Во время революции во Франции постоянно сохранялась настороженность, опасение того, что государственные тайны будут выданы шпионами врагу, что прикрывающиеся маской патриотов неприятельские агенты нанесут удар в спину якобинской республике. Реакционные историки любят говорить о «шпиономании» В годы Великой французской революции. Оснований для этого нет. Правда, в ходе политической борьбы руководителям побежденной партии приписывались связи с врагом, и не раз это было ложным обвинением (например, в отношении так называемых «бешеных», левых якобинцев и других политических течений и партий).
«Золото Питта» — таковы были крылатые слова, не сходившие с уст ораторов и со страниц печати. Но нельзя не видеть и другой стороны: в революционной Франции действительно орудовала агентура дворян-эмигрантов, получавшая деньги от иностранных государств, действовали и шпионские организации этих держав, прежде всего Англии. Мы уже говорили о разведывательной сети д'Антрега, который продажей бюллетеней фактически обеспечивал финансирование своей агентуры иностранными правительствами.
Деньги притекали не только через Френсиса Дрейка, но и через английского посла в Швейцарии Уикхема. Именно Уикхем передавал английские субсидии эмигрантской армии Конде, руководителям контрреволюционного восстания в Лионе, организаторам роялистской пропаганды в годы правительства Директории.
Еще более тесными были связи контрреволюционеров Вандеи с Лондоном, осуществлявшиеся через остров Джерси, где находились тысячи эмигрантов. Была налажена регулярная система разведки и доставки новостей — так называемая «Корреспонданс». Ее возглавлял Н.Ф.Прижан. В течение нескольких лет агенты «Корреспонданс» действовали на севере Франции. Проскальзывая мимо якобински настроенных деревень и республиканских патрулей, эти агенты останавливались на многочисленных тайных квартирах, которые называли «домами Корреспонданс». Были созданы регулярные «пути Корреспонданс» — от побережья до Парижа и других центров Франции. Особенно разветвленной была сеть «Корреспонданс» в Вандее и Бретани. «Корреспонданс» участвовала не только в организации вандейского мятежа, но и в предпринятой в 1795 г. попытке высадки армии эмигрантов, которую вскоре же после этого разгромили республиканские войска. Агенты Питга даже вели пропаганду в пользу присоединения Вандеи, Бретани и других северных французских областей к Англии!
Одним из типичных руководителей «Корреспонданс» был английский авантюрист, капитан, а позднее адмирал британского флота Филипп Довернье. Еще до революции, во время войны Англии с Францией, он попал во французский плен и там... был усыновлен герцогом Бульонским. Герцог умер в 1792 г., и английский капитан, мечтавший заполучить владения приемного отца, люто ненавидел революцию. Впоследствии, при правлении Наполеона, в период кратковременного прекращения войны между Англией и Францией, Довернье приехал в Париж хлопотать об отцовском состоянии. Власти поспешили упрятать в тюрьму докучливого просителя: ему бы следовало знать, что земли, на которые он претендует, попали в руки самого первого консула Бонапарта!
В числе наиболее опасных для Республики форм активности «Корреспонданс» была заброска во Францию фальшивых ассигнаций, которые еще с 1791 г. стали печатать на специальных фабриках в Лондоне. В роли фальшивомонетчиков подвизались, в частности, эмигранты-священники. Тюки с фальшивыми ассигнациями переправлялись во Францию для снабжения деньгами роялистов и для того, чтобы вызвать финансовый хаос в стране.
Эмигранты-роялисты, в частности граф Пюизе, даже сочинили теоретическое обоснование фальшивомонетничества: поскольку, мол, власть правительства французской республики является незаконной и поскольку собственность, объявленная обеспечением бумажных денег, конфискована у дворянства, ассигнации, выпущенные Конвентом, следует признавать подделкой; напротив, производившиеся английской разведкой совместно с Пюизе фальшивые деньги являются якобы самым законным средством платежа. В конце 1794 г. в мастерской Пюизе, где работало 70 человек, рассчитывали «производить» не менее одного миллиона ливров поддельных ассигнаций в день. Расчет оказался даже заниженным. Когда осенью 1795 г. отряды эмигрантов высадились в Кибероне, на севере Франции, и были вскоре разгромлены войсками генерала Гоша, в числе трофеев, захваченных республиканцами, находились фальшивые бумажные деньги на сумму в 10 млрд. ливров. Поддельные французские ассигнации фабриковались в большом количестве не только в Англии, но и в Нидерландах, Швейцарии и Италии, в тех районах Франции, которые временно захватывали иностранные интервенты и роялисты. Как отмечает французский историк Ж.Бушари, специально занимавшийся изучением роли, сыгранной фальшивыми ассигнациями в годы революции, широко известный факт их существования, не меньше чем массовый выпуск правительством бумажных денег для покрытия правительственных расходов, способствовал быстрому росту инфляции. А потеря доверия к обесценивавшимся бумажным деньгам имела серьезное экономическое и политическое значение.
Фальшивомонетничеством как оружием в тайной войне впоследствии широко пользовался Наполеон. Когда Наполеону показали добротно сработанные в Лондоне французские ассигнации, он, пораженный их качеством, приказал расплатиться ими с военными поставщиками. С 1806 г. в Париже была налажена подделка австрийских и английских банкнот. Клише изготовил гравер военного ведомства Даль. Фальшивые деньги печатались в типографии, расположенной на Монпарнасском бульваре, под наблюдением министерства полиции и тайной канцелярии самого императора. Готовые банкноты опускали в пыль, чтобы придать им вид давно уже бывших в обращении.
Однажды в беседе с австрийским послом Меттернихом – дело происходило во время сближения с Веной – Наполеон обещал прекратить подделку австрийских денег. Даже обычно невозмутимое лицо Меттерниха невольно отразило такое недоверие, что император не смог сдержать улыбки. Наполеон и сам понял, насколько неправдоподобным было его обещание. В Париже, а позднее в Дрездене и Варшаве по распоряжению Наполеона были отпечатаны фальшивые русские ассигнации на много десятков миллионов рублей. Выпуск поддельных денег французские власти старались наладить даже в Москве за то короткое время, которое город находился в руках наполеоновской армии. Аля этого было приспособлено помещение на окраине, около Преображенского кладбища.
Но вернемся к «Корреспонданс». Не следует думать, что «Корреспонданс» только поддерживала предприятия, не приведшие к успеху, а сама не терпела серьезных неудач. Совсем напротив. Разведка республиканцев засылала под видом эмигрантов на остров Джерси своих людей, чьи сообщения указывали пункты, где предполагали высадиться роялисты путали многие их планы. Так, из 130 вооруженных эмигрантов, заброшенных однажды Прижаном во Францию, только он один и спасся, остальные были захвачены в плен. В годы Директории и Консульства министр полиции, известный политический хамелеон Жозеф Фуше наладил систему контрразведки и агенты «Корреспонданс» стали попадаться очень часто.
21 апреля 1798 г. в тюрьму Тампль, где содержался английский офицер (позднее адмирал) Сидней Смит, явилось несколько жандармов и, предъявив письменный приказ Директории, увезли с собой заключенного. Это были роялисты, возглавляемые графом Ле Пикар де Фелиппо, которые с помощью международного шпиона далматийца Висковича выкрали официальные бланки и подделали приказ министра. Смит и Фелиппо сумели бежать в Англию. В следующем году Фелиппо и Смит руководили обороной крепости Сен-Жан д'Арк в Сирии, которой тщетно пыталась овладеть французская армия. Эта неудача предопределила неудачу египетского похода Наполеона Бонапарта.
«Корреспонданс» продолжала действовать и после того, как были подавлены роялистские восстания на севере Франции и даже в первые годы империи Наполеона: теперь эта шпионская сеть главным образом собирала сведения о подготовлявшемся вторжении французской армии в Англию.
После объявления Наполеоном в 1806 г. континентальной блокады действия английских разведчиков тесно переплетались с операциями контрабандистов, промышлявших ввозом запрещенных товаров во Францию и другие континентальные страны. Тайные донесения прятались под камнями на морском побережье в выдолбленных отверстиях, в веслах и в днищах лодок, которые надо было разобрать на части, чтобы обнаружить скрытое послание. Множились способы шифровки. Донесения посылались под видом нот, научных трактатов, технических описаний и даже кулинарных рецептов. Десятки и сотни агентов попадались, но другие продолжали работу, щедро оплачиваемую британской секретной службой.
Представление о том, какой рекой лилось английское золото, дает случай с аббатом Рателем. Во время Консульства (1799—1804) достопочтенный аббат и его сотрудница проститутка Жюльена Спер, действовавшие в Булони-сюр-Мер, помимо собственного значительного жалованья получили от англичан около 300 тыс. франков для раздачи агентам. Немалую толику от этой большой суммы оборотистый отец Ратель оставил у себя, и британской разведке пришлось приложить значительные старания, чтобы выудить у него хотя бы часть прихваченных между делом казенных денег.
Сменивший Рателя аббат Леклерк был опытным и ловким заговорщиком. Выдавая себя за адвоката, он не покидал Парижа даже в годы якобинской диктатуры, поддерживая связи с роялистским подпольем. Под различными именами аббат разъезжал в экипаже по всему северному побережью Франции и собирал сведения о войсках, которые концентрировал там Наполеон для высадки в Англии. Эти сведения Леклерк пополнял известиями, доставлявшимися его отборными агентами. Один из них был крупным чиновником военного министерства, а другой занимал пост в административном отделе военно-морского флота. Всегда находился и рыбак, готовый за 500 франков тайно доставить в Англию письмо «коммерсанта Лароза» (как часто называл себя Леклерк). Рыбаки были убеждены, что везут частные послания (Леклерк даже предварительно зачитывал им содержание писем, не упоминая, разумеется, о шпионских донесениях, написанных симпатическими чернилами между строк). В числе агентов Леклерка в 1804 г. находилась 18-летняя легкомысленная мадемуазель Руссель-де-Превиль из Булони, прозванная «Нимфой». Она стала ловким и удачливым курьером. Министр полиции Фуше поручил самым опытным полицейским сыщикам выследить Леклерка и его агентов. Основываясь на показаниях одного из арестованных участников разведывательной организации, жандармы едва не захватили Леклерка и «Нимфу» в Абвиле, но им удалось скрыться и после долгих скитаний добраться до Англии.
Ряд провалов английских разведчиков был вызван случайностью. Так, Арман де Шатобриан (двоюродный брат известного писателя) уполномоченный «Корреспонданс», в течение месяца ожидал на побережье корабль, который должен был доставить его на Джерси. В начале января 1808 г. небольшое рыболовецкое судно действительно прибыло с опозданием в назначенный порт, и Шатобриан был взят на борт. Однако после недолгого плавания корабль был ветром отнесен обратно к берегам Франции. Тогда агент «Корреспонданс» поспешил завязать находившиеся при нем донесения и карты в непромокаемую ткань и выбросить пакет в море. Офицер пограничной стражи, к которому привели арестованных, поверил их рассказам, что они рыбаки с Джерси; им угрожало лишь интернирование. Но через пару дней в 30 милях от того места, куда прибило судно, волна выбросила на берег пакет с донесениями и картами. Префект департамента Ла-Манш имел список 108 активных агентов «Корреспонданс». Получив донесения об аресте мнимых рыбаков и пакет с бумагами, он сразу сообразил, в чем дело. Вскоре Арман Шатобриан был казнен в Париже по обвинению в шпионаже.
Дольше всех держался Прижан – он совершил 184 разведывательные поездки из Джерси во Францию, но в конце концов летом 1808 г. его выдал один из роялистских агентов, переметнувшийся на сторону империи. После ночи в тюрьме Прижан попросил свидание с префектом Ренна и в течение шести часов со всеми подробностями сообщал, что ему было известно о «Корреспонданс»: имена и внешность агентов, тайные квартиры и пункты высадки, пароли и т. д. Для «Корреспонданс» это было смертельным ударом. По показаниям Прижана арестовали и судили в Ренне 30 человек. Впрочем, ни Прижан, ни выдавший его агент не спасли шкуры – они были в числе девяти, которых казнили по приговору суда.
Успехи английской секретной службы были связаны с рядом благоприятных для нее факторов. Отдельные настроенные против якобинской диктатуры крупные гражданские и военные чины сами предлагали свои услуги врагу. Такие факты, как переход на сторону врага генерала Дюмурье и предательство ряда других генералов, Служат ярким тому примером. А после переворота 9 термидора активизировались скрытые роялисты, занимавшие порой важные административные посты. Некоторые из подобных лиц превращались в платных агентов иностранной секретной службы, иногда через заграничные роялистские центры вроде организации д'Антрега в Швейцарии.
Английская разведка не пыталась, кажется, сама прибегать к организации покушений на главных деятелей революции. В Лондоне не без основания полагали, что убийство того или иного революционера не изменит общего хода событий. А кроме того, спокойнее было действовать руками роялистов и вообще всех врагов революционного правительства. Кинжал Шарлотты Кордэ, оборвавший жизнь Марата, был нацелен жирондистами, уже связанными многими нитями со злейшим врагом Республики – Англией.
Ярая борьба Англии против французской революции связывалась в создании ее современников и участников с именем главы английского кабинета – Уильяма Питта-младшего. Поэтому нет ничего удивительного, что в революционных кругах немало говорилось о необходимости во имя свободы устранить главного вдохновителя всех тиранов, ополчившихся на французский народ, — британского премьер-министра Питта.
В бюллетене д'Антрега содержится указание, что этот вопрос обсуждался в сентябре 1793 г. на заседании Комитета общественного спасения. Не присочинил ли здесь д'Антрег для придания большей значимости и цены своей информации в глазах Дрейка и его лондонского начальства? Как будто нет. Дрейк после личного свидания с д'Антрегом сообщил в Лондон и имя некоего Болдуина, который должен был совершить покушение на Питта (аналогичная информация доставлялась в Лондон и от других британских дипломатов. Она также восходила к д'Антрегу). Однако неожиданно были получены и сведения из совершенно другого источника.
13 октября 1793 г. в Англию прибыл некто Ричард Феррис, имевший какие-то задания от французского правительства. Однако Феррис вместо выполнения этих поручений явился к министру иностранных дел Гренвиллю и выдал своих доверителей. Феррис был ирландским католическим священником, уехавшим до революции во Францию. В 1791 г. он не принял гражданской присяги, как требовалось по новому революционному закону от священников, бежал из Франции и состоял при армии эмигрантов. В конце 1792 г. Феррис вернулся во Францию и, выдавая себя за английского подданного (война против Англии еще не началась), получил британский паспорт. Французские архивы подтверждают существование и значительно более тесных связей между революционными властями в Париже и Феррисом (в частности, намерение использовать его для контактов с ирландскими республиканцами). Эти связи, впрочем, были далеко не безоблачными в августе 1793 г. во Франции Ферриса даже арестовали. Осенью 1793 г. французские власти разрешили ирландцу уехать в Англию взамен обещания выполнять там разведывательные функции.
Гренвилль вначале поверил Феррису и решил с его помощью дурачить французское правительство, посылая фальшивую информацию. Однако вскоре Феррис перестал внушать доверия: он встречался с одним подозрительным, с точки зрения английских властей, эмигрантом из австрийских Нидерландов и, несомненно в написанной им в Англии «исповеди» скрыл многое из своего прошлого. Поэтому Питт и Гренвилль, в конечном счете, пришли к выводу, что Феррису нельзя давать никаких поручений, так как неясно, что у него на уме. Его даже считали возможным участником заговора против Питта и установили за ним полицейскую слежку.
Но главный по уверению д'Антрега, участник этого заговора, Болдуин, так и не приехал в Лондон. Дрейк сообщил, опять-таки со слов д'Антрега, что Болдуин был признан негодным к выполнению такого важного дела, арестован и несколько месяцев содержался в тюрьме. Взамен его поехал какой-то бывший аристократ под именем американца Элиа ~ Томмина, но и он не достиг Англии. В феврале 1794 г. Дрейк передавал, что в Англию через австрийские Нидерланды отправятся швейцарец Колла и генуэзец Годони. Австрийские власти, предупрежденные Лондоном, задержали каких-то двух человек, являвшихся якобы этими Колла и Годони, и вежливо запросили английское правительство, что оно желало бы делать с арестованными. Гренвилль немедля ответил: «Держать их в заключении вплоть до окончания войны». Кажется, не было никаких доказательств участия арестантов в заговоре и они были посажены в тюрьму «впредь до приискания улик».
Таким образом, имеющиеся факты не позволяют говорить о том, имели ли отношение все или некоторые из этих лиц к подготовке покушения на Питта и даже, больше того, не был ли сам заговор продуктом богатого воображения главы роялистского шпионажа д'Антрега. Зато английская разведка подумывала даже о таком виде борьбы, который впоследствии стали именовать бактериологическим оружием. Еще во второй половине XVIII в., во время войн в Северной Америке, лорд Амхерст намеревался с целью ослабить «мятежные» индейские племена распространить среди них эпидемию оспы. Инфекцию предполагалось возбудить с помощью зараженных одеял, которые должны были быть подброшены доверчивым «дикарям». В 1804 г. наполеоновский военный министр Бертье предупреждал своих подчиненных, что, по слухам, англичане собирались разбросать на французское побережье шесть или семь тысяч мешков с шерстью, зараженной чумой.