Днём 12 августа 1935 года в кабинет начальника службы военных дел Министерства армии Японии Нагаты Тецудзана вошел подполковник Айдзава Сабуро и после короткого обмена репликами зарубил его мечом. Это вызвало шок в армии и в стране: младший офицер убил старшего, т. е. своего командира.
Подполковник не пытался скрыться и был арестован. Когда на суде его спросили, что он при этом чувствовал, Сабуро ответил, что «чувствовал стыд, потому что, будучи мастером меча, не смог покончить с ним одним ударом». 45-летний Айдзава ощущал себя не подполковником армии, а самураем, исполняющим долг чести, и его ответ судье свидетельствовал о том же. Для Сабуро Тецудзан олицетворял тиранию.
Но история эта началась гораздо раньше 1935 года.
Первая мировая война отделила прошлое от современности, став поворотным моментом для всего мира, и Япония не являлась исключением.
Такие же процессы происходили и в её правительстве. С 1914 года в стране успешно шли демократические процессы, названные впоследствии демократией эпохи Тийсё. Это было время появления общественных движений, двухпартийной системы (с ведущими партиями Минсэйто и Сэйюкай), установления конституционного правления. За 8 лет – с 1924 по 1932 год – сменили друг друга 7 правительственных кабинетов. К 1927 году сформировалась система с народными выборами и всеобщим избирательным правом для мужчин, достигших 25 лет; шли межпартийные дискуссии о том, чтобы предоставить такие же права женщинам; стали укрепляться социалистические партии.
Однако этому противостояла японская армия, в которой усилились агрессивные амбиции и стремление к власти. Международное разоружение и развитие партийной системы армии были не выгодны. 21 октября 1931 года была сделана попытка государственного переворота, поскольку в армии существовали 2 враждующие фракции – «фракция контроля» и крайне правая «фракция императорского пути». Убитый Нагата Тецудзан принадлежал к первой фракции, Айдзава Сабуро – ко второй.
Дальнейшее напоминало события в России начала ХХ века: 15 мая 1932 года премьер-министр Инукаи Цуёси был застрелен во время очередной попытки государственного переворота, инициированного правым офицерством, и создано временное правительство, много обещавшее, но ничего кроме сворачивания реформ не давшее. Конституционное правление с этого момента пошло на убыль, и назревал новый переворот.
Это развитие событий и привело к убийству крупного военачальника его подчиненным.
В марте 1934 года Тецудзана, успевшего в годы Первой мировой войны побывать военным атташе в Дании, Швеции, Швейцарии и Германии, назначили начальником службы военных дел. Он, будучи сторонником «фракции контроля», тут же перешёл к преследованию оппозиционной «фракции императорского пути», в которую входило консервативное офицерство. За эти репрессии Сабуро и убил его, не испытывая ни малейшего раскаянья. Судебный процесс над Сабуро превратился в демонстрацию недовольства армией, подсудимого называли национальным героем, а молодые офицеры скандировали под окнами лозунги.
26 февраля 1936 года произошла еще одна попытка государственного переворота. Очевидно, переворот, будь он успешен, мог изменить судьбу Айдзавы Сабуро, который всё еще содержался в тюрьме. Но этого не произошло, и по приговору военного трибунала подполковник был расстрелян 3 июля 1936 года.
* * *
Но такова была внешняя, героическая картина событий. Существовала и внутренняя картина, в связи с которой происходящее в Японии становилось поучительным прецедентом.
Создателем в 1918 году «фракции императорского пути», ратовавшей за консерватизм и вооружение против всего мира, был некий Садао Араки, в прошлом – помощник военного атташе в Петербурге. Пожив в России, он преисполнился мыслью о неизбежности войны с этой державой за Дальний Восток. Постепенно Араки превратился в фанатика японской избранности и армейской силы. Он считал духовное и патриотическое начало приоритетом над военными знаниями и добивался исключения из воинских уставов разделов об отступлении и сдаче в плен. Выступая с экспансивными лекциями об исторической миссии Японии, Араки к началу 1930-х годов стал самой популярной фигурой. Он клеймил Европу, Запад, Россию и всякую модернизацию в армии. Оппозиционные круги, которым не нравились конституционные реформы и демократизация в Японии, подумывали сделать его своим военным министром в случае переворота. А дальше стали происходить странные вещи.
Араки, как создатель мятежной фракции, был связан с офицерским мятежом в октябре 1931 года, но в последнюю минуту не поддержал заговорщиков. И уже через полтора месяца, в декабре того же года, был назначен военным министром Японии в обход более высокопоставленных и влиятельных претендентов на этот пост. Будучи министром, он продолжал выступать за военные расходы и милитаризацию, призывал восстановить традиционные ценности и начать поход на запад. Тут начали поговаривать, что неплохо бы сделать Араки премьер-министром или даже самим японским фюрером. Вдохновлённые им молодые офицеры из пресловутой «фракции императорского пути» опять предприняли попытку переворота 15 мая 1932 года. Но духовный лидер вновь отошел в сторону и не поддержал их. Дальше было, как и в первый раз: Араки ждало поощрение. Он продолжал оставаться военным министром после роспуска кабинета, упрочил свои позиции в правительстве и элите, даже получил новый чин. Но не всё веревочке виться.
Начало 1930-х годов с кризисами и мятежами оказалось неподходящим моментом для призывов увеличить военный бюджет. Араки перегнул палку и поссорился с премьер-министром и министром финансов, после чего подал в отставку в январе 1934 года. Он продолжал заседать в Высшем военном совете, получил титул барона, но после мятежа 1936 года был отправлен в отставку в ходе чистки его фракции. Позднее генералу довелось поработать министром просвещения, но после войны, в 1945 году, он был арестован как военный преступник и в 1947 году приговорен к пожизненному заключению. В середине 1950-х его выпустили, и он написал мемуары «30 лет шторма и штиля», в которых оказался на редкость скромен и чужд самовосхваления. Очевидно, некоторые моменты биографии ему просто не хотелось вспоминать во всех деталях.
В жизни Садао Араки не был тем самураем, который рисовался романтизированному молодому офицерству: как показала его биография, он любил оставаться в тени и всего добиваться чужими руками. Но в своих речах и посланиях лидер подталкивал к подвигам таких, как простак Сабуро Айдзава. По злой иронии, Араки подпил сук, на котором сидел сам: мятежи и преступление Айдзавы Сабуро привели к обратному – усилению «фракции контроля» и репрессиям в отношении консервативных оппозиционеров, жаждущих возрождения в Японии духа самураев.