих. Однако промышленники делали все возможное, чтобы свести их деятельность к минимуму. Поэтому комитеты не оказывали суще­ственного влияния на организацию военного производства и служили в лучшем случае лишь каналом передачи рационализаторских предло­жений владельцам корпораций.

Коммунистическая партия США настойчиво выдвигала требование о расширении политического влияния рабочих в решении государственных проблем. В частности, она настаивала на введении профсоюзных дея­телей в состав правительственного кабинета. Однако президент США, опи­раясь на правящие круги страны, игнорировал эти требования.

Борясь за расширение своей роли в мобилизации национальных ресурсов на разгром фашизма, компартия США и профсоюзы решительно требовали равномерного распределения неизбежных тягот войны между всеми слоями общества. Они развернули широкую кампанию протеста против замораживания заработной платы, против принудительного удер­жания трудящихся в районах с низкой оплатой труда и принудительного перемещения рабочей силы, против введения всеобщей трудовой повин­ности. Они выступали с резкой критикой в адрес административно регу­лирующих органов, разоблачая их антирабочий, промонополистический характер. В результате этой борьбы позиции организованных рабочих несколько упрочились.

Коммунисты, являясь последовательными защитниками интересов рабочего класса, выступали за ограничение всевластия монополий, боро­лись против расовой дискриминации, усиления эксплуатации трудящих­ся. Они отстаивали курс на непрерывность и увеличение военного произ­водства, добивались скорейшего открытия второго фронта, оказания все­мерной помощи Советскому Союзу и другим странам антифашистской коалиции.

Значительный вклад в дело разгрома врага внесли американские труженицы. С момента вступления США в войну по январь 1944 г. в военную промышленность пришли 2 300 тыс. женщин. Более 200 тыс. американок были в армии медицинскими работниками, связистами и рядовыми бойцами.

Активно боролось с врагом негритянское население. За неделю до высадки в Нормандии в войсках США в Европе находилось 133,8 тыс. негров. Всего же в вооруженных силах США служило свыше 1 млн. негров. В начале года из 5,5 млн. негритянских рабочих в военной промы­шленности трудилась 1,5 млн. Однако расовая дискриминация вела к тому, что лишь 10 процентов негров, участвовавших в военном производ­стве, имели высокооплачиваемую работу. У них было в 8 раз меньше шансов, чем у белых, на ее получение. Главным оплотом борьбы с расиз­мом являлось организованное рабочее движение. Съезд Конгресса про­изводственных профсоюзов (КПП), состоявшийся в ноябре 1943 г., подчер­кнул, что дискриминация меньшинств особенно нетерпима в условиях войны, требующих сплочения всего народа в борьбе с фашизмом. Съезд квалифицировал расовую и религиозную дискриминацию как измену.

Известную роль в сплочении трудящихся на борьбу с врагом продолжало играть антифашистское демократическое объединение — Интер­национальный рабочий орден. Большое значение имела деятельность Американского славянского конгресса во главе с Л. Кржицким. В те­леграмме его Национального комитета от 27 мая, адресованной советско­му народу и его армии, говорилось: «Мы ясно сознаем, что Америка и наши славянские братья в Европе находятся в большом долгу перед героической Красной Армией и советским народом. Своей доблестной и решительной борьбой советские люди спасли жизни многим тысячам американцев, а славянские народы они спасли от полного уничтожения фашистскими тиранами. Дружба между Америкой и Советским Союзом должна непрерывно расти».

Подобного рода телеграммы и приветствия поступали от многих местных отделений профсоюзов и общественных организаций. Национальный совет американо-советской дружбы проводил кампанию по отп­равке в СССР приветственных посланий. Активное участие в ней принимали такие известные общественные деятели, как У. Уилки, Э. Рузвельт, пред­седатель Национального совета американо-советской дружбы К. Лaмонт, председатель КПП Ф. Мэррей и другие. В нее включились 2 тыс. местных комитетов помощи России.

Рост авторитета СССР среди народных масс США, расширение движения солидарности с героическим советским народом побудили руко­водство КПП пойти на более тесное сотрудничество с советскими проф­союзами. Между тем лидеры другого крупнейшего профсоюзного объе­динения — Американской федерации труда (АФТ) остались на прежних антисоветских позициях. Они выступали против создания объединенного профсоюзного комитета СССР, США и Англии. В январе 1944 г. АФТ отвергла предложение Британского конгресса тред-юнионов принять участие в намечавшейся международной профсоюзной конференции.

Широкую поддержку со стороны американского народа, прежде всего рабочего класса, получили решения Тегеранской конференции. Съезды профсоюзных объединений, многие общественные организации фермеров, интеллигенции в своих резолюциях одобряли и приветствовали совместные обязательства союзников. В конце января вице-председатель КПП, один из руководителей Американской рабочей партии (АРП) С. Хиллмэн заявил: «Московская, Каирская и Тегеранская декларации провозгласили новую эру в международных отношениях — эру нацио­нальной безопасности на основе теснейшей и длительной дружбы и сотруд­ничества Объединенных наций в рамках всемирной организации, призван­ной поддерживать справедливый и прочный мир».

Курс на разгром фашистских агрессоров, на союз с Советской страной и другими свободолюбивыми народами связывался широкими массами американцев с именем Рузвельта. Они готовы были переизбрать его на четвертый срок, что не имело прецедента в истории США. Поддержку Рузвельту и демократической партии оказало большинство американ­ского рабочего класса, его политические партии и организации — ком­мунистическая и рабочая партии, КПП, большая часть профсоюзов АФТ.

Значительную роль в мобилизации прогрессивных сил США в предвыборной кампании играл созданный еще в июле 1943 г. Комитет полити­ческих действий КПП. Тем не менее Комитет и левые силы профсоюзов не смогли оказать заметного влияния на результаты выборов. Официально выдвинутая Комитетом в июне 1944 г. и поддержанная левыми силами профсоюзов кандидатура сторонника буржуазного неолиберализма во внутренней и внешней политике Г. Уоллеса для переизбрания его вице- президентом США не прошла из-за противодействия подавляющей части правящих кругов страны. Поражение Уоллеса и выдвижение кандида­туры Г. Трумэна на съезде демократической партии летом 1944 г. зна­меновали собой сдвиг вправо в расстановке политических сил США.

Республиканская партия, как и демократическая, официально высказалась за ведение войны до полной победы над державами оси и за между­народное сотрудничество после войны. Ее лидеры в ходе предвыборной кампании, как правило, воздерживались от критики внешней политики Рузвельта, в частности курса на сотрудничество с СССР, учитывая, что подавляющая часть населения США всецело одобряет эту политику.

Предвыборная борьба развернулась главным образом по вопросам внутренней политики, и особенно по экономическим проблемам. И демо­краты, и республиканцы стремились привлечь избирателей призрачными обещаниями экономических и социальных благ в послевоенной Америке. В послании Рузвельта к конгрессу от 11 января предлагалось принять «новый билль о правах», который гарантировал бы американцам хорошо оплачиваемую работу, хорошее питание, жилища и развлечения, прибыли от фермерского труда, торговли, медицинское обслуживание, пенсии, пособия и всестороннее образование. Но конгресс США со всей решитель­ностью высказался против принятия такого закона.

Республиканская партия выступала за ликвидацию военно-государственного регулирования и правительственной собственности на круп­ные военные предприятия, за отмену рационирования продуктов, про­тив поддержания твердых цен. Однако эта программа не принесла рес­публиканцам успеха. Влиятельные круги промышленников считали, что реконверсия поставит перед ними сложные проблемы, которые невоз­можно будет решить без государственного вмешательства в экономику и административного регулирования производственных отношений.

Упрочение антифашистской коалиции и активизация подготовки к открытию второго фронта дали толчок новому подъему демократического движения масс в стране. Оно вылилось в борьбу за расширение демокра­тических свобод, за подготовку перевода экономики на мирные рельсы, с тем чтобы обеспечить высокую занятость населения и сохранить эконо­мические завоевания американских трудящихся, за равноправие негров, укрепление сотрудничества стран Объединенных наций, справедливое решение проблем послевоенного устройства и обеспечение прочного мира.

В то же время в условиях близкого завершения войны активизировались реакционные силы. В послании от 11 января Рузвельт предупре­дил об опасности «крайне правой реакции» в США и указал: «Если эта реакция разовьется, если истории суждено повториться и мы вернемся к так называемым нормальным временам двадцатых годов, тогда оче­видно, что, даже сокрушив наших врагов на поле брани за пределами страны, мы отступим перед духом фашизма у себя в стране».

На внутреннем фронте давление реакции сказалось в усилении широ­кой антикоммунистической кампании. Стремясь ограничить движение левых сил и политически обезоружить рабочий класс, правящие круги сделали все от них зависящее, чтобы подорвать изнутри компартию. На неустойчивые и ревизионистские элементы в ее руководстве, прежде всего на генерального секретаря Э. Браудера, оказала влияние буржуазная пропаганда «классового мира». В партии возник, а затем и укрепился правооппортунистский уклон. Он явился следствием идейной и организа­ционной неподготовленности американского рабочего движения в целом к действиям в сложной и быстро меняющейся обстановке военного време­ни. Условия работы компартии тогда были особенно сложными. Она сов­местно с профсоюзами, стремясь к максимальной мобилизации ресурсов страны на борьбу с фашизмом, выступала за национальное единство антигитлеровских сил, за сотрудничество с правительством Рузвельта. Этот курс сам по себе не был проявлением реформизма, так как борьба с фашизмом отвечала прежде всего интересам рабочего класса. Однако в обстановке призывов к национальному единству традиционный для аме­риканского рабочего движения реформизм еще больше усилился. Объек­тивно неизбежное сотрудничество рабочих организаций с правительством в деле мобилизации всех сил страны на борьбу с фашизмом привело в ко­нечном счете к дальнейшему усилению буржуазного влияния на рабочий класс США.

Проповедь необходимости и эффективности сотрудничества труда и капитала, реформизма как главного двигателя общественного прогресса, надклассового характера государства, «народного капитализма» идей­но разоружала рабочих, способствовала углублению кризиса в компар­тии США. С конца 1943 г. Браудер и его сторонники, перейдя к открытой ревизии основ марксизма-ленинизма, стали связывать «нацио­нальное единство» и «национальные интересы» с отказом от классовой борьбы вообще. Правые оппортунисты мотивировали это якобы неспособ­ностью народа США пойти на глубокие социальные перемены и баснями о прогрессивных чертах и «особом» характере американского империа­лизма.

Поводом для решительной атаки против партии Браудер избрал решения Тегеранской конференции. Извращая их смысл, он утверждал, что Советский Союз перед лицом фашистской опасности пошел на «общее соглашение» с «западными демократиями», что решения, принятые в Тегеране, будто бы явились итогом «классового» сотрудничества в между­народном масштабе. Браудеристы повели атаку не только на марксизм-ленинизм, на идеологические принципы партии, но и на ее организационные основы. Выступая 10 января в Мэдисон-сквер гарден, Браудер заявил о необходимости «приспособить» название партии к той практической роли, которая якобы более точно соответствовала бы американской политической традиции. Он сообщил, что в мае будет созван съезд пар­тии с целью ее реорганизации в так называемую американскую Ком­мунистическую политическую ассоциацию.

С разоблачением Браудера и поддержавших его профсоюзных лидеров выступили У. Фостер и другие последовательные марксисты, вскрыв­шие фальшь и вредность лозунга «национального единства», понимаемого как отказ от классовой борьбы, показавшие истинное значение Тегеран­ской конференции. Однако большинство партийных руководителей и местных организаций не успели разобраться в столь неожиданном пред­ложении браудеровского руководства и не оказали сопротивления ликви­даторским усилиям ревизионистов. В результате на проходившем 20 мая в Нью-Йорке XII съезде компартии США было объявлено о ее роспуске и создании беспартийной Коммунистической политической ассоциации. Съезд последней, открывшийся в тот же день, принял декларацию и устав новой организации, составленные в духе буржуазного демократиз­ма и реформизма.

Свыше года продолжался тяжелый идейный и организационный кризис в партии. Влияние ее в массах на заключительном этапе войны оказалось ослабленным, а позиции в профсоюзах — значительно подорван­ными. Однако здоровые партийные силы развернули борьбу против браудеризма, за восстановление Коммунистической партии США и добились вскоре успеха.