Вторая мировая война: сложность внутреннего положения Китая в первой половине 1944 г

На внутреннюю обстановку в Китае все более разрушительно воздействовала длившаяся свыше шести лет война с Японией, экономическая и политическая расчлененность страны, а также напряженность отношений между гоминьданом и Коммунистической партией Китая (КПК). Влияние этих факторов усилилось и стало особенно ощутимым, когда весной японские войска начали наступление с целью захвата коммуникаций, связывавших север и юг Китая.

В экономическом отношении Китай и раньше был отсталой страной. А в результате оккупации Японией северо-восточных, частично восточных и центральных провинций с наиболее развитой экономикой он и вовсе лишился своей промышленной базы. Попытки чунцинского националь­ного правительства Чан Кай-ши создать на неоккупированной террито­рии новую промышленную базу, в том числе военную, в первую очередь по сборке и ремонту техники и оружия, оказались малоэффективными ввиду общей дезорганизации хозяйства.

В 1943 г. на неоккупированной части Китая действовало 3743 мел­ких и средних частных и государственных промышленных предприятия, из них 105 государственных, подчинявшихся Комиссии национальных ресурсов, а фактически находившихся в руках монополистов из четырех семейств — Чан Кай-ши, Сун Цзы-веня, Кун Сян-си, братьев Чэнь Ли-фу и Чэнь Го-фу. Индекс промышленного производства, достигший в 1943 г. по сравнению с 1938 г. (взятым за 100) 375,6, снизился за первую половину 1944 г. до 372,4 . Особенно резко падало производство важнейших военно-стратегических материалов: угля, железа, меди, свинца, олова, цинка, вольфрама, ртути. О слабости экономики Китая говорит тот факт, что в 1944 г. на его неоккупированной территории было выпущено всего 1152 телефонных аппарата, 150 тонн электропровода, 802 небольших электромотора, 27 судов общим тоннажем 1481 брт.

Ухудшалось положение в сельском хозяйстве. Посевные площади главных продовольственных культур продолжали сокращаться, соответственно уменьшался и валовой сбор урожая. Снижалось поголовье скота и птицы. Кулацко-помещичья верхушка, являвшаяся основным держателем товарного зерна, в условиях стремительного обесценения китайского юаня всячески саботировала продажу государству продо­вольствия и фуража.

Небывалая засуха и наводнения 1943—1944 гг., поразив провинции Гуйчжоу, Чжэцзян, Фуцзянь, Хубэй и частично Хэнань, территории которых контролировались чунцинским правительством, привели к жесто­кому голоду, охватившему около 80 млн. человек. К концу 1943 г., по не­которым данным, от голода и вызванных им болезней в этом районе погиб­ло более 30 млн. человек. Это еще больше ослабило сельское хозяйство Китая.

В условиях экономической разрухи чанкайшисты возлагали большие надежды на помощь союзников, особенно на поставки по ленд-лизу. Если в 1943 г. Китай получил от США 355 самолетов, в том числе 300 истребителей, 48 средних бомбардировщиков и 7 транспортных, то в 1944 г. — 590 машин, из них 326 истребителей, 218 средних и тяжелых бомбардировщиков, 37 разведчиков, 9 транспортных. При содействии Соединенных Штатов строились предприятия по сборке самолетов и другой военной техники, которая прибывала по ленд-лизу. Но этого было явно недостаточно для борьбы с Японией. Кроме того, поступав­шие вооружение и боевая техника лишь частично попадали в действовавшую против оккупантов армию. Основная их масса использовалась для осна­щения войск, блокировавших Пограничный (Особый) район Шэньси — Ганьсу — Нинся.Несмотря на враждебные акции правительства Чан Кай-ши в отно­шении СССР, почти полное прекращение торговли Китая с Советским Союзом через провинцию Синьцзян и переброску в эту часть страны крупной группировки гоминьдановских войск г, Страна Советов, испы­тывая все тяготы борьбы с фашистской Германией, продолжала оказывать китайскому народу активную морально-политическую поддержку. Это воодушевляло его на борьбу с японскими агрессорами.

Вследствие гнета компрадорской буржуазии и помещиков, произ­вола продажного чиновничества резко упал и без того нищенский жизненный уровень трудящихся. Рабочие, служащие, крестьянство и ин­теллигенция страдали от дезорганизации финансового хозяйства, инфля­ции и безудержного роста цен. С марта по июль 1944 г. цены на предметы первой необходимости удвоились, к сентябрю они в 400, а по некоторым товарам в 1200 раз превосходили цены довоенного времени. Крестьяне получали за продаваемые ими продукты обесцененные банкноты. Купить на них промышленные товары практически было невозможно. Деревня уплачивала за товары в 1944 г. в 989 раз больше, чем в 1937 г.

Под предлогом чрезвычайного военного времени заработная плата трудящихся замораживалась или снижалась принудительно навязываемыми займами, а также всевозможными вычетами и штрафами. Кулаки и помещики взвинчивали арендную плату за землю. Увеличилась кабаль­ная зависимость крестьянства от торгово-ростовщического капитала. Оно быстро разорялось, пополняя ряды малоземельной и безземельной бедноты. По сравнению с довоенным периодом по отдельным неоккупированным провинциям Китая число арендаторов возросло на 2—13 про­центов, полуарендаторов — на 1—8, крестьян-собственников снизилось на 1—11.

Экономическое угнетение трудящихся сочеталось с гнетом политическим. В национальном правительстве Китая руководящую роль играли представители буржуазно-помещичьей партии гоминьдан. Заявляя на словах о верности курсу на сопротивление японским захватчикам, они на деле раскалывали национально-патриотические силы народа, вели на­ступление на его жизненные права. Под влиянием тяжелых поражений на фронтах и хозяйственной разрухи засевшие в государственном аппа­рате реакционеры усиливали полицейский нажим на массы, занимались искоренением «опасных мыслей» и устранением «враждебных элементов». Партийные организации гоминьдана имели секретные инструкции пре­следовать демократов, следить за ними и применять репрессии к народу. Чан Кай-ши поддерживал контакты с «посредниками», предлагавшими от имени официальных японских кругов разработать условия мира между Токио и Чунцином.

Частые насильственные мобилизации ослабляли трудовое население, его вклад в поддержку армии. Те, кто имели возможность откупиться, не воевали. Местные чиновники по стандартным ценам освобождали богатеев от военной службы. Среди командного состава процветало взя­точничество, вымогательство и присвоение солдатского пайка. В армии было распространено дезертирство, высокой оставалась смертность от болезней и недоедания. Все это тяжело сказывалось на боеспособности войск.

Хотя китайские солдаты показали в борьбе с японскими захватчиками немало примеров мужественного и самоотверженного служения родине, чанкайшистское командование ориентировалось на пассивное соп­ротивление врагу. Капитулянтские элементы и японская агентура в правительственном и военно-политическом аппарате гоминьдановского Китая тянули страну на кабальный мир с Японией и на гражданскую войну с вооруженными силами КПК. Почти полумиллионная армия цен­трального правительства дислоцировалась на подступах к Пограничному (Особому) району Шэньси — Ганьсу — Нинся, что было на руку захватчикам и повышало их шансы на успех в Китае.

К лету 1944 г. в стране кроме Пограничного (Особого) района насчитывалось 19 освобожденных районов (антияпонских баз), из них 7 находились в Северном, 8 — в Центральном и 4 — в Южном Китае. Все освобожденные районы занимали территорию около 750 тыс. кв. км с населением более 90 млн. человек.

Местные организации КПК в освобожденных районах в практике политического и экономического строительства исходили из необходимости консолидации всех национальных сил для борьбы с Японией. В де­ревне укреплялись органы власти в форме сельских собраний предста­вителей, в которые на основе широкого избирательного права допуска­лись все патриотически настроенные граждане как из батраков, бедня­ков и середняков, так и из кулаков, торговцев, мелких предпринима­телей и помещиков. В окружных и уездных центрах проводились выбо­ры в национально-политические советы (НПС). В ряде случаев руководящие посты в сельских органах власти и в НПС занимали мелкобуржуазные и буржуазные элементы.

Учитывая крайнюю отсталость и блокаду освобожденных районов, КПК осуществляла лозунг «самообеспечения», направленный на исполь­зование всех возможных местных ресурсов, домашнего и кустарного производства для удовлетворения нужд населения и вооруженных сил и создания лучших условий жизни, чем в гоминьдановском Китае. Про­водя аграрную политику, она в первую очередь ограничивала феодаль­ную эксплуатацию, поднимала жизненный уровень батрацко-бедняцких слоев деревни, повышала товарность сельского хозяйства, с тем чтобы обеспечить снабжение вооруженных сил, рабочих и аппарата управления освобожденных районов. С этой целью арендная плата была установлена до 37,5 процента урожая, снижен ссудный процент, ликвидированы многочисленные налоги и поборы прежних гоминьдановских властей, вместо которых был введен единый прогрессивный налог.

Отдавалось предпочтение развитию государственной и кооперативной промышленности и торговли, предусматривалась также защита ин­тересов частных предпринимателей, но не во вред интересам трудящих­ся. Рабочие привлекались к контролю над предприятиями. Им оказы­валось содействие при объединении в профсоюзы.

Экономическая политика КПК способствовала хозяйственному и военно-политическому укреплению освобожденных территорий, что особенно проявилось в районе Шэньси — Ганьсу — Нинся. Государственные предприятия здесь составляли более трех четвертей, а кооперативные — около одной пятой всех, в подавляющем большинстве примитивно оснащенных и маломощных промышленных объектов района. Здесь имелось 13 угольных шахт, на которых работало 432 человека, 38 фаб­рик, из них 18 текстильных (с числом работающих 1427 человек), 12 бу­мажных (437 человек), 8 швейных и обувных (405 человек), 4 типогра­фии (379 человек) и другие предприятия. Всего в районе насчитывалось около 4 тыс рабочих. В Шэньганьнине к 1944 г насчитывалось 255 кооперативов с количеством пайщиков 115,6 тыс человек и с капи­талом 236 тыс китайских долларов по сравнению с 12 кооперативами, 10 тыс членов и 150 тыс капитала в 1940 г В 1944 г свыше 122 тыс крестьян и батраков (около одной четверти всей рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве) состояли в бригадах трудовой взаимопомощи и груп­пах наемного труда. Примерно 200 тыс человек входили в потребитель­ские, транспортные, производственные и кредитные кооперативы. Свыше 137 тыс женщин вопли в бумагопрядильные кооперативы.

Росло сельскохозяйственное производство 6 января 1944 г. на 4-й сессии правительства района Шэньси — Ганьсу — Нинся его председатель Линь Бо-цюй (Линь Цзу-хань) заявил, что площадь обрабатываемых земель в районе увеличилась в 1943 г. до 13,3 млн. му (1 му = 1/16 га) про­тив 11,7 млн. му в 1940 г., а под хлопком соответственно — с 15,2 тыс. му до 150,3 тыс. му. Было собрано 1 840 тыс. даней (1 дань = 60,5 кг) зерно­вых культур.

Большую роль в экономическом развитии освобожденных районов иг­рали вооруженные силы КПК. В 1944 г в порядке самоснабжения воинские части обработали более 830 тыс. му земли, собрали свыше 90 тыс. даней продовольственных культур. Однако участие армии в хозяйствен­ном строительстве отрицательно влияло на боеспособность войск, так как их личный состав на длительное время отрывался от боевой подготовки.

В целом экономика и финансы района Шэньси — Ганьсу — Нинся продолжали испытывать большие трудности, осложнявшиеся гоминьдановской блокадой Хозяйство подрывалось инфляцией и ростом цен. Кроме мер по поднятию экономики выход из критического положения мелкобуржуазные элементы в руководстве КПК искали в развитии «го­сударственного сектора производства опиума и его сбыта». Они, на словах осуждая опиумную спекуляцию, на деле оправдывали ее тем, что якобы в той конкреаной обстановке она играла передовую революционную роль. Опиум втридорога продавался на территории, контролируемой чунцинским правительством, и в оккупированной японскими войсками части Китая.

Местные органы власти и партийные организации вели на освобожденной территории культурно-просветительную работу, особенно по лик­видации неграмотности среди взрослого населения и созданию школ начального обучения для детей и подростков. К этой работе привлека­лись военнослужащие и интеллигенция. Издавалась пропагандистская литература, призывавшая к патриотической войне с Японией.

В первой половине 1944 г в рядах КПК числилось около миллиона человек. Социальный состав партии был неоднородным Рабочая прослойка оставалась ничтожной — из каждых десяти вступивших в КПК после 1937 г девять были крестьянами.

Уровень организационной и идейно-политической работы парторганизаций освобожденных районов и нелегальных парторганизаций на территории гоминьдановского Китая в целом был низким. Многие из них оставались засоренными классово чуждыми элементами, проникшими в партию либо случайно, на волне патриотического подъема, либо по заданию особой службы гоминьдана с подрывной целью. Его разведка и карательные органы применяли всевозможные формы дискредитации коммунистической партии.

Мелкобуржуазный по преимуществу состав партии питал националистические настроения в некоторой части руководства КПК. Она продолжа­ла активно укреплять свое положение в партии и проводила линию на догматизацию опыта китайской революции, «китаизацию» марксизма-лени­низма и добивалась признания своих взглядов в качестве идейно-полити­ческой основы КПК, стремилась оторвать Китай от мирового коммуни­стического движения, от СССР. Этому, в частности, служила проводив­шаяся длительное время кампания «чжэнфэн», в ходе которой многие пре­данные марксизму-ленинизму кадры оказались исключенными из КПК. Тем самым была подготовлена начавшаяся в 1944 г. новая кампания, по­священная переоценке некоторых вопросов истории компартии Китая и узаконению националистических идей в качестве основополагающих для китайских коммунистов.

Большую опасность для партии в то время представляла догматическая, левосектантская оценка политических сил в Китае, данная мелко­буржуазными элементами еще в 30-х годах. Они настойчиво утверждали, что вторжение японского империализма ударяло лишь по трудящимся, городской мелкой и средней буржуазии, не считаясь с фактом ущемления японской оккупацией интересов и крупной буржуазии, прежде всего на­ционалистически настроенных ее слоев в правящей партии — гоминьдане. В тех исторических условиях национализм крупной буржуазии был объ­ективно прогрессивным и открывал для КПК возможность антияпонского блока с гоминьданом. Но, не желая видеть рост противоречий между от­дельными слоями крупной китайской буржуазии и японским капиталом, утверждая, что она целиком находится в лагере «предателей родины», сектанты из руководства КПК исключали гоминьдан как возможного, хотя и шаткого, союзника КПК на платформе общей борьбы двух партий против милитаристской Японии. Напротив, они настойчиво призывали к борьбе с гоминьдановским правительством и тем самым ориентировали КПК на гражданскую войну, которая тогда была бы только на руку Япо­нии. Коминтерн еще в 30-х годах осудил такую ориентацию, и по его реко­мендации КПК заключила в начале войны с Японией (1937 г.) соглашение о едином антияпонском фронте с гоминьданом.

Несмотря на это соглашение, сектанты из руководства КПК не отказались от своего курса и в последующие годы. Однако, учитывая, что от­крытое отстаивание его было бы отрицательно встречено подавляющим большинством членов партии и народом, они проводили скрытую линию пассивной обороны против японских захватчиков, маскируя ее заявления­ми о нерешительности чунцинского правительства.В трудной и напряженной обстановке компартия Китая оставалась единственной политической партией, которая могла отстоять и защитить интересы народа, укрепить единый антияпонский национальный фронт. Но реализация этой возможности тормозилась националистическими элемен­тами в руководстве КПК, рассматривавшими партию и ее вооруженные силы как инструмент для захвата власти в Китае. По мере обострения внутриполитического положения Китая в партии усиливалась борьба двух линий: мелкобуржуазной, националистической и интернационалисти­ческой. Китайские коммунисты-интернационалисты в освобожденных районах, в армии и подполье вписали много ярких страниц в историю борьбы своего народа за свободу и демократию, проявили мужество и стойкость, преданность принципам пролетарского интернационализма, друж­бы с Советским Союзом и солидарности с борьбой его народа против фа­шистской Германии. Сплачивая массы для отпора японским оккупантам и предательской политике гоминьдана, они сдерживали националистиче­ский и авантюристический курс мелкобуржуазных элементов в КПК, завоевывая прочную. поддержку и доверие китайского народа.

4 мая 1944 г. в Сиани начались, а 11 мая были продолжены в Чунцине переговоры представителя ЦК КПК с руководством гоминьдана. Комму­нистов представлял Линь Бо-цюй, гоминьдановцев — Чжан Чжи-чжун и Ван Ши-цзе. В целях сохранения и укрепления единого фронта КПК соглашалась сформировать из 8-й и Новой 4-й армий 12 дивизий, которые подчинялись бы Национальному военному совету, но сохраняли преж­нюю дислокацию. В свою очередь коммунисты требовали прекратить бло­каду Пограничного (Особого) района, ввести в стране элементарные демок­ратические свободы, предлагали образовать коалиционное правительство и провести другие мероприятия, направленные на демократизацию и ук­репление Китая.

Однако гоминьдановские власти отклонили требования и предложе­ния КПК, настаивая на сохранении за коммунистами лишь десяти диви­зий, на «обследовании» района Шэньси — Ганьсу — Нинся, что было направлено на ликвидацию всех освобожденных районов. Чанкайшистское руководство вновь продемонстрировало стремление во что бы то ни стало сохранить свою диктатуру, что вело к дальнейшему обострению внутри­политического положения в стране. Антинародная политика чанкайшистского правительства, направленная не на активизацию военных действий против Японии, а на подготовку к гражданской войне, мешала консолида­ции всех сил китайского народа на борьбу с японским агрессором, ослаб­ляла антияпонский фронт.

Экономическое положение в США и Англии при общих благоприятных для них условиях, сложившихся на фронтах второй мировой войны, характеризовалось дальнейшей мобилизацией усилий для ведения войны против фашистско-милитаристского блока, и прежде всего для осущест­вления вторжения на северо-западное побережье Франции. Высокий уро­вень промышленного развития, в том числе и военного производства, обеспечивал дальнейшее возрастание военно-экономического превосходст­ва этих стран над Германией и Японией.

В двух крупнейших капиталистических странах антигитлеровской коалиции мобилизация ресурсов для ведения войны была связана с рас­ширением мер государственного регулирования экономики, которое вело к дальнейшему укреплению монополий, носило классово враждебный характер по отношению к трудящимся, обостряло социальные противоре­чия. Однако в условиях борьбы с фашизмом, злейшим врагом человечест­ва, народные массы этих стран, воодушевленные освободительными целя­ми войны, героическим примером народов СССР и перспективой близкого разгрома фашистской Германии, напряженно трудились для достижения победы над агрессорами, требуя от правящих кругов открытия второго фронта в Европе. Моральный подъем народа увеличивал возможности антигитлеровской коалиции в войне против фашистско-милитаристского блока.