Долгое время идеология советского государства считалась подчеркнуто материалистической, в ней не было места «буржуазному мракобесию» и «нездоровым сенсациям». Тем не менее и в Советской России нашлись люди, полагавшие, что занятия оккультизмом могут способствовать укреплению социалистической государственности. Эти люди создали специальный отдел ОГПУ-НКВД, который стал базой для проведения оккультных экспериментов под непосредственным руководством чекистов.
Специальный отдел, возглавляемый заслуженным большевиком Глебом Ивановичем Бокием, пользовался автономией. Это значило, что Бокий передавал информацию непосредственно в Политбюро, минуя руководство своего ведомства.
В декабре 1924 года Г. Бокий познакомился с Александром Барченко, сотрудником Института мозга в Петрограде и организатором экспедиции на Ловозеро, где он обнаружил развалины древних сооружений и считал, что отыскал легендарную Гиперборею. Когда зимой 1924 года после доклада на коллегии Бокий и Барченко разговорились, последний сказал фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: «Контакт с Шамбалой способен вывести человечество из кровавого тупика безумия той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадежно тонет!..»
Через несколько дней на конспиративной квартире собрались люди, близкие лично ему – Москвин, Кострикин, Стомоняков, для того чтобы создать московский центр «Единого трудового братства», тайной эзотерической организации во главе с Александром Барченко.
Официально Александр Барченко числился сотрудником 1-го научно-технического отделения ВСНХ и якобы занимался исследованиями гелиодинамики и лекарственных растений. Свои лабораторные опыты он совмещал с должностью эксперта Бокия по парапсихологии. Барченко выступал также консультантом при обследовании знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров, которых активно использовал в своей работе спецотдел. Методика Барченко применялась и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений. В таких ситуациях проводились даже спиритические сеансы (!).
По-настоящему же большим проектом из тех, которыми руководил Барченко, стала организация экспедиции в Шамбалу, которая должна была отправиться в Афганистан и Синьцзян в конце лета 1925 года.
Александр Васильевич вспоминал: «При содействии Бокия мне удалось добиться организации экспедиции в Афганистан. Экспедиция должна была побывать также в Индии, Синьцзяне, Тибете. На расходы Бокию удалось получить около 100 тысяч рублей (по тогдашнему курсу – 600 000 долларов!)». Базой для подготовки экспедиции стала арендованная спецотделом дача в подмосковном поселке Верея.
К концу июля 1925 года приготовления в целом были завершены. Бокий сообщил наркому Г. Чичерину, что документы членов экспедиции давно лежат в визовом отделе посольства Афганистана, и уже назначена дата отъезда. Чичерин удивился такой поспешности и поинтересовался, согласованы ли планы экспедиции с начальником разведки Михаилом Трилиссером. Бокий ответил, что еще на коллегии в декабре проинформировал Трилиссера о плане этой операции и заручился его поддержкой.
Это заявление насторожило Чичерина, и он, позвонив начальнику разведки, пересказал разговор с Бокием. Трилиссер был взбешен и попросил Чичерина отозвать свое заключение. Несмотря на то что Бокий пользовался прямой поддержкой Дзержинского и некоторых членов ЦК, Трилиссер и Ягода договорились о совместных действиях по блокаде экспедиции. Тогда же они встретились с Чичериным и заставили его отказаться от ее поддержки.
Не удалось утвердить этот проект и позже.
«Железный Феликс» скончался от инфаркта. Такой поворот событий похоронил планы начальника спецотдела и Александра Барченко.
В дальнейшем с упрочением власти Сталина все более менялась внутренняя и внешняя политика советского государства. 7 июня 1937 года Глеб Бокий был вызван к наркому внутренних дел Николаю Ежову. Новый шеф потребовал от него компрометирующие материалы на некоторых членов ЦК и высокопоставленных коммунистов, которые Бокий собирал с 1921 года по личному распоряжению Ленина (так называемая «Черная книга»). При этом Ежов заявил Бокию, что это «приказ товарища Сталина». Бокий на это вспылил: «А что мне Сталин?! Меня Ленин на это место поставил!» Эти слова стоили ему очень дорого – домой он уже не вернулся.
Вслед за Бокием сотрудники НКВД арестовали и других членов «Единого трудового братства»: Александра Барченко, Ивана Москвина, Евгения Гопиуса, Федора Эйхманса. Все они были расстреляны.
Материалы исследований Барченко длительное время хранились в кабинете Бокия. Летом 1937 года Евгений Гопиус вывез к себе на квартиру ящики, в которых хранились папки из лаборатории нейро-энергетики. Но и он не избежал расстрела, а документы пропали после обыска.