Рассказывает историк-архивист Анатолий Прокопенко:
– Как известно, 1 декабря 1934 года в коридорах Смольного был убит «любимец партии и народа» Киров. Утром следующего дня на берега Невы для выяснения причин гибели ближайшего соратника прибыл лично И. В. Сталин. Его сопровождали Молотов, Ворошилов, Ягода, Ежов и другие. Документы свидетельствуют: из психиатрического отделения Обуховской больницы к нему сразу же доставили молодую женщину Марию Волкову. До позднего вечера в присутствии Волковой продолжались допросы тех, кого подозревали в убийстве Кирова.
Существуют две основные версии случившегося в Смольном. Согласно одной из них, некто Леонид Николаев приревновал свою жену к ленинградскому лидеру и совершил террористический акт. По другой версии, к которой склонялся, в частности, Никита Хрущев, Сергей Миронович Киров на XVII съезде ВКП(б) имел шансы стать первым лицом в партии и в стране, а потому был искусно удален Сталиным. К тому же он использовал гибель Кирова как повод для хитроумной атаки на «троцкистско-зиновьевский блок» и сокрушительной расправы над ним.
Известно также, что именно в то время Кирова опасались два важных функционера: руководитель НКВД Ягода и всесоюзный прокурор Вышинский.
Не исключено, что именно Ягода, играя на чувствах вождя, деликатно и осторожно внушает Сталину идею устранения Кирова, после чего поручает руководителям ленинградского УНКВД Медведю и Запорожцу подготовить строго засекреченную акцию. После завершения операции ленинградские организаторы и исполнители ликвидируются. По замыслу, особая роль в ней отводилась законспирированному агенту. Он должен был втайне от ленинградского УНКВД «обнаруживать» факты готовящегося убийства и информировать о них именно УНКВД. Выбор пал на Марию Николаевну Волкову – в ту пору штатную осведомительницу.
Как же справилась с поставленной задачей бывшая ярославская крестьянка 28 лет от роду?
Например, на вечеринке сотрудников УНКВД, проходившей за городом на квартире у землячки Волковой, она якобы узнает не только о нависшей над Кировым опасности, но и о контрреволюционной организации числом в 700 человек, готовящей восстание против большевиков. В этой же компании на вечеринке она сближается с будущим убийцей, носившем якобы несколько фамилий: Дубинский-Николаев Семен Леонидович, он же Садиков Леонид Васильевич. Человек этот, по словам Марии, располагает немалыми деньгами, шикует в злачных местах и разъезжает на «линкольне».
Затем Волкова знакомится еще с двумя заговорщиками – И. Котолыновым и Н. Шатским, от которых она якобы узнает о часе «икс», когда одновременно в Москве и Ленинграде будет покончено с Кировым, Молотовым, Ворошиловым. Как следовало ожидать, активность Марии явно обеспокоила «отцов» ленинградского подразделения НКВД. Ее вызывает оперуполномоченный Особого отдела Г. Петров и предлагает забыть обо всем, что она «знает». Мария заупрямилась. Тогда ей доставили несколько минут дискомфорта – слегка перепарили в баньке и воткнули несколько раскаленных игл под ногти. Взяв подписку о невыезде, провокаторшу отпустили восвояси.
Она продолжала «разоблачения». Согласно доносу, Николаев везет ее в Лигово, окрестности Ленинграда, в особняк одного из членов ЦК партии, и там Мария будто видит злейших врагов советской власти – Зиновьева, Каменева, Евдокимова, которые прибыли в Ленинград для контроля за… разгрузкой немецкой подлодки, доставившей террористам оружие, гранаты. Одну из гранат как доказательство осведомительница доставила своему прямому начальнику Соколову. Позднее, правда, выяснилось, что граната была из арсенала ЧК.
Следующая фальсификация Марии касалась поведанного ей Николаевым оперативного плана убийства Кирова непосредственно в здании Смольного. Наша праведница, не медля, 28 октября, с главпочтамта направляет два аналогичных письма с предупреждением: одно – Кирову на дом, другое – в Москву, в ЦК партии.
Волкова исходила из того, что ее послания по адресу не дойдут, а окажутся у хозяев невской Лубянки. Так и случилось. Терпению чекистов пришел конец. Ярославскую воительницу вновь призывают к оперативнику Петрову. На допросе она держится мужественно, от своей миссии не отказывается. Тогда ее изолировали, отправив в психотделение Обуховской больницы, где она и находилась в здравом уме до приглашения к Сталину.
Из больницы Волкова умудряется послать записку о готовящемся покушении секретарю Леноблисполкома Ильину, и тот готовился доложить об этом руководству. 1 декабря, когда в Смольном раздались выстрелы, он был в своем рабочем кабинете. Ильин помчался на третий этаж и увидел там на полу Кирова. А рядом – убийца, уткнувшийся лицом вниз, и мертвый охранник Сергея Мироновича. Версию гибели Кирова сформулировали такой, какой она была выгодна вождю.
Между тем московская комиссия в присутствии Волковой живо раскрутила дело с письмами, отправленными ею 28 октября с главпочтамта. Свою роль Волкова исполнила добросовестно. Те, кто «скрыл» от Сталина ее информацию о готовящемся покушении, были сурово наказаны. В частности, руководители ленинградского УНКВД Медведь и Запорожец были отправлены на работу на Дальний Восток, а в 1937 году – расстреляны.
Власти обласкали Марию. Ее направили на лечение в обкомовскую больницу, затем в элитный санаторий. Дали квартиру.
Еще раз Волкова напомнила о себе, когда Хрущев вознамерился разобраться в обстоятельствах гибели Кирова. Волкова передала в ЦК КПСС письмо с выражением готовности помочь партии. Летом 1956 года с ней подолгу беседуют в КГБ. Итог этих «посиделок» изложил в записке в ЦК председатель КГБ И. Серов.
«Установлено, – говорится в записке, – что показания, которые она давала в 1934 году, никакого отношения к убийству Кирова не имеют… Уличенная во лжи, гр. Волкова призналась, что настоящего убийцу С. М. Кирова – Николаева, а также Котолынова она ранее никогда не знала, а эти фамилии и их фотографии ей были показаны Ежовым и другими работниками НКВД СССР». Умерла Мария Волкова в 1960-х годах.