Месье ошеломлен только что полученным в его штаб-квартире в павильоне Марсан известием: несколько минут назад на пути в Оперу его сын, герцог Берри, тяжело ранен ударом ножа в бок, он умирает.
Герцог Берри, бонвиван, долго игравший в военного, не только млад сорокадвухлетний ший сын графа д'Артуа, но и последняя надежда династии Бурбонов. Без него она вряд ли продлится. Старый Людовик XVIII бездетен, и ни сам граф д'Артуа, которому идет седьмой десяток, ни другой его сын, герцог Ангулемский, кем исчерпывается список Бурбонов-мужчин, не будут, по всей вероятности, иметь потомства. Только герцог Берри, казалось, мог произвести наследника.
В общем, драма наследования может разыграться так: после смерти Людовика XVIII трон должен перейти к Месье, после него—к герцогу Ангулемскому. Если герцог Берри умрет, линия Бурбонов прервется.
Герцога только перенесли, в агонии, на кушетку в фойе Оперы, а его убийца уже схвачен в ста метрах отсюда. Он немедленно сознается. Это некий Пьер-Луи Лувель, тридцатисемилетний шорник королевских конюшен. Говорят, он получил орден Почетного легиона из рук самого Наполеона во время Ста дней. Убийство замышлено им четыре года назад, но только сегодня он отважился. Перед казнью Лувель заявляет:
— Я не могу забыть, что Ватерлоо оказалось столь роковым для Франции потому, что в Брюсселе и Генте (где была штаб-квартира Бурбонов во время их второго изгнания) нашлись французы, которые наводнили армию предателями и помогали иностранцам.
Лувеля гильотинируют, а перед смертью он еще раз провозгласит верность сосланному императору.
В особняке Марсан оплакивают смерть герцога Берри, и в особенности потерю последней надежды на «законное» продолжение династии. И этот удар нанес Бонапарт, опять он, всегда он. Неужели тень узурпатора будет постоянно нависать над Месье и его родом — божьей милостью монархами Франции?