Дела газеты «Майнецер Анцайгер» шли неважно. Тираж падал. Публика ждала сенсаций, но каждый раз французские оккупационные власти накладывали вето на «горячий» материал. Требовалось вести пропаганду в направлении трех «Д»: денацификация, демилитаризация, демократизация, а эти темы уже приелись.
Но на этот раз офицер военной комендатуры города Майнца, ведавший немецкой прессой, дал свое добро. Сам бывший участник французского Сопротивления, он с удовольствием прочитал статью о знаменитой актрисе, «королеве нацистского общества», Ольге Чеховой, которая оказалась советской разведчицей. Он искренне радовался за своих русских друзей, имевших такой источник информации в самом логове врага.
Вездесущий репортер представил и великолепную иллюстрацию из старой фашистской газеты, на которой красавица Ольга сидит в первом ряду рядом с самим Адольфом Гитлером.
Статья, опубликованная в «Майнцер Анцайгер», не только принесла успех газете у ее читателей, но и была перепечатана с дополнениями в газете «Курьер», издававшейся в Берлине под контролем французских властей, и в английской газете «Пипл». Эти статьи сопровождались фотографией Ольги Чеховой, державшей в руке орден Ленина, врученный лично генералиссимусом Сталиным.
Вот что напечатала газета «Пипл» 14 октября 1945 года под заголовком «Шпионка, овладевшая Гитлером»:
«Ольга Чехова, знаменитая немецкая актриса эстрады и кино, живет в данное время в замке на восточной окраине Берлина. Она превозносится русскими и обожаема союзниками, которые ей завидуют. Лишь только несколько недель тому назад она вернулась в Берлин из Москвы, в город, где жила и выступала на сцене и где провела всю войну. Сейчас она гордо носит высокую советскую награду и превратилась почти в легенду.
Немцы не нуждаются в представлении Ольги – она является звездой в сотнях немецких пьес и фильмов. Лишь несколько недель тому назад лондонцы видели в Вест-Эндском кинотеатре один из ее фильмов, еще несколько раньше демонстрировалась другая лента с участием актрисы — "Маскарад" (к лермонтовскому "Маскараду" отношения не имеет).
Хорошо была известна ее дружба с Риббентропом и графом Чиано. Это была все та же "таинственная Ольга", для которой всегда готовилась комната в полевом штабе Гитлера, куда бы он ни направлялся во время войны. Но история, которую она сейчас рассказывает лишь своим ближним и о которой берлинцы имеют лишь смутное представление, в действительности началась в 1939 году. В тот вечер Имперская канцелярия была освещена сотнями сверкающих огней – иллюминация в честь тысячи гостей, приглашенных фюрером. Они стояли маленькими группами – руководители партии, генералы, дипломаты и их дамы. Все перешептывались в ожидании... И когда "Ольга Великая", как ее называли, вошла в роскошном белом атласном платье с бриллиантовой тиарой, ропот восхищения пробежал по толпе нацистов.
Но у нее не было времени разглядывать гостей. Открылась другая двустворчатая дверь, и в другом конце зала появился Адольф Гитлер – его выход был приурочен к выходу Ольги. Медленно он шел к женщине, для которой устроил прием. Преданно улыбаясь, он почти поцеловал руку актрисе, но она успела отнять ее для приветствия и сказать ласково "Хайль, мой фюрер!" Таким образом Ольга стала бесспорно "королевой нацистского общества". В ее собственной квартире в фешенебельном пригороде Берлина появлялись один за другим нацистские вожди, генералы вермахта, промышленники и высокопоставленные гражданские чиновники, чтобы засвидетельствовать свое почтение. У Ольги была привычка принимать их поодиночке, тет-а-тет, что было характерным для блестящей актрисы. Она отлично играла свою роль на сцене и в частной жизни.
Ольга хорошо владела светской болтовней и банальностями, которыми обмениваются в подобных случаях. Любезно принимала она угловатые комплименты нацистских лидеров, лощеную вежливость военных, цветы и подарки крупных промышленников.
Она была не только прекрасной, но и остроумной: играя со своими гостями, как кошка с мышками, актриса не всегда давала возможность легко переводить разговор на нужную им тему. Она прекрасно знала, что каждый из посетителей за внешним поклонением имел цель. Искренне и с видимой непредвзятостью Ольга давала гостям возможность раскрыть свои "деловые" мысли. Гауляйтер Гамбурга признался Ольге, что старался довести до фюрера свои идеи, но ему не удалось достигнуть желаемого. "Не могли бы вы, дорогая Ольга?". Конечно, она соглашалась поговорить с Гитлером. По крайней мере, намекнуть, чтобы просьба гауляйтера была выполнена. А известный генерал тщетно убеждал Гитлера о выпуске нового специального оружия хотя бы для обеспечения своей армейской группы. И лишь с помощью Ольги он надеялся убедить Гитлера в важности просьбы. Один промышленник закончил проект подземного завода, необходимо было лишь согласие высоких инстанций.
Кто мог добиться этого лучше Ольги? Как благодарны были гости Ольги, когда она, порывшись в шикарной сумочке, доставала позолоченную записную книжечку, украшенную бриллиантами, и начинала записывать сложные просьбы, которые ее умоляли передать фюреру.
— Мы, актрисы, знаете... – скромно говорила она. Мы гордимся своей внешностью, но не можем похвастать умом, когда вопрос касается государственных дел...
И успокаивала:
— Теперь у меня все это черным по белому, и я скажу фюреру...
Посетитель удалялся. Ольга спешила в театр. Помогая сесть в машину, ее шофер ловко перехватывал из рук актрисы записную книжечку, и по дороге она шептала через окошечко:
— Это был Вендлин, промышленник... хочет контракт на подземный завод... сообщил подробности строительства и мощность... партийное соперничество тормозит его планы... все это записано...
Шофер вежливо кивал головой. И пока Ольга выступала на сцене, он исчезал в ночи, отправляя сведения из маленькой книжечки в первый этап на пути в Москву...»
Далее в статье говорилось, что в последние дни войны этот шофер был арестован гестапо. Заканчивалась статья тем, что «Ольга Чехова возвратилась из Москвы в Берлин "героиней Советского Союза", гордостью и завистью всех, кто рисковал своей жизнью для окончания гитлеровской тирании».
Жизнь известных актеров всегда на виду. Публикации о них полны и правдивой и ложной информации, но обычно касаются их личной жизни: браков, разводов, измен.
Чеховой же «повезло» больше. В том же, 1945 году радиостанция «Атлантик» сообщила, что Ольга вышла замуж за афганского посла и перешла в магометанскую веру. В другом случае «Атлантик» проинформировала слушателей, что актриса вместе с нацистскими руководителями бежала из Берлина и занимается подпольной политической деятельностью.
Сообщение об исчезновении Чеховой из Берлина имело под собой реальную основу.
Вспоминаю Берлин 29 апреля 1945 года. Мы вели бои в самом центре города. Соседняя, Пятая Ударная армия готовилась к штурму рейхстага. Окраины уже были заняты нашими войсками, иногда, подавляя отдельные очаги сопротивления, воины врывались в жилой дом и, если из него велся огонь, под горячую руку солдат могли попасть и мирные жители.
Из воспоминаний Ольги Чеховой:
«Катюши молчат. Слышны отдельные выстрелы. Вдруг в дверях появляется русский солдат, у него на лбу кровь. Он нацеливает автомат, никто из нас не двигается. Мы неподвижно смотрим в дуло автомата. Солдат начинает шататься, вскрикивает от боли и падает замертво. В подвал врываются товарищи погибшего солдата. Один из них говорит:
— Вы убили Колю!
Нас уводят. Через три дома – советская комендатура. Допрос не продолжается и пяти минут. Меня подозревают в шпионаже: я говорю по-русски... В ответ молчу, не решаясь назвать свое имя, профессию. Приговор: смерть, расстрел.
Два солдата ведут меня на улицу. Но тут появляется долговязый офицер. Все стоят перед ним навытяжку. Заметив нас, спрашивает:
— Что здесь происходит?
Он удивлен, услышав русскую речь. Просит рассказать о себе подробнее. Говорю ему, кто я, представляю свою дочку, внучку. Объясняю, что случилось. Офицер слушает, не перебивая. Затем спрашивает, не состою ли я в родстве с актрисой Художественного театра Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой. Я киваю:
— Это моя тетя.
Следует приказ двум солдатам доставить нас домой и оставаться там для нашей защиты. Уже вечером подъезжает машина с офицерами. Они просят меня взять с собой немного личных вещей и ехать с ними. Я прощаюсь с Адой и Верой (Ада – дочь Ольги Чеховой, тоже Ольга, которую, чтобы избежать путаницы, называли Адой. Вера – внучка) и друзьями на длительное время. В этом я уверена.
Мы приезжаем сперва в главную квартиру советской армии в Берлине... В эту же ночь еду в Познань, откуда на военном самолете отправляюсь в Москву».
Этот же эпизод Ольга Чехова в другой раз вспоминает иначе.
«Первые русские не заставили себя долго ждать. Они были взмыленными, голодными, как и все солдаты в последние дни войны, и очень подозрительными. Как только русские вошли в дом, я заговорила с ними на их родном языке и провела солдат в библиотеку... Они изумленно уставились на иконы. "Что это, церковь?" Я молча кивнула. Они обменялись вопросительными взглядами и вышли. Второй визит русских. "В доме есть немецкие солдаты, ополченцы?" Я ответила: "Нет. Только мои тяжело больные родственники". Русские показали на дверь спальни наверху: "Что здесь?" — "Моя спальня". "Открыть!" Я открыла и остолбенела. На кровати сидел мужчина, которого я сразу узнала. Он жил по соседству и был одним из руководителей СС. Принадлежал к высшим кругам штаба Гиммлера (это был Крапефус, личный адъютант Гиммлера).
Я и дочь знали, кто это, но не имели понятия, как офицер СС оказался в нашей спальне. Я медлила с ответом. Мне было нелегко донести даже на эсэсовца. Ведь он рассчитывал найти в моем доме убежище.
Русские вывели всех нас на улицу. Когда мы проходи ли мимо дома эсэсовца, к калитке сада выбежала его жена и обменялась с мужем несколькими словами. Женщина убежала к себе в дом, а эсэсовец рухнул, как от удара. Он мгновенно умер, раскусив ампулу с цианистым калием. Позже мы узнали: его жена и ребенок отравились несколькими минутами позже».
Так или иначе, 29 апреля 1945 года Ольга Чехова уже оказалась в руках СМЕРШа и была допрошена его сотрудником полковником Шкуриным.
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА
Чеховой Ольги Константиновны, 1897 г.р., по национальности русской, подданной Германии, образование высшее, проживает Берлин-Кладо.
(Приводятся только ответы О.К.Чеховой с некоторыми комментариями.)
«Немецкое подданство я приняла в 1923 году после моего приезда в Германию (О.К.Чехова, урожденная Книппер, разведясь с мужем, известным артистом Михаилом Чеховым, племянником писателя, уехала в Германию “для получения образования" вместе с матерью и дочкой).
Работала во всех кинофирмах Германии, а также выезжала для работы во Францию, Англию, Америку и Италию. За все время моей работы я снималась в 145 кинофильмах. Кроме этого, изучала немецкий язык и стала играть на сцене в различных театрах Германии (О.К.Чеховой было присвоено звание "государственная актриса").
С приходом к власти Гитлера в 1933 году я была приглашена на прием, устроенный министром пропаганды Геббельсом, где присутствовал и Гитлер. Я в числе других актеров была представлена лично Гитлеру. Он выразил мне наилучшие свои симпатии (Гитлер подарил О.К.Чеховой свою фотографию с надписью: "Фрау Чеховой. Откровенно восхищенный и удивленный"). Кроме этого интересовался русским искусством, расспрашивал о моей тетке Книппер- Чеховой. На политические темы разговоров не было.
В 1938 году был устроен прием Риббентропом по случаю приезда японской делегации. По какому случаю они приехали, мне не известно (странно, это был приезд для подписания широко разрекламированного "антикоминтерновского пакта". Об этом шумели все газеты). В театре Риббентроп попросил меня сесть в первом ряду. Справа от меня сидел Гитлер, слева Геринг. А дальше другие члены германского правительства и дипкорпуса. В таком положении нас снимали на кинопленку, а на другой день в германских газетах и газетах других стран фотоснимки были опубликованы. На аналогичные приемы я приглашалась к Геббельсу и в дальнейшем.
В первый день войны Германии с СССР я была приглашена на прием. На нем присутствовал министр просвещения Италии. Всего было около шестидесяти человек, в том числе несколько актеров. Велись разговоры о немецком походе на СССР. Геббельс (по другим данным, разговор велся с Гитлером) выразил мнение, что до Рождества 1941 года немецкие войска будут в Москве. Я позволила заметить, что по моему мнению этого не случится, что по своей территориальности маленькая Германия не сможет победить СССР. Геббельс ответил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР. Я позволила себе заметить, что революция может быть только в той стране, где есть оппозиция.
Меня не арестовали. Разговор закончился довольно холодно, и впоследствии я ни на какие приемы больше не приглашалась.
В лицо знаю всех руководителей немецкого правительства, встречалась с ними на приемах. На одном из приемов я познакомилась с Крапефусом. Еще до войны... недалеко от моего участка он купил участок и выстроил дом. В 1941 году Крапефус со своей женой пришли ко мне. Один раз я была в его доме. Больше он у меня не был. Встречала несколько раз на улице. Во время войны я встречалась с Крапефусом на улице. Он заявил мне, что ездил на Украину, сопровождал Гиммлера. Здесь же заявил, что он является адъютантом Гиммлера по хозяйственным вопросам. Больше я с ним не встречалась.
27 апреля 1945 года, когда уже советские части заняли местность, где я проживаю, ко мне на квартиру неожиданно зашел Крапефус. Как он зашел в квартиру, я не знаю. Я обнаружила его в одной из комнат. После этого он был арестован».
Невольно возникает вопрос, как это Крапефус мог незаметно проникнуть в ее спальню и жить там два дня? А отсюда и предположение: то ли Чехова пыталась спрятать фашиста, то ли выдала его советским солдатам. Если она «королева нацистского рейха», то верно первое, если советская разведчица – то второе. Но ответа на этот вопрос, как и на многие другие, нет.
«Других лиц из видных деятелей гестапо и других карательных органов Германии я не знаю, но вызывалась в СД на допрос как свидетельница по делу арестованного актера Кауфмана. Работник СД, допрашивавший меня, предупредил, что Чеховой невыгодно заступаться за арестованных, что на меня упадет тень.
Протокол с моих слов записан верно, мной прочитан, в чем и расписываюсь. Ольга Чехова».
Еще шли бои за Берлин. В условиях фронтовой обстановки Чеховой мог грозить расстрел за укрывательство видного нациста. Тем не менее этот эпизод рассказан ею бесстрастно, в буквальном смысле протокольным языком. Она не сделала ни малейшей попытки защитить себя фактом сотрудничества с советской разведкой.
Что же, если она, действительно была разведчицей, это делает ей честь. А может быть, такие признания в протокол не заносятся? И не случайно полковник Шкурин, вопреки традициям СМЕРШа, не пытался ее ни в чем уличить? Ответа на этот вопрос мы уже никогда не получим.
В любом случае в ту же ночь она на автомашине была доставлена в Познань, а на следующий день самолетом — в Москву.
Здесь она проведет три месяца.
Вот, казалось бы, блестящая возможность для руководителей разведки встретиться со своим суперагентом в спокойной обстановке, получить полный отчет о его деятельности и дополнительную информацию, которую можно использовать в еще не закончившейся войне: ведь 30 апреля Берлин еще не взят, Гитлер еще жив.
Однако ничего подобного не происходит. Ольгу Чехову помещают в комфортные по тем временам условия в конспиративную квартиру СМЕРШа, приставив к ней, для верности, оперативную сотрудницу СМЕРШа под видом квартирохозяйки. Офицеры того же СМЕРШа, навещая ее, вежливо беседуют на общие темы, играют в шахматы. Иногда отвозят на допросы, скорее на дружеские беседы, но все в рамках того, первого, допроса, проведенного полковником Шкуриным. 29 апреля. Ни Л.П. Берия, ни кто-либо из руководства разведки не делают ни малейшей попытки встретиться с «супершпионкой». О ней как будто забывают.
В своем тайном дневнике (он был негласно изъят, прочитан и возвращен на место сотрудниками СМЕРШа) Ольга Чехова во время пребывания в Москве делает такую запись:
«Сообщения, которые обо мне распространяются, достойны романа. Видимо, получены сведения, что я была близка с Гитлером. Боже мой, я много над этим смеялась. Каким образом и почему ведутся эти интриги? Невероятная и подлая клевета. Когда совесть чиста, то ничего не трогает. А как прекрасно, что можешь говорить правду. Захотят ли мне верить? Покажет время... Как ужасно, что честность и чистота не могут бороться с этими доносами. Как можно доказать, что все эти слухи являются травлей или просто времяпрепровождением».
Если она лукавила в этом дневнике, то кого и в чем пыталась уверить? Давайте рассуждать так. Если она разведчица, то к чему тогда эти слова о том, что она близко не знала Гитлера? Для оправдания, что не выполнила какое-то сверхзадание? А если она не разведчица, то пишет об этом для того, чтобы избегнуть возможного наказания за связь с главарями Третьего рейха. Но ведь ей никто не угрожал и не обвинял ее в этом. Следовательно, можно поверить, что она писала это для себя, не думая о том, что дневник будет тайно изьят и просмотрен.
И еще одна маленькая, но немаловажная деталь. Сотрудники СМЕРШа предложили Ольге Чеховой написать подробное объяснение все по тем же вопросам: о ее связях с Гитлером и другими высокопоставленными нацистами.
Она добросовестно, хотя и более подробно, изложила все то же, что показала на допросе 29 апреля 1945 года, добавив к этому, что в Германии многие из зависти к ней, как к знаменитости, или желания скомпрометировать ее в глазах русских, могут сделать заявления о наличии у нее близких отношений с Гитлером или с кем-либо другим из его окружения, однако таких связей у нее с этими лицами не было.
Но вот заканчивается эта объяснительная записка весьма знаменательно: «Если будут нужны какие-либо детали или информация – всегда буду рада через круг своих знакомых все в точности узнать». (!!!)
Это ли не добровольное согласие на сотрудничество? Но как она могла дать его СМЕРШу, если уже была агентом внешней, или «стратегической», разведки? Или таким путем Берия пытался замаскировать ее работу в «стратегической» разведке? В это трудно поверить.
Перед отъездом из Москвы Ольга сказала своей «квартирохозяйке», что в Германии ее все будут стараться оклеветать.
И как в воду глядела. Наивный майор из комендатуры города Майнца оказал ей медвежью услугу, попавшись на удочку хитроумному и изобретательному репортеру «Майнцер Анцайгер». «Героиней Советского Союза» Ольга так и не стала, а вот от своих немецких «земляков» неприятностей натерпелась.
Впоследствии она вспоминала:
«Я получаю кипы писем с угрозами после сообщений в прессе якобы о присуждении мне ордена Ленина...
На улице ко мне устремилась молоденькая девушка, плюнула в лицо и крикнула: "Это тебе, предательница!" Я вытерла лицо и промолчала. Что тут делать? Поехала во все четыре комендатуры и попросила официальное опровержение моей, так называемой, "шпионской деятельности". Справки мне были выданы везде, и я узнала, откуда тот снимок. На первой странице одной штутгартской газеты было фото из моего старого фильма – там в левой руке я держала статуэтку. С помощью грубого технического трюка, монтажа, маленькая фигурка переретуширована в советскую награду. Подпись: "Ольга Чехова с орденом Ленина за шпионские заслуги"».
К Ольге Чеховой явился некий американец Кайзер, который предложил ей контракт от имени голливудской фирмы «Парамаунт».
Контракт был соблазнителен, разговоры о нем Кайзер подкреплял доводами о том, что Ольга долго в Германии не продержится.
— Почему? – удивилась Ольга.
— Нам известны слухи о вас.
— Какие слухи?
— Шпионаж, личные отношения с Гитлером и Сталиным, награждение вас орденом Ленина и так далее. Совершенно безразлично, верны эти слухи или неверны, но вы получите здесь массу неприятностей. А в Америке это создаст вам паблисити и, как результат, капитал.
Ольга, не отказываясь категорически от предложения Кайзера, попросила время подумать. Кайзер как раз собирался на две недели в Вену и избавлял ее от своего присутствия. Ольга решила передать с ним в Вену костюм для своего знакомого актера Прака.
Кайзер взял костюм, но на другой день вернулся возмущенный. Он предъявил актрисе лист бумаги с какими-то чертежами и формулами.
— Что означают эти формулы для физика-ядерщика в советском секторе Вены? Это атомный шпионаж! – патетически воскликнул он.
Атомная бомба была недавно сброшена на Хиросиму, и атомная тема была у всех на слуху.
Ольга возмутилась. Но Кайзер позвонил какому-то американскому офицеру и начал в ее квартире обыск. Конечно, ничего не нашел, но заявил:
— Даю вам две возможности – либо помогите нам напасть на след русских, либо вас ждет арест.
Ольга обратилась в советскую комендатуру. Там выяснили, что Кайзер никакой не американец, а кельнер из американского казино и ловкий авантюрист.
В это же время в лондонском журнале появились статьи о шпионской деятельности Ольги. Журнал, правда, оставлял открытым вопрос, на кого работала Ольга – на Гитлера, на Сталина или сразу на обоих.
Когда в Москву сообщили о статьях в отношении Ольги Чеховой, начальник СМЕРШа генерал Абакумов доложил об этом в рапорте на имя Берии. Тот наложил резолюцию, свидетельствующую о его полностью безразличном отношении к Ольге Чеховой: «Тов. Абакумову. Что предлагаете делать в отношении Чеховой?»
Надо задуматься, мог ли он проявить такое равнодушие, если бы она была его личным ценным агентом.
Тем временем и Бюро информации Советской военной администрации в Германии и сама Ольга Чехова выступили с заявлениями:
«Бюро информации Советской военной администрации сообщило, что оно уполномочено заявить следующее:
Опубликованная в газете "Майнцер Анцайгер" от 14 ноября заметка о немецкой киноактрисе Ольге Чеховой не соответствует действительности. На самом деле Президиум Верховного Совета СССР наградил орденом не немецкую киноактрису Ольгу, а старую русскую артистку Московского Художественного академического театра СССР Ольгу Леонардовну Книппер-Чехову. Президиум Верховного Совета СССР наградил ее за заслуги в области советского искусства в связи с 75-детием со дня рождения».
А вот что писала сама Ольга Чехова:
«1. Я никогда не получала высокой награды за храбрость лично от генералиссимуса Сталина. Я до сих пор еще не имела чести познакомиться с генералиссимусом Сталиным. Моя однофамилица Ольга Чехова, вдова писателя Антона Чехова, которая получила в связи со своим 75-летием высокую награду, приходится мне теткой.
2. Бывшего министра иностранных дел фон Риббентропа я встретила однажды на официальном приеме. С министром иностранных дел графом Чиано я никогда не была знакома. В главной ставке фюрера я никогда не была и даже не знаю, где она находилась.
3. О моем влиянии на Гитлера мне ничего не известно, так как я, как и другие мои коллеги, во время официальных приемов больше видела Гитлера, чем разговаривала с ним. Поэтому мне кажется немыслимым возникновение какого-либо вмешательства в дела промышленников с использованием моего влияния.
4. Неверно далее, что якобы какой-то известный генерал просил через меня у Гитлера орудий особого назначения.
5. Неверно и то, что якобы мой шофер был в последние дни арестован гестапо. Уже 6 лет как у меня вообще нет шофера. Шофера я не могла иметь хотя бы уже потому, что четыре года назад д-р Геббельс из пропагандистских соображений отобрал у меня машину с целью показать народу, что и знаменитости ходят пешком. Можете судить, каково было мое влияние на Гитлера, если подобное могло случиться».
В отношении шофера хотелось бы добавить следующее: к сожалению, не было такого агента у советской разведки в Берлине. Да и как бы он мог передать сообщение? По рации? Через радистку Кэт? Если бы была такая рация, следы ее остались бы в наших архивах. А их нет. Через связников? Таких данных тоже нет. При этом вряд ли суперагент «стратегической» разведки, каковым в некоторых произведениях представляют Ольгу Чехову, разменивался бы на такие мелочи, как контракт какого-то промышленника.
Заодно и несколько слов о «стратегической» разведке. Если она существовала, то спрашивается, где она была 21 июня 1941 года и, опять же в июне 1942, перед началом немецкого наступления на Сталинград. Но это так, к слову.
Что же касается Ольги Чеховой, то о ней писалось и многое другое.
Немецкие газеты, а вслед за ними и наши авторы рассказывали, например, что в 1945 году Гиммлер намеревался арестовать актрису. Но она упросила его подождать до утра, чтобы до ареста успеть выпить чашечку кофе. А когда утром Гиммлер приехал за ней, то за ее утренним столом увидел самого фюрера! Арест пришлось отменить.
Подобного рода сообщения появлялись в прессе не один месяц и не одно десятилетие, продолжают появляться и сейчас.
В ряде из них перепеваются мотивы давней статьи из «Майнцер Анцайгер», в других рассказывается об ее особом статусе суперагента «стратегической» разведки Берии, через которую готовилось покушение на Гитлера.
Шумихе в западной прессе немало способствовали в свое время те льготы, которые были предоставлены О.Чеховой после войны: ее переселили в хорошую виллу в советском секторе Берлина, снабдили в изобилии продуктами, даже выделили корову для обеспечения Ольги молоком, отремонтировали две ее машины, вручили пять тысяч оккупационных марок. За гастроли в советских гарнизонах с ней тоже расплачивались продуктами питания, которые она обменивала на драгоценности. Все это не могло не вызвать зависти к ней и все новых слухов.
Кстати, надо отметить, что льготные условия Советская военная администрация стремилась создать и для других представителей немецкой интеллигенции, например для писателя Бернгарда Келлермана, автора знаменитых в свое время романов «Туннель», «9 ноября», «Братья Шелленберг», которого никто не решится причислить к числу советских шпионов.
А что же Ольга Чехова? Так и хочется сказать словами Насти из пьесы Горького «На дне»: «Не было этого, не было, не было!»
То, что ее мечтали использовать в каких-то мероприятиях, в том числе и покушении на Гитлера, в это можно поверить. А раз были мечты, их потом вполне можно было выдать за действительность. Тот, кто длительное время проработал в разведке, мог бы подтвердить, что такое бывало во всех разведывательных сообществах всего мира. Ах, как хочется блеснуть перед руководством, представив прекрасный, но, увы, невыполнимый план!
В то же время вполне можно поверить и в то, что уже после войны, в 1953 году, советская разведчица Зоя Воскресенская-Рыбкина встречалась с ней и строились планы ее использования в интересах разведки. Об этом Зоя Ивановна как-то упомянула в разговоре с автором. Но эти планы тоже оказались несбыточными.
Так все же есть ли какие-нибудь документальные материалы, подтверждающие или отрицающие сотрудничество Ольги Чеховой с советской разведкой? Оказывается, есть.
Вот что говорится в справке Пресс-бюро Службы внешней разведки Российской Федерации, выданной в ответ на запрос двоюродного брата Ольги Чеховой В.В.Книппера, готовившего к печати книгу «Пора галлюцинаций»:
«Уважаемый Владимир Владимирович!
В связи с публикацией в газете "Совершенно секретно" очерка Л.Безыменского "А Берия не успел..." мы еще раз внимательно проанализировали все имеющиеся в СВР материалы в отношении Ольги Чеховой. Каких-либо сведений о том, что она являлась агентом НКВД, в материалах не обнаружено.
Руководитель Пресс-бюро Службы внешней
разведки России Ю.Г. Кобаладзе.
1.12.93».
Казалось бы, на этом можно поставить точку.
И все же у Ольги Константиновны Чеховой были заслуги перед Родиной. Первое – то, что она никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяла использовать себя и свое имя в фашистской пропаганде против нашей страны. Второе – то, что, приехав с кем-то из членов германского правительства в оккупированную немцами Ялту, она использовала все возможности: и свой авторитет, и свое обаяние для спасения дома-музея А.П.Чехова, и это ей удалось. Может быть, ей даже пришлось при этом ссылаться на свои особые отношения с самим фюрером!
Что же касается ордена, то она его все же получила. В аннотации к ее книге «Мои часы идут иначе» сказано:
«...После войны она начинает все сначала. В Мюнхене она основывает косметическое предприятие, которое со временем становится ведущим в этой отрасли. За свою деятельность Ольга Чехова получает много призов и наград. В 1972 году за заслуги перед ФРГ президент вручил ей "Большой Крест"».
Умерла она в 83-летнем возрасте, в 1980 году. Была ли она разведчицей, решайте сами.