Бетси Бэлкомб прогуливается с Наполеоном в саду Лонгвуда. Вторая половина дня. Наполеон смотрит на серые просторы океана, виднеющиеся между темными оконечностями скал, на которых щетинятся пушки, и говорит с горькой улыбкой:
— Скоро вы отбудете в Англию, оставив меня в одиночестве умирать на этой убогой скале. Взгляните на эти ужасные горы: это стены моей тюрьмы. Скоро вам скажут: император Наполеон мертв.
Бетси заливается слезами. Она напрасно ищет забытый в кармане седла платок, и Наполеон достает свой, вытирает ей слезы и просит сохранить его на память об их встречах. После обеда Бэлкомбы прощаются.
«Он спросил, что я хотела бы иметь на память. Я ответила, что всем подаркам предпочту прядь его волос. Он позвал Маршана, попросил принести ножницы и отрезать четыре пряди — для отца, матери, меня и сестры. Я храню эту прядь. Это все, что осталось у меня из сувениров, напоминающих о великом императоре».
Официально семья покидает остров из-за плохого здоровья мадам Бэлкомб, но истинной причиной их отъезда является дружба с Наполеоном, которую не одобряет губернатор. Г. Лоу подозревает, что Бэлкомб злоупотребляет своим положением поставщика Лонгвуда для переправки тайной корреспонденции Наполеона, то и дело объявляющейся в Европе — к смущению англичан. Губернатор не упускает ни одной возможности продемонстрировать свою ярость — для этого годится любой инцидент, связывающий Лонгвуд с Бэлкомбами.
На Новый год Наполеон послал в Бриары слугу с пирожными для Бетси и ее сестры. Часовой задержал слугу, а Г. Лоу отправил подарок обратно. В сентябре Наполеон попросил О'Миру отвести Бетси коня по имени Мамелюк для участия в скачках в военном лагере Дедвуд. Бетси выиграла скачку. Узнав об этом, губернатор вызвал к себе О'Миру и Бэлкомба и устроил им выволочку. Тогда Бетси сама направилась к губернатору. Молча ее выслушав, тот вышел, хлопнув дверью и не сказав ни слова. После этого Бэлкомб, чувствуя, что гнев губернатора грозит его положению, решил, что лучше вернуться в Англию, сославшись на плохое здоровье жены.
С отъездом Бэлкомба Наполеон теряет ценный канал связи с внешним миром. Кроме того, Бэлкомбы — единственные друзья из всей английской колонии острова. К этому времени Бетси уже не тот подросток, чьи шалости доставляли Наполеону столько удовольствия в Бриарах. Она превратилась в очаровательную семнадцатилетнюю девушку, за ней вовсю волочатся офицеры гарнизона. Ее отношения с Наполеоном не могут быть больше отношениями ребенка и доброго дядюшки. Однако они остаются друзьями и с волнением вспоминают счастливые моменты, проведенные вместе. Однажды Наполеон продемонстрировал Бетси пневматическую машину для производства льда — его никто на острове до сих пор не видел: «Он объяснил нам устройство механизма и хотел, чтобы я поняла принцип действия воздушного насоса. Он посоветовал мне обзавестись учебником элементарной химии как для развлечения, так и для учебы и, как всегда в таких случаях, обратился к отцу, рекомендуя, чтобы я брала ежедневные уроки». Вечером они присаживаются на ступени лонгвудского дома. Бетси берет шестиструнную гитару, присланную императору его сестрой Полиной, и Наполеон фальцетом напевает песенку «Да здравствует Генрих IV». Это, как и следует, докладывается губернатору: «Сегодня вечером генерал Бонапарт пел и насвистывал под аккомпанемент гитары. Пел также женский голос».
Отъезд Бэлкомбов стал последним в серии ударов, обрушившихся на Наполеона в первые месяцы 1818 года. 1 января узники собрались в бильярдной; Наполеон раздавал конфеты детям Бертрана и Монтолона, когда слуга доложил, что из Англии прибывает судно, которое везет важные новости. О'Мира тотчас отправился в порт. Наполеон был крайне возбужден. Может быть, в Лондоне назначен новый губернатор или новый премьер-министр? «А что если известие о смерти принца-регента?» Когда ему сказали, что О'Мира возвращается, Наполеон стал следить за его приближением в подзорную трубу: «Он скачет галопом! Должно быть, хорошие новости! Наверняка отозвали губернатора! О'Миры это тоже касается. Если бы дело обстояло не так, он наверняка остался бы в городе. Интерес прежде всего».
Однако речь на этот раз не шла ни о Гудсоне Лоу, ни об английском правительстве. Известие о трауре королевской семьи в Англии придет лишь месяц спустя, но скончавшийся — не принц-регент. Принцесса Шарлотта, молодая женщина, с которой Наполеон связывал столько надежд, умрет при родах.
В феврале Гурго — второй из четырех офицеров — покидает Наполеона. Ссоры с Монтолоном отравляли атмосферу Лонгвуда; в этом замкнутом мирке никто не мог оставаться от них в стороне. Молодой, темпераментный, не умеющий смолчать, Гурго даже вызывал графа дуэль.
Наполеона это бесило. Раньше он одним словом мог заставить замолчать кого угодно. Теперь он только мог срывать злость на Гурго возлагал на молодого генерала ответственность за скандалы с Монтолонами. «Настоящий корсиканец!» — восклицал Наполеон. Бешенный темперамент Гурго резко контрастирует с рафинированными манерами Монтолона, который угадывает любое желание своего хозяина. Наполеон знает, каким вполне корыстным мотивам он обязан услужливости Монтолона, но это не помешает императору скаать Гурго:
— По правде говоря, я люблю только полезных мне людей и в
той мере, в какой они полезны. Мне мало дела до того, что они думают, важно, что мне говорят. Если они предадут меня, они сделают только то, что и многиедругие.
Когда Гурго жалуется на свое холостяцкое житье, в то время как с Бертраном, и Монтолоном их жены, Наполеон замечает:
Подумаешь, женщины! Когда о них не думаешь, в них и не нуждаешься. Берите пример с меня!
Но Гурго не верит, что Наполеон обходится без женщин. Он подозревает, что, Альбина де Монтолон — любовница Наполеона, и не скрывает своей догадки. Как-то Гурго застает красавицу Альбину в комнгате Наполеона, когда тот не был одет. Когда он рассказывает об; этом Монтолону, граф уклончиво бормочет: «Я не знаю, я не говорю "нет"». Однажды Монтолона просят выйти, когда Наполеон принимает Альбину, сидя в ванне-купели. Гурго роняет мужу:
Поздравляю, вас выставляют за дверь в то время, как она в нее входит.
Отношения Наполеона с привлекательной и доступной Альбиной заставляют Гурго терзаться от зависти: «Пусть Его Величество имеет любовниц, если он того желает, но я унижаться перед ними не намерен». Все в том же дневнике, говоря о муже Альбины, Гурго восклицает: «Бедный Монтолон! Какую же роль вы играете!»
Развязка наступает 2 февраля в ходе бурной сцены. Наполеон посылает за Гурго и принимает его в бильярдной, где играет в шахматы с Бертрраном, и спрашивает:
— Но чего вы наконец, хотите?
Гурго отвечает, что с ним скверно обходятся и он хотел бы уехать. Он обращаетсям за поддержкой к Бертрану, но гофмаршал молчит, прислоннившись к стене: как всегда, он не принимает ничьеи стороны. Вопрос в Монтолонах. Наполеон говорит, что будет обращаться с Монтолонами как ему заблагорассудится, и добавляет:
— Но даже если бы я спал с ней, что в этом плохого?
Император слышит в ответ:
— Ничего, сир, но я и не говорил Вашему Величеству ничего подобного. Я не могу предположить, чтобы Ваше Величество имело столь дурной вкус.
Разгневанный Наполеон велит Гурго уезжать. Под предлогом плохого здоровья тот покидает остров Святой Елены в следующем месяце, заявив иностранным комиссарам, что Наполеон мог бы бежать в любое время, но он предпочитает плен на острове свободе в Америке!
В том же феврале Наполеона ожидает еще одна, более серьезная потеря. Во время обеда мажордом Сиприани падает на пол, крича от боли. Спустя четыре дня он умирает от «воспаления кишечника» (диагноз О'Миры). В списке сосланных на остров Сиприани был отнесен к обслуживающему персоналу. Вскрытия поэтому не последовало. Никого эта внезапная смерть не удивляет.
В лице Сиприани Наполеон теряет ценнейшего доверенного агента, заменить его на Святой Елене некем. Наполеон знал его с детства, с Корсики. Он был осведомителем Наполеона на континенте, когда тот находился на Эльбе. Именно он предупредил Наполеона, что союзные державы собираются депортировать его на Святую Елену. Здесь Сиприани получал ценную информацию через торговцев Джеймстауна, у которых делал покупки. В его обязанности входила и организация тайной корреспонденции. Гурго называл его «нашим министром иностранных дел» и «нашим министром полиции», а однажды заметил Наполеону: «Вы пожертвуете всеми нами ради Сиприани». Ни Наполеон, ни Сиприани никогда не раскрывали своих секретов.
Кончину Сиприани оплакивали его близкие друзья — Маршан и О'Мира. Последний отметит: «Сиприани был наделен большим природным талантом. Очень хитрый по натуре, он производил впечатление откровенного и простодушного человека. Наполеон полностью доверял ему». Смерть Сиприани потрясла Наполеона, и он выглядел убитым все последующие дни.
С осени прошлого года здоровье Наполеона ухудшилось. В августе английский путешественник Базил Холл еще нашел его в добром здравии и хорошем настроении, хотя лицо его было мертвенно-бледным. Холл рассказал Наполеону об одном дальневосточном острове, у аборигенов которого не было никакого оружия, так как они не знали, что такое война. Необычайно удивленный, Наполеон воскликнул: «Совсем не воюют?»
В сентябре Наполеон заболевает. В октябре жалуется О'Мире на возникшую накануне утром «острую боль в правом подреберье, точно под хрящами; я чувствую что-то в правом боку, чего не испытывал никогда раньше». О'Мира думает, что это симптомы гепатита. Через две недели он помечает, что «Наполеон испытывает постоянную тупую боль или неприятные ощущения в правом боку, аппетит его ухудшился, ноги опухают, особенно к ночи. Время от времени его рвет, состояние сонливости...»
Когда приблизительно в это время его навещают Бэлкомбы, Бетси поражена: «Болезнь неузнаваемо изменила его облик. Восковое желтое лицо, дряблые щеки, спадающие по обе стороны подбородка. Щиколотки настолько распухли, что нога едва вмещается в башмак. Он настолько ослабел, что если бы не опирался одной рукой о стол, а другой о плечо слуги, то не смог бы подняться... После моя мать сказала, что лицо его отмечено печатью смерти».
Наполеон полагает, что английское правительство пытается медленно убить его. Все ограничения жизни на острове, говорит он О'Мире, точно рассчитаны, чтобы «сделать его мало-помалу больным: заточение приводит к распаду крови, а это кончится смертью после продолжительной агонии и будет выглядеть как кончина, вызванная естественными причинами». Так запланировано: «Это верный способ убить меня, бесконечно более жестокий и преступный, чем шпага или пистолет».
Иногда повторяющиеся недомогания возрождают его былой страх быть отравленным. Подозрение обычно падает на вино. В июне Гурго покажется странным вкус вина из бутылки Наполеона. Это тот редкий случай, когда император предлагает выпить кому-нибудь вина из его личных запасов. Он говорит: «Этот мошенник Рид (помощник губернатора) способен отравить меня. У него ключ от погреба, он может сменить пробки!» Гурго советует ему делиться со всеми своим вином: никто не осмелится отравить сразу всех обитателей Лонгвуда. Это наделало бы столько шума. Но Наполеон качает головой: «Уж я-то так и так умру!» Но когда Сиприани докладывает, что Лоу прислал недавно прибывшее на остров вино, император отказывается его пить. Ранее О'Мире поручили произвести анализ вина на предмет содержания свинца. Результат так и остался неизвестным.
Что до губернатора, то его постоянные опасения по поводу возможного побега Наполеона достигают пика с донесениями о готовящемся в Пернамбуко, в Бразилии, заговоре. В январе французский комиссар Моншеню получил сведения об этом от поверенного в делах Парижа в Рио-де-Жанейро. В следующем месяце русский комиссар граф Бальмен сообщает: «Бонапартистские заговорщики из Пернамбуко привели губернатора в состояние крайнего возбуждения. Он отдал приказ нарастить фортификационные валы, поставить новые телеграфные посты и артиллерийские батареи в различных пунктах острова. Он удвоил охрану Лонгвуда. Я постоянно вижу его верхом, в окружении инженеров, разъезжающим во всех направлениях».
Итак, к этому времени принцесса Шарлотта и Сиприани умерли, Гурго и Бэлкомбы покинули остров; один за другим исчезают друзья и сторонники Наполеона. Можно ожидать худшего. Г. Лоу продолжает попытки удалить с острова людей, особенно близких Наполеону. Год назад встал вопрос о депортации Монтолона. Император тогда поделился с О'Мирой:
— Ничей отъезд я так тяжело не буду переживать, как отъезд Монтолона. Он очень услужлив и пытается предупредить все мои желания. — Потом добавляет: — Графу нечего опасаться во Франции... при его аристократическом происхождении он может сразу же войти в фавор к Бурбонам, если пожелает.
Губернатор оставит Монтолона в покое. Но теперь, в начале 1818 года, он попытается добиться отзыва О'Миры в Англию.