Около восьмидесяти лет назад в Берлине была издана книга повествующая, на основании неопубликованного личного архива недавно скончавшегося тайного советника Штибера, о его добродетелях и бескорыстном служении отечеству. Почти все, что читатель сейчас узнает, не вошло в книгу: Штибер и его душеприказчики предпочитали умолчать о том, что представляет особый интерес для истории тайной войны.
Вильгельм Штибер родился в Саксонии в 1818 г. После окончания юридического факультета он стал довольно известным адвокатом по уголовным делам. Штиберу очень везло на процессах. Ему часто удавалось спасти от наказания многих своих заведомо виновных клиентов. Этот успех проистекал отнюдь не из адвокатского красноречия.
Штибер стал издателем «Полицейского журнала» и приобрел солидные связи в полиции. Их укреплению способствовало также поступление Штибера на полицейскую службу в качестве темного агента. В его обязанности теперь входило втереться в доверие к немецким революционерам и подстрекать их к авантюрам, которые помогли бы арестовывать и отправлять за решетку всех врагов прусской монархии.
При таких условиях судебные власти сквозь пальцы смотрели на то, что Штибер заранее узнавал о всех доказательствах, которые собирала полиция против его клиентов-уголовников, и мог заранее соответствующим образом подготовить защиту.
Однако настоящая карьера Штибера началась во время революции 1848 г. Однажды, в марте, он сумел спасти короля Фридриха-Вильгельма, на которого напала угрожающе настроенная толпа. Штибер увлек короля в ближайшее здание и захлопнул дверь.
После этого случая и вплоть до 1857 г., когда Фридрих-Вильгельм, и ранее выказывавший признаки ненормальности окончательно сошел с ума, Штибер мог твердо рассчитывать на королевские милости. Он начал быстро продвигаться по службе к великой зависти своих менее удачливых коллег считавших его невежественным дилетантом и выскочкой.
Совместно с другим полицейским чиновником Bepмутом, Штибер опубликовал в 1853 г. двухтомное сочинение «Коммунистические заговоры девятнадцатого века», которое в известном смысле является началом систематической фальсификации в буржуазной литературе истории революционного рабочего движения.
Штибер занялся фабрикацией документов, которые должны были служить предлогом для обысков, арестов и других полицейских преследований. Подложность документов, изготовлявшихся Штибером, должен был признать даже прусский королевский суд.
Однако жандармское рвение Штибера только увеличило к нему благосклонность короля, которому к тому же очень нравились рьяно монархические взгляды провокатора. B правительственных кругах острили: «Все у Штибера полицейское, даже фамилия». («Штибер» по-немецки – собака-ищейка.) А Фридрих-Вильгельм с удовольствием каждый день заслушивал его длинные отчеты, которые состояли неизменно из двух частей: первая касалась «противоправительственной» активности революционеров, а вторая была посвящена... королевской свите и представителям прусского царствующего дома. О них Фридрих-Вильгельм получал самые подробные сведения: от меню обеда до того, как в данный день складывались отношения братьев короля с их любовницами. С некоторого времени, как опытный царедворец, Штибер к удовольствию Фридриха-Вильгельма тактично стал передавать в закрытых конвертах отчеты о каждом из братьев короля.
В октябре 1854 г. король поручил Штиберу наладить шпионаж против Франции, Австрии и других государств. В марте 1855 г. прусский парламент выделил значительную сумму на финансирование шпионской службы, которую возглавлял Штибер.
Правда, потом, после помешательства короля, карьера Штибера прервалась на несколько лет. Он успел нажить много врагов, и, главное, его деятельность вызывала возмущение в широких кругах общества. Принц-регент (впоследствии король Вильгельм) считал благосклонность Фридриха-Вильгельма к такому проходимцу, как Штибер, лишь еще одним свидетельством слабоумия своего предшественника. Штибера отдали под суд, но шпик ускользнул от наказания, утверждая, что все инкриминируемые ему незаконные деяния он совершал по приказу Фридриха-Вильгельма. Пойти на осуждение монарха прусский королевский суд конечно, не мог, но Штиберу все же пришлось расстаться с государственной службой. Штибер даже уезжал в Россию, куда он был приглашен для «консультации» В связи с реорганизацией царской тайной полиции. Однако и здесь Штибер «на всякий случай» собрал много сведений о состоянии русской армии, представлявших крупный интерес для прусского командования.
Тем временем в Пруссии взошла звезда Бисмарка. Штибер был представлен новому прусскому премьер-министру издателем подкупленной правительством газеты «Норддейче альгемайне цайтунг» Брассом, который был известен более под именем «великого пресмыкающегося». Теперь бывшему чиновнику недолго пришлось убеждать главу правительства, что он, Штибер, является весьма полезным человеком.
Бисмарк предложил Штиберу организовать разведывательную службу против Австрии, с которой Пруссия собиралась воевать. Штибер понял, что ему нужен крупный успех и при этом достигнутый лично им самим. Только таким путем разжалованный полицейский чиновник мог рассчитывать на новую карьеру. Штибер отправился в Австрию и стал путешествовать по стране под личиной коммивояжера. А торговал он двумя не совсем схожими изделиями: иконами и порнографическими картинками. Разделив по примеру господа бога род человеческий на овец и козлищ, Штибер считал, что ему удастся прельстить любого одним из этих товаров, если не обоими сразу. Разъезжая по деревням и оживленно болтая со своими покупателями, прусский шпион в обмен на припасенные им городские новости умел незаметно выудить сведения о дислокации воинских частей, о расположении укреплений и казарм.
В течение двух лет, с апреля 1864 г. по май 1866 г Штибер исколесил вдоль и поперек все провинции Австрии, которые должны были стать ареной военных действий. В одном небольшом селении, когда он прислушивался к разговору торговцев на постоялом дворе, его узнали. «Это – Штибер», — гневно закричал один из присутствовавших, указывая на бывшего главу прусской тайной полиции. Ночью под эскортом двух австрийских жандармов Штибер был доставлен на границу. Но в Берлин он вернулся не с пустыми руками. Прусское командование получило подробные сведения о состоянии вооруженных сил будущего противника – столь подробные, сколь возможно было добыть без кражи секретных документов австрийского генерального штаба.
На территории Австрии были созданы шпионские гнезда и, когда вскоре прусские войска двинулись в поход, в каждом селении они находили заранее указанного им человека, который сообщал детальные сведения о положении неприятельских сил, о местных ресурсах продовольствия и фуража для лошадей.
Бисмарк мог быть доволен. Он поручил Штиберу создать особую службу, формально для охраны жизни короля и министров, а в действительности выполнявшую функции контрразведки. Подобной специальной контрразведывательной службы в мирное время не имела еще ни одна европейская страна.
Штибер занялся также организацией военной цензуры и военной пропаганды для поддержания духа внутри страны и дезориентации противника.
В 1866 г. прусские войска в короткой кампании разгромили австрийскую армию. Бисмарк начал подготовку к войне против Франции, которая оставалась главным препятствием на пути к объединению Германии «железом и кровью» под прусским владычеством. Щедро снабженный деньгами, Штибер опутал Францию густой разведывательной сетью, подобной которой еще не знала история шпионажа. На Штибера, по настоянию Бисмарка, посыпались награды и почести, хотя высокородные генералы и третировали полицейского выскочку. Штибер стал главой полиции. Даже король Вильгельм покаялся, что вначале не сумел оценить этого верноподданного человека, оказавшего столь большие услуги.
С сентября 1866. по октябрь 1869 г. Штибер четыре раза ездил во Францию. Он и его ближайшие помощники – поляк Зерницкий и баварец Кальтенбах – прожили во Франции более чем по году, методечески организуя одну за другой локальные ячейки прусской шпионской организации. Постепенно стала действовать целая армия шпионов – по позднейшему хвастливому утверждению Штибера – в 30 тыс. или даже 40 тыс. человек. (На деле – значительно меньше.) В их числе якобы было 45 тыс. человек, замаскировавшихся под местных крестьян, торговцев, мелких служащих, 7-9 тыс. служанок в кафе, ресторанах и отелях, 600-700 бывших прусских унтер-офицеров, разъезжавших по Франции под видом коммивояжеров или путешественников, которые сами добывали сведения или собирают их от остальных шпионов Штибера.
Агентов Штибера интересовали не только военные планы, вооружение, организация и дислокация французской армии, но также характер и семейные связи офицеров и генералов. Заранее предвидя, что прусские войска вторгнутся на французскую территорию, Штибер детально выяснял пропускную способность всех французских дорог и мостов, расположение складов, исчислял поголовье скота и домашней птицы в каждом из предполагаемых районов военных действий, поскольку будущие окупанты намеревались содержать себя за счет местного населения. Были заранее установлены размеры контрибуции, которую можно будет наложить на каждый город, каждое селене, каждое крестьянское хозяйство. В 1870 г. прусская армия вторглась во Францию, обладая знанием всего того, что могло пригодиться для захвата и ограбления страны. Напротив, французы, по позднейшему признанию Наполеона III, не имели никаких сведений о противнике.
Во время самой войны Штибер был одним из организаторов беспощадного террора против мирного французского населения. Смертной казни подвергали за самые ничтожные или даже мнимые провинности, по простому подозрению, Однако, когда война приобрела для Франции характер освободительной борьбы против прусского нашествия, успехи Штибера заметно уменьшились. Сотни и тысячи людей, рискуя жизнью, пробирались с важными донесениями в осажденные пруссаками французские города, и контрразведка Штибера не смогла победить в этой тайной войне.
В январе 1871 г. в прусскую ставку для переговоров прибыл французский министр Жюль Фавр. Штибер вырядился лакеем и в течение переговоров Бисмарка с Фавром тщательно просматривал корреспонденцию французского представителя. В первый раз Штибер не успел сделать копии с некоторых документов, тогда Бисмарк нарочно под каким-то предлогом отложил на день заседание. Копии были сняты.
В своих мемуарах Штибер без удержу хвастает, что ему удалось провести Жюля Фавра. «Я вспоминаю, — иронически писал Штибер, — что я, стоя наверху лестницы, наблюдал, как карета, увозившая Фавра обратно в Париж, исчезала вдали. Почти падая от усталости, вызванной двумя бессонными ночами, я не мог все же не улыбаться, когда сжимал и бренчал монетами, которые вложил мне в руку Фавр».
Бахвальство Штибера не совсем лишено основания: он имел дело с матерым политиканом и, главное, с адвокатом, который был не только знаком со всеми преступными уловками своих клиентов, но и сам при случае пускал их в ход. Фавр сумел с помощью цепи подлогов отсудить крупное наследство, которое сделало его богатым человеком. От разоблачения Фавра спасла поддержка со стороны сановников Наполеона III. Активный участник кровавой расправы с парижскими рабочими в июне 1848 г., Фавр ненавидел французский пролетариат. В страхе перед рабочими массами Фавр, хотя и корчил из себя борца против прусских оккупантов, давно уже встал на путь капитуляции. Для Жюля Фавра, как для Тьера и его сообщников, главным врагом были героические защитники французской столицы от прусских войск, вскоре провозгласившие бессмертную Парижскую Коммуну. Ради того, чтобы снова потопить в крови выступление парижских пролетариев, Жюль Фавр был готов трижды на предательство национальных интересов, на любое пресмыкательство перед пруссаками. Все это Бисмарк отлично знал еще до того, как ознакомился при помощи Штибера с содержимым портфеля французского уполномоченного.
После окончания войны Штибер приступил к организации шпионской сети во многих европейских странах. Секретные фонды, расходуемые на шпионаж, выросли в 10-15 раз. Агентами Штибера были служащие отелей, продавцы в табачных лавках или гувернантки в богатых домах, странствующие ремесленники и фешенебельные кокотки, модные парикмахеры и скромные чиновники почтового ведомства. Шпионами у Штибера служили немцы, швейцарцы, бельгийцы, а также жители страны, в которой проводилась шпионская «работа».
В эти годы произошел один из колоритных эпизодов в деятельности. Штибера – случай с французским генералом Сиссе. Этот генерал попал в плен во время франко-прусской войны. С ним обращались подчеркнуто хорошо. Генерал жил на вилле около Гамбурга и под честное слово не делать попыток к бегству получил разрешение пользоваться, в известных пределах, свободой. В Гамбурге он близко познакомился с молодой красавицей баронессой Каулой. Бездарный генерал оказался, несмотря на свои пожилые годы, отличным и искусным любовником. Связь стала настолько приятной, что разомлевший старик едва нашел в себе силы после войны покинуть место, где проходили столь приятно дни плена, и возвратиться во Францию. Его назначили командиром одного из корпусов версальских войск. По приказу Сиссе были расстреляны сотни коммунаров.
В 1875 г. Сиссе оказался на посту военного министра. Время было тревожное. Бисмарк замышлял новую войну, чтобы окончательно сокрушить Францию, быстро оправлявшуюся от военного разгрома. Штибер вызвал баронессу Каулу и попросил ее отправиться в Париж для новой встречи с генералом Сиссе. Просьба была равносильна приказу. Но он был излишним. Баронесса явно не имела ничего против возобновления знакомства с пускай немолодым, но пылким французским поклонником. Штибер щедро снабдил своего агента деньгами, и перекочевавшая во французскую столицу Каула быстро восстановила прежние связи с генералом. Ее роскошный дом был куда богаче квартиры Сиссе, вынужденного ограничиваться не очень большим жалованьем. Отдыхая в этом доме от трудового дня, Сиссе, облачась в халат и ночные туфли, часто рассказывал своей любовнице о трудностях и превратностях службы, о планах реорганизации французской армии. Все это напоминало скверный фарс, но на карту было поставлено слишком многое.
Французская контрразведка – Второе бюро – вскоре заинтересовалась баронессой и установила, что она встречается со Штибером. Но Второе бюро могло ограничиться лишь тем, что Каулу быстро выдворили из Франции как нежелательную иностранку: президент Мак-Магон и правительство любой ценой стремились избежать скандала.
Однако победителем все же оказался Штибер. К тому времени, когда Каула была выслана в Германию, немецкая разведка знала все, что ей было нужно знать о французских планах.
Позднее великосветскую красавицу в роли главного немецкого шпиона заменил скромный кучер экипажа, принадлежавшего другому военному министру генералу Мерсье. Под этой маской скрывался немец Людвиг Виндель. Вместе с Мерсье он объездил многие крепости и укрепленные районы Франции, которые посещал во время своих инспекционных поездок глава военного ведомства.
Виндель издал в Америке мемуары, к которым приложил гравюру, изображавшую его на козлах министерской кареты.
Начав свою службу разведчика в качестве офицера, прикомандированного к генеральному штабу, Виндель быстро продвигался по службе. Однажды ему было дано деликатное поручение – разузнать, кто являлся автором анонимных писем, в которых сообщалось много разоблачений относительно жизни великосветского общества. Виндель пришел к выводу, что автором этих наделавших много шума писем был близкий родственник кайзера Вильгельма II герцог Шлезвиг-Гольштинский. Доказательства Винделя были признаны неубедительными, и он сразу впал в немилость. После этого ему ничего не оставалось делать, как согласиться на службу за границей. Совершая частые поездки по Франции, Виндель сумел добиться ряда заметных успехов: он разоблачил одного шпиона-двойника и, переодевшись в мундир французского артиллерийского офицера, посетил секретные армейские маневры. В 1893 г. Винделю было приказано проверить полученное известие, что французы выкрали чертежи немецкого торпедного аппарата и намереваются испытать его в Тулонском арсенале. Виндель на лодке приблизился к запретной зоне. Часовой подал ему знак остановиться. Тогда Виндель сделал вид, что оступился и перевернул лодку. Потерпевшему была оказана помощь, а он тем временем успел разглядеть все, что ему было нужно на территории арсенала. Вопреки полученным в Берлине сведениям, французы не собирались проводить испытания нового оружия. Виндель уверял, что ему удалось в 1896 г. похитить портфель начальника французского генерального штаба генерала Буадерфа с бумагами, раскрывавшими французский мобилизационный план, а в 1897 г. выкрасть план фортификаций Парижа.
В 1875 и 1884 гг., когда Бисмарк предполагал спровоцировать новую войну против Франции, немецкие агенты подготовили планы разрушения французских железных дорог. О существовании разведывательной сети Штибера было широко известно, но большинство европейских стран не создало эффективной системы контршпионажа. Штибер же придавал большое значение контрразведке.
Интересный случай произошел уже после смерти Штибера. В 1893 г. немецким судом были осуждены два французских морских офицера – Дежуи и Дельге Малава, обвиненные в попытке составить карту укреплений Гельголанда. На суде выяснилось, что о путешествии этих офицеров на яхте к Гельголанду немецкая полиция узнала еще до того, как оба француза покинули Париж.
Наряду со шпионажем Штибер занимался налаживанием системы полицейской слежки, запугивания и шантажа внутри Германии.
Одним из нововведений «короля шпионов», как назвал Штибера восхищенный его успехами Вильгельм I, было создание в Берлине «Зеленого дома», или просто фешенебельного публичного дома под непосредственным управлением министра полиции. Любезно приглашавшиеся туда буржуазные политики и вообще власть имущие (вплоть до родственников императора) вначале втягивались в «обыкновенный» разврат, который вскоре дополнялся всеми видами извращений. Широко использовались также наркотики. Штибер позаботился, чтобы «уровень» разврата в его «Зеленом доме» был выше, чем где-либо в Европе. В результате в отношении жертв этого аристократического притона можно было проводить политику «кнута и пряника». Пряник мог легко обратиться в кнут; угроза позорного разоблачения дополнялась часто не менее мучительной для жертвы угрозой лишить ее услуг «Зеленого дома». Штибер получил такие дополнительные рычаги власти, что стал одним из наиболее влиятельных людей в стране. Быть может, лучшим доказательством страха, который внушал Штибер, была нескрываемая и почти неприличная веселость толпы на его похоронах: это был действительно для многих праздник освобождения от угроз и вымогательств со стороны полицейской тени «железного канцлера».