Казалось бы, что может связывать 15-летнюю девочку с префектом Палермо Далла Кьезой или влиятельным политиком Альдо Моро? Эта девочка даже не была гражданкой Италии. Она являлась гражданкой Ватикана – карликового католического государства в центре Рима. Однако эта история обросла политикой и политиками, как морской риф ракушками.
В начале восьмого вечера 22 июня 1983 года дочка чиновника вышла из консерватории и пропала на той же площади, как будто растворилась. Последней Эмануэлу видела ее одноклассница Раффаэла Монци. Они обе учились музыке, а Эмануэла осваивала класс фортепиано и флейты. С Раффаэлой она рассталась на остановке автобуса. Нашлись свидетели, утверждавшие, что Эмануэла села в машину марки BMW, за рулем которой сидел мужчина.
Через две недели Папа Иоанн Павел II в ходе традиционной воскресной проповеди выступил с неожиданным обращением: «Я хочу выразить живое участие и близость к семье Орланди, страдающей оттого, что их дочь Эмануэла, 15-ти лет, с 22 июня отсутствует дома, не теряя надежды на чувство человечности ответственных за этот случай».
Многим показалось странным такое официальное обращение. Во-первых, Эмануэла была не единственным подростком, ушедшим из дома. Во-вторых, понтифику было бы уместнее просто навестить с частным визитом её семью, проживавшую в двух кварталах от папской резиденции.
Для чего было взывать к общественности, если это могло насторожить преступников? Но за этим последовали еще семь официальных обращений Иоанна Павла II к неизвестным «похитителям» с требованием освобождения Эмануэлы Орланди, и тогда в дело включились спецслужбы нескольких стран, для которых призывы главы церкви стали руководством к действию. Так «дело Орланди» превратилось в событие государственной важности. При такой шумихе похитителям оставалось только убить заложницу, если она вообще была жива.
10-е управление восточногерманской контрразведки ШТАЗИ запустило дезинформацию о том, что Эмануэлу похитили, чтобы обменять на турецкого террориста Али Агджи, совершившего покушение на Папу Римского в мае 1981 года. Впоследствии эту версию и ее связь со ШТАЗИ подтвердили немецкий разведчик Маркус Вольф и полковник Бонсак. Тем самым спецслужбы Восточной Германии хотели снизить давление на арестованных болгар со стороны итальянского следствия. К тому же давили и на самого Папу Римского с его антикоммунистической позицией и поддержкой польской оппозиционной партии «Солидарность». Никакого отношения к похищению девочки спецслужбы ГДР и других стран социалистического лагеря не имели.
Эмануэла Орланди исчезла бесследно, и все политические интриги вокруг скандала не отменяли этот факт. К тому же понтифик действительно испытывал понятную неловкость: гражданка его государства исчезла прямо в центре Ватикана.
Многие считали, что это итальянская мафия похитила Эмануэлу в качестве предупреждения её отцу-чиновнику, знавшему о тёмных делах банка «Амброзиано», то есть речь шла о мести.
Потом появилось предположение судьи Розарио Приоре: «Версией, наиболее заслуживающей доверие в настоящий момент, является огромная ссуда, которую предоставила “банда Мальяна” на дело “Солидарности”, речь шла о 15–20 миллиардах лир (7,5—10 миллионов евро), факт, в определенном смысле установленный. Мотивом (похищения) явилось требование вернуть указанную сумму, которая удерживалась и не возвращалась. Учитывая гражданство девушки, это было своего рода давление, форма шантажа». Однако почему надо было для оказания давления похищать 15-летнюю девушку, дочь простого чиновника, не имевшую к этому никакого отношения? Не проще ли было украсть прелата или кардинала? По делу Орланди действительно звонили с требованием выкупа всевозможные похитители, в том числе назвавшиеся «Пьерлуиджи» и «Марио», которые могли быть членами «банды Мальяна». Как сообщил прокурор, запись телефонного разговора с «Марио» сохранилась и вскоре состоится его идентификация вследствие разоблачений раскаявшегося бандита и Сабрины Минарди, бывшей любовницы главаря банды Энрико Де Педиса.
Но весомых доказательств причастности «банды Мальяна» и Де Педиса к похищению Эмануэлы не было, а к проститутке Сабрине Минарди вообще отнеслись без особой серьезности: она была законченной кокаиновой наркоманкой и всё время путалась в показаниях. Могла вдруг вызывающе объявить, что сама караулила Орланди, чтобы та не сбежала, потом – что «девчонку прикончили и закатали в бетон», а на следующий день – что она ничего не знает.
Но такие выдумки порождают новые легенды, и вот уже появились сообщения, что тело Эмануэлы нужно искать в склепе погибшего в перестрелке Де Педиса, похороненного в храме Святого Аполлинера – как раз рядом с консерваторией. Когда она из консерватории вышла, её туда сразу и затащили, поэтому она словно растворилась в воздухе.
Каким образом бандит Де Педис по кличке Ренатино, убитый в ходе разборок между бандами в 1990 году, удостоился чести быть похороненным в храме Святого Аполлинера, где хоронят лишь кардиналов, может понять только Италия. Одни говорили, что он еще при жизни заплатил церковным властям за свое погребение 500 миллионов лир, или 250 тысяч евро. Другие возражали на это, что Де Педису и платить было не надо: он так много знал о тайнах Ватикана, что мог шантажировать этим склепом любого из столпов церкви.
Ватикан решительно воспротивился вскрытию гробницы Де Педиса, но брат Эмануэлы и общественное мнение настояли на своем. Могилу вскрыли, останки бандита перенесли на обычное кладбище, и… обнаружили вместе с Де Педисом кости другого мертвеца. Останки отправили на экспертизу. Только это была не Эмануэла.
Автор книг об Эмануэле Орланди, Пино Никотри, с самого начала считал, что никаких следов исчезнувшей девушки в могиле не будет и что Ватикану это известно. Он настойчиво намекал на то, что упомянутая Сабрина Минарди до своей кокаиновой судьбы работала поставщицей малолетних проституток для руководителя банка Ватикана и самого высокопоставленного американского прелата литовского происхождения за всю историю существования Ватикана – монсеньора Пола Марцинкуса. Он был персоной неприкасаемой и отмывал преступные доходы вместе с покойным Энрико Де Педисом. Папа Римский Войтыла также пользовался грязными деньгами Марцинкуса и Де Педиса для финансирования «Солидарности» и других оппозиционеров. Именно об этом была сказана знаменитая фраза Марцинкуса: «Нельзя править церковью с помощью “Аве Мария”».
Деятельность банка «Амброзиано» едва не была разоблачена, и всесильный глава банка подал в отставку на фоне международного скандала и требований от Ватикана многомиллионных компенсаций в пользу обманутых вкладчиков банка.
В своем интервью Никотри сказал: «Де Педис абсолютно ни при чем. Доверие к Минарди равно нулю. Кроме того, нет доказательств того, что, по ее утверждению, она была любовницей Де Педиса на протяжении 10 лет: например, на свидания в тюрьму к нему ходила не она, а будущая жена, с которой Де Педис был давно обручен. Кроме того, как объяснила сама Минарди судебным следователям, она была высококлассной проституткой, по сегодняшним понятиям “эскорт”, и трудно себе представить, чтобы кто-то держал в любовницах в течение 10 лет проститутку. Наконец: если бы они действительно были любовниками, то правоохранительные органы не следили бы месяцами за Минарди, чтобы схватить Де Педиса, – достаточно было бы пару дней. Вам так не кажется? Максимум из того, что могла сделать “банда Мальяна” это попытаться извлечь выгоду из этой истории, вклинившись в нее каким-нибудь образом, чтобы содрать денег. Возможно, они почуяли или получили известия о том, что исчезновение красивой девушки имело отношение к какому-нибудь высокопоставленному прелату, занимающемуся педофилией, и, следовательно, попытались, а, возможно, и сумели осуществить прибыльный шантаж».
Версия о педофилии в Ватикане звучала всё громче. Выяснилось, что некий «американец» с церковной и несколько архаичной манерой изъясняться часто звонил в дом Орланди. Подруга Эмануэлы вспомнила, как та говорила ей о человеке, предложившем подработать. Девушка радовалась, что условия работы подходящие и деньги неплохие. Это уже тогда показалось подруге подозрительным. Скорее всего, речь шла о том самом «американце», звонившем в дом Орланди. Девушку могли под этим предлогом заманить в западню. Глава итальянских спецслужб Винченцо Паризи считал, что высокопоставленный «американец» – это и есть монсиньор Марцинкус.
Пино Никотри писал, что даже публичные выступления понтифика были вызваны желанием замять скандал вокруг некоторых своих приближенных, склонных к педофилии. Секретарем у него работал ирландский прелат Джон Мегги, скрывавший случаи сексуального насилия в ирландской курии. Кроме того, Войтыла любил окружить себя соотечественниками, а его покоями заведовал уроженец Польши монсеньор Юлиус Петц, которого позднее деликатно убрали из Ватикана и сделали архиепископом Познани. Там, в Познани, извращенные наклонности Петца и вскрылись, когда был подан иск об изнасиловании десятков семинаристов.
Племянник кардинала Сильвио Одди сообщил Никотри о том, что, по словам дяди, «в Ватикане многие знали о том, то девушка состояла в интимной связи с высокопоставленным прелатом, и что её исчезновение было связано с этим фактом».
Сам Никотри придерживается мнения, что версия исчезновения достаточно проста: девушка умерла случайно во время застолья в компании известного прелата, входившего в Государственный Секретариат Ватикана, и произошло это в нескольких метрах от Ватикана, в тот самый вечер ее исчезновения. А её тело было спешно захоронено на территории папского государства, недоступной для итальянских следователей. В качестве доказательства Никотри ссылается на дело 1953 года, когда на пляже в Остии было найдено тело фотомодели Вильмы Монтези, умершей во время вечеринки сына известного политика: этот политик тогда потерял влияние и голоса. Поэтому тела отныне предпочитали скрывать.
В разговоре с журналистами Никотри коснулся и нынешнего Ватикана, сказав, что новый Папа, Ратцингер, едва ли подходит на роль разоблачителя, поскольку он сам ушёл от правосудия еще в США, вовремя став понтификом, а потом приказывал подчиненным замалчивать все дела, связанные с педофилией в католической церкви.
Дело Орланди вскрыло множество грязных тайн и неприятных истин, однако Эмануэлу Орланди так и не нашли. Ни живую, ни мёртвую.